Все цитаты из книги «Авантюрист»
— Засыхает реквизит уже. Завял… Надо бы новенький.
— Непогода — ваших рук дело? — мягко спросила Танталь.
Не раньше, не позже — почему он появился именно сейчас?!
Постоянно хотелось отплёвываться. Чем это, хотелось знать, нас опоили…
Горячие пальцы схватили меня за руку. Судорожно, будто пытаясь удержать; я еле поборол желание высвободить ладонь.
Скорей бы. Что бы там ни было — хорошо бы процедуре поскорее закончиться… Конечно, если в полночь в стене откроется потайной ход, и оттуда выберется наряженный призраком начальник стражи… Было бы заб…
Алана молчала. Я посмотрел на неё и пожалел, что задал этот вопрос.
К ночи мы пришли на хутор, и наши денежки оказали магическое действие, да такое, что я на минуту ощутил себя настоящим колдуном. Нас приняли на постой, накормили, постелили постель и разогрели воды; …
На кого я был похож? На верного пса. «Тузик, принеси рукавицы…»
Бариан сглотнул. Обвёл взглядом хохочущие пьяные рожи, обернулся к своим; я видел, как сузились в ответ на его взгляд тёмные глаза Танталь.
Весна… Р-рогатая судьба, весна-то придёт…
Он нашёл комедиантов. Он нашёл головорезов; он нашёл меня.
И шаг — сквозь стену; мне до последнего мгновения мерещилось, что он разобьёт себе лоб.
Нехорошее слово — «приступим». «Приступим», — говорит цирюльник, берясь за клещи для выдирания зубов. «Приступим», — говорит лекарь, навострив ланцет. «Приступим», — говорит учитель, вылавливая в кад…
— Ретано… — еле слышно выдохнула Танталь.
— Пошла! — прикрикнул я на загрустившую лошадь, звонко шлёпнул по вороному крупу и зашагал быстрее.
При дневном свете грим на лице предводителя казался уродливой маской.
— Его все любили, — пробормотала Алана. — А потом, когда стало ясно, чей он сын… все от него отвернулись. Я была маленькая, ничего толком не понимала…
Собственно, в его победе теперь уже не возникало сомнений; на его стороне была сила, но, как оказалось уже в следующую секунду, для успеха этого недостаточно.
Зачем ему Алана? Может быть, он действительно мечтает породниться с Соллями — для худородного юноши это было бы весьма почётно…
Кливи, молча дрожащий в углу, нервно потянул носом. Чонотакс медленно перевёл на него взгляд — парнишка испуганно икнул.
— Видишь ли… — Я подбирал слова, боясь её обидеть. — Если он понял — нам вовсе не нужно спешить. И… нашему общему знакомому незачем преграждать нам дорогу.
Голос был знакомый, негромкий, но яростный. Я сдёрнул занавеску с головы; да, здесь недавно погасили целую прорву свечей. Здесь пахло благовониями, ещё чем-то, отчего голова снова попыталась сладко з…
— Привет, — сказал я небрежно. — Кливи, или как тебя там…
— К Эгерту, — пробормотала она яростно. — Бежать. Пока Черно слаб…
— Зачем ты мне всё это рассказываешь? — спросил я шёпотом.
Я не стал даже пожимать плечами. Развернулся и отошёл, чтобы больше никогда не видеть человека в чёрном…
Она помнит, что Луар был до невозможности высок. Но ведь самой ей тогда было пять лет, она была пигалицей рядом со взрослым братом… А теперь она выросла, но Ретано всё равно кажется ей огромным, как …
Говорила, как ни странно, Танталь. Я ведь ждал, что это Черно будет стараться, обволакивать, напоминать, уговаривать, упрашивать, шантажировать, грозить…
Мне было жаль Алану. Её детская вера в то, что брат жив, заслуживала по крайней мере уважения… Хотя, с другой стороны, до старости жить иллюзиями — нелепо.
— Судья — он сам по себе и палач. — Женщина нервно огляделась, как до того оглядывался разбойник. — Он как присудит — так и будет, это уж точно… Донесли на меня, будто я того купца отравила. А не тра…
— Вы хотите сказать, что видите его впервые? — желчно поинтересовался торговец недвижимостью.
— Ты уверен, что оно тебе нужно? Всемогущество?
Я разрешил её сомнения. Попросту втолкнул серебряную булавку в её сухую вздрагивающую ладонь.
Итер не смел отказать, глядя на его иссиня-бледное лицо, я сам отменил собственное распоряжение. Взял огниво и вязанку факелов, у подножия холма зажёг сразу два и двинулся на гору, с огнём среди бела…
Это повторялось в сотый раз. Внутри меня раскачивался огромный маятник: я путешествовал от отчаяния, сдобренного философией, через упрямство и ярость — к расслабленной вере в собственное бессмертие. …
— Оставь, Ретано. Тебе нет смысла меня обманывать. Я тебе нужен, а не ты мне… Выкладывай.
— «Фарс о Трире-простаке»! — объявил Муха. Кто-то хлопнул в ладоши, кто-то на кого-то цыкнул, в относительной тишине из-за занавески выбрался Бариан с ватным животом и нарочито глупой рожей. Испуганн…
— Ещё партию, господин Рекотарс? Или хватит?
— Чонотакс уже догадался… о нашем маскараде?
Пока на пути ей не встретились скрюченные пальцы Аланы.
Впрочем, меня эта трогательная подробность вовсе не смягчила.
И только о службе у Мага из Магов не было сказано ни слова.
— Снял бы, да… Не станет у меня силёнок. Другой бы врал да плату требовал, а я прямо скажу — безнадёжное это… дело. Я не возьмусь.
— Что поделаешь, он ведь маг, — сказал я сквозь зубы.
Бариан с товарищами хмуро заливали вином вынужденное безделье и финансовые потери; время от времени то один, то другой кидал в нашу сторону вопросительный взгляд. Особенно часто посматривала Динка — …
Алана явилась к завтраку хмурая и бледная. Желая загладить вчерашнюю оплошность, я завёл длинный разговор о прелестях зимы, об охоте, которую мы непременно устроим, о снежных увеселениях и катании на…
Дарить или нет сапоги? Если дарить — значит, я верю, что мир продолжится, солнце будет по-прежнему греть людям затылки, за летом придёт осень и какому-то бродяге ещё послужит моя обувка…
— Бариан, — сказали у меня за плечом. Вроде бы незнакомый голос; только секунду спустя я понял, что говорит Танталь.
Умеют ли призраки лгать? Он, стоящий передо мной в окружении пустых бочек, нисколько не похож ни на один из трёх своих портретов…
— Господин лекарь! Именем закона, властью герцога Тристага… засвидетельствуйте смерть!
У меня свело скулы. Сдержав себя, я принёс реликвию и даже позволил купцу взять её в руки; впрочем, когда потянулся оценщик, я безо всякого почтения его одёрнул.
— ОН хочет… чтобы я вела его к Луару. ОН обещает… — Она осеклась.
Я даже следить за ними не стал. Я даже не прятался — просто стоял и смотрел.
— Алана, я не вполне тебя понял, ты ХОЧЕШЬ пойти?
Я замолчал, потому что к моему горлу приставили маленький нож — из тех, что так удобно носить в рукаве.
— Все здесь, все! Не отворачивайтесь, дражайший Орвин, предпоследний Прорицатель, ибо вас я приветствую тоже!
— До седых волос дожил, — укоризненно вздохнула женщина. — Седину развесил, а не знаешь, что Судья…
И без того узкие глаза господина мага сощурились ещё больше.
Так или иначе, но при виде Эгерта им следовало бы отсалютовать, но они не двинулись с места. Ни один не повернул головы.
