Все цитаты из книги «Авантюрист»
Я видел, как дёргается жилка у него на виске, как нервно подрагивают губы, в то время как он спокойным, ровным голосом объясняет молокососу, что да, это труппа бродячих комедиантов, да, чтобы веселит…
Молодчики сопели. Их неудачливые товарищи истекали кровью на досках палубы, и всё возрастал предъявляемый мне счёт, но быть следующим никому не хотелось. Я нашёл спиной стенку пристройки и навалился …
Последствия похода в Преддверье понемногу проступали на её лице. Обнажались, как обнажаются под солнцем и ветром непогребённые кости; она стала нервной и злой. Она боялась ночных кошмаров, она быстро…
— Золото не ржа-ве-ет! Там, «на пороге», никого нет!
Танталь верила, что с помощью нашего магического трофея ей удастся передать весточку Эгерту Соллю. Я знал, что и теперь, трясясь в карете, она пытается разглядеть в медной рамке лицо полковника. И от…
Булавка щёлкнула, размыкаясь, отвечая не столько на моё усилие, сколько на горячее желание — снять; свежемороженое тело уже ничего не чувствовало, но зрение оставалось на диво острым, я видел, как бу…
— В трактире у моста нам сказали, что комедианты, две повозки, заходили к ним три дня назад… Десять золотых тому, кто укажет, где они сейчас!
Я рассказал им первую порцию того, что им следовало знать, — о себе, покинувшем родовой замок ради познавательных странствий, и о комедиантах, не брезгующих самыми грязными делишками. Шишка на темени…
Танталь поднялась. Подошла к Черно, взяла его за плечи; удобнее, как мне кажется, было бы тянуть за щиколотки. Но может быть, Танталь смутилась бы видом голой головы, подпрыгивающей на кочках?..
Над водой висела стрекоза. Остроносые мальки доверчиво тыкались в чёрную кожу моих сапог.
Я прекрасно помнил, как это у неё бывает. Когда она захлопывается, будто орех в скорлупе, и хоть ты на ушах пляши — ответом будет только болезненная подростковая спесь…
Они суетились, как блохи. Танталь судорожно схватила меня за руку — я освободился, может быть, излишне грубо.
Как я смог увернуться — знают только заляпанные кровью доски. Бастард бил натихую, так, чтобы со стороны всё выглядело как мой внезапный обморок; я перехватил руку с ножом и выставил её на всеобщее о…
Мне снилась занавеска, подшитая сверху толстыми белыми нитками; я прилаживал в штанах морковку и всё никак не мог приладить, а ведь с минуты на минуту войдёт Алана, это первая наша брачная ночь, и по…
Он провёл взглядом по нашим лицам. И даже полковник Солль не выдержал — потупился.
— А-а-а, — сдавленно выдохнул Черно Да Скоро.
Он сидел на трёхногом табурете, уперевшись локтями в колени, положив подбородок на сплетённые пальцы.
Я взял её за плечи и развернул к себе. Глаза её оставались сухими.
От крика заворочался на лавке разбойник. От крика проснулся воришка и повёл бессмысленными глазами. Застучали по всему дому двери, из комнаты для слуг высунулся перепуганный сонный работник.
— Поговорим, — сказал я наконец. — Здесь?
Вино из бочки текло у меня по подбородку. По лицу, по шее, по груди.
— В «Пятиглав». Госпожа Алана обожает сложные игры.
Тот, что сорвал с меня одеяла, был невысок и плешив. Правый его глаз сверлил меня с мрачным торжеством, зато левый уплывал куда-то в сторону, к уху, я вспомнил, что мельком видел этого красавца в пос…
— Что это ты такой красный? — удивилась Алана.
Он говорил о страхе перед неизвестным. О вечно меняющемся мире, о пересыпающихся песчинках, о золотом Амулете, о Другом, стоящем над краем нашей привычной земной тарелки. О том, как похожи слова «дру…
Сейчас сиделка пренебрегла обязанностями — может быть, у неё першило в горле, а может, она просто устала от непонятных слов и сложных оборотов. Солль не стал упрекать её. Женщина была добра и искренн…
— Не все пророчества сбываются, — сказал я шёпотом.
Я говорил вполголоса: мне не хотелось, чтобы наш разговор слышала едущая в повозке Алана.
У Танталь — я видел её краешком глаза — было такое лицо, будто я на её глазах обрастал чешуёй.
— Власть, — пробормотал я, щурясь от снежного света. — Хозяин имеет власть над служанкой. Чонотакс имеет магическую власть… над нами обоими. Надо полагать, от разбойника, обладающего одной только гру…
Я сел. Поднялся снова. Упал в кресло, подтянул колени к подбородку. Холодно…
Голос не был ни простуженным, ни усталым, ни напуганным.
Солль, надо сказать, очень быстро обрёл потерянный дар речи.
Короткий меч не приживался в моих руках. Неудобное и непривычное оружие; впрочем, С КЕМ я собираюсь сражаться?..
Я поднял голову; вероятно, близилось утро. То есть рассвет наступит ещё не скоро, но уже проснулись петухи, уже проснулись собаки, уже возится внизу парнишка, племянник Итера, которого тот использует…
Между нами установились вполне приятельские, но странные для мужа и жены отношения. Я по-прежнему не входил к Алане в спальню, но теперь для этого была новая внутренняя отговорка: прежде чем вкусить …
— Осторожнее, — сказал он негромко. — Ты неверно понял. Я не люблю огня — не значит, что я боюсь его… Ты ведь тоже не любишь дерьма. Но если некто швырнёт в тебя… какашкой, ты ведь не пустишься в ужа…
— Естественнее было бы прислать приглашение на имя Ретано, — небрежно заметила Танталь. — И пригласить нас вместе с ним, а не наоборот…
Купец, оценщик и торговец недвижимостью в ужасе завертели головами; я сидел неподвижно, потому что то, что увидел я, им только предстояло увидеть мгновением позднее.
Что они подумают, когда я ввалюсь к ним, как невоспитанное привидение? Ведь я утонул в проруби на их глазах, когда это было-то, целую вечность…
— А мне сказали — в луже, — сказал я разочарованно.
Я посидел подле спящей Аланы — а потом вздрогнул, будто от толчка. Сам не знаю, что меня толкнуло за предчувствие.
— Не правосудие, а Правосудие, — бросил я, глядя в сторону. — Просто Правосудие, и всё.
Я взялся за меч. Алана испуганно вцепилась в моё здоровое плечо; Танталь кинула на близнецов один только взгляд, но любой василиск лопнул бы от зависти.
Вот она, возможность отыграть всё и сразу. В его «клетку» входили все семь, нет, восемь взяток, если только…
— Господин Рекотарс сделал для нашей семьи так много, что мы не знаем, как его отблагодарить, — сказал Солль, когда мой рассказ о злодеях-комедиантах выдохся. — Может быть, вы подскажете? Чем-то мы м…
Молнию нельзя запрячь в повозку. Волка нельзя прикормить пирожками; где та грань, за которой Черно Да Скоро может считаться безопасным? Безобидный Чонотакс — мёртвый Чонотакс?..
— Так маг же, — пожал плечами староста. Видимо, это обстоятельство могло оправдать в его глазах любую странность — от непривычно звучащего имени до третьего уха на затылке.
— Почему бы мне там не быть, — фыркнула девушка с вызовом.
Топор лёг ко мне в руку — удобно, будто я всю жизнь тем только и занимался, что лупил людей по головам.
Я смотрел, как Алана и Танталь, настороженные и чопорные поначалу, понемногу втягиваются в беседу; кажется, речь шла о породах садовых деревьев, о землях, лежащих к югу от Доца, о морских путешествия…
Обеденный зал понемногу наполнялся вечерними посетителями. С горя Бариан заказал вина; установить границы земель герцога Тристага оказалось неожиданно сложно. Румяная служанка охотно пояснила, что да…
Прикосновение карт приносило мне боль — будто кожа на пальцах стёрлась до мяса. Я узнавал их на ощупь — красные были теплее, чёрные холоднее… Тяжелее, легче… Неприметные чёрточки, помогающие опознать…
Влюблённая Алана оставалась всего лишь фишкой в моей игре. Дальше так продолжаться не могло, мне немедленно следовало воспитать в себе супружеские чувства — хотя бы для поддержания самоуважения. И ви…
Больше всего я боялся, что вот так, пряча глаза, меня и похоронят на тюремном дворе. Приговор свершён. Преступник мёртв.
Улитка в створках. Птенец в скорлупе; всякий раз приходилось добираться до неё заново, сквозь тёплую одежду, сквозь плащи и одеяла, сквозь страхи, и тяготы, и тяжёлые воспоминания…
За ощущение полного бессилия, свалившееся на меня в эту минуту.
Я совсем забыл о горбунье. Она будто провалилась сквозь пол в самом начале драки, а теперь вынырнула обратно, в двух шагах от меня, бледная и востроносая, как восковая кукла.
— Знаю, что вы тоже любите театр, — сказал я ещё более нежно. Прямо-таки проблеял.
