Тем временем Алана и Танталь уже поприветствовали властителей; их дорожные платья выглядели вызовом окружающей роскоши, их непохожие лица были вызовом единообразию фамильных портретов. Я поклонился тоже — в меру почтительно, в меру горделиво; под задом у меня оказалось мягкое кресло, а перед носом — блестящий прибор. Властители говорили по очереди, казалось, что беседует сам с собой один человек, — а ловкие руки слуги тем временем наполнили мою тарелку, и я вдруг почувствовал себя счастливым.