Все цитаты из книги «Развод и девичья фамилия»
– Да бог ее знает! – как бы совсем потерялся шеф. – Ну, дура! Молодая такая! Она в прошлый раз президента назвала Василий Васильевич! Ко мне прибегает Магда Израилевна, приносит материал и говорит: “…
– Кирха! – взмолился Сергуня. Ему казалось, что он так понятно, толково и хорошо все объясняет, а тут она влезла со своими уточнениями, и он моментально почувствовал себя негодяем! Зачем ей непременн…
– Как же, – удивилась Инга, – ты же говоришь, что она из английской семьи?
– Хорошо, – наконец согласился он, презирая себя, во-первых, за то, что согласился, а во-вторых, за то, что так долго ломался, – черт с вами. Везите.
Бывший муж кинул полотенце и беспокойно уставился на себя в зеркало. Кира вздохнула на том конце провода. Вечная его манера – смотреть и не видеть. Если бы в зеркале вместо него вдруг оказалось изобр…
– Лучше проверьте ваш компьютер на вирусы, – неожиданно посоветовал он. Девица уставилась на него. – Сын Киры Ятт недавно нам удружил один. Десять слов печатаешь, а одиннадцатое – матом. На мониторе …
– Доброе утро, Валентина. – Кира проворно подняла с пола портфель и снова стала в нем копаться. Да где же этот чертов телефон!..
– Папа приедет, а нас нет, – качая ногой, заявил Тим, – вот он удивится! Мам, а ты когда домой?
– Аллочка, это мой муж Сергей, – быстро представила Кира, – Сереж, это Аллочка Зубова, наша журналистка.
Когда она была беременна, ее рвало все девять месяцев так, что она даже гулять не ходила, и, прибегая с работы, он наскоро ел – она в это время дышала в окно, потому что не могла слышать запаха еды, …
– Вот именно. Убийца видел вас. Я так понимаю, что не один раз. Ваше пальто, берет и… макияж. Дальше все очевидно. Он надевает клетчатое пальто, берет, красит губы лиловой помадой и становится вами. …
– Я ни с кем его не путаю, – отчеканила Кира, и Верочка моментально сообразила, что на этот раз выбрала неверный тон. Сообразила и немножко струхнула.
Его собственная квартира – вон даже планка над холодильником висит так, как он прибил ее, когда он еще все прибивал, и приклеивал, и отпиливал сам, и не было денег на “специально обученных людей” – о…
Кретин, твою мать. Великовозрастный любовник-переросток, впервые познавший радости большого, светлого чувства.
От того, что солнце грело щеку, и еще оттого, что машина совсем не ехала, Сергею очень хотелось спать. Прошлую ночь он почти не спал – караулил Киру, думал о Костике и страдал оттого, что она спит, а…
Весь этот цинизм, стремление подать “покрасивше”, выжать слезу, заставить переживать и потрясать кулаком в адрес неведомых убийц были просто их работой. Такое у них ремесло – сначала нужно “дать в но…
– Но я уже настроился, – подхватил Сергуня безмятежно, – мне не хотелось просто так менять планы. Я даже взял с работы бумаги, чтобы их посмотреть, пока Кира будет занята.
Ему не нравилось слово “паркет”, черт побери!..
– Это не имеет никакого значения, – отрезал Батурин.
– Я не уверен. Я скажу, и неправильно – зачем?
Так ты и не научился разбираться в людях, хренов военный корреспондент!.. Разбираться не научился, а все тянет тебя в высоту, все тебе охота доказать кому-то, что ты все можешь, что ты на самом деле …
– Я писала про детективные романы. Статью.
Только палку он так и не нашел. Куда она могла деться? Он весь вестибюль исходил – нет палки!
– Я веду расследование, – четко выговорил он. – Лает или не лает?
Растение в кадке шевельнулось, Кира скосила глаза. За плечом у Верочки произошло какое-то движение, ударил по глазам свет, Верочка взвизгнула, прыгнула на Киру, откуда-то в поле зрения появился тяжел…
Все пятнадцать лет теща называла его “бревно бесчувственное”, и отчасти он был с ней согласен.
– Прошлый номер вышел с материалом о выборах мэра в Новом Уренгое. Костик считал, что он заказной и что мне за него заплатили.
Два киллера в черных масках, темный подъезд, пистолеты с глушителями. Охранника убивают первым, хозяина вторым. Контрольный выстрел в голову – и непременная машина, поджидающая исполнителей заказа за…
– Он думал… что… ты… не… приедешь, – всхлипывая, выговорила Кира, – он… решил, что… ты… его… надул. Ты что, не мог ему позвонить, идиот проклятый?!
– Вот ты мне теперь попробуй сказать, что пиво вы пили не из-за рекламы! Какое там у нас самое “продвинутое”?
– Ну конечно! Можешь не стараться. Я все равно тебя убью. Давай. Медленно и боком, боком. Я выстрелю тебе в голову, чтобы вылетели мозги и чтоб твой ублюдочный сыночек тебя не сразу узнал. Он будет п…
– А то что? – Он заправил ее волосы за ухо, и на этот раз она не удержалась, отшатнулась. – Папочке скажешь, папочка охрану вызовет, и охрана плохого мальчика отшлепает?
Аллочка заметила его сразу. Он стоял в дверях, перегородив вход, и не торопясь, рассматривал закусочную, очевидно, отыскивая ее.
– Мама не хочет, чтобы я ехал, – озабоченно прогремел бас и тут же сменился фальцетом. – Пап, ну что такое-то? Я же не грудной младенец! Все едут, а я чего?
Ее бывший муж Сергей Константинович, которого только-только удалось загнать в темный угол, опять нагло влез в самую гущу Кириных мыслей.
– Нет, – вдруг грустно ответил Тим, – не заедешь ты вечером.
– Да что-то не выходит у меня ничего с кошмарным преступником!
Он вдруг оглянулся по сторонам, взгляд был недобрым.
– Убирайся, – приказала Кира, чувствуя, что ведет себя в полном соответствии с его планом выведения ее из себя, – сейчас же убирайся вон из моей квартиры!
– Я ничего не знаю ни про какое масло, – отчеканила она.
Звонок Генеральному прокурору, звонок министру внутренних дел, звонок шефу Совета безопасности – кто там еще есть из великих и могучих?
– Зайка, ты как там, – весело спросила она, – я тебе звоню, звоню, а мобильный не отвечает!
Верочка ничего не знала про Кириного бывшего мужа, который застрял в ее мыслях, слышала только громкий недовольный голос и смотрела на Киру с некоторой опаской и некоторым излишком преданности.
– Откуда у тебя… пистолет? – прошептала Кира, не отрывая глаз от вороненого ствола. В нем плясал лестничный свет.
Им обоим было хорошо известно, что найти сотрудника вне стен родной редакции почти невозможно, журналисты уходили “на задания” и исчезали, как будто подвергались дематериализации. Через некоторое вре…
Добравшись до джипа, он покидал в багажник вещи, заплатил по счету и включил наконец телефон.
Так звали жену отцовского делового партнера.
– Ее и не было. Она не вышла. Чем-то они ее заменили. Когда вы приезжали к Кире на дачу, она как раз ее писала.
Сергей велел никому не рассказывать о том, что ей предстоит сделать. Даже Батурину. Но у Киры было свое мнение на этот счет, которое не совпадало с мнением мужа. Кажется, раньше он был бывший.
– Мама! – фальцетом закричал Тим. – Мам, где мои черные штаны?!
“Леша Балабанов, – записал Гальцев в блокноте на строчке с буквами “втр”, – девица из отдела новостей рыдала”.
– Он мой начальник, – объяснила она, не дрогнув. Ловко подняла турку, так, чтобы ни капли кофе не просилось мимо крохотной чашечки, и стала наливать во вторую. Капитан покосился на чашечку – он любил…
Рядом захрипела Аллочка, и Кира сильно вздрогнула, косясь в равнодушные спины. Они смотрели в окно, за которым была мертвая, как после ядерного удара, улица, и где-то снова тоскливо и тяжко завыла си…
Не нужно было ехать, думала Кира. Бомба не падает дважды в одну воронку. Никто не придет сегодня ночью продолжать поиски.
– Да наплевать мне на полредакции! – вновь начал Костик, схватил бутылку и вылил в себя остатки воды. Обошел стол и, отдуваясь, уселся на свое место. – Так больше нельзя. И вообще нам надо все обсуди…
– Нам нельзя, – напомнила она, – ты что? Не знаешь?
