Виталик поежился и все-таки припомнил тех, кого не забывал все это время, – Вафиных, сынка с отцом, которые зябли сейчас в подвале под своим несчастным «козликом».
Виталик кивнул и стал ногой старательно, будто рисуя на песке, раскладывать неподвижного плешивого по полу. Зачем, Марина не поняла, а Виталик, убедившись, что плешивый застыл в позе расслабленной морской звезды, с разведенными конечностями, хэкнув, пнул гада в пах. Марина вздрогнула, плешивый всхлипнул и медленно, ноя почти ультразвуком, свернулся в кучку.
– Где пройдет? – спросил Кошара со вздохом, и Хисматуллин принялся объяснять, что прямо здесь и остальные члены бюро уже оповещены и должны подтянуться.
– А вот и н-н-нет! – торжествующе пропели бакенбарды неожиданно высоким голосом. – К-к-как-к-к раз д-д-дело в-в том…
– Да-да, уже, – сказал я, засуетился, накинул рубашку, сполоснул морду, закрыл воду, которая все это время, гудя, била из крана, и отперся.
– Что вот именно? – спросил бульдожек. – Ты, сука, бэкадэшник, да? Ты Гетмана схватил и ментам сдал, да? И что ты нам горбатого лепишь, сука, а?