У самой стены лежала, запрокинув голову на мокром сене, наследница Соллей Алана. Вероятно, эта синева на её лице заставила Танталь кинуться, спотыкаясь, схватить руку в поисках пульса, склониться над неподвижным страдальческим лицом…
— Как ты его назвала? — спросил я машинально.
— Здорово, — сказал я после паузы, и сарказм в моём голосе наливался соком, как ягода волчьего лыка.
Оскорбление — как чёрствый ломоть хлеба. Так просто его не проглотишь.
Я ушёл, неся в груди неприятное сосущее чувство.
Если бы она подняла взгляд хоть на минуту, если бы повторила свою беззвучную просьбу — кто знает, как сложилась бы дальше эта встреча на дороге.