– Давай, – предложил капитан Гальцев и присел на ступеньку рядом с Кирой. Достал измятую пачку и ткнул ей в бок. Кира вытащила из пачки сигарету. Он зажег спичку и подождал, пока она прикурит, глядя …
– Оставайся у нас, пап! – крикнул Тим с безопасного расстояния, юркнул за дверь и быстро ее прикрыл.
Ну да. Конечно. Странно, что она не почувствовала этого на ощупь. Впрочем, в горячке трудно чувствовать.
Когда вчера Кира волокла Аллочку за гардеробную стойку, она не была льдиной. Она вполне могла ее бросить, но не бросила, тащила, прикрывала, а теперь самоуверенная Верочка говорит, что она льдина!
– Из твоего портфеля. Зачем ты его на работу привезла, дура? Избавиться хотела?
– Ну конечно! – ответил он со странной досадой, как будто не понимал, из-за чего переживает Кира. – Все одно к одному, и записка, и кабинет, и убили его, когда он к нам шел!..
Кира ничего не ответила. В пепельнице была гора окурков, и ей почему-то казалось, что все дело в этой пепельнице, полной окурков. От нее так невыносимо и муторно болит голова и желудок, но как от нее…
ФСБ превратилась в КГБ. Террористы в туристов. Журнал почему-то в криминал – фантазии, что ли, не хватило? Вестибюль в вестибуляр. И так далее и тому подобное во всех вариантах.
Отец стащил ботинки, швырнул на вешалку куртку, подошел и присел рядом с ними.
Аллочка все пряталась и все высматривала красный “Фиат”, и – честное слово! – если бы Кира приехала одна, выскочила бы, перебежала Маросейку, остановила ее и заставила бы выслушать.
– Я тебе еще покажу, сука! – негромко продолжил Леша. – Ты у меня еще пощады запросишь, встретимся мы на темной улице, я тебя…
– Я вижу, как ты следишь! Валентина постирала твои брюки, а ты знать не знаешь!
– Я постараюсь, – пообещал он. – Машину придется оставить возле дальних соседей.
– Я понимаю, что ты ничего не должен, – отчеканила Кира, – ты никогда ничего и никому не должен, особенно нам. Но я не хочу, чтобы он ехал. Я не уверена, что там за ними станут нормально смотреть. Я …
Бомба не падает дважды в одну воронку – уж теперь-то Кира знала, что еще как падает! Глупый взрослый маленький Тим счастлив, что отец живет с ними. Разве он живет с ними?
– Этот телефон бесплатный, – сообщил он Верочке, – зря вы так старались.
– Кира, – заговорил тот, на четвереньках, и она чуть не хлопнулась на пол от неожиданности, – Кира, я ни в чем не виноват, это какое-то недоразумение! Я не хотел, на самом деле не хотел! Кира, прошу …
– Да, – Сергей выдвинул табуретку и сел поближе к Тиму. Подальше от греха, то есть от Киры. – Мне надо с тобой поговорить.
– Господи, – пробормотала Аллочка, – что же это за дела такие? Главного у нас убили, в заложники нас захватили! Мама мне не поверила. Говорит – ты просто проспала и выдумываешь. Это потому, что я дол…
В трубке слышался отдаленный ровный шум, очень похожий на ресторанный или магазинный. Пожалуй, ресторанный, потому что звенела какая-то посуда. Очевидно, Инга решила, что глупо идти на работу, раз на…
– Благодарю вас, Кирочка, немного лучше. Мы сделали алгебру и биологию на понедельник. На ужин курица в белом вине. Я вычитала рецепт в одном романе. Чудный английский роман!
Когда Аллочка вбежала в конференц-зал, все занимались своими делами. Киры не было, это она заметила сразу. Раиса на широком подоконнике разливала чай в невесть откуда появившиеся знакомые редакционны…
– Я был в Малаховке, – сообщил Сергей, – ехал три часа.
– С вашим папой это вечная история, – пробурчала теща, – когда у нас серьезные дела, так его нет! Вот не было бы вчера твоего Батурина дома, как бы ты добралась?! Нам с отцом через весь город ехать, …
– Привет, – выдавила девица, – я… тороплюсь очень, извини.
– Беда. Беда. Кира, служба выпуска уж два раза приходила, я все просила подождать. А вот только что они звонили, говорят, что ждать больше никак не могут, и я решилась войти… И Зубова заходила, и Вер…
От того, что он подслушал разговор Киры с Николаевым и понял, что она на его стороне и, оказывается, была на его стороне всегда и даже знала, сколько усилий ему приходится прикладывать, чтобы удержат…
Лена Пухова разговаривала с Костиком на лестничной площадке, и это видели Федот и его нянька.
– Много, – согласился Сергей, – я, когда вчера приехал…
Сергей вдруг сделал стремительное движение, что-то сухо щелкнуло, и ослепительно яркий свет озарил комнату. Кира зажмурилась изо всех сил, раздался топот, треск, короткий удар и вой.
– Тим спит совсем, – издалека проговорила мать.
Леша вытаращил глаза, перегнулся вперед и стал хватать ртом воздух.
Стремительные тени в камуфляже и таких же ненавистных черных масках, пришедшие с “нашей” стороны, заполнили то, что раньше было редакционным вестибюлем, и крик как-то сам собой вдруг замер, и только …
Он отвел глаза, как вор, укравший хлебные карточки у инвалида.
Он даже не поцеловал ее ни разу в жизни. Он понятия не имел, как это – поцеловать ее. Он вообще не ;лишком уверен, что ее можно целовать. А ее пальцы? Сожмутся в кулаки, стискивая его, или вопьются, …
Батурин с его палкой, угрюмостью, темными внимательными глазами.
Тот человек в окне не был похож на Батурина хотя бы потому, что бежал так, что Сергей не смог его догнать, а Батурин ходить-то едва может, не то что бегать.
До квартиры осталось два пролета. На площадке стоит кресло. На этой площадке убили Костика.
Плед всегда лежал на гобеленовом диване, в самом углу. Тим накрывался им, когда ему взбредало в голову пить на кухне чай и читать, и Сергей часто подкладывал его под голову. Кира готовила ужин, а он …
Он был взрослый, умный, в общем, тертый калач. Сцена, которую он наблюдал, никак не укладывалась в предлагаемую ему схему – ссору двух влюбленных голубков. Он мог дать на отсечение голову – или втору…
– Дай запить, – попросила она, и он почему-то сунул ей вино, оставшееся в его бокале.
– Я не могу, – холодно ответила Кира. Ей казалось, что ее сейчас вырвет. – Меня допрашивают.
Как она всегда обижается, когда он так говорит о ее писанине! Но ведь это правда!..
Батурин еще постоял, изо всех сил стискивая в кулачище подцепленную на столе ручку, потом швырнул ее на ковер и вышел.
Придется еще и полы мыть, будь он неладен, Аристарх Матвеевич, с его бдительностью!
– И больше никто не приходил и не уходил, – подытожил Сергей, – Данила в восемь часов. Потом Валентина, потом няня с ребенком, потом старушка Евсеева. Правильно?
– Серый, – весело сказала Кира, – бревно бесчувственное, ты опять все пропустил!
– Мне нужно быстрее на работу! Там, наверное, содом и гоморра! Если туда уже милиция нагрянула…
– Но… почему? – выдохнула Кира. – Почему?! За что?!
Секс всегда был просто секс, когда лучше, когда хуже, но он был прямолинеен и однозначен, как некое постоянное арифметическое действие – сколько ни складывай и ни вычитай, ответ все равно остается то…
– Я в прошлый раз решетку не стал намертво прикручивать, – заговорил он оттуда, – если появится наш жулик, он ее быстро снимет.
Конечно же, он не выйдет. Можно переставать уважать себя прямо сейчас.
– А может, и ничего, – протянул он задумчиво, – только маленькая очень.
– Затем, что я не доеду до твоего б…кого Речного вокзала! – закричала она и заплакала. Вернее, она не заплакала, а слезы сами по себе хлынули из ее глаз и стали капать Батурину на руки, очень горячие…
– Ах, боже мой! – воскликнула Верочка, выскочив в коридор, кинулась на пол и стала проворно втискивать содержимое пакета обратно. – Извините меня! Извините меня, пожалуйста!
Утром никто еще не успел продрать глаз, когда явилась Валентина. Сергей не слышал, как она вошла, и проснулся от того, что совсем близко кто-то отчетливо взвизгнул.
Она думала, что перетерпеть осталось чуть-чуть. Она думала, что справится.
