Все цитаты из книги «Город Брежнев»
– Ага, щас, – буркнул Полусапожок себе под нос.
«Эти ваши, сам-то „Труд“ первым из ящика выкрадывал и прочитывал с последней страницы», – хотела сказать Лариса, но спохватилась и погнала чадо, чтобы не опоздал.
– Точно! – вразнобой, но дружно заорали из разных точек. – Поджечь тварей! Как тараканов! Чтобы знали!
Андрюха совсем скис. Я велел себе не заводиться, Не у всех в жизни случался Витальтолич. Я и сам, может, полгода назад скис бы. Не от наезда, так оттого, что в пачу словил.
– Нет! Опять, значит, без света сидим. Ну ладно, он особо не нужен. Сумки кидай сюда!
Устала вот, это да. Эстафета после работы да на голодные ноги слегка выматывает, даже если бегаешь пятнадцать лет подряд. Вернее, первые пятнадцать лет как раз было легко, а сейчас все потяжелело. И …
– Виталий, ты молодец. Продолжай в том же духе – и вот прямо очень хорошо все будет.
Жизнь похожа на игру в палки (она же в банки), но не всегда. Иногда достаточно метко кидать палку, быстро бегать и вовремя орать «За костыли не отвечаю», и тогда быстренько пройдешь от солдата до ген…
– Отвечают только пидарасы, – сказал кто-то третий, совсем щень, и я понял, что зря трачу время.
Виталик поежился и все-таки припомнил тех, кого не забывал все это время, – Вафиных, сынка с отцом, которые зябли сейчас в подвале под своим несчастным «козликом».
– Вольно, – скомандовал Витальтолич и подошел к Игоревне.
Фаниса и еще человек пять в комсомол пока не приняли, но галстуки они перестали носить еще в октябре. Пионерские, конечно, – обычные-то у нас только Натальин носил, ну и Шорик, конечно.
– Русский китайца держит, значит, а китаец такой высунулся из самолета и кричит: «Мой друг Китай!» А русскому послышалось: «Мой друг, кидай!» Он раз – и кинул. Китаец вниз летит такой, орет: «Спаси-и…
– Отвечают только пидарасы, – устало сказал я.
– У-у, – сказал Витальтолич. – Райкин, всех зарежу, кровь пущу. Такой-то нож впрямь ничто против каратэ. Но даже на такой напороться как бы запросто. Только, Артур, на самом деле… Дай-ка ручку.
– О как, – сказал я, протиснулся мимо нее, послушал, понюхал и спросил: – Часто лампочку выбивают?
– Че сказал? – возмутился второй. – Слышь, крест, сюда иди!
– Вот ты гад! – Марина стукнула его в плечо, прерывисто вздохнула и принялась расстегивать пальто и разматывать платок.
– А, слушай. А ты вот так вот пальцем зачем делала? Ну, на репетиции.
– Так, – сказал Федоров, перестав улыбаться. – Вы встаете, что ли?
И зато дом теперь рядом с магазином. Спуститься по ступенькам, пройти по тропинке через диковатый газон, перейти дорогу, пересечь полупустырь – и вот он двор, уже привычный, вот она, жужжащая трансфо…
– Добрый день, дорогие товарищи. Начинаем концерт по заявкам радиослушателей. Для Вована из солнечного третьего отряда звучит наша первая песня.
– Вахту принял. А что командовать, Валерий Николаевич, вы же все сказали – спать и не вякать. Подписуюсь.
– Вот именно, – сказала Шапка совсем другим тоном, борзым таким. – Куда лезешь, чушпанка, не видишь – мы разговариваем, вообще-то?
– А мне не одна ли малина, где, это самое, праздничный бутерброд съесть, здесь ли, в общаге ли, – честно сказал Виталик.
– Ладно Мариночка. А ты что в женской консультации делала?
– Слава богу, а то у нас тут не аврал уже, а дурдом просто. Я дома два дня не был, жена убьет, наверное. Сегодня вот только полегче, все праздновать готовятся, но завтра-послезавтра опять начнется, т…
Вскочил и убежал на кухню, где принялся скрипеть и погромыхивать. Петр Степанович улыбнулся Ларисе, как сообщник, тоже положил ложку и с удовольствием принялся ждать.
– Где пройдет? – спросил Кошара со вздохом, и Хисматуллин принялся объяснять, что прямо здесь и остальные члены бюро уже оповещены и должны подтянуться.
– И че? – осведомился Рустик. – Тебе прям легче будет, дохлому?
– Поеду-поеду, – сказал Артур, нахмурясь. – Раз надо, то поедем, чего ты.
– Никто, – отрезал Кошара. – Ни в Союзе, ни в мире. И сегодня, между прочим, последний день работы с манжетами, которые остались.
– Ну как уж ни при чем. Я, например, всегда добро помню, ну и недобро тоже. А я, ты уж поверь, не последний человек на КамАЗе, и вообще.
– Пап, – сказал я утомленно. – Никто не любит «Землян» с «Самоцветами». Вообще никто.
– Айда его про «Зарницу» спросим, пока добрый!
– Да не-не, нормально уже все. Просто греть, наверное…
– Ты в уши долбишься? – спросил паренек совсем угрожающе. – Деньги вернул по-бырому, я сказал.
– Не на башкирском же. Хотя, слышь, у них песенка есть про башкирский мед – «бедняга, морщась, еле пьет грузинский чай, армянский мед», – протянул Олеган и хмыкнул. – А вообще странно, у них, по ходу…
Он решительно потопал через зал к прихожей. Вадик, аккуратно ступив с балкона через порог, попытался с усмешкой сказать что-то, но Федоров цыкнул – видимо, по-татарски, – тормознул перед женщинами, ч…
– Ну, со старшим братом я тебе никак не помогу, – отрезала мамка и принялась со стуком рубить вареную колбасу.
– У нас почти стандарт, тысяча сто. В тридцать восьмой полторы тысячи, и в каждом классе по сорок пять человек.
– Да ты что, – ответил он снисходительно. – Это новостройки, незаселенные еще, вот и нет никого.
– Хорошо, – сказал лейтенант и снова взял ручку. – Кто докопался? Внешность опиши, во что одет, возраст.
– Экая вы, Марина Михална, шалунья. Я с вас просто торчу.
– Да какие намеки, Тамара Максимовна, там все открытым текстом, они еще и показывать хотят! – возмутилась дама.
– Пока только подозрения. Верней, ощущение. Что сами по себе пацаны так быстро и антиобщественно не организовались бы. Кто-то за ними стоит.
– ТЭЦ пускай признает что угодно, они хоть и под нами, но не камазовцы. А я хочу знать, кто этот никто. Кто конкретно не смог спрогнозировать? Кто из камазовцев сделал так, что родное объединение вст…
Из-за правой стойки выплыла Марина Михайловна в сарафане телевизионно-эстрадного вида, будто снятом с солистки ансамбля «Березка», – как только поместилась, не в сарафан, конечно, а за стойку, – и, п…
– Нет, блин, в розетке сидят, – огрызнулся я и напомнил анекдот: – «Але, это КГБ? Херово работаете, козлы».
– Остряк-самоучка, – осторожно подтвердил Вадик, поднимая осоловелые глаза.
– Что значит «сжег»? Ты вообще в своем?.. Виталий Анатольевич… Так. Где галстук?
– Ну слава, ага. Через неделю линия ломается так, что просто на хрен. К чертовой матери все цепи летят, толкатели и так далее. Надо полностью все разбирать, потом на карачках ползать и менять, потом …
– Ты как дядька мой, он тоже вместо «почему?» вечно «зачем?» спрашивает. Ну, потому что по-татарски так получается.
– Лады, – неожиданно легко согласилась Игоревна и, видимо, ушла. Умела она беззвучно двигаться.
– Это пистолет, что ли? – испуганно спросил Вован.
– Что вот именно? – спросил бульдожек. – Ты, сука, бэкадэшник, да? Ты Гетмана схватил и ментам сдал, да? И что ты нам горбатого лепишь, сука, а?
– Не, я по другой части, – легко ответил Виталик. – Гавкать и без меня есть кому.
– Я? – До меня наконец дошло. – Я это им не сказал? А остальное сказал, да? Заложил тебя, да? Ты скажи, скажи – я тебя заложил?!
– Да? – удивился чубатый. – А мне тут легенды рассказывали про заточки, топоры даже.
– А вот я считаю, что зря вы не доверяете нашим славным литейщикам, – сказала Марина Михайловна совсем как на собрании. – С другой стороны… Да куда денутся, помогут, эти-то.
– Айда туда, к деревьям отойдем, чисто чтобы не мешать никому.
– Ну правильно, это второй комплекс, они в красных с помпонами ходят, кресты, на, больше никаких одинаковых не оставалось, на ГЭС в «Спорттовары» ездили, вот и борзеют, чтобы не ржали над ними.
– А как выявлять ключевые фигуры, если все пришипились? И главное – теперь нам что, круглый год всех мальчишек города под замком держать? У нас, в конце концов, не, это самое, не Сальвадор какой-нибу…
Надо похвалить парня, подумал Вазых, но замотался.
Руки тряслись, поэтому Серегину страничку я нашел не сразу – хотя она была самой первой.