Вместе с беглянкой исчезли часть её вещей и все украшения, когда-то подаренные Алане матерью. Девчонка не собиралась устраивать из своего побега представление — она просто ушла, и, вероятно, по ту ст…
Распугивая постояльцев и слуг, в трактире пировали местный князёк с вооружённой свитой. Молодцы были все как один красноморды, бесшабашны и уже здорово пьяны; появление комедиантов вызвало новый прис…
Пелена перед глазами. Бастард болезненно вскрикнул — он был ловок, но я оказался сильнее, и рука с ножом разжалась, когда я бросил бастарда на ножку опрокинутого стола. Широколицему так и не посчастл…
Повозки превратились в сани, и люди и лошади приободрились. Даже Алана проявила подобие интереса, разглядывая из-за полога белое поле вокруг и кромку леса на горизонте; я кутался в плащ и то и дело н…
Чонотакс Оро, страшный, старый, никем не остановленный…
Минут десять полагалось говорить ни о чём, хвалиться древностью рода и разглядывать висящее на стенах оружие; так, во всяком случае, я привык поступать, посещая в странствиях чей-нибудь кичливый замо…
Героиня по имени Динка прятала глаза. Кусала губы, втягивала голову в плечи, бросала в сторону Танталь откровенно обиженные, откровенно завистливые взгляды. Алана впервые за много дней казалась весёл…
Вздох был знаком мне. Я слышал его не раз — зимними вечерами, осенними ночами, когда так грустно воет в трубе ветер, и в особенности в тот памятный день, когда в замок явились торговец недвижимостью,…
— Давай на «ты», — негромко предложил Черно.
Я сдержал стон. Перед глазами у меня стояло заплаканное лицо Танталь.
Из трактира, уже сытый по горло, он отправился на базар, и я своими глазами видел, как он вытащил монету из кармана зазевавшегося сапожника. Снова и снова исчезая в жидкой вечерней толпе, он вынырива…
Самое время было закричать, но из глотки моей, как и следовало ожидать, не выдавилось ни звука, и я едва не умер в одиннадцатый раз — от страха, что меня не найдут.
Я с ужасом смотрел, как вода под его ладонями застывает. Бегут, тянутся во все стороны кристаллики льда, как маленькие руки, как напряжённые паутинки, вода в тазу мутнеет, перестаёт быть водой. Холод…
Проводник остановился на развилке — тропинка раздваивалась змеиным языком, правая половинка вела дальше в лес и казалась достаточно утоптанной, левая сворачивала в сторону и почти терялась в траве.
Селение Гнилищи осталось далеко позади, на расстоянии дня безостановочного пути. Солль огляделся — актёры переминались с ноги на ногу, все как один растерянные и перепуганные.
— Да уж конечно, — сказал я, механически отзываясь на чью-то реплику. — Кстати, Луаян, про которого столько болтают… Верно ли, что он ещё и книжки писал?
— Давайте, — отозвался я, рассматривая круглую бородавку на зловещем лице Фантина. — Сворачивайте. Время расстаться.
— Ещё — забор покрасить… Шучу. Эта дрянь, семь травок на пару, вся вышла или осталась?
Интересно, он живёт без огня ВООБЩЕ? Никогда не греется у камина? Никогда не отдыхает у костра?
— Хорошо, — отозвался я ровно. — Пусть эта книга, приданое моей жены, станет украшением моей библиотеки… В любом случае свои обязательства я выполнил. Я хочу, чтобы вы как можно скорее выполнили свои.
Танталь — я видел краем глаза — лежала на полу у кровати, запрокинув голову, на открывая глаз. На лице её застыла блаженная полуулыбка, стыдливая и жадная одновременно. Мне сделалось нехорошо; Алана …
Он провёл раз и ещё раз; тонкая плёнка, отделявшая его руку от скопившегося в глубине зеркала тумана, сделалась ещё тоньше. Взялась радужными переливами, как мыльный пузырь, и спустя секунду треснула…
Я склонился над умирающим — а старикашка умирал, окровавленный рот подёргивался в предсмертной судороге, будто желая сказать мне что-то важное, исключительно важное, стоящее предсмертного усилия. Я п…
Я ногтем поддел чешуйку лака, уже готовую отвалиться. По-хозяйски счистил случайное пятнышко, замаравшее пухлую щёку нарисованного солнца. Вгляделся в числа и вдруг покрылся потом: а правильно ли я о…
— Он уже не принадлежит твоей маме… А твой брат устал. Неужели ты думаешь, что как страж я в чём-то уступаю твоему брату?!
Танталь молчала. Теперь, когда Рекотарс вернулся без Аланы, — о чём с ним разговаривать? Беседа выйдет бесплодной и неприятной для обоих. Пёс бы его побрал, этого слугу, Рекотарс вполне мог не замети…
В глубине большого дома скрипнула дверь. Приблизились неуверенные шаги; Алана остановилась на верхней площадке лестницы, будто решая, спускаться ко мне или нет.
— Я принесла тебе книжки, — отозвалась женщина с подчёркнутым спокойствием.
Я ждал, что он предпримет; он отвернулся, подобрал свою шляпу, вытер шпагу пучком травы и, не глядя на поверженного противника, двинулся прочь.
На край плота швырнуло дохлую козу. Только на мгновение, как издевательство, будто в насмешку — глядите, что с вами будет… Стеклянные глаза, свалявшаяся шерсть, рога, бессильно угрожающие убийце-реке…
Он устало вздохнул. Плечи поднялись и упали.
— Ты хорошо играешь, — сказал он наконец одними губами. — Видишь рубашки… Мог бы зарабатывать.
— А это мысль, — оживился торговец. — Если вы уж решились платить за замок завышенную цену… Видите ли, отнюдь не в каждом замке имеется призрак, и вам, можно сказать…
Мне сделалось дурно. Поплыл перед глазами вымытый пол, новой каруселью завертелась голова, захотелось лечь лицом в стол и подольше не просыпаться…
Алана и Танталь сперва помогали мне, а потом перестали. Хватило бы сил на то, чтобы выдёргивать из снега собственные тяжёлые ноги.
Алана не понимала, как это можно — вернуться. Сама она на месте Танталь попросту кинулась бы в колодец.
Меня подбросило так, что цепи звякнули снова. Мне послышалось? Еле различимый голос, бледный, как ползущая по камню струйка серого песка…
Меня тащили к яме. Я близоруко прищурился; да. Чёрное дно жило своей жизнью. Тусклыми отблесками, переливами, шелестом чешуи.
Он судорожно втянул воздух — туман, попадая в лёгкие, перехватывал дыхание.
— Жест бессилия… Ладно. — Она криво усмехнулась. — Мои переживания никак не относятся к делу… Мы должны выбираться. Пока не рассвело.
— Я СЕБЯ лучше знаю, Ретано. Не трать слов. Лучше думай, что делать дальше…
Секунды. Мгновения. А ведь обещали ещё весну…
В роду Рекотарсов не было подлецов. Плутоватые слуги были… обманщики, авантюристы… но подлецов не было. Никогда.
— Да, — продолжал Чонотакс, задумчиво глядя на Кливи, — я знаю, что мне надо от тебя, ты должен понимать, насколько я состоятелен… Парень, подойди, будь добр, к тому вот зеркалу и подыши на него.
Чонотакс Оро спал. Лицо его, как обычно, оставалось совершенно немым и непроницаемым.
По-моему, герцог Тристаг помешан был на законности.
Я знал, что пальцы не послушаются. Я знал, что расстегнуть серебряный замочек на рукаве, пытаясь при этом удержаться на поверхности, — заранее обречённое предприятие; протянутая рука Танталь была стр…
Больше всего на свете ей хотелось ударить меня по лицу. Но она сдержалась; Алана нахмурилась, я увидел, что она солидарна со мной, но вместе с тем сочувствует Танталь. И молчит ради пользы дела…
Ко мне обратились штук восемь рыл. Р-рогатая судьба, ну чисто на маскарад попал, в прыгающем свете фонарей хари мерзавцев представлялись заросшими звериными мордами…
Боли не было. Было мерзостное прикосновение холодной морды, но я всегда полагал, что змеиный укус ощущается иначе…
— Не прав так не прав, — сказал я примирительно.
Комедиантам стража была без надобности; в какой-то момент я обнаружил, что стою на подмостках один, аплодисментов не слышно, зато в задних зрительских рядах поблёскивают шлемы местных блюстителей пор…
Спустя некоторое время обеденный зал напоминал поле боя — столько безжизненных тел валялось тут и там среди обломков и тёмно-красных луж. Бариан перебирал струны лютни; комедианты потихоньку собирали…
Алана разглядывала кристаллики снежинок, запутавшиеся в ворсе шубки. Слишком внимательно, на мой взгляд, разглядывала. А ледяные узоры на стекле — ведь два дня мы прожили в гостинице — попросту пугал…
В камере становилось всё холоднее. Притихший воришка жался к старику, с другой стороны норовила подсесть женщина, она хоть и заявила вслух о своей невиновности, но тряслась всё больше, и не от одного…
— Я тебя самого из арбалета! — завизжал князёк. — Он мне живым нужен! Живы-ым!
— Сговорились… — сказал я с тоской. — Все на свете маги против меня… Даже Маг из Магов… Сейчас Танталь закончит толковать со своими мальчиками, и они все вместе двинут на приступ, к Чонотаксу в гости…
Некое сладострастие, проявившееся в его голосе, придало мне сил. Если мне и следовало оставаться в живых, то обязательно на свободе. Никак иначе.
Солль вполголоса отдавал распоряжения. К нему подошёл Аген — странно сутулый, непривычно бледный; полковник что-то ему сказал, Аген сгорбился ещё больше — кажется, в голосе полковника скользнул упрёк.
