В кабинете я извлёк из сундука свою Грамоту. Документ, сопровождавший меня в странствиях, реликвию, гордость.
— Судья — он сам по себе и палач. — Женщина нервно огляделась, как до того оглядывался разбойник. — Он как присудит — так и будет, это уж точно… Донесли на меня, будто я того купца отравила. А не травила я, его удар хватил, я только денежки потом пособирала…
— Он пришёл снова, — сказала Алана, и рука её больно сдавила мой локоть. — Он… опять. А Луар… там…
Мне сделалось неуютно. Каждое слово Ивилины будто вбивало гвоздь мне между лопаток — видимо, я чувствовал свою перед ней вину. По меньшей мере половина перечисленных эпитетов относилась и ко мне тоже.
Через положенное время родилась Алана, и роды прошли благополучно, и Солль окончательно уверился, что беды, преследовавшие его жену, остались далеко в прошлом…
— Ты забыл поприветствовать меня, — желчно проскрипел тот, чья голова покоилась на широком воротнике.