Харчо был хорош до слез. Правда, мальчишки все равно вдарили преимущественно по нарезанному карбонату. Вадик раздобыл две палки в начале сентября, одну к Артурову дню рождения, вторую Вафины заморози…
– А, ты же в техникуме еще… Большой уже, жениться пора. Но все равно – молодой, везде дорога, сам понимаешь. Тем более после армии, интернациональный долг – я начистоту сейчас, ладно? – общественную …
Автобус ревел и летел, пропуская остановки по требованию. Я успокоился и даже малость вздремнул – как конь, стоя и прислонившись к поручню. Чуть не сыграл носом в дверь, когда автобус вздумал резко т…
Лариса не очень любила готовить, зато пельменные дни любила. Они были праздничными и совсем-совсем семейными.
– Э, пацан! Кто с тобой был? Тут две пары следов, вообще-то.
– Малой, ты кого сейчас крестом назвал? – спросил я негромко. – Ты за свои слова отвечаешь?
– В дневник наклеишь. Еще что-нибудь, Вафин?
– И что интересно: магазины пустые, зато холодильники полные. Причем у всех.
Тамара Максимовна, похоже, поняла что-то другое, тронула Марину за рукав и велела не бояться и терпеть.
Серый протянул ей красный комочек. Он, наверное, старался, как мог, когда складывал, но пока бегал и пока вытягивал из кармана, аккуратность куда-то подевалась.
– Хотите к Тамаре Максимовне? – как будто не слыша, напирала Зинаида Ефимовна. – Так давайте пойдем!
«Кто будет-то, мальчик или девочка, не сказали?» – спросил Вазых вполголоса, косясь на дверь Артуровой комнаты. Лора сконфуженно засмеялась и попросила не сочинять, не в фантастическом же романе живе…
– Блин, прости, я тут пообщался просто… Иль…
– Это вроде старый лозунг, – осторожно сказал Виталик, – я его в детстве в «Сельской молодежи» видел.
– Ну и ладно, – сказал Виталий и снова огляделся.
Виталик кивнул и стал ногой старательно, будто рисуя на песке, раскладывать неподвижного плешивого по полу. Зачем, Марина не поняла, а Виталик, убедившись, что плешивый застыл в позе расслабленной мо…
– Ну да, логично. Когда объяснили, что это шутка, ох он обиделся.
– Что за капитана? – спросила мама. – Это милиционера того, что ли? Жалко, хороший мужчина, он перед нами выступал. И этот мальчик, Виталик, умница, красавчик, он же еще и земляк мой, а так и не позн…
– А о чем тебе еще надо было сказать? Что Земля круглая, что вода мокрая, что у гособоронзаказа первый приоритет, что, если фонды оформлены, должны выбиваться не здесь, так там? Сказали бы, да ты не …
– О господи, – сказала Марина, заулыбавшись. – Артурик.
Вчера попинали Ленарика – он, оказывается, и есть Маяк, погоняло такое. Солидно попинали – мимо больницы, слава богу, но в школу Маяк не пришел, лежал дома, морда вот такая, левый глаз заплыл, шишки …
Она заметно изменилась за полгода. Потолще стала, и кожа на лице какая-то не очень приятная, с прыщами, которые не маскировал ни румянец, ни косметика. Косметики было больше, чем на моей мамке в праз…
– Да, только домой заеду, переоденусь. Ой, давай я кофту тебе отдам.
Нунчаки, вспомнила Таня, отдернувшись, из ножек табуретки сделал, даже на торцах штырьки с резьбой не до конца срубил. По башке такой если с размаха – пробьет ведь.
– Не надо никуда идти, я здесь, – добродушно сообщили от дверей.
– Это очень хорошо. Стало быть, вы, Леонид Георгиевич, купите хлеба, лучше черного, на рубль, а то и полтора, порежьте и сушите этим… х-храбрецам мешочек. Если печь сожгут, оба на Соловки пойдут, а в…
– Один пришел, – ответил я злобно. Хер ему, а не по-человечески. Орать еще на меня будет.
– А что ты как бы очень? Ой. Опять? Виталик, ну перестань. Хватит, ну пожалуйста. Стоять!
Бакенбардистый Ильдар невозмутимо доложил об оперативно-следственных мероприятиях, показавших, что на вечер убийства у Гильманова нет алиби, зато есть мотив – Хамадишин вел оба дела, по которым Гильм…
Если бы он хохотал не так громко, шутка сошла бы за вполне удачную. Да и сошла, наверное. Это ведь только Лариса знала, что Вадик довольно нервно относится к обыгрыванию своего имени и что давно мечт…
– Давай-давай, – подбодрила его Марина Михайловна по-русски. Знала, что по-немецки этого делать не следует, потому что весь класс примется орать «хенде хох» и «цурюк, аусвайс!».
– Надо, Арытур, заниматься, – назидательно сказал Петр Степанович с неожиданно прорезавшимся акцентом. – Особенно бокысом, Арытур. Или борьбой. Мой вот, Андрюшка, он дзюдо, а мне это дзюдо как-то сап…
– Вазых, – веско повторил Петр Степанович. – Это не мне, а тебе надо было на ВАЗе работать. С таким-то именем. Вазз-ыхх!
– Щяй хащу, – сказал я и понял вдруг, что в самом деле дико хочу пить, не чай, так любая вода сойдет, а если нет воды, сяду и снег буду, как в детстве, жевать. Но отчаянно хотелось именно чаю, свежез…
– Так. Через… через семь минут вахтовый на остановку подойдет, я туда.
Несправедливо, конечно, что сдыхать мне можно, а убивать нельзя.
– Да пошли вы нахер, – сказал я негромко и пошел куда-то.
– Не вздумай, – сказал я. – А ты где живешь-то?
Светлана Дмитриевна хохотала так, что выпала из-за кулисы, то есть стойки с простыней, за которой пряталась. Генка повернулся к ней и холодно отчитал с совершенно Светландмитриевниной интонацией, так…
– Не, – сказала Танька, слабо отталкивая кофту.
– Наполовину, ежкин хвост. Мне ведь соплюшек безмозглых не хватает с их вопросами и истериками, да, теперь мне мамочки будут дурацкие вопросы задавать? Тут же без анализов видно все было, к гадалке н…
– Ну да, а комсомол-то при чем? Что ты как в кино-то, кулаки, блин, против Павлика Морозова.
Марина давно придумала, как будет выглядеть ее первая комната – совсем ее, Марины, без сестры, без соседей и без права входить туда посторонним, будь они хоть мамой с папой. Комната придумалась светл…
Да что ж ты за торопыга такой, подумала Марина раздраженно. Лучше бы замок помог закрыть, а не орал с лестницы на всю общагу. Ключ опять переклинило и ни туда ни сюда.
С очкариками вообще непонятно. Зрение сейчас, считай, у половины школьников испорчено, хотя многие очки не носят – Серый, который Максимов, например, вместо очков таскает с собой сиреневую половинку …
– Не-е, – протянул Андрюха гнусаво. – На фиг. Какой тут дискач. Домой пойду, Ленке позвоню, простит.
– Кто? – деловито спросил лейтенант, готовясь записывать.
Ремень ударил Вазыха по правой стороне груди – прямо по зажившему было синяку. Опять лужа масла, что ли, раздраженно хотел спросить он, но слова и мысли испарились: их выжгли насухо стоп-сигналы «мос…
– Холодильник с едой и телик цветной, – подсказал Виталик.
– Дяде Вите напишу, чтобы книжку прихватил, если не посеял еще, конечно. Все, Артур, мы пришли. Спасибо тебе большое.
Фильмов так и не было – даже задолбавших «Офицеров» с «Мимино». Жаль, а то бы я проверил, что еще оттуда вырезали. Из фильмов часто вырезают ненужные кусочки – из иностранных секс, из наших политику …
– Огурец будешь? Или яблоко? Зайчик передал.
Ладно, парень, тебе жить, подумал Павел Александрович с обидой, слабой и недоуменной. Живи как умеешь, а не умеешь – не живи, больше мне сказать нечего. Случай выпадет – скажу.
– Звонили, приходили, и пацаны, и девочка даже какая-то. Но Артуру тогда совсем что-то… В общем, не смог он. Я про школу сейчас: они ж трубят на каждом углу, что дети им родные и так далее. А жена по…
– А нельзя в нормальное что-нибудь поиграть? – оборвала его Лариса. – Городки там…
Готовил, конечно, Вазых. Хорошо готовил, добротно: утром яичница с колбасой, днем рисовый суп, вечером жареная картошка. Артур, правда, завтракать не стал, ходил зеленый и все время бегал то в туалет…
Плешивый качнул вытянутой рукой – мол, бери. С торчащего носиком края пакета снова упала короткая белая струйка.
– Дурдом, – констатировал Вазых и расписался.
Котенка забыли совсем. Ну и ладненько. Зачем такое помнить, тем более салажатам.
Я шагнул в лифт, развернулся и припал спиной к стенке, хотя мамка за это вечно меня ругала: туда, говорила, плюют и ссут вечно, а ты одеждой и чистой головой лезешь.
Любочка велела нам стоять смирно и почти сразу сгинула за широкой дверью.
– Так. Похоже, вы, голубчики, совсем и стыд, и страх потеряли. К директору хотите?