Я вовсе не был уверен, что мы идём правильно. Перед моими глазами смутно стояла ледяная объёмная карта, та самая, которую некогда построил господин маг с помощью магии и мочи; я во все времена хвалил…
Ведь это она подтолкнула нас к бегству. Ведь это она, как мне кажется, больше всех боялась Чонотакса Оро…
— Уйди, — сказал я свинье. Та не обратила на меня никакого внимания — разве что серое ухо лениво дрогнуло, стряхивая муху.
На мгновение мне показалось, что река хочет растворить меня. Что она просто переварит меня, будто огромный, разлитый по руслу желудок. Всё, что случилось потом, произошло в долю секунды, но для меня …
На другой день мы добрались до хутора; первыми, кто встретился нам на пустынной улице, были две молодки, судачившие у колодца. При виде маленькой кавалькады они сперва подались вперёд, жадно разгляды…
И сразу перестал рваться из удерживающего меня капкана.
— Играть в жизни — распоследнее дело, — нехотя призналась Танталь.
Бочки выступали из стены, длинная галерея огромных бочек, точно такая же, как в подвале моего собственного замка, если неведомые виноделы решили заложить сразу два десятка сосудов, то почему они сэко…
Он стар — куда ему было лезть в эту реку?!
Наконец, ко всеобщей радости, головорезы вскочили на коней и надолго или нет, но избавили постоялый двор от своего присутствия. Хозяин вздохнул с облегчением; я понимал, что успокоился он преждевреме…
Шум в голове… Шум, звон, сладостное головокружение…
— Ищи её. Где хочешь. Из-под земли. Я буду здесь, дождусь господина жениха, тогда и поговорим… Ступай.
Её трясло. Ничего удивительного — меня трясёт тоже. Весь мир, похоже, сейчас лихорадит…
Сны о Луаре приходили нечасто. То были сны о Высшем Существе; проснувшись после такого сна, Алана много дней чувствовала себя счастливой.
Ловкий мальчонка стянул булку из корзины зазевавшейся матроны, любительницы искусства.
— Как можно! — возмутился слуга. — Я ворота на ночь запер и собак спустил, да только собаки госпожу Алану любят, а забор у нас так… Одна видимость, а не забор…
Солль с трудом подавил в себе недостойное желание хлестануть кого-нибудь кнутом. Без единого слова развернул лошадь и поскакал назад.
Я сбил усатого. Поймал рукавом чей-то кинжал, поранив на этот раз уже правую руку. Кто-то, охнув, скатился вниз; я не намерен был сдаваться живым. Для того чтобы заполучить меня, им понадобится по ме…
— Извини, — повторила Танталь уже с беспокойством. — Я… я уже устала твердить тебе, что в этом нет твоей вины. Алана…
Осёл! Козёл! Тупое животное! Как я мог допустить…
— Где твои господа? — Я вытащил из-за пояса кинжал.
— А они во сне не колдуют? — спросила Алана. — Может ему, к примеру, присниться вот эта дорога? Ну, во сне?
Ах да. Они, вероятно, скорбят о её пропавшем брате, мне следует осторожнее выбирать выражения…
— Чего вы ждёте?! А ну, показывайте, где она, ваша пристань!..
— Что ты болтаешь, — пробормотал я в замешательстве. — Уходит… куда?!
Теперь шум в голове сделался не в пример тише. Я провёл ладонью по сухому рукаву. Придерживаясь за край лавки, поднялся; снаружи доносился ровный, ритмичный, вселяющий спокойствие звук.
В основание моего клинка тяжело врезалась чужая, жаждущая крови сталь. Нападающий всего на мгновение обнажил левый бок — я достал его кинжалом. Карусель продолжала вертеться — я закрылся шпагой от тр…
Так думал я в минуты слабости. Сказалась большая потеря крови; тем временем прошёл день и другой, и обмелевшие было красные реки понемногу восстановили своё полноводье. Усталую покорность судьбе будт…
Госпожа Дэр надела траур. Над башенками дома-замка уныло повисли чёрные флаги; ворочаясь на жёсткой койке скверной деревенской гостиницы, я вспоминал обеспокоенный зелёный взгляд и смуглую грудь в вы…
Ехали вверх по реке; плот снесёт течением к городу, за это время мы должны будем протолкнуть его к противоположному берегу и причалить на излучине — иначе нам встретятся камни, щедро рассыпанные в ни…
Известие о страшной заразной болезни достигло хутора раньше, чем мы до него добрались. Немудрено — ведь даже ленивый пешеход запросто преодолевал расстояние, на которое нам понадобились едва ли не су…
Лёд оплывал. Изморозь на глазах таяла, скатывалась мутными каплями; скрюченные пальцы срывались, теряли форму, исчезали.
Не в её характере было просить о помощи. Она глядела в сторону, глаза её были сухи и злы.
Она пожала плечами. Она не знала, как именно сказываются на самочувствии господ магов утомительные походы к Двери. Пригодилась бы знаменитая книжка «Жизнеописание магов», но я не мог даже вспомнить, …
Колода в моих руках. Прохладное прикосновение атласных карт; обеденный зал исчез, исчез стол вместе с шулером и его подельщиками, всё на свете провалилось к псам, осталась колода и пёстрое мелькание …
Долгая зима — и весна, время, когда так хочется жить…
— Дорогая, через полчаса будет светло. Я велел Клову запрягать лошадей… Вы готовы?
— Как это мило с вашей стороны, — пробормотал Лларис.
Может быть, они тоже дураки? Законченные? И считают, что одна неприятная ночь, проведённая в обществе тонконогого Судьи, сполна накажет меня за разорённую ярмарку и труп сборщика на собственных ворот…
У её губ был свой собственный, одуряющий запах. Вся одежда, оказавшаяся на мне в тот момент, оказалась вдруг лишней.
— Ладно, Ретано… Если ты не собираешься меня развязывать, можешь быть свободен. Иди спи. Я во всяком случае уже засыпаю…
Я облизнул губы и пропустил длинную ссылку.
Близилось утро. Разумеется, вся стража замка уже знала, что строптивый кавалер двух прекрасных дам не спит, как предполагалось, в обнимку с фаршированным поросёнком, а, учинив маленькое побоище, проб…
— Если оставим, его убьют, — хмуро возразила явившаяся из темноты Танталь.
— Он всё-таки человек? — спросил я в пространство. — Чонотакс? Он человек всё же, хотя и маг?..
Я вдруг понял, что в комнате висит неестественная тишина. Ни звука со двора, ни дуновения ветра, ни стука двери в доме.
Он обвёл меня вокруг пальца. Он играет мной; злость, обуявшая меня, была так сильна, что, засовывая руку в мешочек, я чуть не проткнул его насквозь.
Последнюю часть рассказа из братьев вытащила Танталь. Вернее, не вытащила даже, а рассказала за них — бледные лица близнецов говорили о том, что она права. Танталь с важным видом поясняла, что «предм…
Я молчал в ответ на вздорные обвинения. Я молчал, когда меня подселили в камеру ко вшивым бродягам. Когда меня вели на Суд, я молчал тоже…
Воздуха мне, воздуха. Сколько может тянуться эта труба?!
Несколько мгновений пламя прыгало у него на ладони — как-то странно прыгало, будто пытаясь убежать; потом он сжал пальцы — пламя скомкалось, как тряпочка, и погасло.
— Я тебя не приглашал, — пробормотал я, оглядываясь на дверь. Служанка решит, что я спятил и болтаю сам с собой.
— Нет. — Губы Черно изогнулись дугой, уголки их резко опустились вниз. — Будь честен хоть сам перед собой…
Серые глаза Солля сделались сизыми. Казалось, что спустя мгновение из чёрных зрачков ударит молния.
Кливи всхлипнул и протянул мне свои руки — ладонями вверх.
Слишком смахивает на театр. На дешёвый балаган.
Сиделки подчас не понимали книг, которые доводилось читать вслух. Книги были учёные — из библиотеки Университета; Эгерт надеялся, что под бездумной маской в душе Тории всё ещё тлеет искорка сознания.…
Моему намерению получить всё и сразу вряд ли суждено было осуществиться.
Я не нашёлся что ответить. Солнце било в окно, отражённые лучи заставляли болезненно щуриться; я вдруг почувствовал, что мои глаза устали, саднят и слезятся.
«Скажешь ей, что есть возможность вернуть в мир её дорогого Луара. Скажи — это правда. Скажи — и посмотрим на её реакцию».
Я хотел сказать «не твоё собачье дело», но вовремя сдержался.
Пелена спала. По углам возились, приходя в себя, мои неудачливые враги; женщина зло поглядывала на меня, вытирая губы. Но по губам-то я её не бил?!
Показалось мне — или он действительно кивнул?..
В этот самый момент Танталь кинула на меня новый напряжённый взгляд. И я внезапно понял, чего она хочет. А поняв, похолодел.
Алана удивлённо обернулась от камина. Я успокаивающе ей кивнул.
Я сглотнул слюну; где-то там, в отдалении, стражники с копьями выталкивали со двора протестующую толпу. Палач отводил глаза, младший подручный его икал, старший угрюмо глядел в раскисшую землю. Лекар…
Я стоял на месте минут пять, будто меня приколотили гвоздями. Потом шагнул вперёд…
— ОН тянет меня, — сказала Танталь глухо.
— Эгерт, — сказала Танталь тихо и укоризненно.