«Вот, говорит он, что сделаю я с тобой, и никто никогда не полюбит тебя… И ты никого не полюбишь… Потому что чары мои твёрже стали… Потому что люди слабые. Люди не умеют как следует любить и как след…
— Когда жизнь длинна — и жена сгодится, — афористически заметил Черно.
— Ты бы свечку зажёг, — сказал я зло. — Гостя привёл всё-таки, любитель дешёвых эффектов…
— Мне больше некуда идти, — глухо сказал тот, кто недавно был Чонотаксом. — Я возьму Амулет, у меня нет выбора.
— Ты забыл поприветствовать меня, — желчно проскрипел тот, чья голова покоилась на широком воротнике.
Она вздрогнула. Уставилась на меня с недоверием.
— Девочка права. — Чонотакс смотрел в сторону. — Привратники оправдывали свою слабость… человеколюбием. Им нравился… вернее, они думали, что им нравится их мир. Но… вы ведь не хотите видеть свою дочь…
Я говорил так тихо, что сам не слышал собственных слов.
Я врал. Как раз о Кливи я совершенно не думал, а думал исключительно о себе.
— Я убью тебя, Черно, — сказал я шёпотом.
Из раннего детства она помнила только брата.
Светлое Небо, они ищут нас с тех самых пор? Ищут так долго, так далеко от собственных владений, ищут тщетно — и все никак не уймутся?
Промозглым осенним вечером я вернулся в отчий замок, и не один. Со мной приехали оценщик, торговец недвижимостью и одышливый купец — предполагаемый покупатель.
Ну и вид же был у меня, когда меня нашли здесь в цепях. Ну и вид, ну и запах; собственно, потомку ловкого слуги стыдиться нечего. Хоть в дерьмо его по шею укатайте…
Всё живое есть вызов смерти. Мы строим дома и рождаем младенцев — зная, что всему придёт конец; я ничем не отличаюсь от прочих. Не через три дня, так через тридцать лет, но результат один и тот же, а…
Тем более что книгу «О магах», написанную дедом моей жены, столь ценимую Чонотаксом книгу я так ни разу и не открывал.
Улитка в створках. Птенец в скорлупе; всякий раз приходилось добираться до неё заново, сквозь тёплую одежду, сквозь плащи и одеяла, сквозь страхи, и тяготы, и тяжёлые воспоминания…
Чонотакс остался стоять, глядя то на небо, то на снег. И чем дольше он так стоял, тем резче становился ветер и темнее делались тучи.
Я был в постели с прекрасной женщиной, её тело, прикрытое одной только шёлковой сорочкой, содрогалось от рыданий и плотнее прижимало меня к тюфяку. Разделявший нас слой одеял казался лишним — в то же…
А эти живописные развалины — остатки высокого здания, которое разобрали по камушку. На остатках фундамента высится гранитная плита со здоровенными, как в букваре, литерами: «Башня Лаш срыта до основа…
— Госпожа… Танталь… верёвочка-то… из окна её верёвочка чуть не до земли, я дом обходил, так увидел…
У самой стены лежала, запрокинув голову на мокром сене, наследница Соллей Алана. Вероятно, эта синева на её лице заставила Танталь кинуться, спотыкаясь, схватить руку в поисках пульса, склониться над…
— Знаю, что вы тоже любите театр, — сказал я ещё более нежно. Прямо-таки проблеял.
— Аген! — рявкнул Солль, выставляя из комнаты Танталь. — Уходим!
Вспомнить бы, что там было в первую брачную ночь. Неужели я — пусть и пьяный до потери памяти — мог обидеть женщину?!
Солль подтянулся. Сперва на плоту оказались его локти, потом плечи, потом…
— Правильно написал-то? — с сомнением поинтересовался я. — Уж больно имя какое-то…
— Вы, сударь, очевидно, находитесь в стеснённых обстоятельствах? — осторожно поинтересовался купец. — Иначе зачем бы…
Сколько времени потребуется комедиантам, чтобы бросить трудом нажитое барахло и разбежаться кто куда? И согласится ли Бариан так сразу, без оглядки, из предводителя труппы сделаться бродягой, беглецо…
— Золото не ржа-ве-ет! Там, «на пороге», никого нет!
— Почему ты не говорила… раньше? — спросил я вкрадчиво. — Об этом Скитальце, который, оказывается, может нам помочь?
— Да ничего такого я не хотел сказать! — Я поднялся вслед за ней. — Какой мне был бы смысл доживать эти дни, если бы не…
Шпага моя осталась по другую сторону кровати — вместе с ножнами и поясом. Ещё четверо мужчин — из них двое здоровенные молодые парни — уставились на меня с радостным удивлением; я сполз с подушек и о…
— Ты хорошо играешь, — сказал он наконец одними губами. — Видишь рубашки… Мог бы зарабатывать.
Так, хорошо. Стало быть, потомок Рекотарсов сидит прикованный в подземелье собственного замка. Никогда не ведите дел с магами, господа, это вылезет вам боком, я говорю со знанием дела…
— Ретано… Ты сказал Алане, что золото ржавеет?
— Видно же, когда врут, — вздохнула моя жена, поправляя занавеску. — И потом… я так спросила, для очистки совести. С самого начала было ясно, что…
Мы подошли уже к приоткрытым дверям спальни. Внутри мерцал огонь — служанка, нанятая специально для Аланы, по такому случаю расстаралась.
Мы сидели в комнате с зеркалами, Черно Да Скоро вальяжно развалился в кресле; присмотревшись, я с некоторым удивлением отметил, что вальяжность эта — нарочитая, да и весёлость господина мага даётся е…
Я набрал в грудь побольше воздуха и нырнул в камин.
— Пусть не ходит. — Пальцы Аланы комкали уголок простыни. — Пусть… не надо. Там страшно… Мне всё время кажется, что я ещё не вернулась. Что я там… останусь…
— Этот! — радостно крикнул чернявый парень с перебитым носом, и замурзанный палец указал мне точно в переносицу.
Странно, но я не удивился. Как будто в любой повозке у любых комедиантов можно при желании отыскать человека, связанного, как колбаса. Как жертва лесных разбойников…
Алана послушно отдала зеркало. Из медной рамы на меня глянул небритый, серый лицом разбойник с недобрым взглядом колючих глаз. Да-а, трактирщик не обрадуется, когда я спрошу его о ночлеге…
Я закашлялся. Наваждение отступило, Судья по-прежнему стоял у стены, маленький и чёрный, на паучьих ножках, и зловещее молчание Судной камеры нарушалось только моим неприличным кашлем. Уже сколько ра…
Впрочем, если мне не дадут воды… Проблема, возможно, отпадёт сама собой?..
— Отпусти, скотина, — сказал я шёпотом, пытаясь сладить с дрожью.
— Руал, — негромко сказал одноглазый. — Стоять.
Сквозь изморозь на окошке, сквозь весь этот замысловатый, в прихотливых узорах слой на меня глядел человек. Узкое лицо, морщинистое, как у старика, но глаза не были стариковскими. Нехорошие глаза. Пр…
Танталь споткнулась, я едва успел её подхватить. Алана налетела на Солля, который встал как вкопанный. Коротенькая фраза упала перед нами, улеглась поперёк нашей дороги, так ложится перед обречённым …
Подняв меч, я двинулся через всю комнату. Вскочил на кровать, прошёлся дорожными сапогами по вороху подушек, соскочил с противоположной стороны.
Я рывком сел; вероятно, агонизирующее сознание подсунуло мне предсмертную картину. Не особенно броскую, не больно экзотичную: старая избушка с тяжёлым нависающим потолком, заиндевевшее окно, голый по…
— Разумеется, мы не позволили себе ни малейшей вольности… В отношении вашей супруги. Я был рад развлечь её, и, признаться, её живая натура и разумная игра доставили мне немалое удовольствие…
Он открыл глаза. Минуту назад они были зелёные, а теперь стали жёлтые, как засахарившийся мёд.
