— Извини, — повторила Танталь уже с беспокойством. — Я… я уже устала твердить тебе, что в этом нет твоей вины. Алана…
Мы стояли посреди дороги — я и лошадь. Вдалеке виднелось селение с ненавистным постоялым двором, и как-то сразу обнаружилось, что вокруг глубокая осень, отдалённый лес стоит голый, как шлюха, поля сжаты, а дорога покрыта лужами. Налетел холодный ветер — и спасибо ему, должен же я был оправдаться перед собой за те малодушные холодные мурашки, что прошлись по моей спине от первого прикосновения Чонотаксова волшебства…
— Алана, когда он… когда ТЫ вела его — что было потом, ты помнишь?
— Кто желает слушать следующим? — Судья усмехнулся уже в открытую, маленькая голова качнулась, парик окончательно съехал на глаза, Судья поправил его небрежным жестом, как поправляют шапку. — Может быть, ты, Кливи Мельничонок?
Трудно сказать, чего я ожидал. Черно молчал; отсветы пламени плясали на голом черепе.
Как она изменилась. Какая переменчивая — некрасивый подросток, испуганная невеста, прекрасная насмешливая женщина, знающая о любви — всё… И снова отчаянная девчонка, так похожая на собственного отца…