Плащ и одеяла сползли с неё; кокон из многослойных тряпок лопнул, выпуская под тёплые лучи костра совсем новое, незнакомое мне существо. В какой-то момент я испугался, что моя жена — не человек вовсе…
— Поклёп, — упрямо повторил старикашка. Женщина тихонько заскулила, закрывая рот ладонями, воришка на четвереньках отбежал в дальний от старика угол да там и остался.
Я перевёл взгляд с Танталь на Алану и обратно. С обеими мне надо было поговорить, но по отдельности. Не просить же — «ты выйди, постой на запятках, мы переговорим, а потом вы поменяетесь»?
— Таите, — сказала знахарка с обидой. — Утаиваете… Где была да что с ней стало… А только уходит она. Далеченько уже ушла. Как бы потом… догнать успеть бы.
Ледяная королева. Сама неприступность, холодная красота невозможно синих глаз, в которых лишь время от времени — если повезёт наблюдателю, если угодит собеседник — проглядывает горячий огонёк. Он, ук…
— Ретано… Танталь, Алана и вы, полковник. Всё идёт как надо… Сейчас вы благословите меня на этот шаг. И тогда я войду, и… всё будет хорошо. Да?
Вряд ли я сам додумался до всего, что случилось потом. А может быть, и сам — Рекотарсы традиционно сметливы… Традицию заложил ещё Маг из Магов, хитрый слуга Дамир…
Противно. Если он захрипит и отправится к праотцам, кем я буду в собственных глазах? Ночным душителем безоружных?!
Он был стар, по-настоящему стар, кожа на лице висела желтоватыми складками, я не узнал бы его, если бы не по-прежнему сияющий череп и раскосые, малость сумасшедшие глаза.
Утром следующего дня я тронулся в путь. Бессонная ночь глухо отдавалась в затылке, но медлить я не хотел. Отосплюсь по дороге.
Сапоги, полные ледяной воды. Вобравшая воду одежда; упрямое течение небольшой реки, все увереннее и увереннее увлекающее меня под лёд…
Мы явились в посёлок за час до заката; приготовления к спектаклю были в самом разгаре. Две повозки стояли впритык, одна, лишённая полога и с опущенными бортами, превратилась уже в подмостки. Высокий,…
Эгерту Соллю некуда было спешить. Сегодняшний день — тихий, туманный и пустой — нравился ему куда больше, нежели предпраздничная лихорадка либо пьяная суета всеобщего ликования. Занятия в Корпусе нач…
Дюжина ребят, сменяясь попарно, потратила полчаса на то, чтобы вскрыть эту кладку. Прадедушка Дамир всё делал на совесть.
— Вы колеблетесь? — прямо спросила Танталь, и глаза у неё были как льдинки.
Мы собирались выехать сразу после полудня, но наши планы оказались неожиданным образом расстроены. Стоило нам усесться за обед, как в гостиницу прибыл расфуфыренный, в шелках и перьях гонец, и послан…
— Где Алана? — ровно повторила Танталь, когда дверь за последним из стражей закрылась.
Свинья неохотно посмотрела в мою сторону и отвернулась снова. Где ей было меня узнать — когда я последний раз навещал родовое гнездо, дедушка этой свиньи был ещё розовым поросёнком.
— Его надо остановить, — еле слышно проговорила Танталь. — Если… его не остановить… Луар сказал… Я знаю. Последняя ниточка… Тория. Она доведёт его до Луара, хоть и ценой…
— Зажги свечи, — холодно велела Танталь. — Все, какие найдёшь. Здесь будет светло.
Он плохо выглядел. Он будто постарел на несколько лет: глаза ввалились, а кожа приобрела желтоватый нездоровый оттенок. Господин маг нехорошо себя чувствовал, но не желал подать виду.
Я сжал губы. Тяжёлой походкой властелина двинулся по направлению к повозкам, и ранние зеваки, понемногу заполнявшие двор, метнулись кто куда. Наверное, я выглядел эффектно.
Колебание был коротким и мучительным; впервые за долгий срок ему предстояло оставить Торию. Он решился и, прихватив малый отряд Агена, отправился на помощь дочерям — куда глаза глядят, ведомый одной …
Танталь и Алана разевали рты, но я не слышал крика.
Наша с Аланой свадьба получилась многолюдной и пышной. Весь город спешил принести свои поздравления, увитые цветами гербы — Рекотарсов и Соллей — украшали чуть не каждую площадь, я пил вино и до хрип…
— «Семь травок на пару», — не удержался я.
— У вас в роду были маги? — удивился Солль.
Танталь приблизилась, оттеснила Агена, моя рука обрела наконец свободу; потирая локоть, я смотрел, как она пытается отстегнуть булавку.
— Безусловно. — Винные пары, имеющие свойство развязывать языки, в случае с Рекотарсом возымели прямо противоположное действие: он стал немногословен, прямо-таки молчалив.
— Некогда… много лет назад… я служил магу, великому магу, его имя было Ларт Легиар… В одном из странствий по прихоти его я переоделся господином, а он — слугой… Мы играли каждый свою роль, и так, под…
— Я же просила тебя — не ходи… — пробормотала Алана безнадёжно.
Её волосы переплетались с незапылённой, едва увидевшей солнце травой. Её пальцы перебирали щетину на моих ввалившихся щеках; Светлое Небо, почему я отправился в путь небритым?!
Рука госпожи Солль, лежащая на подлокотнике, поднялась неестественным, деревянным движением. Будто на ниточках.
— «Она на пороге», — повторил Чонотакс, и голос его странно дрогнул. — Сколько лет пророчеству, а всё никак не сбыться…
Я не слышал, что кричала Танталь. Зато я понял, что значит «перекосилось лицо», лицо было нарисовано на белом полотне, и вот эту ткань натянули по диагонали — ПЕРЕКОСИЛИ…
— Какой есть, — отозвался я в тон. И отвернулся к стене. — А теперь оставьте меня в покое… И позовите Итера.
— Здесь был один предмет. — Я пристально разглядывал обращённые ко мне лица трёх женщин. — Серебряная вещь, доставшаяся мне от благородного прадеда… Возможно, она упала на пол. Возможно, кто-то из ва…
Река рвала весло. Река хотела выдернуть у меня из рук отполированную множеством ладоней деревяшку, как будто для полного счастья ей, ненасытной реке, не хватало ещё и этого ничтожного трофея…
Не нужно было подсказывать — Алана и без того брела рядом с названой сестрой, поддерживая её под локоть; но Алана была слаба, да и Танталь тяготилась заботой — то и дело норовила высвободить руку. Да…
Хорошо, что в Судной камере нету тюфяков.
Госпожа Ивилина, уличённая в супружеской измене и потерявшая право на наследство мужа, сделала единственно возможный выбор — вышла замуж за нового наследника, плешивого и косоглазого господина Тагги …
Я подавил раздражение. Разобидеться и уйти было проще всего, но вряд ли господин маг что-то от этого потеряет. Бритоголовому субъекту ничего от меня не надо, а вот у меня есть надобность, и значитель…
— Эта вещь должна прикрывать от власти, — сказал я глухо. — В частности от магической, а вообще от любой. К примеру, если эту штуку наденет слуга, то хозяин не сможет съездить ему по зубам. А в нашем…
Чёрные вороны в небе. Сегодня оттепель — первый привет от весны…
— Он не вполне человек, — всё так же глухо сказала Танталь. — Может быть, он может прожить хоть тысячу лет. И… даже если он умер — для таких, как он, это не преграда.
Я огляделся. Трубы виднелись тут и там, но только из одной, кухонной, вовсю валил дым. Кто же топит по весне…
Стало тихо. То есть совершенно тихо — ни сверчка, ни дуновения ветра, ни мышиной возни. Мёртво.
Перебравшись через подоконник, Танталь презрительно усмехнулась. Бегло оглядела царящий в комнате беспорядок и отодвинула засов, впуская заплаканную няньку.
— Нет, — повторила она, и я увидел, что её веко подёргивается само собой. — То есть…
С женой остались слуги, сиделки и стражи. Тория не будет нуждаться ни в чём — в то время как Танталь, возможно, на краю гибели.
— Ты совершаешь ошибку, маг, — глухо сказал Эгерт Солль. — Ту же, что и Безумный Лаш. Ту же, что и наследник его Фагирра… Ты НАПРАСНО рвёшься туда. Там больше нет Двери, никто не стоит на пороге…
— …и приятная беседа скрасила наше ожидание…
— Ой, — удивлённо сказала Алана. Моей жене по-прежнему не хватало воспитания и выдержки.
Не время краснеть. Не время для сладкой истомы. Не тот момент.
«А только уходит она. Далеченько уже ушла…»
— А что это вы надулись, как индюки? — безмятежно поинтересовалась Алана. — Не ехать же, в самом деле, «поперёк бури»…
— Ты непоследователен. — Танталь изобразила улыбку. Развернулась и отошла к костру.
— Че-го? — спросил я с изрядной долей презрения, в то время как внутри у меня сделалось холодно и пусто.
Тощее личико болезненно сморщилось, будто Кливи Мельничонок собирался зарыдать.
— И вас, господин Скиталец, он же Руал Ильмарранен по кличке Привратник, он же великолепный Марран…
Кто это сказал? Где я, пёс подери, это слышал?
Дурака никто никогда не винит. Дурака жалеют; если ягнёнок шляется по лесу, то виноват, конечно, волк. Красиво говорит Судья — «удавка жестоких выдумок»… Прямо по-книжному. Как с листа читает.