И теперь, значит, он никто. Чужой человек.
– Тим, – тоже очень твердо сказала Кира, не глядя на Сергея, – папа тут совсем ни при чем. Это… не его проблемы. А ты его втягиваешь…
– Еще бы! – возмутилась Кира тоже шепотом. – Мы с Валентиной все убрали, когда в феврале я отсюда уезжала!
– Ты даешь! – восхитился Тим и от восхищения вынул из-под стола руку со скрещенными пальцами. – Ты даешь, пап!
Сначала они уверены, что дело не стоит выеденного яйца: “Это дело на одну трубку, Ватсон!” Потом они “заходят в тупик”: “Никогда в жизни у меня не было такого сложного дела, Ватсон!” Потом они начина…
– Она не вышла, – негромко сказал Батурин. – Кто-то тогда помер. Кто, Кира?
– Зато она была на даче, когда ты писала там свою статью. И вышла из подъезда через час после того, как попрощалась с тобой. Где она была? Что делала этот час? Что вообще все это может означать?! Ты …
– Банды нет, – заявил Сергей, – есть один только Костя Кирпич.
– Если надумаете остаться, добро пожаловать к завтраку. Мы с Виленой Игоревной рано встаем и будем очень счастливы. Очень, очень счастливы. Вчера в нашем магазине я купил отличнейший творог. Леночка …
– Под правую руку. Под правую руку, Кира. И телефон.
– Я очень боялась, что ты с этими уедешь. Со своими друзьями, – быстро ответила она.
– У меня пока куриной слепоты нет, – язвительно отрезала Вася, – до свидания.
– Ремонт есть ремонт, – философски заметил Сергей.
– Ты, – выпалил он, – ты и твой козел, которого он ненавидит!
Кира смотрела на него, и вид у нее был растерянный, как у Тима, когда Сергей пытался объяснять ему алгебру, а он очень старался понять и не понимал.
– Кира, помоги мне. Только молча. Ни слова.
Он снова завел глаза к потолку и беспокойно шевельнулся в кресле.
– Гришка?! – переспросил он, как бы не веря себе, и подошел, хрупая стеклом. – Батут! Батут, твою мать! Леха, давай сюда! Быстрей! Батут, так тебя и не так, так это ты нам подсоблял?!
В самом деле такой наивный? Не прикидывается?
Он никогда не умел хорошо, правильно и красиво разговаривать с ней. Он все знал про любовь, про уши, про женщин и знал, как составить все эти слова, чтобы получилось бессмертное откровение какого-то …
Мимо опять протопали ноги – на этот раз торопливо, зазвенело разбившееся стекло, обвалилось в ушах морозным звоном. Почему-то свет мигнул и погас.
– Пока, – сказал бывший муж, – и не кури так много.
– В редакции, – секретарша выпалила это ему в лицо и вдруг опустилась на стул, как будто совсем обессилев. Сергей, наоборот, вскочил. Затылку стало холодно.
Обогнув стол, Сергей оказался у окна – человек бежал по дорожке к воротам, вскидывал журавлиные ноги. Кое-как проломившись в узкую раму, Сергей сверзился с подоконника.
– Максим, известно ли, сколько в здании террористов?
– Как не привозила? – вдруг удивился Батурин. – Я же ее читал!
Марья Семеновна вынырнула из платка и взялась за сердце.
Кира закрыла глаза и тут же вновь их открыла, потому что один из них вдруг быстро пошел в ее сторону, придерживая болтающийся на плече автомат. Кира знала, что он идет убивать ее.
Пусть кто угодно, думал Григорий Батурин, глядя в ее стриженый затылок, пусть хоть она сама, только не Аллочка Зубова. Она ведь тоже была “из наших”. Любовь до гроба, твою мать. Парад планет.
За компьютером, на котором она проработала все утро, сидел Леша Балабанов. Сидел, читал и правил текст.
– Я очень устал, – признался он, – ужасно.
– Я думаю, что он убил Костика именно вчера, потому что ему подвернулся удобный случай. Он слышал, что тот собирается к тебе, и решил, что спихнет на тебя его убийство. Он подложил ему в портфель стр…
– Простите, пожалуйста, – смиренно попросила кобылица еще раз, – я плохо вижу и очень спешу…
Батурин, тяжело опираясь на палку, пробрался внутрь. Палка оставляла на белой бумаге круглые вмятины.
Она замерла, на весу держа голову, потому что опустить ее значило опустить в чужую кровь. И зажмурилась.
Верочка подала три листочка и села, не поднимая глаз. Она была убеждена, что Кире нравится, когда подчиненные принимают смиренный, “монашеский”, вид.
Батурин еще раз затянулся, бросил окурок и не спеша поднялся навстречу тому, кто подходил. И второй – огромный, высоченный, бритый, в камуфляже, с ногой, перетянутой ремнями, и в перчатках с обрезанн…
Она собралась погасить свет, но он не дал ей, потому что хотел смотреть на нее, вспоминать и узнавать снова.
– Мне, – буркнул он, – с тобой. Ты как-никак мой второй заместитель.
– Что я, по-твоему, – спросил Батурин обиженно, – совсем дурак?
– Я не знаю! Я не слушаю, что она делает! Я английский учил!
– Вот именно. Наверное, он решил, что мы с тобой после завтрака опять поженимся.
Сергей опустился на пол и пополз вокруг стола. Сигареты он собирал в кулак.
Михаил Петрович перестал потирать руки, подошел и поправил платок, сбитый Масей.
– Как же не должен, когда он к тебе привязался, а ты даже папе не хотела звонить!
– Рукопись, из которой изъяты эти полстранички, – повторил он почти по слогам, – где она?
– Нет, нет, – перепугался Сергей, – спасибо, ничего не нужно. Я только что пил.
– Кира, все равно в Малаховское отделение милиции мы его не сдадим, верно? Ну, посадят его до утра в “обезьянник”, ну и что?
– Кира!!! – хором закричали теща и свекровь. – Кира, как ты можешь?!
– Ты извини меня, Кира, – вдруг сказал он совсем рядом, – я не знал, что ты не разрешила ему звонить. Я бы не приехал, если бы знал, что ты не разрешила. Твой… приятель уехал из-за меня?
– Почему я должен молчать?! – Фальцет поехал в обратную сторону и переехал в расстроенный бас, – я его ненавижу! После него в ванной на полу всегда лужа, как будто он на пол писает!
– Мы в самом деле развелись. Больше года назад. Год, два месяца и… Он едва сдержался, чтобы не посмотреть на календарь и старательно сосчитать дни.
– Пап, смотри! – Он подбежал к Валентине и вытащил у нее из руки пистолет. – Классная штука, да? Мы ее в диване нашли. Как ты думаешь, откуда она там взялась, а, пап?! Мам, ты чего? Ты чего, мам?! Па…
Что делать? Ну вот что делать?! Что начальству докладывать?! Да еще журналист, мать его!.. Где там “Дорожный патруль”?! Уже на подходе?
– Да что вы? – удивился Сергей. Он свой телефон не выключал, но был твердо уверен, что знает, кто его выключил.
Подумать и поплакать над бедолагой Костиком.
– Плохо, – ответил он злобно, – мне плохо.
– А ты, – через некоторое время спросила Кира, – нашел что-нибудь?
– Все, сука! Доигралась. Не надо было рот разевать! Конец тебе!
– Если ты имеешь в виду сексуальную сторону, то я научу его пользоваться презервативом. Специально для этой поездки.
Раз уж мы приехали вдвоем, значит, мы оба будем ловить жулика. Подержи пока мой “кольт”, дорогая. Кстати, можешь и свой достать.
Ей вдруг вспомнилось, как он объяснялся ей в любви – совсем недавно, лет шестнадцать назад. Она даже запах вспомнила – мороза и овчины от его доморощенной дубленки. Он сказал: “Я тебя люблю” – и посм…
– Никак нет, товарищ полковник. Вроде живы, – пролаял в ответ невидимый Крепов, и Кира стала медленно садиться, понимая, что лежать больше никак нельзя. Ноги свешивались и не доставали до пола, спине…
Под конец их брака он готов был ее убить. Просто взять и убить – застрелить из пистолета или подсыпать яду в чашку. Он не знал, куда ему деться от ее ненависти – она была повсюду. Даже его рубашки, к…
Ух, как Кира ненавидела такие стандартные “устойчивые” выражения!
– К стене! – рявкнул трудноопределимый голос, и маска наклонилась к ней, она чувствовала чужой запах и чужое тепло. – К стене!