Мне казалось, что я говорю громко и внятно, но он переспросил раза три.
Чтобы ни одна собака в этом мире не осмелилась уличить мою родословную ни в малейшем изъяне.
Он заявил «малый бал». Я упёрся и заявил «хоровод»; он подумал, хитро поглядел на меня и заявил «пустую клетку».
— Разве ему не всё равно? — спросил я с долей сарказма.
— Все прелести комедиантства сразу, — проговорила Танталь, и голос её странно дрогнул. — Аплодисменты… смех… пощёчина… Ретано. Я искала… внизу… булавку.
— И ещё кой-чего сделаем, — угрюмо пообещал Лларис.
— Это Я! — рявкнул он в лицо того из стражников, что был повыше. — Именем начальника стражи — приказываю прекратить балаган и следовать за мной!
…Случилось так, что круглую дату — два месяца со дня приговора Судьи — я встретил в постели зеленоглазой прелестницы.
— «Малый сквозняк»… — Солль усмехнулся. — Если бы всё было… так просто… Зачем Тому, кто Извне, вообще понадобились Привратники? Куда проще… дунуть-плюнуть в щель… в замочную скважину…
— Клянусь Магом из Магов! — сказал я искренне. И, показалось мне или нет, но моя спутница вздохнула с облегчением.
— Держись! — крикнул я Алане и Танталь, но они всё равно меня не слышали, да и никакими силами, думаю, не разжать сейчас их рук…
Ухватившись за края трубы, я подтянулся и вывалился на крышу. Заохала, трескаясь, черепица; нет, это не «клоповник», всё врал конкурент. Это весьма добротное строение, вот только хозяину будут убытки…
Надо будет спросить, что такое клёрсы, подумал я машинально.
— Руки коротки, — наконец выговорил старикашка. Глухо и через силу.
— А тот, помните, Ахар… По кличке Лягушатник… Одноглазый. Которому смерть через месяц… Так через месяц и закопали. Утопился, говорят, по-глупому, в луже, с коня упал и захлебнулся, и вроде трезвый бы…
Я стиснул зубы и изобразил ответное пожатие. Не потому, что мне так уж этого хотелось.
Меня передёрнуло. Это вино заставило на время забыть о седом парике на паучьих ножках, а теперь я вдруг вспомнил всё: и мокрицу на стене, и обращённую ко мне нравоучительную тираду, и случившийся пот…
Оскорбление — как чёрствый ломоть хлеба. Так просто его не проглотишь.
— Да уж… наследник Мага из Магов… не оправдал доверия. И чем вы думали, Танталь, когда Солль отдавал за меня Алану…
— Если господину неинтересно — господин уйдёт, — холодно сообщила Танталь. Меня передёрнуло — всё это, конечно, трогательно, но Танталь забывается. Всякому панибратству есть предел…
Полковник говорил по обыкновению уверенно; одна его рука рассеянно легла на загривок Алане, другая — на плечо Танталь. Он будто накрыл их обеих несгораемым куполом своей веры в лучшее; я вдруг почувс…
Тянулись назад заснеженные поля, на горизонте то поднималась, то опадала тёмная кромка леса. В лес Бариан въезжать не решался — опасался волков и разбойников, и даже самая презрительная из моих усмеш…
— Зимой иногда случаются и метели, — отозвалась Танталь нехотя. — Вот если бы расцвела калина — я удивилась бы…
Алана стояла у окна и смотрела на изморозь. Я тихонько позвал её; обернувшееся ко мне лицо на мгновение напомнило мне холодную переднюю Чонотаксова дома — то же детское, обиженное выражение…
— Мы так и будем стоять посреди улицы? — Эгерт Солль усмехнулся. — Господин Рекотарс, может быть, вы согласитесь простить нанесённое вам оскорбление и посетить нас в нашем доме?
Мы одновременно оглянулись на повозку с плотно прикрытым пологом.
— Вот и я говорю, — охотно согласился Черно. — Извини, но мне нужна девочка.
Впрочем, нет. Человек действия, Эгерт Солль первым делом велел седлать коней. И только потом пришло наработанное годами, воспитанное жизнью хладнокровие — дитя поражений, а поражений в жизни Солля бы…
Губы её шевельнулись; за плеском воды я не расслышал слов. На дрожащих ресницах мне померещились слёзы.
Если бы она подняла взгляд хоть на минуту, если бы повторила свою беззвучную просьбу — кто знает, как сложилась бы дальше эта встреча на дороге.
Кстати, когда это мы успели перейти на «ты»?..
— Когда твои ребята накинулись на меня со шпагами, — продолжал я рассуждать вполголоса, — у них опять-таки не было власти, одна только сила… Танталь, где сила переходит во власть? А?
Я бессмысленно смеюсь, глядя в звёздное небо. Я счастлив, а все счастливцы — глупцы…
И побежала вниз, подметая ступени подолом тёмного мятого платьица.
Ни Аланы, ни Танталь. Резное кресло на двоих — я только сейчас увидел, что близнецы вдвоём сидели на одном троне, — пустовало тоже. Пол был залит воском, кое-где догорали, по очереди гасли свечи.
…В старину существовал любопытный способ выдержки вина: бочку оставляли в каменной нише, а рядом замуровывали живого узника, лет эдак на двадцать-тридцать, а лучше на пятьдесят, чтобы наследники вино…
Она была моя невеста. Одной неотвратимости этого факта хватило бы, чтобы вызвать у меня зубную боль.
— Эти… — Клов сделал невразумительный жест, означающий нечто огромное и тяжёлое, но Танталь мгновенно догадалась, о ком идёт речь. Рекотарс глядел совой — не понял.
Служанка, подавшая мне выпить, казалась несчастной и измождённой. Уже расплачиваясь, я невольно взглянул ей в лицо и не поверил глазам. Прошло чуть больше полугода; женщина, походившая прежде на туго…
Я ушёл, неся в груди неприятное сосущее чувство.
Легиар схватил меня за шиворот и ткнул лицом в ковёр.
— Судьба не дремлет, — пробормотал я удовлетворённо.
— Теперь я хочу знать всё о МАГЕ. — Видно было, что полковнику непривычно повторять распоряжение дважды. — Танталь, пожалуйста, расскажи.
Поместье, как и следовало ожидать, доходов не приносило никаких, жалкой ренты хватало только на прокорм домашним животным. В первый же вечер управляющий по имени Итер принёс мне, вздыхая, груду пыльн…
И, не слушая возражений служанки, зашагала прочь. Вышла из дому, обошла его кругом, примерилась к бельевой верёвке, свисающей из окна третьего этажа, огляделась, скинула туфли, подпрыгнула, со второг…
— Всё вернётся, — сказал Черно мягче. — Вы получите её назад… Она вас УЗНАЕТ. Всё вернётся, ПОНИМАЕТЕ?!
Заботливые руки стражников вытолкнули меня во двор, под белесое небо, на сырой холод; была оттепель.
Комедианты вернулись со сцены потные, несмотря на мороз, зато с красными ушами и носами, в свалявшихся шариках пудры; сели на сундуки вдоль стен, молча пережидая, пока разойдётся толпа. А может быть,…
— Я сперва выигрывала, — сказала девчонка зло. — Я выиграла пятьсот монет! А потом не шла карта, вы тоже, Ретано, не смогли бы… когда карта не идёт…
Утро пришло серое, тёмное, подёрнутое сумерками. Танталь вернулась к полудню, когда я уже не находил себе места; она вернулась в сопровождении верной стражи и с серебряной булавкой, вызывающе поблёск…
— Как ты его назвала? — спросил я машинально.
