Её голос дрогнул. Она снова колебалась — мучительно.
Он начал, изящно растягивая в улыбке и без того большой рот; я мучительно вглядывался в карты, и чем дальше, тем больше уверялся, что его «клетка» ловится.
— Господин, у нас есть грамота… позволяющая играть… в городах и посёлках… мы платим налоги, мы…
Я сам не слышал своего голоса. Тонкая рука в моей ладони вздрогнула.
И пока я хлопал глазами, протянул руку и оторвал от факела клочок огня — оторвал, как кусок соломы.
Три зеркала в гостиной потускнели, будто слепые глаза. Будто подёрнутые туманом окна; ох и густой туман. Ох и клочковатый. Ох и тяжёлый, будто серый расплавленный воск…