Котенка забыли совсем. Ну и ладненько. Зачем такое помнить, тем более салажатам.
Марина давно придумала, как будет выглядеть ее первая комната – совсем ее, Марины, без сестры, без соседей и без права входить туда посторонним, будь они хоть мамой с папой. Комната придумалась светлой, с прильнувшей к потолку люстрой, репродукцией Сальвадора Дали на стене, диванчиком, узким столом, узким шкафом при ростовом зеркале – и кучей свободного места. Чтобы можно было быстро входить и выходить, размашисто примерять самые просторные плащи, заниматься йогой – и вообще чувствовать себя хозяйкой, а не одним из предметов мебели, осторожно перемещающимся относительно других предметов.
Я еще раз глубоко вздохнул, со всхлипом и облегчением, и подумал: какое счастье. Это не Серый. Пронесло.
Вазых вздохнул и отошел к Петрову из формовочного цеха, медленно вытиравшему черные руки ветошью примерно такого же цвета.
– Не, – сказала Танька, слабо отталкивая кофту.
Да что ж ты за торопыга такой, подумала Марина раздраженно. Лучше бы замок помог закрыть, а не орал с лестницы на всю общагу. Ключ опять переклинило и ни туда ни сюда.