Челентано перешел в Кутуньо, плешивый поднял глаза, и Марина остро поняла, что надо уходить. Парень был пьян в уматину.
Виталик на такие высоты не заглядывался. Он просто хотел жить не хуже других. Может, чуть лучше других. Так, в общем, как заслужил – честной службой и тяжелой работой на благо общества. А если общест…
– Да в школе еще, – сказал Виталий. – Хотя чего там НТР – кончилась она давно.
– Знаешь ты все, – ответил Вадик с тоской и пробормотал что-то по-татарски.
– Он лучший, – спокойно объяснила Танька на обратном пути, когда я сказал, что режиссер у них, по ходу, ничего так.
– Понял, не дурак, – сказал Виталик, вставая. – А в кино точно не пойдешь?
Я-то думал, надо будет всю перемену объясняться, объяснять, обещать, слушать разные справедливые и оттого совершенно невыносимые слова.
– А, забыл, – сказал куратор. – «Вездеход» Варламову сдай. Он тебе без надобности пока.
– Ну… Не знаю. Последний день каникул все-таки. Может, уроки не сделал.
«Зодчих» больше нет, а даже если и будут, к Дим Санычу она все-таки, наверное, не вернется – не хватало напрягаться и вздрагивать в неприятном ожидании. И что у Тани остается? Сосредоточенный папка и…
– Эти слухи по кругу ходят, второй или третий раз за последние полгода. Якобы Леонтьеву разоблачили как шпионку из ЦРУ, а когда арестовывать пришли, она из окна выбросилась.
– Вовик, не гони, а? – сказал Витальтолич. – Я же сказал, что подумаю? Как бы вот. Так, Вафин, за мной встань и не высовывайся.
– Их рвать надо за такие дела, а не ржать, – сказал Саня.
– Да ладно, – повторила Танька мои слова и хмыкнула. – Спасибо. Пока.
– Хорошо, у нас так. Но на ВАЗе, «Иже», АЗЛК ведь не так?
Вот с тех пор, как слухи дошли, скромный и. о. и ждал, пока его затребуют к следователю, которому явно нужны подробности и обстоятельства сверх указанных в устном рапорте и письменном объяснении. При…
– Потому что мы постараемся, – объяснил папа.
– С Гетманом, – сказал Ильяс и заржал, с трудом бормоча что-то про комплекс.
– Таким образом, общий ущерб можно оценить в полтора миллиона рублей, – подытожил Федоров. Подумал и добавил: – Инвалютных.
– Почему одеты как на отдых, где маршрутник, где разрешение, ну признайтесь, что отдохнуть на природе решили, выпить там, шашлык, рыбка, понятно уж – понятно им, говнюкам, что я с сыном пить поехал и…
К вечеру злоба прошла, оставив печаль и воспоминания о том, с какой гордостью Артур выковыривал бутылку из кармана, какими несчастными, точно у щенка, стали его глаза и как покорно и скорбно он ковыл…
– Итак, Вафин Артур, – все так же торжественно произнес дядька, изучая листок, который подвинула ему девушка справа, – почему же ты хочешь вступить в ряды ВЛКСМ?
– Айда скорее, – сказал я. – Ща все какао выпьют.
На сей раз у отца нашелся более серьезный повод, чтобы разозлиться. В приложенном к машине комплекте не оказалось патрубка, необходимого для присоединения к трубе с холодной водой. Синьку с русским в…
Меня провели мимо стенки из мутноватого стекла, за которой сидел сонный усатый сержант. Лейтенант что-то сказал ему вполголоса, кивнув на меня, и мы прошли на второй этаж. Гаврилов где-то отстал. Лей…
– Мужчины, вы сразу пельмени будете или чай сперва?
В школе сменились шефы: место отмененного ЧЛЗ занял не объединенный литейный, а почему-то кузнечный завод, и по комсомольской линии нас теперь опекал пухлый парень Стас. Он меня вроде не узнал, я его…
То ли сработали вылизывания и заклинания, то ли десятая ринулась за новыми ощущениями, но плавка прошла совершенно штатно. Шихта расплавилась, шлак навелся и убрался, подсадки зашли как надо, все это…
– Я у Женьки в карты выиграл, а ему братан подарил, у него на кузнице такие точат.
– Да где уж нам уж. Только за всех-то не гони.
– Блин, Вафин, девки наши меня за тебя убьют. Все, пока.
Серые с Дамиром как раз такую кассету, TDK, подогнали мне на день рождения. Правда, распакованную и с примечанием: «Там на одной стороне с телевизора сборка записана, сотрешь, если не понравится». А …
Салажонок, конечно, был совершенно незнакомый. Мелкий, класса из второго или третьего, кожа белая, стрижка инкубаторская – под машинку, и прямая челка почти до бровей. Светлая рубашка с длинным рукав…
– Все спать хотят, – заверил Валерик, поигрывая цепочкой. – Все, кроме одного, который не хочет. А вы же отряд, да? Теперь целая дружина, да? Один за всех, да? Вот и приседаем – все за одного. Рряз, …
Я поднял глаза и запоздало понял, что они мокрые. Опускать было поздно, поэтому я просто смотрел, как Марина Михайловна подходит ко мне, высокая, красивая и ни фига не понимающая.
– Говорю ж: раствор неровный, поролон даже рвется, а пальцы тоже не железные. Один пальчик, как это, стесал, другой макает. Ну вот так.
– Эм. – Я вообще растерялся и сказал очень осторожно: – Ну можно, в принципе. А куда?
Летом голод всегда лютый: утром вскочил, булочку куснул под мутный чай – и айда бегать, своими делами заниматься, и вдруг р-раз, накрывает: в пузе свист, челюсти сводит, руки трясутся, буханка в один…
Хамадишин ругнулся и попытался сломать ему палец, но рука занемела, как будто отлежать ее успел, это за две секунды-то, глупость какая. Со лба ему дам, чтобы пузыри эти раздавить с носом вместе, реши…
– А стаканы-то, – озабоченно сказал Полонский.
– Юрия Владимирыча. Приказ ЦРУ. А райисполком это пишет и потом на свалку выносит.
– Какое привык? – растерялся я. – Какими шлюхами, ты чего лепишь?
– Да какая разница, я – не я, большая – не большая. Ты не знаешь, как бывает. У женщин просто судьба такая.
– Я с вами, – сказала Комарова, но Виталик губами сказал: «Пожалуйста», а Маринка вышла на перехват Комаровой.
Остро запахло укропом и вообще огуречным рассолом.
– В темнушке два пакета, там подарки тебе и Артуру. Если не успею приехать, возьмите.
Я хотел возмутиться по поводу «только смотри, чтобы». Толку-то смотреть – ну увижу, что картошка зеленая или гнилая, а она обязательно будет зеленая и гнилая как минимум наполовину, я же в магазин ид…
Убью, подтвердил Виталик мысленно и все-таки швырнул гада наземь, сильно притопнув ребром стопы, как учили, – судя по выдоху, попал в грудь.
Спустился на этаж, послушал, убедился, что Таньку впустили – спокойно, приветливо, без ругани и охов по поводу позднего возвращения, кивнул, спустился еще на полэтажа, оперся на стеночку и немножко п…
– А как раньше могли? Или ты думаешь, не менты за всем этим стоят?
– Вспомнил. Гаврилов, мальца в машинку грузи. Одного-то не испугаешься, или помочь тебе?
Слава богу, подумала Лариса, поспешно отворачиваясь, и украдкой смахнула пот с лица. Было, оказывается, очень жарко.
Вазых кивнул и сел, закусив губу и не обращая внимания на сочувственные взгляды. Довыступался, герой, пока еще и. о. Ну и хрен с вами, подумал он, стараясь злобой выдавить обиду, залившую горло до сп…
– А ножу пофиг, баба или пацан. Он режет, и все.
Генка сказал «ага», кто бы удивлялся, а Серый с Вованом и девчонки покрутили головами, показывая, что не знают.
– Не хочу. Спасибо, Вазых Насихович, – негромко, но четко сказал Виталий и завел мотор.
Я задумался не на очень долгий срок – куда более короткий, чем самому показалось, – но проспект Мира опустел, как и остановочные павильоны, а десяток пассажиров, дремавших в салоне, похоже, не собира…
– И я ему, короче, такой в торец н-на, он такой на спину, как трельяж, блин, – б-бык. Из-за угла махом такая толпень вываливает – и на меня: а-а-а! Причем этот-то, борзый, крест конченый, волосики, «…
Артурика с Андрюхой во дворе не было – во всяком случае, женщины не сумели их разглядеть среди подростков, носившихся по детской площадке с грубоватыми воплями, а Петр Степанович – высвистеть издалек…
Артур говорил, и замолкал, и плакал, и смотрел на Виталика, ища то ли понимания, то ли сочувствия, то ли спасения. И Виталик чувствовал, что это чужое желание, не имеющее никакого отношения к его жиз…
– В противном случае придется рассматривать вариант ухода по собственному желанию. Вы можете сказать, что это не единственный вариант, и будете правы, но уж поверьте старухе: остальные хуже. Ни мне, …
– Теперь вы, пожалуйста, – попросил он, пряча корочки.
Я, холодея, рванул в сторону – и левый глаз взорвался. Я задохнулся, слепо ударил в ответ, кажется, попал – и тут все бросились.
