Во всех без исключения гостиницах встречались аппетитные служанки. Как и в старые добрые времена, ни одна из них не умела устоять перед моей улыбкой; я останавливал себя лишь в самый последний момент. Служанки огорчались; удобнее было бы списать моё целомудрие на усталость и не до конца зажившие раны, но в глубине души я прекрасно знал, что останавливает меня тёмный стыд, тягостное чувство, природу которого я не желал исследовать.