— Господин… э-э-э… Никто, стало быть, не видел и не знает. Может, гости унесли, может, в щёлку провалилась… Поискали бы… мы плутовок не держим, у нас всё честно, никто из гостей не жаловался… так что…
— Уберите оружие, — процедила она, по-прежнему глядя мне в лицо. — И будьте готовы… На рассвете мы отправляемся. В гости к господину магу.
— Он хочет, чтобы я вернулась. — Танталь вымученно улыбнулась.
Алана пошатнулась; я испуганно поддержал её под локоть. Она вышла на воздух впервые за последнюю неделю, немудрено, что у неё кружится голова…
Тогда я выудил из костра наполовину сгоревшую ветку. Головня красиво тлела красным — сомнительное оружие, да и света не так много. Больше дыма…
Другого выхода не оставалось. Моей маленькой местью Черно Да Скоро был костёр, сложенный из обломков перил. Другого топлива почти не было, а большого пламени из перил не устроишь; я напоил лошадей, п…
Алана заснула у камина, и мне пришлось на руках нести её в отведённую для ночлега комнату. Подняв её из кресла, я понял вдруг, что человек её роста не может весить так мало.
— Ты извини, я не держу свечей. Ни свечей, ни каминов. Не люблю огня.
Если он не раскрыл Танталь мою маленькую тайну… случайно — или оказывая мне услугу?
Я спешил. Танталь была права — Бариана надлежало предупредить; кроме того, следовало сделать ещё кое-что, и об этом я не сказал ей ни слова.
Чонотакс не подавал признаков жизни. Зеркальце, поднесённое к губам, покрывалось испариной — и только. Из чайника с широким носиком я вливал в его приоткрытый рот ежедневную порцию «снульника» — от о…
Она умоляла. Я не понял о чём, но взгляд был отчаянный, как будто она тонула в колодце, но кричать не могла, а могла только смотреть…
Прочих не было видно, но из второй повозки явственно доносились голоса; я глянул на Танталь. Моя спутница была странно сосредоточена, как будто ей предстояло ответить на трудный вопрос, и от ответа з…
— Даже так, — хрипло, с ненавистью сказала Алана.
— Тогда замок продай. Какой-нибудь купец богатый, может быть, с родословной и купит…
«Восемь месяцев жизни тебе хватит? Целая зима впереди, и целая весна, прекрасное время, когда так хочется жить?»
— И для начала не пойдём к господам властителям. — Я сложил письмо пополам. — Тем более, что гонец уже передал им наш официальный отказ.
Я приставал к Бариану, выспрашивая, какую он мне предложит роль; бедняга с самого начала боялся меня, а теперь и вовсе стал шарахаться. Я предложил Танталь разучить несколько песен на два голоса — он…
Бариан огорчённо взглянул на неё, но ничего не сказал; потом я слышал, как, отведя Танталь в сторонку, он в чём-то убеждает её, поспешно и горячо. Лица Танталь я не разглядел — она стояла ко мне в по…
Дверь открыл мрачный слуга; его неопределённого цвета глаза остановились на моём лице, помрачнели ещё больше — и вдруг округлились, как блюдца, обнаружив у меня за спиной притихшую Алану.
И я вдруг вспомнил с ужасом, что ничего не рассказывал ей о Судье. И что Алана смолчала тоже.
— Господин Рекотарс… Я понимаю, когда дело доходит до проигрыша, все мы становимся нервными, подозрительными… Но поверьте, не стоит так меня обижать. Пересчитайте карты здесь, — он кивнул на кучку «о…
— Что там? — спросил я, подбрасывая топлива в камин.
Тут нас вынесло на стрежень, и я перестал думать.
Голова моя ломилась; я глядел на рубашки его карт, и во вставших на дыбы красавцах-конях мне мерещились лошади нашей кареты. Я не мог узнать больше двух-трёх — наверное, устали глаза.
— У меня ещё восемь месяцев в запасе! — сказал я зло. — Не гони, не запрягал!
Нынешний начальник стражи трепетал перед Эгертом Соллем. Нынешний начальник когда-то имел честь служить под его руководством и не с чужих слов знал, почему городская молва величает господина Солля не…
— Трактир… К северу, прямо по дороге, не сворачивая. Час пути. Там…
Не знаю, была ли эта встреча случайна, или Чонотакс Оро приложил к этой случайности свою длинную руку. Мне так и не довелось этого узнать, но однажды вечером, пока во дворе трактира разворачивалось п…
В этот момент я был готов кидаться на двери камеры, умолять о пощаде и призывать к справедливости. Только немыслимое усилие воли спасло меня от этого позорища; отчаяние иссякло, но тоска осталась.
Мне не хотелось, чтобы Танталь знала о моём разочаровании. Потому как что взять со смертника: в какой-то момент мне захотелось поверить, что она любит меня и оплакивает. Она всё-таки незаурядная женщ…
Он весело подмигнул. Передёрнул плечами; разомкнул связанные за спиной руки, вытянул их вперёд. На запястьях темнели старые следы от слишком тугого ремня, а на правой руке красиво извивалась узкая жё…
Ему тягостно входить в её кабинет в её отсутствие. Достаточно того, что кабинет заперт и ключ хранится лично у него, — даже новый господин ректор, к чести его, не стал возражать против такого странно…
В комнате стало тесно. Переступая через осколки и обломки, люди князя Сотта мгновенно завладели ситуацией. Крепких рук хватило как раз на то, чтобы поднять с пола бастарда, широколицего и предводител…
— Это наследие Легиара, — сказал я растрескавшимися губами.
Я влез в седло и пустил лошадь вслед за лоскутком синего неба. Вслед за уходящим солнцем; скрипя зубами, я ехал туда, где желал меня видеть непредсказуемый господин маг.
Ни Аген, ни кто-либо другой из вернувшегося отряда не мог внятно объяснить ему, откуда взялся таинственный маг и чего тот хотел от дочери и от зятя. Игра в комедиантов с самого начала казалась глупой…
Я судорожно потёр висок. Такое впечатление, что Алана цитирует по памяти книгу собственного деда. И цитата звучит как высокопарный бред.
— Он пришёл снова, — сказала Алана, и рука её больно сдавила мой локоть. — Он… опять. А Луар… там…
— Ты уверен, что оно того стоит? Что ЭТО тебе нужно?
По-настоящему скверный момент был только однажды — когда красавица подобралась ко мне сзади и огрела чем-то тяжёлым по голове. Я ухитрился не потерять сознания, но боль всё равно была жуткая, доски п…
Невидимый люк, мгновенно разверзшийся под моими ногами, проглотил меня вместе с моим неродившимся воплем.
— Жила-была девочка, — господин маг вытащил из груды хлама обрывок ветошки и жестяную банку с серым порошком, — почти всех её родичей съел Чёрный Мор, остались только мать и дядя… Когда-то богатый ро…
— «Я ничего не скажу тебе, — проговорил Чонотакс уже другим голосом, глухим, срывающимся. — Ты знаешь сама».
В крупном посёлке, славившемся своими кузницами, задержались на два дня: снимали с повозок колёса и заменяли их полозьями. Бариан кряхтел, отсчитывая денежки, но зима в этом году подчёркнуто не скупи…
Черно держался в седле как мешок. Всё население посёлка залегло, затаилось, разбежалось перед страшным ликом лысой болезни; поддерживая Черно и ведя лошадь под уздцы, я вывел маленькую кавалькаду за …
Нет, были мгновения… Тогда, в замке, у камина, когда половина её лица была медной маской, а другую щёку гладила темнота… И ещё тогда, когда она выскочила на сцену в плаще с пришитыми седыми космами, …
Танталь усмехнулась. Я не мог не отметить, что, несмотря на тяготы и неприятности последних дней, последствия похода в Преддверье больше на ней не сказываются. Ни истерик, ни апатии — теперь это была…
И я уже совсем уверился было, что на сопляка сейчас падут заслуженные розги, — когда сквозь кровь, заливавшую глаза, вдруг рассмотрел, что пришедших с Соллем всадников было всего-то пять или шесть.
Аргумент оказался настолько веским, что я надолго замолчал.
Она смотрела с непонятным выражением. Я, честно говоря, думал, что предложение «тряхнуть стариной» уязвит её; оказалось, что ей плевать. Она пропустила мои слова мимо ушей, её беспокоило нечто другое…
— Именем герцога Тристага! Вы обвиняетесь в убийстве благородного Рэгги Дэра, совершённом во время противного закону поединка! Взять его!
Я запустил в него эфесом. Промахнулся с трёх шагов; жалобно брякнув о стену, огрызок фамильной шпаги проскакал по комнате из угла в угол.
Названые сёстры разговаривали без слов, и Танталь глядела на Алану тяжело и требовательно. Вероятно, она задала вопрос, вероятно, она желала вытрясти из моей жены хотя бы подобие ответа; Алана смотре…
— Они сидят в своём благословенном Доце, им скучно… Только и всего. Чем это может нам угрожать?