Он жарил картошку – единственное, что научился готовить за пятнадцать лет, кроме макарон и яичницы. Макароны и яичница были его коронными блюдами, можно сказать, вершиной мастерства еще со студенческ…
– Да не о плохих детективах это написано! – громко сказал капитан, которого с утра уже вызывали к генералу по поводу “громкого дела” об убийстве “прогрессивного журналиста и борца за свободу слова Ко…
У нее были совершенные плечи и изумительная грудь, маленькая, крепкая, вызывающая. Ее грудь находилась сейчас прямо у него перед носом.
– А подписку о невыезде? – спросила Кира. Нужно срочно встать и выйти, но ей было так плохо, что она совсем обессилела. – Возьмете?
– Вы тоже не убивали, – Сергей нащупал в кармане ключи от машины, – а он, тем не менее, лежит.
Сколько же лет этому, в рыжих ботинках? Тринадцать? Пятнадцать?
– Вы целый день не выходили, Елена Львовна?
Ключи от их общего с Кирой “загородного дома” все еще висели на связке. Он собирался их отцепить, каждый день собирался, как и ключи от ее – бывшей общей – квартиры. Из-за обилия ненужных, чужих, Кир…
– Кир, – а из-за чего они с Батуриным поссорились? Я только приехала, вошла в коридор, и слышу, как он орет. Если бы он на меня так заорал, я бы умерла, наверное.
– Я! – бодро, как на линейке, отозвался Сергей. – Что случилось, Ирина Федоровна? Переворот? Крах? За один рубль дают тридцать долларов?
– Тим, не выражайся, – сказал Сергей машинально.
Странная какая-то кружка. На таких кружках должно быть написано “Я люблю Нью-Йорк” и нарисовано сердце с красной стрелой.
– Не хочу я ничего объяснять, – с тоской произнесла девица, – все равно вы мне не поверите! Ну, не писала я в материале, что Гонконг – европейский город с европейской же культурой! И президента Васил…
– Ну, ты мастер перевоплощения, – так же негромко восхитился Сергей и с удовольствием пожал здоровенную ручищу, – не узнал даже. А ты чего здесь? Ты же был в Канаде?
И нетерпеливо оглянулся на жидкую толпу у бывших стеклянных дверей – одна створка разбилась не до конца, неровные пласты стекла торчали в проеме, как выбитые зубы, грозили каждую минуту обрушиться. К…
– Леш, – сказала Аллочка как можно более убедительно, – ты меня с кем-то путаешь, наверное. Я об тебя ничего… не вытираю. Я просто не хочу никуда с тобой идти.
– Конечно. – согласился Сергуня, которого непросто было сбить с толку, недаром он сделал карьеру в американской компании! – Обстоятельства сложились так. что я оказался… в щекотливом положении. Сегод…
Она была уверена, что он везет ее на свидание. А он на самом деле привез ее ловить жулика и теперь чрезвычайно и деятельно этим самым жуликом озабочен, а на Киру ему наплевать.
Она думала только одну секунду, потом вытащила из кармана пиджака оставшуюся с прошлого лета карточку метро и нырнула под блестящий панцирь настенного телефона.
– Поцелуй папочку, мамочка, – встрял Леша и сладко улыбнулся.
Кира пообещала и во второй раз за эту ночь закрыла дверь.
Теперь, когда игру предлагал Батурин, она растерялась.
– Леша, ты просто больной, – заявила Аллочка. Было не так страшно, как вчера, потому что вокруг люди шли на работу. – Отстань от меня! Зачем я тебе нужна?!
У стеклянных дверей, через которые она утром входила в редакцию, злясь на портфель, у которого так некстати развалился замок, сейчас стояли трое. Один все время оглядывался по сторонам, словно боялся…
Она приткнулась на табуретку и закурила. Табак щипал язык и глотку – сколько она выкурила за вечер?
“…вся современная проза, которая, насколько можно судить по книжным развалам, сосредоточилась сейчас именно в женском детективе. Вечный спор о том, что можно считать литературой, а что нельзя, какая …
Вот суббота, самая обычная суббота, одна из многих суббот, тогда он еще не знал, какое это счастье – такая суббота. С утра отец вез их кататься на лыжах. Они брали с собой термос, снегокат, запасные …
– Мам, пойдем в субботу на “Гарри Поттера”? Что за дела? Все посмотрели, а я нет!
– Вы думаете, что в раю спокойно и размеренно? – неожиданно спросила Аллочка, и он засмеялся.
– Кто мог подсунуть потерпевшему в портфель страницу из рукописи?
– Как к нему в портфель могла попасть твоя рукопись? – спросил он, прогоняя из головы Аллочку Зубову – вот как, оказывается, ее зовут! Он что, все время носил с собой твои рукописи?
– Он не мог застрелиться, – сообщила Кира, глядя в длинную и сильную Сергунину спину, – возле него не было пистолета.
– В окно я видела только вашу Валентину! – крикнула Лена с отчаянием. – И все, и больше никого! Она выскочила и помчалась в сторону метро, как паровоз. Что ты ко мне пристал?! Данилка вчера велел, чт…
Нога болела подло и тяжко, норовила подвернуться, когда он наваливался на нее, – устала за день. И есть ему хотелось очень сильно, все из-за того, что из соседнего ресторанчика так славно и вкусно па…
– Я не знаю, вы с ним это потом решите. Если будут вопросы, звоните мне на работу. – Тут ей пришло в голову, что с работы ёе могут увезти в милицию. – Или на мобильный телефон.
Кира проворно поставила на стол две большие кружки – одна из них была его собственная, с надписью “Серый волк, зубами щелк!”. Кира иногда звала его Серым в давние-предавние времена.
– Садись, – сказал Сергей, не оборачиваясь, – поешь.
– Спасибо, – сказал Сергей. Слушать про молодость Марьи Семеновны он никак не мог, даже из соображений политеса.
– Никто ни у кого не одалживал. Он все время подозревал меня в том, что я за его спиной ставлю в номер оплаченные материалы, а с ним не делюсь.
На круглом столе стояли три тарелки синего английского фарфора – подарок свекрови к прошлому дню рождения, который должен был означать, что, несмотря на то, что она развелась с ее сыночком, их отноше…
– Кира! – воскликнула она и повела красным от слез и горя носом. – Кир, я кофейку сварила! Может, попьешь, а? Здрасти, – сказала она в сторону Сергея, – у нас тут такое несчастье, просто ужас.
– Кира! – кричала Лена Пухова. – Кира, как ты там?!
– Знаю, – согласился он и поцеловал ее в ладонь, – я без тебя больше не могу.
Как же так получилось, что нынче он – чужой человек, и нет у него никаких родственников в Курске, и тещи нет, и тестя нет! Все бывшее – родственники, яблоки, квартира, гобеленовый диван, на котором о…
Он умел выводить ее из себя как никто другой. Он точно знал, что нужно делать, чтобы вывести ее из себя. Он даже знал, когда именно она взбеленится – моментально или через некоторое время.
– Давай, – торопил ее Сергей, – вспоминай. Леня Шмыгун, это я уже знаю. Коммерческий директор. Зачем он приезжал?
Скорее всего попросил потому, что ее мордашка первой попалась ему на глаза, подумала Кира. Это очень в духе Костика. Самому писать лень. Замов искать лень. Ну, пусть хоть вот эта напишет, хорошенькая…
– Ясно, ясно, – пробормотал капитан, глядя в свою записную книжку. В книжке были прочерчены линейки и написано “пон”, “втр”, “срд”.
– Гриш, я не знаю! Правда! Я сказала бы, если бы знала. Но это и впрямь кусок рукописи, а вовсе никакая не записка с угрозами!
– Сереж, – прошептала рядом Кира, – подвинься. Да подвинься ты, ради бога!..
Думать о том, что он ее раздевал, и, может быть, трогал, и уж наверняка смотрел, было нельзя, и махровая броня халата придавала ей сил.
Аллочка улыбнулась, несмотря на то, что Леша не отрывал глаз от ее физиономии. Масштабы отцовской помощи были ей хорошо известны.
– Добрый вечер, – произнес он, оглядев кухню. – Кира, что случилось?
Дмитрий Потапов был министром печати и информации.
– Доброе утро, лапочка, – пропел ей в ухо сладкий змеиный голос. – Опаздываешь?
– Принеси мне свитер, – попросила она, – что-то я замерзла.
– Вот именно, – сказал Батурин. – Может, это она его убила! Или папа кого-нибудь нанял.
