Селение Гнилищи осталось далеко позади, на расстоянии дня безостановочного пути. Солль огляделся — актёры переминались с ноги на ногу, все как один растерянные и перепуганные.
Я соскочил с седла. Толпа раздавалась, освобождая дорогу, мне не пришлось даже пускать в ход локти; через минуту я смог привязать лошадь к деревянным ступенькам одной из повозок.
Жена усмехнулась — глаза её из серых сделались ясно-синими.
— Умный не борется с ветром, умный поднимает парус… Хотите меня остановить? Попытайтесь.
…Она лежала, скинув одеяла, сбив в кучу простыни; яркий свет упал ей на лицо, но она не проснулась. Ресницы были плотно зажмурены, бледный рот искривился, будто в припадке; я сел рядом, схватил её руку, беспомощно огляделся, не зная, чем помочь.
Случилось так, что на холм к Чонотаксу мы взобрались тесной компанией. Как говорится, «все двадцать пять».