Он вздрогнул. На белом непрозрачном стекле лежала тень.
— Я говорю о том, что называется «ложной виной». Что называется «выбором»… Пойдём, Танталь.
И всё же вообразить её в повозке… в компании хотя бы и этого Бариана…
— Всё спокойно! — сдавленно выкрикнул Колвин. — Продолжайте нести службу… Ждите команды!
Солль не смотрел в мою сторону. Я был для него ничем — фанфарон, с помпой женившийся на юной девушке и сразу же отдавший её на растерзание совершенно диким обстоятельствам. Не уберёгший. Недостойный.
— Итак, — сказал я официальным голосом, — господин Чонотакс Оро, я исполнил нашу с вами договорённость. Я привёз интересующую вас вещь и вправе ждать теперь, что и вы исполните обещание. Немедленно. …
Изморозь на окне таяла. Лилась мутными потёками, скоро вместо причудливых завитков проступило голое стекло, грязное, почти непрозрачное; дым вытягивало в распахнутые двери.
Госпоже Тории так никто и не сказал, в какой переделке побывала её дочь; утром Алана нашла в себе силы явиться в комнату матери с приветствием и удержать при этом слёзы. Госпоже Тории ни в коем случа…
— Я не так тщеславен, как тебе кажется, Ретано… Все вещи на земле имеют свою цену. И даже те, что не покупаются, имеют цену тоже. Я не «любитель дешёвых эффектов», тут ты не прав.
— Я сказал, а ты слышал, — пробормотал Черно знакомым до дрожи голосом Судьи. — Это всё.
— Именно так спрашивали друг у друга те, кто не в силах был остановить ломящегося в Дверь Чужака… Именно этой надеждой тешились.
Танталь поднялась. Подошла к Черно, взяла его за плечи; удобнее, как мне кажется, было бы тянуть за щиколотки. Но может быть, Танталь смутилась бы видом голой головы, подпрыгивающей на кочках?..
— Ждите, пока позову, — сухо сказал Эгерт женщинам. — Без приказа — ни шагу…
— Алана, — пробормотал я хрипло. — А почему ты не сказала… Танталь… почему не рассказала… правду?
— Что же ты молчал, Эгерт? — хрипло спросила Танталь.
— Помолчи! — Глаза Танталь потемнели. — Ты путаешь простые вещи! Ржавеющее золото — всего лишь… вторичный признак, знамение! На самом деле важна лишь ржавчина на Амулете… которым Луар запечатал Дверь…
Этой карты не должно было здесь быть. Я прекрасно помнил, она ушла в «отбросы»…
Это выглядело одновременно жутковато и потешно — при его-то светящихся глазах; я плотнее вжался в стену.
Даже в самых патетических местах его речи лицо его оставалось прежним — никаких эмоций, разве что немного безумия в глубоко запавших глазах.
Сперва я хотел скрыть от Аланы, с какими комедиантами мне довелось здесь встретиться, но умолчать не удалось, не врать же, что здесь был Бариан со товарищи и что все они смылись, как только запахло ж…
А что он, интересно, ест? Без огня-то? Сырое мясо?!
Князёк уже допрашивал кого-то — местные жители, хоть и перепуганные, явно охочи были до золотых монет. Сведения давались из желания угодить, но были очень уж противоречивы — выходило, что комедиантов…
Разумнее всего было бы стрельнуть мне вслед из «ар-рбалета». Страшно представить, в какое место может угодить стрела…
Я судорожно поискал глазами потайную дверь. В молочно-белом свете, придавшем камере сходство с каменным подойником, стены оставались столь же слепыми и неприступными. Ни щёлочки. Ни скважины, куда во…
Потом я понял, что будет дальше. Плот понесётся по течению, и хорошо бы Соллю удалось удержаться, прийти в себя и довести его до берега. До совсем уже недалёкого желанного берега, я доплыл бы до него…
«Дикая кошка», — мрачно подумала Танталь.
Фарс закончился, я так и не понял, в чём там было дело, но публика смеялась, и монеты на тарелку бросала — не так чтобы много, на постоялый двор для всей оравы и не хватило бы, пожалуй. Я вспомнил то…
Ночь мне отравили собаки, устроившие под самым моим окном сперва оргию, а потом побоище. Утром я высчитал пять монет из платы за комнату — на покрытие морального ущерба; хозяин возмутился было, но я …
Я содрогнулся и достал из-за пазухи свой календарь.
Россыпи бисера на мягком чёрном боку не складывались в рисунок. Я нахмурился, прикидывая, поместится ли в мешочке увесистый томик этой сомнительной книжки «О магах»; потом, будто желая проверить пода…
Разбойник не верил стариковым благодушным заверениям. Разбойник знал за собой много такого, за что не то что Судья — распоследний деревенский староста без трепета душевного отправит на виселицу.
— Почему мы должны тебе верить? — спросил я.
— О том и говорилось, — подтвердил я угрюмо. — Ремонт — дело ваше… А только замку много сотен лет, здесь жили бароны Химециусы, а потом потомки Мага из Магов Дамира… И сам он тут жил. Стены крепкие, …
— Простите, господа… что нарушили ваш покой…
— А что нам мешает вот так добраться до самого города? Лучшего прикрытия не бывает, Ретано. Если Чонотакс до сих пор нас не выследил, дальше ему будет всё труднее и труднее…
Лица. Смыкающаяся трава. Топор, падающий на пустую плаху; хохочущая толпа, струйка песка, бегущая по ступеням, золотой блеск…
Возможно, коренастый боялся свидетелей. Возможно, его соперника чужие глаза заботили меньше; как бы там ни было, но коренастый вздрогнул и на мгновение отвлёкся.
— Господа… пусть причиной нашего знакомства послужило несчастье… я всё-таки несказанно рад. Род Соллей, — я механически скользнул взглядом по стенам, будто бы в поисках галереи фамильных портретов, —…
Мне осталось полгода. Слишком мало, чтобы прожить жизнь… Но может быть, достаточно, чтобы подняться на пригорок, пасть Чонотаксу в ноги…
Я шагнул вперёд, намереваясь ткнуть его факелом в лицо.
— Ты знаешь, что теперь с тобой будет? — спросил я вкрадчиво.
— А вас, молодой господин, в чём обвиняют?
Я не стал разубеждать её и сказал, что малодушие — верить в мою смерть. Она сделалась красной, как закатное солнце, и поклялась любить меня до старости.
Во всех без исключения гостиницах встречались аппетитные служанки. Как и в старые добрые времена, ни одна из них не умела устоять перед моей улыбкой; я останавливал себя лишь в самый последний момент…
Он не казался старым. Маленькую голову покрывал тяжёлый седой парик, тщедушное тело тонуло в пышных складках судейской мантии, огромные башмаки казались гирями, якорями на тонких, как у паука, затяну…
Подо мной оказалась рогожка. Всё лучше, чем на голой земле.
Я надеялся, что Бариан с компанией не бросят ни Танталь, ни Алану. Что они без потерь доставят в дом Соллей эту парочку молодых вдов и что, возможно, впредь судьба будет с ними поласковей; что до мен…
Почему-то ему казалось, что зашивание дырок есть главная и насущная потребность всех в мире господ.
Солль кивнул — Аген вытянулся, будто принимая приказ, развернулся и затрусил прочь. Спина его была такой деловитой, что я мельком поразился — как же, в самой безысходной ситуации полковник Эгерт нахо…
И некоторое время мы, все пятеро, выполняли просьбу-приказ бывшей комедиантки Танталь. Молчали. И, кажется, там, в комнате, за закрытой дверью, тихонько поскрипывало кресло.