Не говоря ни слова, я взял её за локоть и втолкнул в общую комнату, в сопящее сонное царство. Потом вернулся, поднял за шиворот безвольное тело князька и стянул по лестнице вниз; головорезы валялись …
Собственно, на моём пути это был уже четвёртый или пятый трактир. Я не был пьян — просто в голове моей стоял тонкий ледяной перезвон, а мир перед глазами был перегружен деталями: мелкие камушки, щели…
— Никто не вправе судить меня, — сказал я глухо. — Надо будет — сам за себя отвечу…
— Хозяин… Работа-то стоит… потом с нас же спросите…
На пятые сутки Аланиного отсутствия всплыли наконец-то кое-какие полезные сведения. В гостинице под названием «Храбрый шмель» некоторое время обреталась труппа бродячих комедиантов; нашлись глаза, не…
Возбуждённо гудела толпа. Со всех сторон сбегались новые зеваки — наверное, никакое представление не привлекает так, как настоящая драка. Настоящее унижение. Настоящее насилие, без игры.
Звук топора на какое-то время смолк и снова продолжил работу. Тюк… тюк-тюк… тюк…
Почему мне так отчаянно везло в замке близнецов? Может быть, мой предок-слуга вовсе не столь беспомощен, как кажется?
Усатый медленно повернул голову — возможно, потому, что на противника смотреть уже не было смысла. Здоровенный кусок железа уже сидел в боку, на щёгольской рубашке расползалось красное пятно, усач по…
Кулак колотил не переставая; Алана прикрылась одеялом и задёрнула полог. Я рывком распахнул дверь.
— Ешьте, — сказал я Алане и Танталь. — И пореже поглядывайте в их сторону. Они ищут комедиантов, а в настоящий момент мы не имеем отношения ни к каким…
То была замечательная вещь. Бронзовые фигурки на подставке можно было разглядывать сколь угодно долго; песок, солнечно-жёлтый, напоминал о жарких берегах и теплом прибое. Вряд ли я думал о чём-то, ко…
— Странные вы люди, — пробормотал он себе под нос. — Что можно наследнику Рекотарсов, чего нельзя наследнику Рекотарсов… Ты ведь и сам хотел жениться, ради презренных денег, на вдове…
— Не вертись — не отвертишься… Замок развалился, имение оскудело — или ты от хорошей жизни бродяжничаешь? Чего ты по миру искал, не моё, конечно, дело, но что приволок петлю на шее — это заметно… Не …
За портьерой возилась, стонала сквозь зубы Танталь. Ей снились кошмары; ей снилось, как она бредёт по Преддверью, а впереди маячит фигура, не вполне человеческая, исполинская фигура Стража, который о…
Черно Да Скоро сидел неподвижно, как изваяние. И не сводил с меня взгляда, так что ёрзать приходилось мне.
Здравый смысл требовал, чтобы мы убрались со двора как можно раньше. Бариан торопился; каково же было его удивление, когда я сказал ему, что никуда не поеду. Что он с труппой может идти на все четыре…
— С незапамятных времён, — со вздохом сообщил Чонотакс, — Амулет Прорицателя доставался единственно тому, кто мог им обладать. Все попытки недостойных использовать его оканчивались жестоким провалом;…
Потому что «до первой крови» так не дерутся. Мой скромный опыт в этой области не позволял сомневаться в самых серьёзных намерениях и того и другого.
Легко ли варить суп в кулаке? Хранить во рту смертельный яд, носить уголь за пазухой?
Покрытые изморозью зеркала жадно ловили зимнее солнце. Комната утопала в холодном матовом свете; то место, где дыхание Кливи растопило лёд, так и осталось незамёрзшим. Зеркальная клякса в виде уродли…
Меня взяли за руку. Очень крепко, очень холодными пальцами. Моя жена.
Чонотакс вздохнул. Отошёл от меня, постоял у замёрзшего зеркала, осторожно царапнул изморозь кончиком длинного ногтя.
Из зала вели четыре двери, все четыре оказались приоткрыты; почти на четвереньках я выбрался в коридор и только тогда заметил, что на поясе у меня болтаются пустые ножны. Кто-то заботливо освободил м…
— Итак, барышни? Вещь заметная, просто так не пропала бы, большая, серебряная…
— Мы будем счастливы, — сказал я глухо. — Всю жизнь. Три месяца… Зато потом будет что вспомнить.
Как она тогда говорила ему? «А если я попрошу тебя, Черно?» А он вполне внятно ответил в том смысле, что проси не проси…
Я хотел сказать «не подходи», но горло не слушалось. Танталь почти ползком подобралась к крошащемуся краю полыньи; глаза её, и без того безумные, вдруг прямо-таки вылезли на лоб.
Минуту в ярко освещённой комнате было тихо. Черно не смотрел на меня — глядел в сторону, шевеля губами, с сомнением морщась, будто решая в уме сложную арифметическую задачу.
Танталь сама удивилась словам, сорвавшимся с её губ как бы между прочим. Как бы невпопад.
— Тогда я обиделась, — сообщила Алана равнодушно. — И сказала ему, что не ему судить, как я люблю своего брата… А он сказал, что встреча с тобой…
Копыта простучали по горбатому мостику, смутно знакомому, и через несколько кварталов обнаружился дом.
Сегодня передо мной вечность. Передо мной долгая, счастливая, упоительная жизнь.
Чонотакс поднялся. Поразительно, как такое громоздкое мохнатое сооружение ухитрялось двигаться с такой лёгкостью.
— А ты? — быстро спросил я, пытаясь сдержать волну самодовольства, захлестнувшую меня от этих её слов. Волна была упоительная, горячая, кажется, ещё чуть-чуть, и я покраснею…
Никто не знает, потому что я не решился резать спящего. Потому что это было выше моих сил. Потому что я поскрипел зубами, как припадочный, спрятал кинжал и вернулся к костру.
Она не проснулась. Бледные веки оставались крепко сжатыми, и там, под тонкой кожей, метались зрачки.
— Мне не нужны деньги, — сказал Черно Да Скоро.
На другой день я открыл сундук со своими детскими вещами и среди школьных принадлежностей отыскал затейливо разукрашенный календарь. Лет двадцать назад я изготавливал его сам, под присмотром учителя …
— Змеи… были орудиями герцога. Выполняли его волю. ВЛАСТЬ, Ретано…
И только над крышей дома на пригорке небо было девственно чистое и прозрачно-голубое. Чонотакс Оро не разводил огня.
— Ну наконец-то… Рад видеть всех вас в добром здравии, в особенности тебя, Ретано… Входите, госпожа Солль. А вы, молодые господа, смотрите сами, можете войти, а можете обождать, только учтите, что вн…
— Откуда я знаю? — взвилась она с неожиданной злобой. — Он что, записочки мне шлёт с почтовыми голубями?
Алана уснула, укрытая десятком одеял. Я спустился в обеденный зал, где было тепло, и наладился прикорнуть в кресле у камина, благо мои странствия научили меня спокойно относиться к такому способу ноч…
— А вы и не должны мне верить. — Чонотакс пожал плечами, и жест вышел странным из-за связанных за спиной рук.
— И в прошлом году… из повозки… два мешка… и на базаре… опять-таки кошелёк… и купцу… и у мамаши…
— Хорошо… Ты, Чонотакс, если угодно. Если уместно называть тебя человеческим именем… попробуй. Попытайся.
Кочерга обрушилась тяжело, как возмездие. В коротышке будто сосредоточилась сила всех лакеев этого города — ему бы камни ворочать, а не…
Вероятно, на лице моём проступила совсем уж зверская ухмылка. Сладострастная в своей жестокости. Привезти мерзавцев в замок…
Женщина, казалось, забыла, как выдыхают воздух. Лицо её из красного делалось потихоньку пурпурным, а затем и лиловым; никто не догадался шлёпнуть её по спине, вытолкнуть наружу застрявший в глотке Пр…
Она всхлипнула; мне потребовалось несколько секунд, чтобы принять решение.
И поймал её губы; она пахла дымом. Не походным дымом случайного костра — уютным очагом, родным домом, детством, прошлой жизнью…
Женщины непоследовательны. Танталь не верила во всемогущество господина мага — зато верила, по-видимому, во всевластие полковника Солля. Я не стал её разочаровывать. И даже пожимать плечами не стал.
Браслет чуть ослабил хватку. Вовремя — я всё ждал, что треснут кости.
— Меня не пришиби, — пробормотал я, выбираясь из гущи одеял.
Трудно сказать, чего я ожидал. Черно молчал; отсветы пламени плясали на голом черепе.
— Алана… Ты всерьёз решила свести нас всех в могилу?
— Алана, когда он… когда ТЫ вела его — что было потом, ты помнишь?
Пусть он не знает, где искать, — но сегодня ему впервые открылся предмет его поисков…
— Извини, — сказал я смиренно, хоть извиняться, на мой взгляд, было не за что.
Проклятый Чонотакс. Проклятый Черно Да Скоро. Что ж такого я сказал-то?!
Я ждал, что во главе окажется хозяин, напуганный грохотом и разъярённый неизбежными убытками. И хозяин действительно ввалился — вернее, его втолкнули, хозяин был бледен и не об убытках думал, а о соб…
— Не ждал, — повторил Чонотакс с неожиданной мягкостью. — То есть я понимаю твои мотивы, то-сё… Ретано, — раздражённый взгляд в мою сторону, — ты ведь не обнажаешь оружие, чтобы хвалиться или пугать.…
Как она изменилась. Какая переменчивая — некрасивый подросток, испуганная невеста, прекрасная насмешливая женщина, знающая о любви — всё… И снова отчаянная девчонка, так похожая на собственного отца…
— Раньше, надо полагать, вы об этом не знали? И если ваш друг Чонотакс настолько силён, кто может противостоять ему? Кто хозяин этой вещи? Маг из Магов Дамир?