– Вы уже все решили, черт бы вас всех побрал! – заорал сын. – Вы все решили, а я должен только слушаться! Жду не дождусь, когда вырасту и… и…
Они сто лет никуда не ездили втроем и вряд ли еще поедут. С Ингой – Таней, Катей, Дашей, Лизой – ездить было неинтересно, некуда и незачем.
– Ты же знаешь, – он все еще улыбался, – я тебя, суку, из-под земли достану. Никто ничего не поймет, даже твой папочка. Paз – и нет тебя!
– Что ты говорил про редакционные дела и про то, что здесь были только свои?
Мужские голоса, гулкие на лестничной площадке и приглушенные в квартире, телефонная трель, шаги – Кира застонала сквозь зубы, услышав эти шаги, и капитан посмотрел на нее.
– И я ничего, – весело признался Сергей, – ты по поводу Костромы?
За дверью затопали, и в кухню ввалилась ее семья. У семьи были нарочито незаинтересованные липа.
Выходит, тот, кто стрелял, знал, что в бывшей квартире Басовых ремонт и выстрела никто не услышит. Выходит, стрелял кто-то из соседей? Из соседей?!
Так. Надо быстро найти того, кто его замочил, чтобы к приезду “средств массовой информации” уже был готовый подозреваемый.
Батурин смотрел в окно, и его затылок красноречиво выражал все, что он думает.
– Нужно самому знать, где твои вещи, а не спрашивать у Валентины.
Главный опять бушевал – не так громко, как полчаса назад, но все же в приемной и даже в коридоре было слышно.
“Би эм даблю” проехал еще совсем немного и остановился в густеющих синих и теплых сумерках. Это был никакой не Речной вокзал.
– Около семи, наверное. Или чуть позже семи. Если у меня на работе нет никакого… форс-мажора, я всегда приезжаю примерно в это время.
– Почему не приезжал, конечно, приезжали! С работы приезжали, несколько раз! Она даже пожаловалась, что вот, мол, вырвалась на недельку из городского шума, так сказать, убежала от жизненной суеты, но…
– Он старался не пялиться в твой вырез, – поправил Сергей мрачно.
И этот невесть откуда взявшийся “сыночек”, и печальная рука, и больничное серое белье, так ей не шедшее, так исказившее все еще молодое, всегда веселое розовощекое лицо, похожее на лицо Киры, произве…
– Спасибо тебе, Серый, – неловко сказала она и ткнула в него ладошкой, – ты молодец. Как это ты про него догадался?
Ему стало страшно – так он ее любил и хотел.
Он взял со стола Кирин диктофон и помахал перед носом у Лени.
Кому мог помешать Костик в ее подъезде?! Кому он вообще мог помешать, ловелас, плейбой и бонвиван?!
Она лежала на боку, прижатая спиной к кому-то, кто обнимал ее обеими руками и глубоко и беззвучно дышал. В панике она ощупала руки, как в игре с завязыванием глаз, и моментально поняла, чьи они. Она …
– …тоже ничего нельзя сказать, хотя нам только что сообщили, что руководитель Центра общественных связей ФСБ должен через несколько минут сообщить журналистам…
Отпускать ее не хотелось, но и увозить было рано.
– Мама!! – надрывался за дверью Тим. – Мам, ты что, ушла, что ли?!
– Была. Кира всегда пишет от руки, и это кусок из ее статьи, точно.
Зазвонил телефон, и Кира ушла с трубкой в кухню. Просто так ушла, из вредности. Звонил Сергуня.
Аллочка не знала, куда деваться, отводила глаза и вертелась в кресле.
– Хорошо, – согласилась Кира, – только ты рассказывай мне про убийство и больше ни о чем не спрашивай. Ладно?
Тут Аллочка совершенно некстати, очень неуместно и горячо, оскорбилась за Батурина.
– Твои родители, – пропела Кира вечным как мир, сладким голосом, каким невестки говорят о свекровиных подарках, – когда мы ремонт сделали. Ты что, не помнишь? Они все приставали, какой мы хотим подар…
– Боже, – послушно повторила Валентина прерывающимся от чувств голосом, и Сергей засмеялся, – как вы меня…
– Если кто-то вытащил страничку из твоей рукописи и подсунул Костику в портфель, значит, он знал, где эта рукопись, и видел ее.
Верочка на миг высунулась из-под панциря, взглянула, спряталась и набрала цифру “три”.
– Из Малаховки. – Кира пронеслась мимо будки с Марьей Семеновной и свернула к лифту. Сергей едва успевал за ней.
– Да, – непонятно зачем сказал Сергей, – да, конечно. И ничего такого… подозрительного не видели и не слышали?
В Зоологическом музее, куда капитан Гальцев любил наведываться во времена пионерского детства, была композиция – “Глухари на токовище”. Чучела облезлых глухарей, пыльная искусственная трава, пыльные …
– Я не лезу. Мне наплевать на твою жизнь. Но у нас ребенок, который живет с тобой. Я не желаю, чтобы у него на глазах его мать отволокли в тюрьму! Он и так…
– А моя мама в Париже. У нее там дела. Она мне оттуда привезет подарок. И Ваське привезет. Мы на бумажке написали и ей в чемодан положили, чтобы она не забыла, что мы хотим.
Он подтянул непослушную ногу, нащупал рукой палку и встал. По крайней мере, на некоторое время ему необходимо заручиться поддержкой Киры. Она ему не союзник, но хотя бы временно может прикрыть тыл. Н…
– Да где ты там нашла ресницы?! – удивилась ее мать. – Нет там никаких ресниц!
– Возьмут, извинимся. Это очень просто – на последней странице. Извините, ошибка вышла, ваш председатель вовсе не алкоголик, а человек уважаемый и приличный во всех отношениях, любит жену, собаку и т…
Капитан посмотрел на Батурина подозрительно – не смеется ли. Батурин не смеялся.
– Ну, с этим нелепым убийством и с подозрениями? Все разрешилось?
– Тише, тише, – попросила Кира, – может, валерьянки тебе найти?
– Сегодня – нет, не ее. Но, черт возьми, неужели непонятно, что кто-то когда-то должен был видеть твою рукопись, читать ее, знать, о чем она, и вытащить из нее те самые полстранички! Кто и когда мог …
Его машина была припаркована за углом, и он медленно пошел к ней, и уже скрылся, когда Леша швырнул ему вслед пустую бутылку.
– Целый день, Сереженька. Я в последнее время мало хожу. Сил почти нет, да еще весна. Весной мне всегда как-то не по себе – сыро и холодно. Все Мишенька – и в магазин, и в аптеку, и за квартиру запла…
– Вася! – закричал откуда-то детский голос. – Вася, Вася!
– А я сама буду приезжать, – энергично пообещала свекровь, – я не барыня, я сама за рулем могу.
Женщина была бледна и держалась прямо, с преувеличенным достоинством.
– Ну конечно, – согласился Батурин и потащился дальше.
– Да что вы заладили про эту поправку! – озверел капитан. – Далась она вам!
– Ну, конечно. Только теперь поздно, они тебя уже… засекли. Пока. Передавай большой привет Бену.
– Возьмем, – пообещал капитан неторопливо, – успеется. А вы пока… того. Сбежать не вздумайте.
Бывший муж вторгся в ее мысли слишком бесцеремонно, и она не знала, как теперь от них избавиться.
– Мне не надо одному. – Он взял ее за коротко стриженный затылок и притянул к своему лицу. – Мне надо с тобой. В отпуск и вообще. Мне одному вообще ничего не нужно, Кира. Мне одному неинтересно. Неза…
– Брейк, – объявил Сергей, – счет по очкам равный. Окончание матча переносится на вечер.
– Вы одалживали у него деньги или он у вас?
– Да Юрке-участковому и мамаше его, Зое Петровне. Я ж и говорю! Они когда из Мордовии вернулись, это еще папаша мой жив был…
– При том, что они тоже знали, что я пишу про детективы…
Кира закатила глаза. Этот “перец” вконец извел ее редакторское ухо. Тим практиковал его к месту и не к месту, и его друг Илюха тоже, и в редакции он носился от одного сотрудника к другому, как метеор…
Кира даже представить себе не могла, что ревность ее мужа – да, да, бывшего! – доставит ей такое удовольствие. Раньше он никогда ее не ревновал, даже когда следовало бы. Она считала – это оттого, что…
Ее муж никогда не врал. Была у него такая черта. Он никогда не врал ей, даже в личных целях, даже для того, чтобы выглядеть лучше, чем на самом деле, даже когда вранье могло спасти его от ее гнева ил…
Капитан внутренне застонал. Композиция “Глухари на токовище” предстала перед ним во всей своей потрясающей красе и силе.
