Сперва я увидел силуэт в дверном проёме и решил было, что господин Солль молод; потом он шагнул вперёд, я разглядел его лицо и понял свою ошибку. Отец Аланы был почти полностью сед, лицо его, когда-то красивое, теперь носило на себе решётку жёстких волевых морщин. Я уже уверился в том, что господин Солль стар, но тут он взлетел по лестнице, шагая через две ступеньки; слуга, прибывший вместе с ним, всё ещё стоял внизу, тяжело дышал и держался за сердце — дыхание же господина Солля не сбилось ни на йоту.