– Встали, – скомандовал он. – Ноги вместе, начинаем приседания. Пятки от пола не отрывать. Понеслась – и рряз. Вафин, я не понял, почему стоим?
– Да бог его знает. Наверное, да – приближает к себе, а он фигура, рядом с ним и мы в фигуры, получается… Нет, ну понятно, зачем ему это: новый человек, хочет корни поскорее пустить и чтобы было с ке…
А если так, надо не пыхтеть и не отмалчиваться. Надо исправлять неполадки. Пока не поздно.
– У меня есть, могу дать. Батя пока рыбалил, штук пять таких завел, разных размеров – ну, разъелся же, в одну перестанет влезать, другую покупает. А сейчас они ему все равно без надобности, мамка ска…
– Да. И может, впрямь доказательства шпионские найдет. Фиг его знает, что там эти райисполкомы делают.
Мы неуверенно кивнули – почти одновременно. Зря, наверное, но сами же пришли, как тут отказаться.
– А, точно. – Вазых вдруг сообразил, что так толком и не знает ничего об обстоятельствах и серьезности повреждений сына. – А ребра где болят?
– Рустик, найди, пожалуйста, Виталия Анатольевича, и срочно пусть ко мне!
– А вот и н-н-нет! – торжествующе пропели бакенбарды неожиданно высоким голосом. – К-к-как-к-к раз д-д-дело в-в том…
– А пусть сами… виновники торжества объяснят.
Не понравилась мне такая улыбка. Что она заискивает-то, будто виноватой себя считает? В чем? В том, что батек на работу в самое неподходящее время рванул? В первый раз, что ли?
– Вазых Насихович, я все-таки хотел как бы сегодня…
– Я забыл совсем. Послушать же можно, хоть не так скучно будет. Если не раздавилось, конечно…
– Ну как, – не согласился я. – Это они, получается, против комсомола выступили.
– Да-да, уже, – сказал я, засуетился, накинул рубашку, сполоснул морду, закрыл воду, которая все это время, гудя, била из крана, и отперся.
– Мне один умный человек объяснял разницу между деревенскими и городскими драками, – сообщил Витальтолич как-то мечтательно. – В городе все чужие, а в деревне все свои. И чужих в деревне убивают. А в…
– Да фиг его знает, всю жизнь деревенских так…
– Ну, значит, на работе все. В окошко вон глянь, там обжитой дом, как бы по-другому все.
– О. Какие люди. Ко мне? Заходите, заходите, что топчетесь, оба давайте. Was wünschen Sie sich von mir, die braven Kerlen?
– Вы, Виталий Анатольевич, прошу прощения, молоды еще меня политграмоте учить.
– Будут они смотреть, похож – не похож. Сам знаешь.
– Земляка твоего в баньку сводил. Хороший парень.
На следующий день после папиной выписки умер Андропов. Я чуть не заревел, а папа сказал: «Мы-то живы, это главное».
Но горком, горисполком и даже дирекция КамАЗа находились на ГЭСе, и все городские торжества и мероприятия тоже проходили там. Это было немножко обидно, но хотя бы не слишком часто.
А сильно позже, когда притомился себя жалеть, сообразил, что, может, они и не поют, наоборот, обзванивают всех знакомых, а также морги и больницы, выясняя, где пропал любимый сыночек.
– Дурная подпись. Каратэ-то каратэ, но от ножа бежать надо. Увидел – беги, вот и все.
– Слушай, а чего она совсем пошла по этим самым-то? – спросил Димон тихо. – Нормальная же девка была.
Лифт замер, кнопки щелкнули, двери с лязгом растворились.
Воровато оглянулся и высунул из рукава телогрейки черный штырь с блестящим кончиком. Тонкий трехгранный напильник, заточенный на туповатом обычно конце.
– О-го-го. Я думал, пятнадцать. Или шестнадцать. В кино для взрослых пускают уже, да, Артур, а? А?
Сергей Вячеславович по кличке Чеславич Марине не понравился с самого начала – низенький, грудастый, треники в обтяжку, мышиные волосики на прямой пробор, будто в рифму жиденьким усикам, глазки прищур…
– А ты? – спросила она, скрюченными пальцами расстегивая пуговицы. Неловко так.
– Здесь стоим? – нетерпеливо спросил Вован, перебирая ногами, как будто пытался Серому помочь.
– О, Вафин, наконец-то. Так, восьмой «вэ», перестали ходить, пересчитаемся! Пять, двенадцать, восемнадцать… Тридцать шесть, так? Почти все в сборе, кроме… Понятно, Шора. Ребята, Шор кого-нибудь преду…
– Хлеб, сало, сыр – плавленый, правда, но годится для такого случая.
Пока он бубнил себе под нос, Марина Михайловна не обращала внимания, но потом и Саня раскочегарился, и Фанис замолчал, трясясь от задавленного гогота, да и большинство пацанов и пара девчонок начали …
Я выдохнул – наверное, так же длинно и прерывисто, как мама только что.
Чуча ухмыльнулся: Песок имел в виду задолбавшие всех узбекские фильмы про гражданскую войну, в которых с затухающим криком падал в пропасть хотя бы один подстреленный басмач. Боевой опыт парашютиста …
Дико обидно. Я с ними на махлу иду, а они меня фашистом называют.
Навстречу им вышел милиционер, средних лет дядечка с влажной челкой. Фуражка подмышкой, руки заняты бумажной папкой на тесемках.
– У нас так душица называется. Сам собирал, при простуде самое то. Нет пока? Ну ладно. В общем, образование – дело наживное, тем более ты ведь уже учишься, осталось… Что, не учишься?
– Бельевую к завтрему доделают, пока матрасы и простыни в малосемейке литейки хранятся, это один-двадцать, напротив, ну вон то здание, видите? Вечером народ с работы придет, я кого-нибудь из ребят по…
– Ладно, Артур, мне бежать надо уже. Ты это, звони, в общем.
Пацану это явно ничего не сказало, да и не могло сказать. Двадцать два-ноль один – адрес ДК КамАЗа, рядом стоял надувной спортзал без адреса, а других зданий в двадцать втором комплексе не было.
– Нет, – сказала Марина с омерзением и поспешно – чтобы не согласиться.
– Ну… – Вазых чуть растерялся. – Времена непростые.
Полонский, распахнув дверь, уже шуршал сквозь посеревшую траву и белесый тюль дождика к подобию скамейки из пней и неровных досок. Вазых поежился и хотел было предложить остаться в машине, но не в сп…
На сей раз звонили мне – впервые в жизни после полуночи. Танька. У нее родители тоже легли, ей стало скучно, решила развеяться. Балда.
– Корягин, за языком следи, – посоветовала директриса. – Тебе еще в этой школе два с половиной года учиться. Или нет уже такого желания? Есть? Хорошо. В каком парке собираетесь, у «Гренады»?
– Да такое же, как у тебя в руках, блин. Мента в ноябре таким замочили, и теперь все косяки на Гетмана.
– Сахар берем? – спросил Виталик деловито, выщипнул немножко соли из рассыпанной на газете кучки и забросил пару крупинок в рот.
Генка пародировал Пал Саныча, Валерика и Светлану Дмитриевну – и это был вообще ржач дикий даже для тех, кто не успел еще с ними толком познакомиться. Зрители гоготали, вертели головами и толкали дру…
Вазых вздохнул и отошел к Петрову из формовочного цеха, медленно вытиравшему черные руки ветошью примерно такого же цвета.
– Артур! – крикнул он. – Айда-ка мускулы на пользу семье применишь.
– А. Ну тогда невозможно, конечно. Звони давай куда-нибудь, говори: але, мы не хотели, отзывайте беременность.
Я с трудом повернулся на звук мягко прикрытой двери и быстро проморгался, чтобы смахнуть слезы с ресниц. Все равно все было размазанным и горьким, как сквозь смоченный бензином полиэтилен, но толстую…
– Нет, – буркнул Артур. – На фига мне, молодой ишшо и так далее. Ты только это, в шесть не буди. В семь хотя бы.
– А, ну тогда жди, – легко согласился я и шагнул было назад, но вдруг вспомнил, как Танька сунула мне платок в кулак, и оглянулся.
– Нет-нет, какие консультации, у нас все хорошо, – торопливо сказала Лариса, шмыгая и вслепую копаясь в сумочке в поисках платка: ресницы слепились слезами, будто силикатным клеем, и на щеки, наверно…
– И все октябрятские, – пробормотала Танька.
Он упорно тыкал Павлу Александровичу, а тот упорно не желал отвечать тем же. Я вам не кум и не сват и вообще первый раз в жизни вижу и не отношусь к любителям брудершафтов и лобызаний с высокими гост…
Малюсенький, но тоже обыкновенный и скучный: пустой стол с оббитой лакировкой, пара замызганных стульев с белым кривым номером на ножке, уныло-зеленый стальной шкаф за столом, толстые коричневые штор…
Здоровенный светлоусый мужик с вышедшими из моды баками сперва отмахивался от камазовского гостя, потом рассвирепел и начал посылать, потом попросил подождать конца обхода. Обход завершился не в восе…
Серого-то с фига гасить, удивился я и хотел еще раз сказать, что без холодного оружия надо, но говорить и спрашивать было уже некуда – мы подошли к шараге и остановились. Пацаны в метре от кента с це…
Я что-то сомневался, что мои деды шли в атаку под такую мал-ладёш-ш-ш-шь или вообще под песню. Дед Юра, мамин отец, давно умер, но я помнил, что он музыку вообще не любил, даже приемник, который у ни…
Ну, пусть думает, подумала Таня с облегчением. И Артур пусть думает. А когда приползут с извинениями и объяснениями, Танька подумает, принимать ли их.
