– А мне не одна ли малина, где, это самое, праздничный бутерброд съесть, здесь ли, в общаге ли, – честно сказал Виталик.
Мамка опять лежала на этом своем сохранении. Надорвалась, пока отталкивала машину и выковыривала примерзший люк, а ей нельзя.
Ну и накрылись для семьи Максимовых кинопоходы – до конца года и на все каникулы.
Я застонал и быстренько поменял Леонтьева на неровное шипение.
– Это ты из сорок третьего и гонишь, – поправил я, прикидывая, что вот этот, скорее всего, первый на меня и дернется, соответственно, надо встречать слепой двойкой в корпус, хоть раз, да попаду, а дальше смещаться к площадке и херачить их, пока не опомнились.
– Я вчера читала в «Комсомольце Татарии» жуткую совершенно статью, потом, честное слово, валидол пришлось… Вы представляете, в Казани ужас что творится. Драки стенка на стенку, как… Как в романе «Мать» вот просто в прямом смысле. Школьники – и комсомольцы, и даже совсем маленькие – целый день шляются по улицам, свою территорию охраняют, а чужих колотят. Это называется «моталки». Дерутся страшно, не до крови даже – головы пробивают, глаза выбивают. Мальчики мальчикам, вы представляете? И это не ФРГ какое-нибудь, не неофашисты, а наши дети, здесь, в Казани, совсем ведь рядом. Что творится, я просто не знаю.