То есть её склоняли к сожительству, и не раз — сперва всё подряд, включая горбунью, а потом предводитель дал своей банде понять, что претендует на девчонку единолично. И однажды ночью — как раз накан…
— Пойду я, — бросила Танталь, и глаза её сделались двумя ледяными щёлочками. — Вернее, пойдём мы…
Не хотелось верить, что ЭТО рождается внутри меня. Проще списать на наваждение, на Черно, который сквозь расстояние ломает мою волю…
Стояла глухая ночь, в каминной трубе завывал ветер, ни о каком сне не могло быть и речи; уныло пройдясь по комнате, я снова уселся и пододвинул книжку к себе.
— Я допускаю, что родовой замок Рекотарсов, — я выдержал новую паузу, — может в один прекрасный день сгореть. Но я не хотел бы, чтобы Грамота, свидетельствующая о доблести моего предка, сгорела вмест…
Пелена перед глазами. Бастард болезненно вскрикнул — он был ловок, но я оказался сильнее, и рука с ножом разжалась, когда я бросил бастарда на ножку опрокинутого стола. Широколицему так и не посчастл…
— Говорят птенцу — не лети из гнезда, на воле кошки ходят, — бормотала нянька, обращаясь как бы сама к себе. — Ан нет, ш-шу… Полетели…
Я перешёл ручей, стараясь не оступиться на скользких камнях; вода бурлила, намереваясь залезть ко мне за голенища. Коренастый лежал навзничь, не закрывая глаз, и глаза эти были уже неподвижными, туск…
Лгал ли хозяин гостиницы, очерняя конкурента, или финансы Бариана, по обыкновению скудные, не позволяют ему выбрать пристанище получше?
Я криво усмехнулся. Мне почему-то не понравилось, что он так точно помнит сроки. «Сколько тебе осталось?» — так спрашивают смертельно больных о предполагаемой дате кончины…
— Сама подумай… Есть ли хоть какой-нибудь смысл, что мы бредём вот так… как комедианты? Мне бы не хотелось, чтобы Алана…
— Он говорил с тобой? — спросил я растерянно.
— А потом, — Чонотакс проделывал чёрную работу со странным удовольствием, — ей встретился молодой человек, ради которого она бросила всё, что любила… чем гордилась. И всех, кто любил её и гордился ею…
Да и принцесса поначалу вела себя странно. Она не плакала у меня на груди и не рассказывала свою печальную историю. Она не обещала золотых гор, которые отвалит мне в благодарность её заботливый папаш…
Я вздрогнул. В устах зловещего сморчка моё родовое имя звучало странно. Казалось, что Судья замысловато выругался.
Орвин сидел в углу, за туалетным столиком. И недоверчиво глядел на собственное отражение — темноволосый, изящный, нервный. Рука его то и дело трогала бледную шею — как будто в поисках несуществующего…
— Здорово, — сказал я после паузы, и сарказм в моём голосе наливался соком, как ягода волчьего лыка.
Денег у нас было в достатке. Мы сняли лучшие комнаты в гостинице и навели справки о местных знахарках. Знахарок оказалось сразу три, и две из них величали себя «колдуньями»; пределом их колдовского и…
Взять у Итера лопату. Торжественно похоронить Грамоту, зарыть на холме и поставить сверху надгробие…
Я ПОВЕРИЛ. Ибо не верить явной правде — удел не «дурачка» уже, а полного идиота…
Часы пробили девять, когда трактир стремительно начал пустеть. Добрые поселяне, ещё мгновение назад степенно беседовавшие за столь же доброй выпивкой, внезапно обрели способность говорить без слов: и…
Пятна на страницах. Загнутые уголки. Неужели Солли намеренно передали мне загаженный экземпляр?! Неужели они позволяли кому-то так обходиться с семейной святыней?!
Парнишка получил монету, попробовал на зуб, остался доволен, удалился, то и дело оглядываясь через плечо; я посмотрел на лоскуток неба, проглянувший через сплетение веток, плюнул и пошёл по тропинке …
Чонотакс повозился — ему неудобно было сидеть. Он предпочёл бы упереться локтями в колени и опустить подбородок на сплетённые пальцы.
— В общем-то, — Алана уселась, поставив корзинку на колени, — мёртвым его никто не видел…
Миновала неделя, и догадка моя, испуганная догадка, которой я не решался поделиться даже с Аланой, перешла в полнокровную надежду. Комедианты тихо удивлялись моей беспричинной весёлости; я готов был,…
Подростка — а это был щекастый паренёк в съехавшем на ухо поварском колпаке — оттеснили. Тщетно пытаясь пробиться на глаза князю, он возмущённо вопил об обещанных деньгах — до тех самых пор, пока не …
Я заколебался. События повернулись совсем не так, как я рассчитывал — но, сказав «а», следует помнить и о прочих буквах алфавита. Явившись к лекарю с непристойной болезнью, поздно краснеть и утаивать…
Молодчики сопели. Их неудачливые товарищи истекали кровью на досках палубы, и всё возрастал предъявляемый мне счёт, но быть следующим никому не хотелось. Я нашёл спиной стенку пристройки и навалился …
— Алана, мать заждалась. Танталь, дом требует твоего присутствия… Карета у ворот. Поехали.
Я отпрянул. Заметался, оглядываясь, будто ожидая увидеть в заснеженном кустарнике самого Черно Да Скоро.
Я облизнул губы. Маленькая, в короткой шубке, на вид даже моложе своих лет; лицо её, привыкшее носить мину гордости и злости, показалось мне незнакомым. Печальное лицо обиженного ребёнка.
Никто из нас не знал до конца, сможем ли мы обмануть Чонотакса и как далеко простирается в настоящий момент его магическая власть. Танталь утверждала, что именно бредовость затеи придаёт ей некоторый…
За время, прошедшее после приговора, она успела перепробовать множество занятий. Репутация доступной женщины сыграла с ней злую шутку — все, к кому она только ни нанималась, будь то лавочник, разносч…
Мне давно уже было не по себе, приготовления Черно, такие, казалось бы, простые и обыкновенные, нагоняли тоску — однако именно в этот момент в моей душе скакнула ледяная волна. Скакнула и обдала меня…
Мне почему-то страшно было наступать на расползающиеся по ковру потёки.
Она, наверное, целый час отмывалась у колодца, а потом достала из котомки лучшее платье. Влажные волосы уложены были в подобие причёски, бледное деловитое лицо казалось даже милым — во всяком случае,…
И всё-таки… Пёс раздери, скажет ли мне кто-нибудь, что там происходило в нашей спальне в первую брачную ночь?!
Во всяком случае, я был чист перед самим собой. Я знал, что, будь я Привратником…
— Для начала, — Танталь поднялась, — я попросила бы вас, господин Рекотарс, найти вашу беглую невесту и доставить её в родительский дом. Подозреваю, что никому, кроме вас…
Ты проиграл, Фагирра. Жизнь продолжается.
— Да-а? — удивился Чонотакс. — Тогда понятно… Бери девчонку и возвращайся домой. Мне надо поговорить с ней… с Танталь. Ей будет интересно.
На сантименты не было ни времени, ни сил. Нападавший — а это был уже не слуга, а молодой стражник — потерял равновесие, я окончательно выбил почву из-под его ног и приложил головой о стену. Слуга уже…
Показалось мне — или неподвижные губы Аланы дрогнули под моими губами?
Тогда я разозлился и швырнул свой кинжал Чонотаксу под ноги. Я плевал на магов и магию, в рукопашной схватке мне не нужны преимущества, я сам себе — преимущество…
Тогда я скрипнул зубами и с трудом, но распрямился тоже. Поднялся с пола и поднял Алану, и напротив выпрямился Солль и помог устоять хрупкой, как щепка, Танталь.
