Я ПОВЕРИЛ. Ибо не верить явной правде — удел не «дурачка» уже, а полного идиота…
Чонотакс остался стоять, глядя то на небо, то на снег. И чем дольше он так стоял, тем резче становился ветер и темнее делались тучи.
Чтобы ни одна собака в этом мире не осмелилась уличить мою родословную ни в малейшем изъяне.
— Я сперва выигрывала, — сказала девчонка зло. — Я выиграла пятьсот монет! А потом не шла карта, вы тоже, Ретано, не смогли бы… когда карта не идёт…
Я — блоха внутри замшевого мешочка. Холодная рука с длинными белыми пальцами шарит по швам, пытаясь найти меня; я вжимаюсь в угол, но твёрдый желтоватый ноготь ищет усерднее, сейчас он найдёт меня, и от мысли, что будет потом, я проваливаюсь в темноту без верха и низа…
Железная крышка лежала грузно, дышать становилась всё труднее, они уморят нас как крыс, может быть, в этом и заключается справедливость Судной ночи?!