Мне бы тоже с ними, но сил не было. Охоты тоже.
– Э, мелкий, ты чё? Так и обосраться можно.
Теперь я высадил из тюбика колбаску в палец длиной и тщательно, лишь чуть размазав, перевел ее Анжелке на лицо. Получилась красота, почти как у Буденного.
– Что Арту-ур? Ты охуел? Сесть хочешь ни за хер? Это ж холодное оружие, дебил. Не посмотрят, что салапендр, в колонию пойдешь года на три. Кто тебе дал?
В Витальтолича после этого все вообще повлюблялись, а к Пал Санычу потеплели. И я в том числе. Он и сам ко мне относился особенно дружелюбно, здоровался и интересовался, как мне живется. Ну я и пожаловался однажды, что в целом все ништяк, только жрать постоянно охота.
– Я люблю в Венере грудь! Губки, ножку особливо! Но любовное огниво, цель желанья моего!..