Сознавая, что семейные сцены не терпят свидетелей, я потихоньку убрался в какой-то тёмный уголок. Там меня нашла заплаканная старушка, и нашла, оказывается, затем, чтобы поцеловать руку.
Я удивился таким предосторожностям; староста послал чумазого мальчишку за грифельной доской, долго трудился, помогая себе языком, и наконец продемонстрировал мне жуткими каракулями выведенное имя: «Ч…
Я поднял глаза: сверху, с лестницы, за дознанием наблюдала бледная, подавленная Танталь.
Что мне снилось? Что Танталь бродит по болоту и зовёт своего Луара?!
— У меня к тебе дело, Ретано, — громко сказал Черно за моей спиной. — Поговорим?
— Сила — это не власть, — пробормотал я устало. — А правосудие что такое? А? Что, как не власть?!
Мы бежали. Мы снова бежали; я сидел на козлах и молил Небо, чтобы не сломалась ось и выдержали колёса. Я не верил клятве, данной сквозь зубы, — хотя близнецы и поклялись своей Перчаткой.
На князька наседали с трёх сторон — подносили вертел с лоснящимся от жира мясом, предлагали пригубить вина, доказывали, что до «того вшивого трактира» рукой подать; хозяин гостиницы старался больше в…
— Иди… к псам. Хватит, комедия закончена. Я тебе служить не стану, жалею только… что девчонку в это дело втравил. Ну да ничего, молодая вдовушка… снова замуж выйдет. Будь здоров, Чонотакс Оро. Счастл…
— Что? — безучастно отозвалась бывшая комедиантка.
— Поклёп, — неслышным голосом сказал старикашка. — Поклёп, донос, доказательств нет никаких… Гулящая она была и хворая к тому же, поклёп…
Мне очень хотелось залепить свечкой о стену, но мы, Рекотарсы, по праву гордимся силой духа, хладнокровием и выдержкой.
…Холодная комната. Белый свет, бьющий из трёх огромных зеркал; белый свет вдруг потерял силу, замигал, вспыхнул вновь, и в этот момент одно из зеркал лопнуло — не треснуло даже, а расползлось, как ве…
До замка я добрался уже в полной темноте. Итер встретил меня на пороге, и с первого же взгляда на его вытянувшуюся физиономию стало ясно, что умереть спокойно мне не дадут.
Я совершил ошибку, когда вытащил из-за пазухи деревянный детский календарь. Когда вычеркнул, почти машинально, прожитые дни, когда, шевеля губами, подсчитал непрожитые — и скорчился от обиды, потому …
Он вложил кисло-сладкий яблочный ломтик в её приоткрытые губы.
Странное орудие потащило меня наверх; я удерживался за древко, изо всех сил желая избежать кровоподтёка на боку. Белесое небо рывками приближалось — и наконец затопило всё вокруг, мне померещилось, ч…
Кто-то из сыщиков не удержался и присвистнул. Кто-то — наверное, душеприказчик — возмущённо засопел. Я потихоньку задыхался, лишённый притока воздуха, придавленный пышными формами вдовы.
— Ты кто такой? — спросила Танталь после паузы. — Откуда ты взялся? Кто за тобой стоит?
— Луа-ар… — еле слышно донеслось из леса.
Я почувствовал, что рука моя свободна. Рванулся, сбросил мешочек на пол, поднёс ладонь к глазам; на коже явственно проступали отпечатки чужих цепких пальцев.
— Видите ли, дорогой господин Рекотарс… Не стоило скрывать от нас наличие в замке призраков.
— Если с Аланиной головы упадёт хоть волос… — прошелестела Танталь, и надо мной нависло её бешеное, с огромными глазами лицо.
…Она уснула спустя час — уснула на холодном ветру, укутанная моим плащом. Я сидел, подкидывая ветки в огонь; я знал, что не усну.
Есть у меня недостаток — когда на меня орут, я сам начинаю орать в ответ.
Я уложил её в постель. Посидел рядом, сжимая руку, но Алана не слышала меня и не ощущала моего присутствия, тогда я спустился вниз, спросил вина и взялся сосредоточенно, старательно напиваться.
— Не скажи, — возразила Танталь неуверенно. Алана хмыкнула.
В кабинете я извлёк из сундука свою Грамоту. Документ, сопровождавший меня в странствиях, реликвию, гордость.
— Да любую… Как ты рассказывал. Про разбойников, например.
Будь я магом… Разве опустился бы до игр с Черно Да Скоро? Разве ввязался бы во всю эту историю со сватовством? Время течёт, за секундой секунда, и, чтобы спасти свою жизнь, я вынужден валять дурака. …
С недостойной Рекотарса торопливостью я выскочил им навстречу. Танталь приветствовала меня — весьма сдержанно, однако я сразу понял, что Чонотакс Оро меня не выдал. Не рассказал об истинной подоплёке…
Через положенное время родилась Алана, и роды прошли благополучно, и Солль окончательно уверился, что беды, преследовавшие его жену, остались далеко в прошлом…
Потом всё провалилось в тёмную яму, и я очнулся уже в супружеском ложе, и Алана сладко посапывала рядом, причём я — р-рогатая судьба! — никак не мог вспомнить, было что-то между нами или ещё не было…
Было вино — тончайшее, порождающее сладкое головокружение. Было веселье, горящие глаза Аланы, прикосновения, от которых немедленно хотелось бросить всё и залезть на сеновал. И я ещё успел подумать, ч…
Я крепче прижал к себе Алану. Выпрямился.
Противников по-прежнему хватило бы на то, чтобы по меньшей мере завалить меня собственными трупами. Удушить под горой тел.
Мне заглядывали в лицо. Их было полным-полно — горожан с натруженными руками, стражников с кирками и лопатами, а этот, в пышном парике, не иначе как бургомистр…
— В трактире у моста нам сказали, что комедианты, две повозки, заходили к ним три дня назад… Десять золотых тому, кто укажет, где они сейчас!
— Ты же повозку хотел продавать! — возмутилась наконец Танталь. — Ты же… что, за ЧУЖУЮ меня держишь?!
— Из того, что с Аланой случилось несчастье, следует только, что надо быть к ней внимательнее, — сказал Рекотарс глухо. — Мне так кажется… А вам?
Чонотакс удовлетворённо кивнул. Потёр ладони, взялся за края таза, с натугой перевернул; медная посудина тяжко грохнула о пол.
— Вот что. — Ровный голос Танталь не выдал её мыслей. — Во-первых, всем держать язык за зубами. Во-вторых… Клов, будь добр, пройди по трактирам. Начни с «Северной коровы»…
Монетки, вырученные за лошадей, конюх предусмотрительно прокалил над пламенем свечки; я растолкал Черно Да Скоро и развязал ему ноги.
Собственно, каждый из трёх художников льстил по-своему. Но все трое льстили; потомки увидели Мага из Магов в ином, приукрашенном обличье. Человек, обладающий такой внутренней мощью, и выглядеть долже…
Я поморщился — слишком уж ярко бил отражённый зеркалами свет. Слишком уж резко.
Заскрипели дверцы шкафа. Жалобно звякнули склянки на туалетном столике; кто-то, кряхтя почти над самым моим ухом, наклонился и заглянул под кровать.
Никто не спешил уходить — будто бы сырые стенки Судной камеры до сих пор отрезали нас от поля и дороги, от неба и кузнечиков, от возможности идти куда вздумается; долгое время никто не раскрывал рта.…
Эгерт обыскал селение Гнилищи. И все близлежащие хутора; в камине трещал огонь, Танталь сидела рядом, сгорбленная, не похожая на себя, на её лице медной маской лежал отсвет пламени, Эгерту смутно всп…
— Может, тебе нужно время на размышление? — поинтересовался он заботливо. — День, два, неделя? Ведь у тебя в распоряжении ещё девять месяцев, и ты мог бы…
Через полчаса мне было куда лучше. Встать я уже не мог, но на душе посветлело, по крайней мере, я знал, чего хочу.
