– Маде ин не наша, маде ин параша, – отметил Серый и тут же предположил: – А вдруг ему Ротару из дому прислали.
Анжелка не перевернулась. Похмурилась, жалобно скривилась и задышала ровно.
– А это куда? – вопросил Полонский, плеща коньяком в бутылке.
Я машинально отдернул голову и увидел пацанов. Они смотрели на нас, напряженно так, и Лысый что-то бормотал.
– Вопросов нет? Прекрасно. Все, кроме гендирекции и служб УГК, свободны. – Хмыкнул без усмешки и добавил: – Пока.
– А что с сердцем-то? – спросил я озабоченно.