Аллочка с ужасом смотрела на шприц. Не могла отвести глаз.
Батурин посмотрел на нее, и они улыбнулись друг другу.
– А жрет как будто три года голодал! Я его спросил в прошлый раз, может, он житель Сомали, а он захихикал как придурочный! Он на всю голову больной, пап!
Свекольный цвет опять стал во все стороны распространяться по капитанской физиономии.
Волосы на затылке вдруг встали дыбом, и она поняла, что к ней приближается что-то. Она не видела, что именно, и боялась открыть глаза, но знала, что это близко, очень близко.
Ну вот. Отец спасет ее, она перестанет на него сердиться, а он перестанет прятаться от нее за свою работу, и они заживут втроем, как раньше! Тогда хоть и ссорились, но хоть жили в одной квартире, а т…
Когда пакет был собран, Верочка взглянула на хозяйку, которая стояла посреди коридора, и поняла, что аудиенция окончена. Она быстренько оделась, кстати, муж пальцем не шевельнул, чтобы подать ей паль…
– Да, – печально согласилась Леля, – с ней иногда такое бывает, она не узнает даже нас. Старенькая стала.
– В диване, – доложила Валентина и покосилась на пистолет, – в гостиной, в диване. Я хотела лечь на нем, а он… не слишком удобен. Особенно для моего ревматизма. Мы с Тимочкой решили его разложить и…
Или он ревновал, только она не замечала?..
– Может, кофе? – предложил Батурин после непродолжительного молчания. Ему совсем не хотелось дразнить капитана, но заниматься “искренними излияниями” и выкладывать “как на духу” все подробности своей…
– Зато я с тобой поеду. Садись, кому говорю! Аллочка отчаянно оглянулась по сторонам. Стоянка была почти пустой, правда, за стеклянными дверьми вестибюля маячили ленивые и расслабленные охранники, но…
Он растаял не только на улице, но и на Кириных руках и ногах, и замороженное горло отпустило, и стало тепло и легко, и она засмеялась во сне, потому что там наконец-то все стало на свои места, и, хот…
Кира закурила. Лицо в свете приборной доски казалось угловатым и заостренным.
Он должен был кричать и оправдываться, он должен был доказывать ей, что все это неправда, он должен был кинуть в нее стаканом из-под кофе – от возмущения. А он сказал: я вас не заметил.
– Тебе в отпуск надо, – решительно сказала Кира, – на море. Одному. Чтоб только лежать и ни о чем не думать. Особенно о японцах.
Мотив второй – деньги. Миллионером Костик не был и вряд ли когда-нибудь стал бы, однако зарабатывал хорошо, и, самое главное, – он хорошо зарабатывал уже давно. У него была приличная квартира, дорога…
Но она не перестала, а заплакала еще громче, и Тим вместе с ней, и, обнявшись, они оба уселись на пол, рядом с брошенным портфелем, и подвывали, и утирались, и тыкались друг в друга лбами.
– Ничего я не перенервничал, – буркнул сын.
Тим “ Валентина таращились на них, Тим даже жевать перестал, а у Валентины выпал из ослабевшей от волнения руки зонтик укропа, и немота их поразила, и неподвижность “сковала члены”, так, скорее всего…
Она вдруг вспомнила, как он шептал, так, как будто шепот звучал только у нее в голове, а снаружи ничего не слышно. И вспомнила, как исчез нож, как только она ткнула рукояткой в его ладонь. И вспомнил…
Никто и никогда не будет так относиться к нему, Григорию Батурину, просто потому, что он совсем другой. Он стал толковать капитану Гальцеву про первую поправку только потому, что так сделал бы Костик…
Оба – и отец, и мать – перестали жевать и одинаково смотрели на отпрыска так, словно никогда раньше его не видели и будто это чей-то чужой отпрыск.
– Есть, – Кира старательно и глубоко дышала. Батурин видел, как ей трудно, а капитан нет. – Статья есть. Рукопись очень большая. Это только один абзац. Тогда в Париже умер художник Михаил Швидинский,…
И выудил свою майку. Почему-то она лежала на полу за маленьким туалетным креслицем, на котором Кира обычно сидела, когда наводила красоту.
– В кабинет главного я не пойду, – напоследок сказал Батурин, – буду у себя. Кофе можете туда принести. И обзвоните всех, Раиса!
Про конструктивные мысли Кира вчера вдоволь наслушалась на заседании думского комитета, где она представляла “прессу”. Разговоров было море. Конструктивных мыслей – ни одной.
Та ахнула и зажала рот рукой, как будто средь бела дня увидела привидение.
– С чего вы взяли, что это Лиза? Мы думаем, что Маша!
– Я вполне успею выспаться, – доверительно сообщил Сергуня, как будто она беспокоилась, успеет он или не успеет, – мне ехать недолго. Это Тимоша ему позвонил?
Он не мог отпустить ее. Он больше никогда не сможет отпустить ее. Вот как все обернулось.
Сквозь красный туман в голове Кира подумала, что он плохо себя контролирует, почти визжит, не может держать себя в руках.
– Не наверное, – поправил Сергей, – это точно. Вы пришли к нам впервые в этом самом клетчатом пальто и берете. Это было лет десять назад. Правильно?
Оно и видно, подумала Верочка. Небось папе нужно срочно позвонить, наябедничать. Главный, конечно, не подарок, зато умен, хорош, и журналист блестящий, и мужчина хоть куда – не справиться тебе с ним,…
Жена хоккеиста Пухова, беременная, славненькая, занятая только собой и вышеупомянутым хоккеистом, и еще их будущим ребенком и тем, что лучше – нянька или родная бабушка, вдруг вся заледенела. Сергей …
– Так что ничего подозрительного, Сереженька. Мишенька вышел, только когда на лестнице закричали, а до этого мы все время были дома и ничем не можем вам помочь. – Елена Львовна вздохнула и прижала к …
– Если хочешь шашлыка, можем пойти в “Ноев ковчег”. Хочешь?
– Мишенька, наверное, нужно поставить кофе. Или чаю, Сереженька?
– Она пришла на работу, мама. Там ее машина, я видел.
– Боже мой, – простонала Валентина, утираясь, – какое счастье! Девочка! Цветочек! Небесный ангел! Тимочка, не дыши на нее, на всех нас очень много бактерий!
Ее муж примчался по первому звонку, и сегодня не пошел на работу, и поехал в Малаховку, исключительно для того, чтобы опередить милицию, которая, не найдя других отпечатков, могла решить, что записка…
– Мама?!! – завопил в некотором отдалении Тим. – Мама?!! Мам, ты жива? – Голос придвинулся вплотную, и Кира закрыла глаза. Она как будто забыла о Тиме, и родителях, и о свекре со свекровью и теперь в…
На кружке была надпись “Серый волк, зубами щелк!” и еще почему-то дата.
– Наверное, по-разному. У каждого свой рай. В моем именно так.
– Я сейчас приведу здесь все в порядок. Мне ведь решетку надо на место поставить! И… – по привычке он взглянул на часы, – …минут через сорок приду к вам. Договорились?
– Про такие! На нем могли остаться твои отпечатки пальцев? На портфеле, на очках, на чем-нибудь?
Аллочка наклонилась и несколько раз быстро поцеловала отвратительные узлы и рубцы неровного цвета, как будто изъеденные болезнью или разложением.
В довершение всего выяснилось, что машину отогнали неизвестно куда. Кирин “Фиат” остался на стоянке, и еще несколько машин остались, а где его – неизвестно.
С утра в редакции началась паника, постепенно переросшая в тихий конец света. Никто не работал, телефоны подпрыгивали и разрывались от звона. Мужская половина мрачно курила на лестнице, женская утира…
– В том, что, когда я осматривал квартиру наутро после смерти Костика, никакого пистолета здесь не было.
– Я могу тебя видеть, но я не желаю, чтобы он…
– Даже не шевелись, – негромко приказала Валентина. – Просто стой, и все.
– Ну вот! Мои брюки! Я их положила сюда, а ты…
– Да нет, – сказал Сергей с досадой, – конечно, это был другой человек, одетый точно так же, как наша Валентина!
Родители посмотрели друг на друга. Вид у матери был растерянный, у отца сердитый. Он всегда сердился, когда чего-нибудь не понимал или волновался. Раньше Тим не знал, что он сердится оттого, что волн…
– Не писал мне Костик никаких записок. И я ему не писала.