Я смотрел, как Алана и Танталь, настороженные и чопорные поначалу, понемногу втягиваются в беседу; кажется, речь шла о породах садовых деревьев, о землях, лежащих к югу от Доца, о морских путешествия…
Сквозь слой инея понемногу проступали черты лица. Оттуда, снаружи, глядел сухощавый старик с нехорошими, пристальными глазами.
— Вы колеблетесь? — прямо спросила Танталь, и глаза у неё были как льдинки.
Он стоял ко мне спиной. Искушение броситься на него сзади было столь велико, что я закусил губу; короткий кинжал под лопатку — какая магия успеет этому противостоять?!
Самое время было закричать, но из глотки моей, как и следовало ожидать, не выдавилось ни звука, и я едва не умер в одиннадцатый раз — от страха, что меня не найдут.
Короткий зимний день подходил к концу. Белый матовый свет понемногу наливался красным — завтра будет ветрено, и ветер будет обжигать…
Я прекрасно помнил, как это у неё бывает. Когда она захлопывается, будто орех в скорлупе, и хоть ты на ушах пляши — ответом будет только болезненная подростковая спесь…
Чёрные вороны в небе. Сегодня оттепель — первый привет от весны…
— А мне сказали — в луже, — сказал я разочарованно.
Четвёртый удар шёл по низу. Я поймал его на освободившийся кинжал; в размазанном движении с моего клинка слетела тёмная капля. А может быть, померещилось — что я мог разглядеть — в такой сутолоке, в …
— Не выпускайте из виду! Сейчас возьмём, сучья мать!
— «Она на пороге», — повторил Чонотакс, и голос его странно дрогнул. — Сколько лет пророчеству, а всё никак не сбыться…
Из трактира, уже сытый по горло, он отправился на базар, и я своими глазами видел, как он вытащил монету из кармана зазевавшегося сапожника. Снова и снова исчезая в жидкой вечерней толпе, он вынырива…
— Ты уж с хозяином и обо всём прочем договорись, — посоветовал я, отворачиваясь. — А то ведь за комнату платить надо…
Он провёл взглядом по нашим лицам. И даже полковник Солль не выдержал — потупился.
— Безусловно. — Винные пары, имеющие свойство развязывать языки, в случае с Рекотарсом возымели прямо противоположное действие: он стал немногословен, прямо-таки молчалив.
— Впору сговариваться о приданом, — протянула Танталь, стараясь, чтобы её голос звучал бесстрастно.
Нет, я не слышал крика Аланы и Танталь. Возможно, они завопили в один голос; время растянулось, плот встал дыбом, я оказался вдруг высоко-высоко над водой, так, что увидел разинувших рты людей на раз…
Я сдержал стон. Перед глазами у меня стояло заплаканное лицо Танталь.
Старикашка упрямо поджал бесцветные губки.
«Погоди, Ретано. Не горячись… Я сниму с тебя приговор, будь уверен. Не приходи на рассвете — на рассвете я сплю. А утром, будь добр… у тебя есть какая-нибудь золотая вещь? Такая, чтобы и Алана знала …
С малых лет все её чувства были преувеличенно сильными. Любая удача делала её пьяной от счастья, зато любое огорчение, даже самое ничтожное, мгновенно распухало, будто тесто в печи, и заслоняло собой…
Вздох был знаком мне. Я слышал его не раз — зимними вечерами, осенними ночами, когда так грустно воет в трубе ветер, и в особенности в тот памятный день, когда в замок явились торговец недвижимостью,…
— Осторожнее, — сказал он негромко. — Ты неверно понял. Я не люблю огня — не значит, что я боюсь его… Ты ведь тоже не любишь дерьма. Но если некто швырнёт в тебя… какашкой, ты ведь не пустишься в ужа…
— Давай на «ты», — негромко предложил Черно.
«Ретано, ты храбрый человек, но ты дурачок».
Героиня по имени Динка прятала глаза. Кусала губы, втягивала голову в плечи, бросала в сторону Танталь откровенно обиженные, откровенно завистливые взгляды. Алана впервые за много дней казалась весёл…
Или?! Если дамся князю живым — вполне могу протянуть ещё и месяц, Рекотарсы живучи, и если палачи будут усердны и аккуратны…
Серый слой туч разорвался. Далеко внизу лежала, посверкивая на зелёном ковре, золотая пластинка со сложной фигурной прорезью. Он протянул руку — слой туч сомкнулся.
— «Только дважды. Третья попытка — волшебная».
— Он уже не принадлежит твоей маме… А твой брат устал. Неужели ты думаешь, что как страж я в чём-то уступаю твоему брату?!
Хорошо, что в Судной камере нету тюфяков.
Взгляд Судьи снова переполз через всю камеру — теперь в обратном направлении. Я знал, куда он ползёт; когда две чёрные булавки остановились на мне, я поперхнулся снова.
— Что расселись! — рявкнул князёк на своих головорезов. — А ну по коням!
Танталь приблизилась, оттеснила Агена, моя рука обрела наконец свободу; потирая локоть, я смотрел, как она пытается отстегнуть булавку.
Веки Тории опускались медленно, по волоску.
— Эгерт, — сказала Танталь тихо и укоризненно.
Танталь равнодушно сидела в углу. Алана ходила за Соллем как привязанная — я ощутил укус ревности. Помнится, раньше между отцом и дочерью не наблюдалось столь нежной любви…
— Хорошо, — отозвался я ровно. — Пусть эта книга, приданое моей жены, станет украшением моей библиотеки… В любом случае свои обязательства я выполнил. Я хочу, чтобы вы как можно скорее выполнили свои.
Купец, оценщик и торговец недвижимостью в ужасе завертели головами; я сидел неподвижно, потому что то, что увидел я, им только предстояло увидеть мгновением позднее.
Я ногтем поддел чешуйку лака, уже готовую отвалиться. По-хозяйски счистил случайное пятнышко, замаравшее пухлую щёку нарисованного солнца. Вгляделся в числа и вдруг покрылся потом: а правильно ли я о…
Сиделкам платили за рот на замке. Но всё равно — Эгерт знал — в городе вовсю судачили о невиданном благородстве полковника Солля: жена уж поди как три года в уме повредилась, а он с ней как с разумно…
А ведь я мог переморозить их в сугробах. Всех подряд. Р-рогатая судьба, сколько полезного я мог сделать в жизни — и поленился…
— Ой, — удивлённо сказала Алана. Моей жене по-прежнему не хватало воспитания и выдержки.
Я вспомнил истаявший клинок фамильной шпаги, клочья огня в руках Чонотакса и железные цепи в подземелье собственного замка. «Не связывайся с магами, ни с какими…»
Я ждал, что он предпримет; он отвернулся, подобрал свою шляпу, вытер шпагу пучком травы и, не глядя на поверженного противника, двинулся прочь.
В основание моего клинка тяжело врезалась чужая, жаждущая крови сталь. Нападающий всего на мгновение обнажил левый бок — я достал его кинжалом. Карусель продолжала вертеться — я закрылся шпагой от тр…
— Власть, — пробормотал я, щурясь от снежного света. — Хозяин имеет власть над служанкой. Чонотакс имеет магическую власть… над нами обоими. Надо полагать, от разбойника, обладающего одной только гру…
Он мёрз. Обнимал плечи руками, тёр голый затылок, прерывисто вздыхал. Мёрз.
Молодчик захрипел, схватившись за плечо; мой славный кинжал торчал теперь из прорехи в его полотняной куртке. Танталь выскользнула из ослабевших рук и канула в темноту.