Она вздохнула. Я смотрел на неё так, будто видел впервые в жизни. Да, ведь не так давно они с Танталь разжились выходными платьями — на денежки, добытые в норе Чонотакса Оро…
— А что мы могли сделать? — пожал плечами Скиталец. — Тут и без нас найдутся… защитники…
Её лицо снова изменилось. На этот раз его преобразил не гнев — страх.
— Господин Ретано! Не оставляйте меня! Заберите меня, я не хочу!..
Дюла ударила. Она не рычала и не брызгала слюной, как, согласно всеобщему представлению, положено вести себя одержимым чужой волей существам. Она уже и не улыбалась, но била сильно и точно, Солль при…
Явление черноволосого человека со шпагой вывернуло мир, будто перчатку. Впервые в Аланиной жизни сон о Луаре, Высшем Существе, обернулся сном о Ретанааре Рекотарсе.
— Господин Рекотарс собирается нечто нам сообщить, — суховато сказали за спиной. Алана вздрогнула.
…А кстати, сколько времени продлится траур? Успею ли я жениться на ней за оставшиеся десять месяцев?
— Ты за этим меня позвал? Или я тряпочка, чтобы впитывать потоки твоего тщеславия?
Лёжа на краю крыши, я мог уже никуда не торопиться. И — вот удача — видел почти весь двор целиком; ворота были распахнуты, и вооружённые всадники не торопились спешиваться. Один из них показался мне …
— Я отправил гонца. Начальник стражи снимет, если понадобится, пост у городских ворот, но наш дом будет охраняться, как осаждённая крепость… Что я ещё могу сейчас сделать?
А выше, на поддёрнутом манжете, — чуть проступающий из-под ткани серебряный стерженёк. Оборотная сторона приколотой к рукаву булавки…
Мы молчали. Полковник сроду не занимался сельским хозяйством — странно, откуда такой интерес к какому-то половодью.
Светлый топорик Черно Да Скоро оказался неожиданно тяжёлым. Я бегом обогнул дом, но, увидев деревянные фигуры, остановился, увязнув в снегу.
— Нам всего-то и надо, что добраться до Эгерта, — продолжала Танталь, сама себя ободряя. — Эгерт найдёт… выход.
— У него нет над нами власти, — сказал я твёрдо, как только мог.
Мне стало чуть легче. По крайней мере Танталь и Алана сейчас вне опасности. А если у них хватит ума бежать, не дожидаясь утра…
Я взял её на руки. Начиналась метель; стиснув зубы, я вообразил себе Чонотакса Оро, сидящего в четырёх стенах и слушающего вой ветра за окном. Дирижирующего этим ветром…
Слава Небу. Бедняга не разучилась ещё привлекать мужчин; глядя в её горящие глаза, я на секунду испугался — а удастся ли получить булавку назад?! В случае удачи, разумеется. А что, если она откажется…
— Давай на «ты», — повторил Черно, и его неподвижные глаза впервые за все это время мигнули. — Дело-то действительно есть; чем болтать — давай сразу и по-простому.
Я не верил в совпадения, но верил в судьбу.
— Алана, я пошутил. Я пошутил, я… что, пошутить нельзя?!
Я зажал мешочек коленями. Поднатужился, пытаясь высвободить руку; со стороны, наверное, процедура выглядела комично.
В затерянной среди снегов избушке не горел ни один огонь; на месте камина темнела свежая каменная кладка. Он сидел, надвинув на уши шерстяную шапочку, и ждал восхода луны.
— У Судьи свои сильные стороны, у меня — свои.
Я вытащил из-за пояса кинжал и приставил к горлу господина мага. В таких делах лучше не раздумывать. Не колебаться.
Я не стал врать Алане, утаивая от неё эту встречу. Но и о том, что тыкал бровастого предводителя лицом в камин, тоже не стал врать. На остывшую голову то моё намерение уже не казалась столь уместным …
— Господа. — Старичок кашлянул. — Я, может быть, не вовремя… но, собственно… Правосудие не есть дело призраков. Что, собственно, господин Судья может…
— Я не буду его покупать! — Купец встал. — Я вообще не буду покупать этот замок!
— Вот и надо было самому на ней жениться… МНЕ она тоже нужна, Чонотакс.
Все они выжидательно на меня смотрели. Второй свидетель, бледный, даже чуть усмехался. Любопытно, что, если бы моя лошадь не фыркнула в нужный момент, человек в чёрном уже полгода как лежал бы в моги…
— Холодно, — пробормотала она вместо приветствия.
Танталь молчала. На щеках её лежали неровные красные пятна.
Танталь и Эгерт вышли, осторожно прикрыв за собой дверь. В коридоре вежливо дожидалась сиделка — добрая женщина, приходившая вечером и уходившая утром, она сменила компаньонку, которая с утра и до ве…
Что? Великий Маг Дамир, от которого берёт начало славный род Рекотарсов? Что? Барон Химециус? Закорючки на старой бумаге, а ведь мои тюремщики едва умели читать…
Я успел поразиться мягкому теплу, царящему в недрах чёрной замши. В следующее мгновение меня схватили за руку — цепко, холодной костлявой ладонью.
— До города ещё тянуться и тянуться, — сказал я горько. — Сколько сил ему понадобится, чтобы нас задержать? Чтобы кто-нибудь из нас сломал ногу? Отравился грибами? Попал в гости к разбойникам?
Мне кажется или по дому расползается запах горелой рыбы?!
— Прокля-атье!.. — заревели сразу несколько глоток.
Запах горелой рыбы, минуту назад достигший своего пика, теперь улетучивался, уходил. Хорошо, что с появлением Черно отступает хотя бы опасность пожара…
Я удивлённо на него покосился. Мало я знаю собственного тестя, ох как мало…
Или когда захлёбывается ливень. Летящую с неба воду — не остановишь…
— …Или ты откроешь немедленно, или я пошлю за отцом.
— Я, признаться, тоже… Мне даже завидно. Госпожа Алана пережила столь сильные чувства, столь захватывающий азарт, в то время как я оказался обделённым… Вы меня обяжете, господин Варкронн, если соглас…
Его спутники воззрились на него удивлённо и радостно.
— Нет никого, — отозвался, оправдываясь, сиплый молодой голос.
Там, на проклятой палубе, красавец Ретано не позёрствовал и не врал. Он совершенно сознательно рисковал жизнью за жизнь и свободу чужой ему в общем-то девушки; в том, что Ретано любит Алану, у Тантал…
Был ли брат её, Луар, так уж похож на этого человека, как она себе нафантазировала? Она ведь прекрасно помнит, что Луар был светловолосый и светлоглазый, а глаза Ретано черны до такой степени, что зр…
Птица, кружившая в моём сознании, приостановилась, будто увязнув в горячем полуденном воздухе.
— Я хотел отдать оружие, — сказал я примирительно. — Но у меня не было оружия… А теперь есть. Вот, возьмите…
— Сожалею, — сказал я хрипло. — Сожалею, что доставил вам столь неприятные минуты.
Танталь прекрасно понимала подоплёку моих рассуждений. Танталь то упрямо молчала, то с трудом удерживалась от истерики; Танталь боялась Черно Да Скоро — и тем не менее мысль о том, чтобы бросить его,…
Вероятно, выражение моего лица изменилось; Черно опустил топор и впился в меня глазами. Я оскалился.
Я — блоха внутри замшевого мешочка. Холодная рука с длинными белыми пальцами шарит по швам, пытаясь найти меня; я вжимаюсь в угол, но твёрдый желтоватый ноготь ищет усерднее, сейчас он найдёт меня, и…
«Нет. Уже нет. Не могу, Бариан, извини… Не могу…»
— Ой ли? — Танталь медленно провела перчаткой над огоньком, на коже остался след копоти, братья одновременно дёрнулись, как от ожога.
Топот копыт. Или стук крови в ушах; откуда взяться отряду конных посреди ночи? Когда все порядочные господа нашли себе пристанище и спят, в крайнем случае, добивают врагов?..
Её уже оттаскивали. Деликатно, но твёрдо. Попрощалась — хватит; толпа понимающе переглядывалась. Невеста? Жена? Возлюбленная? Бедолага…
— Попытайся! — сказал Легиар, и в голосе его не было больше ни доли светскости. — Попробуй! Ну?!
Перед глазами сразу же встала подсмотренная сцена на краю поляны, ладонь, касающаяся господина мага с настоящей нежностью…
Танталь осталась снаружи. Я слышал, как она о чём-то вполголоса спрашивает Алану и та отвечает, тоже вполголоса, равнодушно…
Теперь я должен был либо продолжать разговор через весь опустевший обеденный зал, либо встать и подойти к мерзавцу-Черно. Как мальчик.
Я перевёл взгляд на Алану. Живая натура сидела, втянув голову в плечи, и бездумно царапала ногтем столешницу.
Одна за другой загорелись две свечи. И как-то сразу стало тесно — будто каменные, тускло поблёскивающие стены сделали по шагу вперёд. А железный потолок — суповая крышка — опустился, намереваясь лечь…
Мне снилось, что время убывает, как вода в песок.
Тот набычился. Поёрзал на табурете и передал мне под столом ворох подписанных Аланой бумаг — закладные…
— Зато теперь мы точно НЕ МОЖЕМ, — сказала Танталь с отвращением.