Глухов вдел ногу в штиблету, покачал ногой, проверяя, как села, с неудовольствием оглянулся на генерала, который ответил ему сопоставимым по мрачности взглядом. Зря, между прочим, – генеральские боти…
– Виталь, сходи в столовку тоже, если хочешь, просто маршрутник покажешь милиционеру на входе, – неожиданно сказал Федоров.
Третий отряд, как всегда, выпендрился, расслоившись на три круга – бабский, пацанский и смешанный. Круги старательно игнорировали друг друга, даже сшибаясь. Нормально, через полчаса сольются, если ус…
Ладно хоть Серый не в курсах – иначе быть мне Джоном Кровавое Яйцо минимум до конца смены.
Хотя понятно при чем. Если я бороться собираюсь, то должен и противник быть. Поэтому Китай. Могли и про Америку спросить или там про Израиль этот, хотя я смутно представлял, что это такое вообще и гд…
– Да ладно. Может, до квартиры? – спросил я неуверенно, потому что очень смутно представлял себе правила приличия в таких случаях. Может, до квартиры только законную чувиху провожают, ну или еще каки…
– Ну это американские, конечно. Наши-то поменьше держатся, но наши и не сто тысяч долларов за комплект стоят.
– А чего не нож? – спросил я туповато как раз.
Школа была современного проекта, с асфальтовой площадью перед главным входом и натуральным бетонированным плацем у другого входа, еще более главного, с широченной, в полфасада, лестницей. Этот вход и…
– Все, Гаврилов, достукался, – сказал Дементьев, чересчур грозно щурясь и по-тараканьи поигрывая усами. – В УВД тебя вызывают. Два раза уже звонили, говорят, немедленно. Будет тебе кровавое воскресен…
Получилось более-менее удачно: большая часть огневой лавы ухнула в приямок возле печи. Меньшая, взорвавшись искрами, растеклась по металлическому покрытию. Никого не обожгло, провода, трубы и гидравл…
– «Вспомни сорок первый год, он к тебе еще придет»? Кто не знает. Только чего ж под «Москау» на открытии Олимпиады танцевали?
– В процессе. В вашем блоке пока только в шесть-один-один и шесть-один-три заселились, молодые семьи, тоже по линии роно, но вроде не в школе работают. Но так-то уже все комнаты расписаны, к первому …
В «бежать» я не верил – Витальтолич не был похож на человека, который умеет бегать от врага, опасности, да от чего угодно. Но спорить не стал, конечно.
– Ты, падла, к детям со стволом приперся? В своей стране, к нашим как бы детям, со стволом, сука?!
Хотя менты, наверное, не считаются. Они не Родина, они враги. Я это сам понял, а дополнительно убедили меня слова Витальтолича про то, что антисоветский заговор ментов может быть и не выдумкой, так ч…
Ренатик жаловался, что мать родила сестренку и теперь не обращает на него особого внимания. Я иногда думал, что сестренка или братец – это прикольно, но в основном радовался, что мои до такого безумс…
Но к моменту раскладывания еды по тарелкам все всегда были такими голодными, что не вглядывались в ложки вообще. К тому же начиналась «Утренняя почта». Ведь стол выносился с кухни в зал, к дивану и н…
– Надо знать такие вещи, если в руководство рвешься, – назидательно сказал Федоров.
Несколько человек, молча и вразброс стоявших на сцене, а также сидевших на ее краю или в первых рядах, задрали головы или оглянулись на Маринку и нестройно поздоровались. Артур в том числе – он прива…
Баню на литейке построили два года назад, в инициативном режиме, в нерабочее время и из сэкономленных материалов. Поэтому она была похожа не столько на место отдыха, сколько на дополнительный небольш…
Почему виновато, она и сама толком не понимала. Вадик прекрасно ел свинину, со студенческих лет, даже сало иногда, и родители у него свинину ели, хоть и не слишком часто, сами ели и Вадиковой бабушке…
– И если обученный, и если необученный, и если сам с ножом. Вот если ты в танке или хотя бы с пистолетом…
– Помнишь все-таки кое-что, – отметил Чуча. – Это хорошо. Он, кстати, воевал там.
– Ой, – прошептала Марина, поспешно прикрывая рот ладонями, и только тут поняла, что Виталика рядом нет. Не рядом тоже.
– По-моему, Виктор Гарифович, вы несколько, мэ-э, сгущаете краски. Хулиганы были везде и всегда, я сама в таком районе росла, здоровые мужики даже днем меньше чем по трое не ходили, а чтобы вечером с…
В итоге на печь почти официально плюнули, по возможности обходясь девятью нормальными. Возможности иссякли в рамках программы «Мустанг», которая второй месяц совершенно секретно ставила весь завод на…
– Ох, Шор, – вздохнула классная, махнула ладошкой, скомандовала никому не отходить, не теряться и слушать команды и умчалась к маячившей впереди директрисе – с докладом и за инструкцией, видимо. Удив…
– Насчет новогоднего представления-то есть идеи?
Абрикосы и грецкие орехи росли прямо у дороги, по которой мы ходили купаться, но были отчаянно неспелыми, к тому же местные суровые дедки выдвигались из-за заборов, чтобы поорать насчет проклятых кам…
– А что там? А, военник. Годится. Давайте-давайте, не стесняйтесь, – сказал милиционер и вдруг подался вперед, прихватил руку Виталика вместе с документом, посветил фонариком на костяшки. Подмышкой о…
На самом-то деле оказалось трудно – встать, разогнуться, отодвинуть в сторону тяжелую и нечистую на вид и ощупь шторину. Еще и в бок будто штопор ввинтили. Я беззвучно охнул, но показывать свои боляч…
Батек года три назад купил списанную с завода машину «ГАЗ-69», древнюю, мне ровесницу, но крепкую и смотревшуюся круто, как в фильме про десантников: защитного цвета, квадратную и лупоглазую. И дешев…
Конечно, потерять можно только что имеешь, а Таня не сказать чтобы имела Артура. Поганое слово все-таки, а может, лишь недавно поганым стало, как и куча других слов, выражений и стихов, которые всю ж…
– Это ты всегда успеешь. Пошли морду мыть.
– И взрослый ведь парень, и башка вроде варит, а такой лопух, – огорченно сказал он, возвращая платок Марине.
– Да? Ну смотрите. Сперва, кстати, есть смысл в паспортный стол зайти, прописаться, а то талонов не получите.
А мамкин голос услышал – спохватился и напрягся. Значит, ей из школы все-таки на работу позвонили, она завелась, не утерпела и сейчас прям сквозь телефонные провода меня расстреливать будет.
– Уволили? – прошептала Лора и немедленно накрыла рот рукой.
Марина, переминаясь, покатала в голове злые шершавые мысли и решила, что пусть тетка вредная, но не настолько, чтобы специально подсказывать неправильную дорогу. Растерянно ухмыльнулась вслед жирной …
Я шел, а Танька бежала – и к остановке, и от остановки. Медленная она какая-то, к тому же сапоги, видать, скользят. Я подзадолбался останавливаться и поворачиваться, ожидая. Танька, похоже, тоже подз…
– Вот и все. Пошли в кино, поржем хоть, там этот, Пьер Ришар. Я давно посмотреть хотел, мне Славян рассказывал про «Не упускай из виду», ржачный вообще фильм, а я не успел посмотреть перед этим самым…
– Виталий Анатольевич, я вам много чего говорил, но послушались вы только в этот раз. Ну и, как говорится, слава богу, что хоть в этот. А виноватый… Я сам виноват, ошибся в вас, неправильно оценил. И…
– Хорошо, выясняйте, – утомленно подытожила Мария Владимировна.
– Спортивное, думаете, совсем никакое не годится? – спросил я отчаянно.
Дальше было еще стыднее. Я сидел на краю умывалки и ревел, ёкая горлом и отворачивая от всех лицо. Замотанные в полотенца большие девки что-то наперебой рассказывали Витальтоличу и Светлане Дмитриевн…
– Что такое? – не понял чувак, поворачиваясь ко мне. – Сам хочешь? Ну давай, только быстрее.
Лейтенант улыбался и терпеливо смотрел на меня. Глаза у него были небольшими и коричневыми, усы светлыми, голова лысоватой и с прикольным следом по кругу от фуражки, а пальцы, в которых он сжимал руч…
– Недовольны. Не получилось на нас все повесить.
Правая девушка подперла щеку кулаком и заслушалась, левая внимала, чуть прищурившись. Дядька тоже – только глазами на обеих стрельнул украдкой. А я заливался.