Вышло так, что Аллочке Зубовой никто и никогда не нравился – ни в школе, ни в университете, ни на лыжных курортах. Были приятные молодые люди, проверенные и “благонадежные”, с которыми она с удовольс…
– Я хочу домой, – скороговоркой заявила снизу Аллочка, – мне нужно домой. Родители, наверное, с ума сходят. Маме нельзя волноваться. Мне нужно папе позвонить.
Он посмотрел дату. Все правильно. Дата тоже совпадала.
И она пошла, и на середине дороги оказалось, что это он ведет ее, крепко придерживая под локоть, так что больно было костям.
– Тим! – крикнула Кира. – Тим, не смей сюда ходить?!
Кира вздохнула. Он был как-то непонятно прямолинеен, этот капитан Гальцев, хотя вовсе не производил впечатление дурака.
Теперь у него на руках журнал, и до тех пор, пока Володя Николаев, владелец и бывший главный редактор, а ныне простой американский миллионер, не прислал никого на его место, он, Батурин, здесь команд…
Он знал, что не должна, но ему хотелось, чтобы страдала.
– Да нет, – сердечно сказал Сергуня, – мы – это не то, что вам нужно. Мы никого не убивали, правда, Кирха? Мы мирные обыватели, слушаем музыку, ковыряемся в бумажках, ничего интересного.
Аллочка перестала стонать, лежала очень тихо, Кира не могла расслышать, дышит она или нет. Может, сознание потеряла? Если тот, в рыжих ботинках, раздробил ей ребра, вполне могла потерять.
– Кира, собери редакторов. Обсудите первую полосу, а я подойду, как только с Королевым решу. Сергей, вы… уезжаете?
– Да, – задумчиво произнес Батурин, – я никого не заметил. Сдавать стал.
– Валентина, – вдруг вспомнила Кира. – Она сказала, что одной ей скучно, и лучше бы она с Тимочкой поехала, чем бабушку от работы отрывать, привезла пирогов, с Виленой Игоревной посидела…
– Леша, слава богу, – торопливо проговорила в коридоре Магда Израилевна, – скорей, тебя Батурин спрашивает. Что ты прохлаждаешься, не знаешь, какой у нас сегодня день?! Аллочка, вы тоже ничем не заня…
– Это был кто-то, кто прочитал эту рукопись! Оттуда выбрали всего одну страницу, подходящую по смыслу. Правильно? Значит, сначала ее прочитали.
Аллочка перелезла через него на свое место, кое-как запахнула пальто и включила зажигание. Руки у нее сильно тряслись.
– Да какое это имеет значение, хочешь ты или не хочешь! – вдруг вспылил он и раздраженно натянул майку. Кира посмотрела – натянул наизнанку. – Все уже случилось! Костика застрелили практически на пор…
– Федот Шубин и его няня по имени Вася вчера вечером видели, что на третьем этаже Лена Пухова разговаривала с Костиком, – невыразительно произнес Сергей. – При этом она плакала и от Васи с Федотом от…
– Сереженька! – растолкав народ, в кабинет влетела Инга, тараща огромные прекрасные лихорадочные глаза. – Это правда, говорят, что твоя англичанка там, где сегодня заложников взяли?! По всем каналам …
Она смотрела ему в лицо, шарила глазами по физиономии. Что высматривала? Ему вдруг показалось, что ее темные глазищи оставляют на его коже борозды и выбоины – так горячо она смотрела.
– Сходится! – фыркнул Гальцев. – А брали с поличным, потому что доказательств-то никаких!
– У него дела, Людмила Ивановна! Он же не развлекаться поехал, а в командировку!
– Я вечером заеду, – в спину ей сказал Костик.
– Потому что не было у нас в квартире пистолета! Я точно знаю, я все осмотрел на следующее утро после убийства, всю квартиру! Я, между прочим, думал – что-то в этом духе может произойти. То есть, что…
– Не смей говорить, кто мне нужен, а кто не нужен! Откуда ты знаешь, черт тебя побери! Я хочу тебя больше всего на свете. Только тебя. Тебя одного. И я тебя получу.
Комната “с витражом” дохнула на него холодом – может, потому, что Сергей нагрелся в ванной, а может, потому, что окно прикрыто неплотно.
Кира остановилась и взялась за сердце. Из темноты лифта выступила Валентина. Рука в черной кожаной перчатке держала пистолет.
– Сергей Константинович! – приглушенно закричали с улицы. – Сергей Константинович, все ли у вас в порядке?
– Ему не нужно никакое успокоительное, – заявил Сергей упрямо, – ему не сто лет, и он не бабка-сердечница. Он сейчас ляжет и уснет.
Он распахнул дверь и почти вывалился в коридор. Следом за ним из ванной в коридор повалил пар и заклубился, и повис, и зеркало моментально подернулось пленкой.
Верочка уставилась на свой телефон и, соблюдая конспирацию, стала набирать все цифры подряд. Леонид Борисович прошел, слегка кивнув в ее сторону. Она тоже слегка кивнула под прозрачным панцирем и наж…
Давай сварим – на языке ее бывшего мужа означало, что должна варить именно она.
– И скажу, – орал в ответ зам. Его звали гораздо менее поэтично, всего лишь Григорий Батурин. И стать у него была не в пример импозантному шефу – мешок мешком. – Я тебе скажу, что, если б не мои ребя…
Кабинет напоминал апартаменты главы Временного правительства Керенского после визита революционных матросов.
Дверь за капитаном закрылась, и бывший зам некоторое время смотрел на нее. На ее полированной поверхности дрожал какой-то непонятный красный огонек, и Батурин не сразу понял, что это отражается дежур…
– Может, папа уже приехал? – сам у себя спросил Тим. – Мам, можно я домой позвоню?
– Что в редакции?! Да будете вы говорить или нет?!
Что, черт побери, могло произойти в ее подъезде – “охраняемом”, как писали в объявлениях о жилье! – не таким уж поздним вечером, в тихом и спокойном центре старой Москвы! Кто стоял на площадке между …
– Простите, Григорий Алексеевич, – сказала она хрипло, – я… тороплюсь.
Значит, все дело не в разговоре на лестничной клетке, а в пакете, упавшем с вешалки.
Мне проще все сделать самому, чем тридцать три раза объяснить, что нужно, потом три часа ждать результата, а потом переделывать заново.
– Ну, конечно, он, – подал голос Сергей. Он стоял коленями на подоконнике, зачем-то потряхивал раму и смотрел вверх. – Я же тебе говорил, что это из кино про жуликов, а не про убийц! Леня и есть жули…
– Я ничего не понимаю. Здравствуй, Аллочка.
Она так знала своего мужа, что моментально поняла, о чем этот вопрос. К отъезду Сергуни он не имел никакого отношения.
– Когда тебе надо, очень даже умеешь. Просто ты от меня устал. Я тебе надоела.
– Я знала! – возразила Аллочка. – Я не знала, что была такая статья.
Почему, черт побери, он так и не научился говорить эти самые слова, которые все бы ей объяснили, растолковали, и после таких слов она не смела бы так напряженно и независимо смотреть в окно его машин…
Глаза у нее стали вдвое больше ее обычных глаз, и он потянул на себя брошенное ею покрывало.
– Не смотри, – посоветовал он, – противно. Здесь можно курить? Или лучше выйти?
– Игорь, подойди, а? – позвали из группы в камуфляже и халатах.
Кира Ятт ему не союзник. У них неплохие отношения, но она не союзник. Они с Костиком были слишком близки, чтобы теперь Кира допустила на его место Батурина. Совсем другого Батурина.
Они смотрели друг на друга и сопели, как быки на арене.
Ужас перед возможным опозданием был навязчивой идеей его жены. Она никогда и никуда не опаздывала.
– Неприятности, которые приносят чужие глаза и уши, могут быть огромными! Ты отдаешь себе в этом отчет?
– Сергей! Ты повторяешь за Тимом всякую чушь, а я потом должна объяснять ему, что…
– Я знаю, – сказал Сергей, – ты его вчера сунула в банку с кофе. Держи. Здрасти, Валентина.
– Не знаю, – сказал Сергей, стараясь не пропустить никаких изменений в панцире, – может, какого-нибудь незнакомого слесаря с чемоданчиком или мужика в черной маске, камуфляже и с винтовкой с оптическ…
– Убийство? – пробормотала Кира и покосилась на Тима. Он громко прихлебывал воду из стакана, всем своим видом выражая полное удовольствие.
