— Чёртов сенбернар, — сказала она, направив на себя зеркало заднего обзора.
Душу свой поршень. И дёргаю Гвен. Дёргаю Гвен. Чувствую себя уже не столько насильником, сколько паяльщиком. Края «Фемидома» всё время соскальзывают внутрь, а мне приходится тормозить и вытаскивать их двумя пальцами.
Всякие косметические лекарства, рассказывала она, всякие там нормализаторы настроения и антидепрессанты, — избавляют лишь от симптомов большей проблемы.
— Готово, — объявляет доктор Маршалл. Она выпрямляется, и, когда идёт выкинуть окровавленную струну в мусор — замечает меня.
— Поэтому, совсем как Санта-Клаус, — продолжаю. — Они карабкались вверх по трубе… — говорю, доставая из огня горячую кочергу. — Голыми.
Она сбрасывает с одного плеча бретельку. Сосёт свой указательный палец. Падает бретелька с другого плеча, и теперь только её грудь удерживает купальник от падения к ногам.