– И «Свинделлу», и «Сикэсту», и «Клеверленду», и «Пэнгборну», и «Холкрофту», – мрачно перечислил технический. – Литейка, кузница, прессово-рамный, автосборочный – все, в общем, остаются без запчастей…
– Ну-ну-ну, давайте не будем горячиться и позволять себе лишнее. Комарова ведь, так? Комарова, давай рассуждать как взрослые люди. Вы молодцы, конечно, что придумали этот номер, стали репетировать. Н…
Я подумал и неохотно кивнул. Лейтенант сделал легкий жест рукой и прошептал: «Ну давай-давай уже, раньше сядем – раньше выйдем».
– Лена, очень приятно. Какой симпатичный товарищ.
Я приподнялся на цыпочки и вгляделся. Впереди человека три держали в поднятых руках зажигалки. В сумерках плясали на ветру мелкие, но очень заметные лоскутки огня.
– Чай больше не будешь, значит? Ну пошли, до дому тебя провожу.
– Пойдем, – легко согласился я. – На дискач?
– Так батек мой тоже, и мало ли кто еще, полгорода, считай. Главное ведь – не откуда ты, можно и в городе родиться, а все равно быть деревня деревней. А, понял. Крест – это от крестьян, видимо. Там б…
– Понятно. А завод стоять должен из-за того, что у тебя допуска нет? Сделал бы. Ладно, все понятно. Впустую съездил.
– Довыделывался, с-сопляк? Великолепная, блядь, пятерка и в рот. Ты у меня кровью срать будешь, зубами закусывать. Ты серьезно думаешь, что самый крутой и умный, да? Да у меня тут уркаганы синие петь…
– Пап, – сказал я, сморщив нос. – Я знаю за что. Это же из-за меня все на самом деле.
– А. Ну, значит, не я, – сообщил Виталик и захихикал.
– Маде ин не наша, маде ин параша, – отметил Серый и тут же предположил: – А вдруг ему Ротару из дому прислали.
Ладонь вернулась лишь минут через сорок. Это были неприятные сорок минут. Виталик сперва попытался повалить Марину на постель, потом оскорбленно сидел за столом, отворачиваясь так, что пару раз чуть …
Мужчины нахваливали стол, на котором, кроме пельмешек, были только хлеб, плошки с хреновиной и сметаной да неоткрытые конфеты. Хмурый Артурик, попытавшийся слинять в свою комнату, но насильно мобилиз…
– Ох ты, – сказал задумчиво Полонский. – Это что, коньяк с водкой мешать, что ли?
– Вот ты любопытная. Ну чего Федоров. Ничего. Поездили, посмотрели. Нормальный мужик, в принципе, нудный только.
У папы пневмония оказалась сильнее моей, плюс он сильно застудил суставы и почки. Так что мы все втроем лежали в одном Медгородке, а увидеться не могли. Созвонились пару раз через ординаторские.
Тут мы вышли под дождик, где я все пытался сбивчиво объяснить про картошку, селедку и найденный пятнадчик, и совершенно не соображал, что надо бы предложить ему помощь в доставке неудобной ноши. А па…
– Так это один палец нужен, а он весь как людоедик.
Виталик уперся ладонью в пол, ладонь скользнула по теплому и мокрому, голова снова упала со стуком, который он не почувствовал и не услышал – как и нудное бормотание: «Думал, падла, я тебе пальцы-яйц…
– Понятно. У нас ролей много, если интересно – приходи. Можешь с друзьями. Ну и на спектакль тоже, мы двадцать третьего декабря играем, перед елками. Если понравится, то и после елок тоже, в январе. …
– Н-ну… да, – согласился я, сообразил, что разговор уходит в дурацкую сторону, и тут вспомнил: – Во, а ты пепси-колу пил когда-нибудь?
– Да египетский главный. Не помнишь, что ли? Его два года назад как раз во время парада расстреляли, по телику показывали еще.
Виталику это казалось неправильным. Он не был шкодником и не заслужил строгого отношения – вернее, заслужил не больше остальных, к которым, насколько он видел, отношение было совсем не строгим.
И теперь они, наверное, живут себе счастливо вместе, и никто об этом не знает, кроме меня.
Она смотрела на Марину, не пытаясь смягчить слова хотя бы намеком на улыбку или понимающий прищур. За себя-то я ручаюсь, подумала Марина, стараясь не психовать, а вот за тебя не готова.
Юра уже ждал у подъезда – искать его не пришлось, он сегодня дежурил, пил чай в диспетчерской. Вернее, допивал – свет-то вырубился, больше чайник не подогреешь. Нет, не совсем вырубился – пару раз да…
– Где опять? – сурово спросил я, и мы посмеялись.
Таня устало пошла к нему, отводя локоть. Пацан взвыл и убежал.
Думал долго, о разном и по-разному, и выходило только одно: надо уезжать. Здесь ему ничего не светит. Работы нет, а если будет, то самая тяжелая, за малые деньги и без надежды, ради которой можно мир…
– Здесь где-то. Бегает как метеор туда-сюда, сперва починить пытался, потом глушил все на свете. Говорит, авария на ТЭЦ, и никто ни хрена не знает, что делать.
Вдоль дороги шел пустырь, а левее белая девятиэтажка и уголок двора. Даже уголок был вполне муравейного типа: дети разных возрастов деловито ползали по тем самым железным скелетам, перепинывались мяч…
В руках он держал, как клюшку, длинную бежевую палку с полустертой надписью «ЭФСИ». А впрочем, это и была клюшка с отпиленным пером.
– Ща-ща, – сказал Миша, приближаясь и, кажется, обходя меня. – Точно он.
– Я Соловьев, от шефов и комитета комсомола. Куратор, можно сказать. Вот, курирую.
– Вроде. Осмотр места произвели, нигде не валяется? А у этого? Вот вы… Бей кого догонишь, лучше не скажешь.
Я представил себе, как они будут балдеть и под какой музон, и понял, что надо не идти, а бежать. И куда – тоже понял.
– Вы что тут устроили, а? Человек только с больничного, а вы ему нервы треплете. Тамара Максимовна, пусть ребята сейчас по домам, а в понедельник новое придумают. Пацаны, никаких сороковин, поняли? Э…
– Ну куда уж я теперь перейду-то, – призналась Марина вполне искренне.
Под навесом защитного цвета стоял ряд столов с булками и плюшками, тетка сзади разливала из жестяных бадей чай и какао. Тетку почти скрыли спины, шарики и флаги – промерзший и наоравшийся народ ярост…
– Стоять, – велел Хамадишин, перехватывая его за шкирку. – То есть тебя Соловьев послал?
– Потому что фамилия. Вафин Эсэс, понял, на?
– Петрович, по ходу, Ротару чинит, – задумчиво прошептал Серый. – Один конец пленки за окно в нашем коридоре зацепил, другой – в бабском. И разглаживает теперь пальчиками, такой.
– Да это, красим там, – сказал Артурик и стремительно принялся отколупывать слои краски с пальцев. – Летняя практика такая.
Парень повернулся, и Марина с визгом бросилась ему на шею, едва не впечатав Виталика глупой стриженой башкой в одиннадцатую пятилетку.
– Да нет. Он такой… Принципиальный. К тому же отслужил там.
– Давай-ка, чтобы не до ночи получилось, – скомандовала мамка. – И если замерзнешь – пулей домой.
Я нес куртку в руке, но все равно взмок, пока добрался до дому. Дома было душно и пусто. Я положил дипломат на пол и аккуратно катнул его в сторону детской. Дипломат последовал, вращаясь и грохоча. С…
– Уборщица в сентябре выходит, но лучше свои заведите. Пока у соседей можете взять.
– О, Турик, приветствую. Отпахал учебную неделю?
– Ну просто давай вместе посидим, – сказал Вазых.
Мне бы тоже с ними, но сил не было. Охоты тоже.
– Откуда ж я знал-то, – с трудом сказал Виталик.
Чувак невнятно буркнул что-то угрожающее, отодвигаясь. Я дернулся вперед, выдохнув: «Че сказал щас?!» Чувак торопливо шагнул назад и быстро пошел прочь, поглядывая, не гонюсь ли я за ним.
– Да ладно. Без нее на репетицию доберусь.
– Устав пионерской организации, – негромко предположила та же рыжая девчонка, и я подумал, что она красивая, хоть и большая во все стороны.
– Как вы на это смотрите? – спросил папа.
Саня усмехнулся и пошел к девкам. Они, увидев его, запереглядывались. Только одна замерла – и впрямь Пищуха из «а»-класса, только теперь она вроде перешла в другую школу. Саня остановился в паре метр…
Поэтому Вазых предпочитал ездить без компании.
– К вашим услугам, сэр. И всегда… Виталь, ты чего?
– Не болтать, во-первых. Сейчас объясню. Так. Вовка, ко мне.
Мы усердно сопели, не открывая глаз. Может, пронесет.
– Передовой, говоришь, – загадочно протянул Виталик, садясь и нашаривая ногами кроссовки.
– Мудила ты, Серый, – сказал Рустик, а Саня авторитетно кивнул.
– Ага, – согласился и огляделся, высматривая пацанов.
Как уж я мамку с батьком умолял оставить меня дома хоть на одно лето. Задолбался ведь по осени слушать, как пацаны хвастались каникулами. Они на карьер купаться ходили, в «банки» до ночи рубились, по…
В общем, эксперимент удался со всех сторон. Те, кто не уставал верить в десятую, мог сказать, что она-то отработала безукоризненно, остальные могли сколько угодно рассуждать про то, что невезучесть з…
– Ну смотри, – сказал Чуча. – Только не затягивай.