— Мой муж десять лет стережёт метафору, — сказала она с неприятной усмешкой.
В замшевом мешочке над моей головой дремала книга «О магах». Я всё собирался открыть её где-нибудь на постоялом дворе, но никак не решался. Если я вычитаю там нечто способное оскорбить память Мага из…
Всю ночь я не спал, ворочался на жёсткой подстилке, слушая беспокойное дыхание Аланы; я чувствовал себя голым. Я помнил, как рука Черно Да Скоро дотянулась до меня из замшевого мешочка и как менялась…
— Аген, — сказала Танталь, задумчиво разглядывая заплаты на парусиновом потолке. — Ты бы не мог попросить кашевара, чтобы мне приготовили отдельную порцию, без масла?
Лёд оплывал. Изморозь на глазах таяла, скатывалась мутными каплями; скрюченные пальцы срывались, теряли форму, исчезали.
Братья отступали к стене. Тот, что был справа, держался за голову — это Танталь угостила его тяжёлым подсвечником; я взял перчатку в руки. В первый момент показалось, что она хранит тепло человеческо…
Я подумал, что мне вскорости понадобится справить нужду. Этот миг неотвратимо приближается; через пару дней, даже ещё и не померев, я уже буду являть собой жалкое зрелище. Потому что мне даже нечем р…
Из-за занавески вынырнула согбенная старуха — в капюшоне, низко надвинутом на лицо, с седыми космами, выбивающимися из-под плаща; я разинул рот. Я точно помнил, что никакой старухи за занавеской не б…
Чёрное небо. Посреди правильного квадрата — белая звезда; новое усилие, ещё…
Я сел. Поднялся снова. Упал в кресло, подтянул колени к подбородку. Холодно…
Золотая пластинка с фигурной прорезью. Жёлтый металл, покрытый многими слоями могущества; подобно снежному кому, наворачивающему на себя один пласт снега за другим, подобно куску хлеба, одетому в мас…
— А мне говорили, — я усмехнулся, — «не связывайся с магами…».
Традиции рода, твердил я в хмурое лицо господина Эгерта. Время от помолвки до свадьбы жених проводит в пути, в поисках испытаний. Я вернусь так скоро, как только позволят обстоятельства.
Танталь молчала. Теперь, когда Рекотарс вернулся без Аланы, — о чём с ним разговаривать? Беседа выйдет бесплодной и неприятной для обоих. Пёс бы его побрал, этого слугу, Рекотарс вполне мог не замети…
Она осеклась, и повисла пауза. Танталь методично грызла губы; я вдруг поймал себя на неуместной мысли: выходило, что Приговор какого-то Судьи для Черно вообще не работа — так, мелочишка, и говорить-т…
Домой, подумал я яростно. Скорее в родительский дом. Там Алана успокоится, там… видит Небо, я сделаю всё возможное, чтобы искупить свою вину. Ведь это я отдал её в руки Черно — я…
Короткий меч не приживался в моих руках. Неудобное и непривычное оружие; впрочем, С КЕМ я собираюсь сражаться?..
— Приду поглядеть, — пообещал я вежливо. Развернул лошадь и поскакал вперёд.
Её трясло. Ничего удивительного — меня трясёт тоже. Весь мир, похоже, сейчас лихорадит…
Я подавил раздражение. Разобидеться и уйти было проще всего, но вряд ли господин маг что-то от этого потеряет. Бритоголовому субъекту ничего от меня не надо, а вот у меня есть надобность, и значитель…
— Я немножко знаю Эгерта… У него было такое лицо, как будто он УСЛЫШАЛ. Хоть что-то да понял… Я так орала…
В его ушах отозвалась лишь тень трёх имён — но он сумел расслышать и запомнить.
Танталь, уязвлённая, не разжимала губ; Алана сама оттащила отца в сторону, до меня долетали весьма красноречивые обрывки: «его не знаешь» — «мне вполне хватило» — «без него не поеду» — «ну и оставайс…
В последнее время у моей жены появилась скверная привычка понимающе улыбаться. Однажды она подкрепила такую улыбку словами — и волосы зашевелились у меня на голове: она рассуждала о том, что мы, веро…
Судья помолчал, обвёл медленным взглядом недавних подсудимых, ставших теперь осуждёнными; мне показалось, что чёрные, спрятанные за белыми буклями глаза задержались на мне дольше, нежели на прочих.
Двенадцать спутников-телохранителей, возглавляемые плечистым Агеном, готовили караван к отбытию. Кроме экипажа, на котором Танталь прибыла в замок, в поход готовилась и моя собственная карета — велик…
Пришла моя очередь сдавать; я прикрыл глаза, пытаясь сосредоточиться.
— Там, благородный господин, в повозке… Мы всего лишь смиренные комедианты. Мы исправно платим налоги…
Голос не был ни простуженным, ни усталым, ни напуганным.
Он провёл раз и ещё раз; тонкая плёнка, отделявшая его руку от скопившегося в глубине зеркала тумана, сделалась ещё тоньше. Взялась радужными переливами, как мыльный пузырь, и спустя секунду треснула…
— Все звали его Скитальцем, — неожиданно тихо сказала Алана. — Он бродил… нигде не находил места. Говорили, что он уже в общем-то не человек… Что он не маг, но имеет власть и вроде бы это Третья сила…
— Нанять карету, — сказала Танталь устало. — Нанять карету и хорошего кучера, скакать день и ночь, как мне всё надоело, Светлое Небо, кто бы знал… Я хочу домой.
Она сухо рассмеялась, глядя в глаза своему отражению.
Спустя некоторое время к нашему разговору подключились завсегдатаи; мне уже ничего не требовалось говорить — только кивать и слушать. Да ещё, пожалуй, кусать локти.
— Не верти головой, — сказал я негромко. — Спокойно кушай.
Все три были связаны с тем, носящим золотую искру. Напряжёнными нитями, такими живыми, такими цепкими, что не верилось, будто их может породить туман…
Она побледнела. И без того бескровные щёки приобрели зеленоватый оттенок; я испугался, что она упадёт.
Найти человека в путанице дорог почти невозможно. Найти две повозки — немногим легче, если, конечно, повозки не принадлежат комедиантам…
Вечер накануне смерти я проведу в винном погребе. Сяду под бочкой, позову в гости близорукий призрак Дамира; Алану не буду звать. Шестнадцатилетняя вдова, она забудет меня, станет долго и с удовольст…
У её губ был свой собственный, одуряющий запах. Вся одежда, оказавшаяся на мне в тот момент, оказалась вдруг лишней.
Он ударил — я увернулся. Он замахнулся ещё — я поднырнул под его орудие и ударил головой под дых, отчего бедняга сразу же потерял ко мне интерес.
Топот множества ног по старенькой пристани. Блеск касок, кое-где посверкивают кирасы. Здрасьте, очень вовремя…
— Танталь, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО веришь во всё это? В погибель мира?
— Что это ты такой красный? — удивилась Алана.
Тот, что сорвал с меня одеяла, был невысок и плешив. Правый его глаз сверлил меня с мрачным торжеством, зато левый уплывал куда-то в сторону, к уху, я вспомнил, что мельком видел этого красавца в пос…
Я увидел себя лавой, несущейся вниз по холму. Выплёскивающейся из жерла вулкана; горящим потоком я навалился на заснеженную равнину, и снег ударил мне в лицо обжигающим паром.
Алана вздрогнула, и я скорее почувствовал, чем услышал, — «не ходи».
Если во владениях герцога Тристага запрещены дуэли — может быть, здесь предусмотрено и специальное наказание для ловеласов?..
— Вот уж не думал, что вот так придётся входить в собственный дом…