— Зато теперь мы точно НЕ МОЖЕМ, — сказала Танталь с отвращением.
Да и принцесса поначалу вела себя странно. Она не плакала у меня на груди и не рассказывала свою печальную историю. Она не обещала золотых гор, которые отвалит мне в благодарность её заботливый папаша, — она не назвала даже своего имени. Она только сообщила сквозь зубы, куда её следует отвезти. И всё; раздосадованный, с шишкой на темени и синяками по всему телу, я потащил её по направлению к отчему дому.
Чонотакс повозился — ему неудобно было сидеть. Он предпочёл бы упереться локтями в колени и опустить подбородок на сплетённые пальцы.
— Да-а? — удивился Чонотакс. — Тогда понятно… Бери девчонку и возвращайся домой. Мне надо поговорить с ней… с Танталь. Ей будет интересно.
Мы бежали. Мы снова бежали; я сидел на козлах и молил Небо, чтобы не сломалась ось и выдержали колёса. Я не верил клятве, данной сквозь зубы, — хотя близнецы и поклялись своей Перчаткой.
Я криво усмехнулся. Мне почему-то не понравилось, что он так точно помнит сроки. «Сколько тебе осталось?» — так спрашивают смертельно больных о предполагаемой дате кончины…