Вазых запнулся, вспомнив, что Виталий болезненно относится к любым упоминаниям армии. Однако Виталий не стал психовать и допытываться у собеседника, где он служил, в каком звании и сколько раз менял …
Ну вот и решилось все, подумал Виталик с облегчением. Придется выпускать. Можно просто открыть погреб и уйти, а можно с понтом это оформить – никто же не знает, что это я их закрыл, зато факт, что я …
– Простите, вы не знаете, где здесь бельевая? – спросила Марина.
– Это Свердловский? Проездом пару раз, когда из Орла, в Орел…
В этом году экзамены, через два года поступать, а я и не знаю куда. Или не поступать – тогда работать, на конвейер, например, или помощником на литейку. Что-то совсем не прикалывает. Можно, конечно, …
Вазых с Артуром, мешая друг другу и поскальзываясь, дернули вверх, к лестнице и по лестнице. И лишь тогда услышали удаляющиеся шаги, через несколько секунд отчеркнутые звонким ударом гаражной двери.
– К народу выйди, фашист! Посмотрите, что натворили! В лицо посмотрите!
– Вазых Насихович, вы как, больно, черт, Вазых Насихович, вы живой, я не виноват, там масло на весь дорога, на повороте прямо, вот и понесло, Вазых Насихович, глаза откройте!
– Боишься, что за старшеклассника примут? Не бойся, ты солидней выглядишь.
– Нам Валерия Николаевича надо, вожатого.
Тут и Саня кончился, а я обреченно подумал, что Марина Михайловна ведь педагог. Их и в пединституте, и на педсоветах всяких, наверное, учат по-человечески с учениками не обращаться, а всегда быть выш…
Фотограф вышел из-за киоска, воровато осмотрелся и юркнул обратно. К нему подошел здоровый мужик в плаще и в шляпе, и в горле у меня заколотилось так, что задохнуться можно. Это был капитан Хамадишин…
– Работы по ликвидации аварии уже завершаются, цех расчищен, большая часть трубного хозяйства, которое пошло под замену, смонтирована и сегодня-завтра сдается в эксплуатацию. С электрикой чуть проще,…
Чай нашелся в вещах – серовато-черный брикет, осыпающийся бурой пылью. Тоже подарок с богатого сестриного плеча. Марина не могла исключать, что Вероника вырыла брикет в одном из курганов – выглядел о…
Зря она это сказала – в голове хрипло заныл Кутуньо, и Марина поняла, что сейчас затрясется и, возможно, устроит полноценную истерику, как в кино. Самое время и место. Она торопливо уставилась в окно…
Я замолчал, уставившись в окно сквозь черный овал моей щеки и светлый – носика Таньки. Она смотрела то ли на меня, то ли тоже на черные скелетики деревьев, среди которых вдруг возникал плакат про мир…
Разделся – и сразу уснул, без снов, мечтаний и кошмаров.
Виталика час не пускали на завод, гоняя от проходной к бюро пропусков и обратно, еще час он не мог найти нужный кабинет и нужных людей. Потом выяснилось, что Евгений Александрович в цеху и появится т…
Но капитан, кажется, не обращал на меня никакого внимания. Лифт остановился на десятом, кнопка с щелчком выскочила, Хамадишин, не оглянувшись, вышел. Я потянулся к кнопкам и пару секунд помедлил, что…
– Мам, ну че сама-то. Ну нормально играем, сто лет, мы ж не мелкие, блин. Мяча-то у нас нет, в квадрат играть.
– Да ты как маленький просто, – сказала Шапка.
– А вот и послы пожаловали! – объявил Вадик, со стуком водрузив бутылку на стол.
– Да ну тебя. – сказала Марина, поеживаясь. – Зеркало завтра куплю, без него совсем…
– Милиция мышей не ловит потому что. Вот шпана и распустилась.
– Ну какие новости, – с усилием ответил Вазых, в несколько волновых движений заставляя ковер вползти чуть повыше. – Литейку обратно объединяют, нашу службу тоже. Потом скажут, где я работаю. Если раб…
Концерт в начале первой смены был тоской лиловой: второй отряд нестройно спел про «в той бухте, где Ассоль дождалась Грея», мелкие девчонки в блестящих костюмчиках долго и нудно кривлялись под индийс…
Виталий позвонил около пяти, когда Вафины только сели лепить пельмени.
Со мной в паре был Генка, и я даже расстроиться по этому поводу не успел. Несмотря на рыхлость и внешность отличника, защищался он четко и ловко. А как нападал, осталось неизвестным. Когда Витальтоли…
– В очередь на квартиру встанем, для детных она покороче, может, за год-два…
– Стоп! – скомандовал Вазых. – Все сейчас грохнется, осторожнее.
– Чего мы показывать хотим, зачем вы врете-то! – крикнула девочка из глубины сцены, готовясь снова разрыдаться.
– Раньше, – сказал Глухов. – Раньше. Так, товарищи, предлагаю это слово забыть – ей-богу, и мне, и вам проще будет. Кошара.
Так я и не узнал, что показывал черный пояс и что он вообще умеет. Даже ни одной стоечки не увидел, не то что какой-нибудь удар или там ката. Толян, конечно, рассказывал потом, что усатый с прыжка са…
– Ничего! – плаксиво крикнул я, влетел в ванную и захлопнул за собой дверь. Ее, естественно, немедленно задергали. Я поспешно растер глаза, плеснул в лицо водой и откинул затвор шпингалета.
– Ну вот милиционер этот, комендантский час и так далее.
– Я другого красивого привел, – сказал Андрюха, спасая щеки.
– Сам играть пробовал? – спросил вдруг Дмитрий.
– Чего ты хочешь? – спросила Ольга Игоревна.
– Да я на сборах, если хочешь знать!.. Два раза!
– А он прогрессивный был? – спросил я Шорика, чтобы отвлечься.
Экскурсии стандартные – в Керчь и Новороссийск, на Малую Землю. Я в прошлые годы там все наизусть выучил, зато теперь вот купил две бутылки пепси-колы и – еще раз зато – расколотил горлышко, когда сб…
На прощальной дискотеке Анжелка сама меня пригласила на медляк, и мне было пофиг, что все смотрят, тем более что никто и не смотрел, а свет, кажется, сам погас.
Слабо толкнула в грудь и нажала на кнопку звонка, не отводя от меня взгляда.
– Дрон, она тебе уши трет. Там занято сейчас.
– Мы с тобой давно чокнулись. Чуть попозже, хорошо? Я «зимний» дорежу, пока кино не началось – ты не смотрел, кажется, хорошее, новогоднее такое, «Ирония судьбы», его давно не повторяли, посмотри. А …
Напрасно зябли, получается, – они ведь могли помешать только шикарному взлету Виталика на камазовской площадке. А если взлет отменяется, то и мешать нечему. Да и раньше особо не помешали бы – так, сд…
Вадик выхлебал две тарелки, обглодал курице шею и спину, от ножки отказался – сказал, Турику.
Так я и стал комсомольцем, а через полчаса получил и комсомольский билет, ярко-красный, туго открывающийся и пахнущий клеенкой. Немножко обидно, что Фахрутдинов с Овчинниковым получили свои билеты по…
– Почему уволили-то? – раздраженно спросил Вазых. – Наоборот, сказали, по административной части претензий нет. Просто, пока чугунолитейный несамостоятелен, обратно реорганизацию делают, будет единый…
– Опять? – весело осведомился мелкий, который, кажется, совсем не испугался. – Родителям сейчас приходить или доживем до понедельника?
– Конечно. Вы не бойтесь, я никому, и все, как вы сказали… А если надо, расскажу про них, и про себя, и про вас, хоть в КГБ, хоть в ЦК. Мне пофиг, честно. Хоть сейчас. Хотите?
– Как бы не мечтал никогда быть шохой при генерале.
– Вот потому и ввел бы. Спивается же народ.
– Правильно, – вдруг прошептала тетка, припадая к столу. – Вы ведь с литейного, я не ошибаюсь. Виктор… Антонович, так?
– Это везде так играют, – оскорбленно сообщил Артурик. – Мы, между прочим, и в семнадцатом, и в лагере играли, а если ты не видела…
– Не-не, все штатно. Просто идея есть такая… Нет, с начала. Десятую печь вчера пробно запустили, знаешь?
Капитан обменялся с фотографом несколькими фразами. Фотограф, кажется, пытался оправдаться, потом несколько раз поспешно кивнул и убежал. Похоже, это был Гаврилов, который тащил меня в УВД вместе с И…
На второй день я встать без воплей не мог, у меня, кажется, ни одной мышцы без шурупа внутри не осталось. Я вопил, мотал головой на Витальтоличево: «Ну что, наигрались?» – и ковылял на пробежку, а по…
– Короче, Брежнев… то есть Андропов с Рейганом…
– В предварительном отчете комиссии будет указано на форс-мажорные обстоятельства, которые вызвали чрезвычайное происшествие. Никто не мог спрогнозировать такие морозы и такой отказ по всей теплосист…
– Типа того, – подтвердил Лысый, разглядывая меня, будто отыскивая признаки неживости.
– Ну как ничего, вы же сами рассказывали про телевизор «Огонек».