— Но почему? Ведь Скиталец был отмечен Третьей силой, Чужаком Извне… А Чонотакс…
Ответа не последовало. Короткие цепи не позволяли мне опустить руки, железный пояс, ввинченный в стену, не давал встать. В такой позе с удобством можно было рвать на себе волосы, но никакое другое за…
Об этом я знал и без напоминаний. Ещё минуту назад я понимал это так же ясно, как и сейчас, но минуту назад — клянусь — я ударил бы, не задумываясь.
Жизнь у комедиантов, надо сказать, не сахар.
С палача станется. Он мог набросать сюда и дохлых змей — для реквизиту… Ох, как быстро липнут к языку эти комедиантские словечки.
Перед глазами моими мелькнуло, как летучая мышь, видение: девочка в короткой шубке, с маленькими холодными руками, выглядывающими из слишком широких рукавов, распростёртая на полу перед тремя зеркала…
Ты не умрёшь, мягко сказал невидимый страж, охраняющий мой рассудок от сумасшествия. Не может быть, чтобы ты умер. Не может быть…
Я поёжился. Как раз в этот момент зима за дверью ощутимо о себе напомнила: из щелей дунуло так, что заколебались огоньки свечей.
Я тряхнул головой. «Никогда не имей дела с магами»… С полумагами, разумеется, тоже.
— Скажи…те, уважаемый Рекотарс… А зачем вы женились на Алане?
— Алана ведь тоже… узнала правду, но ничего не сказала Танталь. — Черно нежно погладил ледяной бок линзы. — А когда я возьму Амулет… любая правда, даже самая неприглядная, перестанет иметь смысл. Пра…
Трактирщик ничего не понял. Разозлился пуще прежнего и сделал новую попытку — с тем же результатом; Мира хлопала глазами, не понимая, с чего это хозяин её щадит. Толстая Кинда занималась только собст…
Потом Алана не утерпела-таки — спросила, а часто ли господам властителям приходилось использовать своё необыкновенное сходство. Братья одинаково рассмеялись и, перебивая друг друга, поведали о череде…
У него было бледное, нездоровое лицо. Как будто вислые поля шляпы никогда в жизни не позволяли солнечным лучам коснуться этих впалых синеватых щёк.
— Ретанаар Рекотарс, отдайте вашу шпагу. Вы арестованы.
— Я заплачу, — сказал я зло. — Сколько скажешь, столько заплачу… «Всё прочее» — не твоё… дело.
— Надули тебя, паря! Как есть надули, ты говоришь — десять, а тут восемь всего, глянь!
— Сарки! — крикнул Солль, соскальзывая с седла. — Доф!
— Ретано! — Алана схватила меня за руки. — Ну ТЕБЕ-то что терять?! Если мама будет жить, опять будет с нами… как раньше… мы всё вернём, Ретано, у нас ведь не приют для сумасшедших, у нас была настоящ…
Я ещё не успел выпрямиться, воздух над моей головой всё ещё помнил свист пролетающего топора, а на меня уже валилась тяжёлая дубина, целящая по ногам; я тяжело подпрыгнул, и в этот момент моё плечо п…
— Возьму. — Чонотакс улыбнулся. Встал, отвернулся от меня, распахнул свою шубу и расстегнул штаны. Я едва не разинул рот — Чонотакс мочился на магическую глыбу, и волшебный лёд таял, размываемый горя…
— Мы должны поторопиться, — сказал я вкрадчиво. — Как можно скорее… кстати, Танталь, ты забыла сказать — ЧТО мы должны делать?
С головнёй в одной руке и со шпагой в другой я двинулся прочь от костра — туда, где в тёмной ложбинке дожидался утра связанный маг.
— Шантажист, — сказал я сквозь зубы. — Ты…
— А ты… — Черно обернулся к Танталь и вроде бы смутился на минуту, во всяком случае, глаза на старческом лице поблекли. — Видишь ли…
Мне нечего терять. Я устал врать, вожжаться со своей тайной…
Алана осторожно выглянула из-за бархатной занавески. За моей спиной ждал приговора замок — дряхлая развалина, обиталище призраков…
Полковник Солль шагнул к дочери с таким выражением лица, что я не удивился бы, если б он залепил ей пощёчину; вместо этого он попросту обнял её и привлёк к себе. Девчонка мгновенно растаяла, будто ма…
Мысль явилась из ниоткуда и больше не желала уходить. Вот сапоги, хорошие, новые… Может быть, подарить?
— Кстати… бестактный вопрос. Вас не смущает, что после всего… после приключений с комедиантами и в особенности после этой последней выходки… Алана формально может считаться… обесчещенной?
— Это, наверное, другой мост, — неуверенно предположила Танталь. — Просто в этой местности все мосты одинаковые…
Тогда он стянул свою шапочку, обнажив крупный, совершенно голый череп. Тщательно вытер холодный пот со лба.
— Алана, — спросил я, желая успокоить её и развлечь, — а ты читала эту книгу?
— Господин Ретано… Там… госпожа Алана… вроде как бредит.
Он говорил не оборачиваясь. Буднично, словно советуясь со мной по поводу погоды.
Три зеркала в гостиной потускнели, будто слепые глаза. Будто подёрнутые туманом окна; ох и густой туман. Ох и клочковатый. Ох и тяжёлый, будто серый расплавленный воск…
— Что это? — спросил Крод страшным голосом. — Что это, а? Что это, я вас спрашиваю?!
Кажется, над ямой склонились. Кажется, все, стоявшие и сидевшие на помосте, сейчас сгрудились вокруг, никакой плетень не удержит, сейчас мне на голову посыплются добровольцы…
Следующий удар я чуть не пропустил. Кочерга ударила о ступеньку, круша мрамор, выбивая всё те же холодные искорки…
Будто в ответ на его слова пронзительно скрипнула входная дверь. Я был готов к встрече, но всё равно вздрогнул.
Судья поднял острый подбородок. И как-то сразу выяснилось, что маленькая фигурка под белым париком отбрасывает тень сразу на четыре стороны и все мы сидим в этой тени, и мне показалось, что седые вол…
У меня не было возможности оправдаться. Объяснить, что не страх перед Чонотаксом меня мучает — соблазн…
Простак затравленно хлопал ресницами. Старуха пересыпала деньги из одной ладони Трира в другую, загибала его пальцы, под каждый подкладывая по монетке, и денежек было уже пять; головорезы зачарованно…
Сейчас, поймав в темноте тощую, какую-то совершенно несчастную руку, я ощутил присутствие собственной совести. Совесть встала за спиной и положила ладонь на плечо.
Алана сидела белая как молоко. И на лице у неё был такой ужас, что смех застрял у меня в горле.
— Нет, — сказал я, спокойно глядя ей в глаза. — Это гнусное враньё. Этот господин — маг и потому считает, что ему всё позволено… Спускайся, Алана. Мы пойдём домой.
Нет, мне не померещилось. Странно. Никогда не думал, что Танталь посещает публичные казни.
Потом мимо промелькнул, несомый течением, чей-то маленький дом; река похитила его, но не успела разбить, и сквозь продавленное окно я на мгновение увидел обрывок занавески на стене, огрызок чужой раз…
Алана с отсутствующим видом уставилась в окно; вечером, когда мы останемся наконец наедине, я постараюсь её успокоить. Я скажу ей, что времени ещё вполне хватает, и если всё, что толкуют о Скитальце,…
— Властители Лларис и Колвин, милостью Неба владыки Доца…
«Год тебе гулять. По истечении срока казнён будешь…»
Я стиснул пальцы. В каменном мешке было холодно. Очень холодно. Очень.
— Эт-то что такое?! — снова взревел трактирщик и ухватил за воротник вертлявую Миру.
Некоторое время мы исступлённо извинялись друг перед другом. Мы с наслаждением просили прощения за все мыслимые и немыслимые грехи; не знаю, во что вылился бы наш экстаз раскаяния, если бы Алана не н…
Лошадь возмущённо вскричала. Я обращался с ней по-свински. Эдакий хряк в седле…
— Я невиновна, — с достоинством заявила узница. — Мне-то что, мне бояться нечего…
Мы вернулись в наш с Аланой номер, расселись вокруг стола и угрюмо уставились в разные стороны. Танталь морщилась, будто прислушиваясь к скверному вкусу во рту, Алана вертела в пальцах фитилёк прогор…
Обе ладони были в старых шрамах и в свежих пузырях. Как будто Кливи вот уже полгода ловил рыбу в кипятке.
Они брели рядышком, почти рука об руку, но не касаясь друг друга; даже с изрядного расстояния я видел, как поблёскивает бритый череп Черно. И как низко опустила голову Танталь…
Лицо её разом сделалось белым, будто снег за окном; с трудом оторвавшись от подоконника, она устало побрела к кровати, опустилась на край, и в свете камина я разглядел, что глаза у неё влажные.
Когда не действуют добавленные в вино снадобья, гостей не грех успокоить и древком копья по голове; не знаю, откуда в покоях взялось копьё. Вероятно, его позаимствовали у какой-нибудь статуи в латах;…
Я последовательно отпер семь замков и вытащил из сундука замшевый футляр с тяжёлым томиком внутри. Всё равно, кроме книги, у меня не оставалось собеседников на этот длинный вечер.
Властители Доца были столь любезны, что прислали за нами карету. Это было тем более кстати, что обещанная непогода не заставила себя долго ждать; мы правильно поступили, задержавшись в гостинице. Вря…
«Тебе незачем меня убивать… Могу тебя поздравить — твоя жена по-настоящему тебя любит».