– За вами мужчина стоял, он ушел, да? Я за ним…
На следующей остановке вошла бабка, которая тут же высунулась в дверь и неразборчиво гаркнула. Снаружи заржали. Там стояла примерно такая же толпа, что и у тридцатого. Просто день культурного просвещ…
– А, это вы, по ходу, заметили, каким меня бросили, – догадался я сочувственно. – Я там в натуре как этот, трупиком валялся.
Остановка так и была пустой, двадцать третий подошел почти сразу, почти заполненный, но тем лучше – всем не до меня. Из автобуса я вышел, уже все придумав, поэтому не сразу перешел проспект Вахитова,…
– Не, – сказал Виталик, принимая очень довольный вид. – Это еще не дурдом. Дурдом вот где. Он мне, прикинь, тут рассказывал, я мало не рёхнулся. Шпионский заговор они тут как бы раскрыли.
– Баграм, оэрбэ семь-восемь-один, – помедлив, ответил Виталий.
– Вот и не знайте. Спать спокойнее будет, – сказал физрук и пошел прочь из учительской.
– А ты… передатчик можешь сделать? – спросил я с недоверием и восторгом.
– Невозможно, – сказал генеральный. – К концу мая еще туда-сюда.
– А вот и Шапочка, – сказала Ленка, смотревшая Андрюхе за спину. – Так и не разлепились, зайчики.
– Что ж вы этого хорошего не задержали-то и не установили? – спросил презрительно подполковник – наверное, из горуправления.
– Закончили политинформацию. С кем на пустырь пришел?
– Нормально вроде, – сказал он неуверенно. – Коробка от одной кассеты треснула, но это фиг с ним. Слышь, может, пойдем уже?
– Вы чего сидите? – заорал Серый, врываясь. – Айда балдеть, дискач начинается!
Овчинников не выдержал, спросил Фахрутдинова, кем они сегодня были, маменькиными сынками или подонками. «Гнидами и буржуйчиками», – сказал Фахрутдинов без особой гордости и не слишком охотно рассказа…
Он повел подбородком вдоль проспекта Вахитова, ярко освещенного непонятно для кого: кроме них, тут гулял только ледяной ветер, перебрасывавший камскую стылость к корпусам КамАЗа.
– Нет, я, блин! Ты же сама хотела в кино, уговаривала, давай-давай! Вот пошли – и что? И я виноват, да?
Через завод поискать я почему-то не додумался – тупой потому что. Вернее, додумался, но когда уже нашел.
– Ну почему пошлятина, почему? Это Шукшин, «До третьих петухов», почти классика!
– А следующая наша композиция прозвучит для Артурика из третьего отряда.
– Блин, мелкотня, – пробурчал Стас со вздохом и осторожно начал подниматься. – Вам даже примитивных вещей не говорят, значит не доросли, а туда же, мстить лезете. Даньки-Яшки и Ксанки, бляха.
Я еще раз глубоко вздохнул, со всхлипом и облегчением, и подумал: какое счастье. Это не Серый. Пронесло.
– Плохо сейчас будет. Кто послал? Кадет, Челентано, Гиммлер, кто?
Можно было к кому-нибудь из пацанов отпроситься – но к кому? Не то чтобы я всерьез воспринимал телеги про то, что это семейный праздник и надо сугубо со своими, – но мамку с батьком я всякими знал и …
Ой молодец, подумала Лариса с отчаянием и гордостью. Пришибу молодца такого.
– Это понятно, – продолжил Андрюха. – А с кем?
Виталий серьезно объяснил, что еще как, просто сейчас не хочет, аппетита нет и вообще знобит его что-то – возможно, простыл.
– Это ты из сорок третьего и гонишь, – поправил я, прикидывая, что вот этот, скорее всего, первый на меня и дернется, соответственно, надо встречать слепой двойкой в корпус, хоть раз, да попаду, а да…
– А ты как думал. Высшее образование, звание советского педагога, передовой край воспитательной работы.
– Да ну, – повторил Артур еще неувереннее.
– Это кажется. Надо изнутри простуду выгонять. Малина или мед есть? Вот с ними, пропотеть чтобы. А это самое, горчичный порошок? Ну, тогда просто в ведро горячей воды налей, ноги сунь и сиди так мину…
Раз в жизни повезло. Толпени не было, «трешка» пришла почти сразу, была полупустой и оставалась полупустой всю дорогу. А я почти от начальной, считай, ехал – ну, не от Усманова, а от сорок пятого, эт…
К Андрюхе можно и пойти. Ребята приятные, Наташке я вроде нравлюсь – заодно хоть рассмотрю ее, глаза хотя бы – интересно ведь, голубые или карие. Если, конечно, свет не сразу вырубят. А если вырубят,…
– Буржуй, – одобрительно сказал Федоров. – Вазых, а у тебя?
– Ильин, у тебя уборщица новая, что ли? Что ж ты тряпку ей нормальную… Вообще, смотри, эксплуатация детского труда не поощряется.
– Артурик, – сказал Генка со вздохом, будто это что-нибудь объясняло.
Я молчал – отчасти потому, что обдумывал информацию, отчасти от неожиданности – как-то иначе я себе представлял подготовку номера к ноябрьскому концерту. Хотя откровенность Витальтолича была какой-то…
– Значит, не прогрессивный, – констатировал я.
Не пригодился. Они дошли до остановки «Пушкинская» и принялись здороваться и обниматься с поджидавшей там молодой компанией. На такую малолетки вряд ли решатся наезжать, понял я.
Ренатик отшатнулся и, кажется, хотел сдернуть, но не стал. Потоптался, сморщился и с силой сунул сверток мне в подставленную руку – ладно хоть не острием.
Артура так и не было, и родителей его не было, и соседей. Таня вернулась к двери и упрямо позвонила еще раз – и тут сзади раскрылись двери лифта. Тридцатник мстить пришел, резко поняла она и рывком р…
– Ты че делаешь, дура, дура, пизда! Ты же сама хотела! Насмерть запизжу!
Андрюха с Ленкой тут же плюхнулись рядом с Наташкой, которая, кажется, двинула Андрюхе локтем. Все опять начали ржать и пересказывать непонятные мне новости. Было немножко неловко, но забавно – особе…
– Я стоял, – сказал я, стараясь быть зычным и спокойным, хотя в ушах уже бухало, а под глазами темнело. – Женщина, скажите, за вами лысый такой был, а я за ним.
Надо было сразу звонить в приемную, а Виталик потратил кучу времени, сперва долбясь по прямому телефону – чуть ухо и пальцы себе не отморозил в застуженных будках, – потом на поездку в дирекцию. Реши…
– Ну ты идешь, нет? – крикнул Виталик снизу.
– Летят, значит, в самолете, и такой раз, черт с пилой на крыло сел и айда пилить. Ну все орут такие: а, упадем! – машут ему, уйди, говорят, а он, такой пилит и радуется. Рейган говорит: я самый бога…
– Так. Артур, давай раз и навсегда разберемся. Ты хотел его убивать?
Елка стояла прямо в кабинетике Вафина – сосенка, вернее. Мелкая, зато настоящая, колючая и пахучая. Вафин тоже был немножко пахучим и колючим, явно не мылся, не брился дня два, но встретил Виталика к…
– Каратэ, основные стойки, приемы и ка… ката. О какой подкованный товарищ.
– Я понял, понял. В общем, простой акт вывоза в отвал десяти тонн…
– Это отдельный разговор, короче. В следующий раз, ладно? А пока сиди тихо.
Жаль, что от выдавленных прыщей позорные отметины остаются, а не суровые шрамы. Моей морде очень не хватало чего-нибудь сурового – сросшихся бровей, крючковатого носа или солидного шрама. Не то чтобы…
– Так, гражданин, куда без стука? Вышли отсюда немедленно! – скомандовал капитан, оборачиваясь к двери, в которой стояла знакомая фигура.
– Пап, – сказал я мягко. – У нас полный погреб стекла, вообще-то.
– Крест Фидаиль? – уточнил Витальтолич, как будто не веря.
За колонной ползла пара жигуленков, явно не имеющих отношения к колонне и возможности либо смелости как-то ее объехать. Если Марина правильно помнила, через пару кварталов процессия должна была выйти…
Пацан с сипеньем вдохнул и растопырил мокрые ресницы на Хамадишина. Сейчас расколется, понял капитан и чуть ослабил хватку.
– Ой, да вообще. Полмотка нейлоновой бечевки ушло, и то недовязали еще.
– Так, народ, кончаем сачка гонять, встали. Вторые нападают, первые защищаются. Товсь. Делай… р-раз!
Марина задохнулась от ужаса и возмущения, попыталась вскрикнуть и оттолкнуть гада. В голове вспыхнуло, пол с треском и цоканьем ушел из-под ног, и Марина повалилась в пропасть. Пропасть оказалась мел…
– Значит, так, да? Давайте-ка сейчас ему позвоним и попросим дать другое задание. Сейчас до отдела кадров дойдем, вон то здание, я как раз там работаю, в бюро наставничества и трудовой дисциплины. Я …
На Артуровой остановке не было ни единого человека, по пути тоже всего пара человек попалась. Таня вытащила блокнотик с адресом, удостоверилась, что все правильно нашла – сорок шесть – ноль один, две…