. – Подождите, – попросила Кира, – я не понимаю, в чем дело! Я ничего не понимаю!
– Ты имеешь в виду убийство? – сладко поинтересовалась Кира. Сергуня в телефонной трубке занервничал – он даже слышать это слово не желал. Несмотря на то, что в данный момент Бен отсутствовал и неком…
Кира уже скрылась за чистым вестибюльным стеклом, и не было никакого смысла гнаться за ней дальше – все равно поговорить в лифте им вряд ли удалось бы.
– Хорошо, – с готовностью согласилась Верочка, – конечно.
– Я, кажется… Кажется, да, была. Я привозила Кире Михайловне статью. А вы тоже там были?
– Буду, – прогудел откуда-то мальчишка, и опять она не стала говорить, что “давно пора спать”. И правда умная женщина.
Она зажмурилась изо всех сил, так что больно стало векам, и под веками тоже стало больно. Больше никто не шептал, и она стала осторожно вытягивать руку – по сантиметру.
– На лестнице, где лифт останавливается, застрелили моего начальника, – сухо сообщила Кира.
Инга прислушалась, а потом пошла на звук. Брюки свешивались в разные стороны, полоскались, взблескивали шелком.
– Василиса, – мрачно представилась нянька.
– Я надеюсь… вы шутите, Сергей Константинович? – пробормотала бедная Валентина. – Это ведь… шутка?
Он по очереди заглянул во все двери и прикрыл каждую поплотнее. Зачем-то открыл и закрыл на кухне воду.
– И у папы спроси, он будет с нами чай пить или ему в кабинет подать. – Тут она выглянула в коридор, увидала Сергея и схватилась за сердце: – Боже! Боже мой, как вы меня напугали!..
– Я его не видела! – крикнула Кира. – Он не приезжал!
– Что это вы к бывшей супруге зачастили, – поинтересовался тот ехидно, – или что, чувства вернулись?
Легко было говорить себе, что он не должен, не может, что больше никогда и ни за что. Он наклонился и потерся щекой в ее щеку.
– Хоть сто! – возвестил Данила. – Ленок, сгоняй в гардероб, там, где майки подарочные, знаешь? Энхаэловские? Принесешь? Сколько вас, мужики?
Примерно до первого этажа он придумывал “достойные ответы” и строил невозможные планы мести, а потом выбросил капитана из головы. Сергей Литвинов виртуозно умел выбрасывать из головы то, чему в данны…
Сергей станет молчать, и Кира станет молчать. И так они промолчат все время, отведенное на “приключение”, и оба потом будут жалеть об этом, и сердиться на себя и друг на друга. У подъезда Сергей скаж…
– Кончай курить, – сказал он раздраженно, – смотри, сейчас дым из ушей повалит. Когда я уезжал, он пялился в компьютер.
Вдалеке вдруг что-то упало с таким грохотом, что с Кириных колен разлетелись белые листочки.
Маму очень долго ни от чего не нужно было спасать, и Тим замучился ждать подходящего случая, а тут такая удача – труп! Конечно, он позвонил, разве он мог не позвонить!
Сергей залпом допил остывший кофе из кружки с надписью “Серый волк, зубами щелк!”. Когда-то Киру развлекало, что он – “Серый волк”.
– Ты что, – удивилась Кира, – не сам писал?
– Не обижайтесь, – произнес Сергей быстро. Все, что она чувствовала, моментально отражалось на ее лице, как у его сына. – Я просто так. Из вредности.
– Сереж, тебе чай или кофе? – закричала Инга уже издалека, и он прикрыл дверь в ванную.
– Верочка Лешенко и Аллочка Зубова, – подсказала Кира, – и еще Магда Израилевна, Стае, Катя Зайцева…
Кирины руки забрались ему под свитер, браслеты царапали кожу на спине, потому что она изо всех сил прижималась к нему, стискивала руками. Собираясь с ним в Малаховку – господи, какая стыдоба! – она о…
– Нет, не пойду. Все, хватит. Иди лучше умойся, у тебя помятый вид.
– Не семеро, – возразила Кира, – по-моему, там было всего двое.
– А на мое место, – спросил он, перестав жевать, – кого? Ее?
Батурин – “нирутаб” наоборот – сидел в кресле и молчал. В кресло покойного главного он не уселся, примостился напротив капитана, и палку свою пристроил рядышком, и неотрывно смотрел в стол. Потом поч…
Вообще, если не считать масок, они вели себя очень буднично и просто – никаких звериных оскалов, никакого волчьего воя, никаких дьявольских штук. И от этого становилось особенно ясно – они безжалостн…
– И все-таки его застрелили в подъезде вашего дома, а не его собственного, – буркнул капитан, – хотя в вашем подъезде стрелять очень неудобно. И кодовый замок тут, и вахтерша! Мы ее допросим, конечно…
Кира застонала и сделала энергичное движение, пытаясь спихнуть с себя тяжелые руки, но не тут-то было. Бывший муж расслабленно хрюкнул, порылся носом в ее волосах и прижал еще крепче. Голыми ногами К…
По всему вестибюлю люди шевелились и поднимались на ноги, неуверенно, как будто никак не могли понять, что от них требуется. Какая-то женщина ударилась в крик, увидев камуфляж и дырки для глаз и рта,…
– Я понимаю только, что Валентина не могла убить Костика, – проскулила Кира. Всегда сдержанная и рассудительная Кира Ятт, его бывшая жена. – Валентина наш… друг. Наш и Тимин. Мама вязала ей пояс от р…
– Пока-а! – весело прокричала Верочка и пошла к Маросейке, уверенная, спокойная, полностью владеющая собой. Кинувшая Аллочку на произвол судьбы.
– Кира, я тут ни при чем! Ты же меня знаешь! Я всегда… я всегда только во благо, только во благо!..
Батурин выпрямился, взял палку и захромал мимо Аллочки к выходу из кабинета. Как только он вышел, а следом за ним Сергей, в дверь протиснулась Раиса. Постояла, пооглядывалась и взялась за щеки.
Потому что главный редактор политического еженедельника “Старая площадь” Григорий Батурин после того, как перерезал глотку одному из бандитов и подстрелил второго, почему-то уложил ее на узкую гардер…
– Литвинов Сергей Константинович, – ответил тот, – бывший муж. Мне позвонил сын и сказал, что здесь убийство и подозревают мою бывшую жену. Это правда?
Он соскочил со стола и пошел к дверям, но остановился и оглянулся.
– По алгебре. А по биологии трояк. За то, что я плевался.
– Где же я ее найду, если ее на месте не окажется? – недовольно спросила секретарша. – Домашний есть у нее, не знаете, девочки?
– Конечно! – пылко воскликнула Аллочка и сорвала с плеча портфель. – Сейчас!
Густая черная лужа проворно пожирала чистый пол, подбираясь к Кириной голове. Она ползла неслышно и широко и наползла уже на руку Батурина, кончики его неподвижных пальцев были внутри черноты, котора…
Ощупью, потому что в коридор не проникал свет весенней буйной луны и двери были закрыты, Кира пробралась в комнату “с витражом”.
То ли от вина, то ли от стресса, которого у нее не могло быть, она вдруг почувствовала, что сейчас упадет в обморок – постыдный дамский обморок в духе красавиц из романов, и Сергею придется вызывать …
– Послушай, Лень, – с недоумением произнесла Кира и присела рядом с ним, – ты зачем сюда залез?! И в кабинет мой?! Это ты залез, да?
Что было сил она вдавила локоть Сергею в ребра, и он опять хрюкнул, на этот раз обиженно.
Следовало обязательно завлечь отца “на подольше”, так сказать, обеспечить прикрытие. Ужин мог стать отличным прикрытием.
Один из тех, который строил баррикаду у задней двери, теперь мчался прямо на них, комично вскидывая ноги и разевая рот под маской. Рукой он прилаживал к себе автомат, и не приладил – нож Батурина бес…
– Василиса сказала, что Валентина прошла мимо них и почти побежала в метро. Валентина не могла бежать, у нее радикулит. Прострел, – повторил он, смешно наморщив нос, – да еще аллергия.
Кира решительно поднялась со своего места, прошла по поглощающему звук ковру и открыла полированную дверь, за которой происходила баталия. С некоторых пор три главных начальника – Константин Сергееви…
Неожиданно для себя он пожал ей руку и сбежал вниз. На улице потеплело, и он пожалел, что у него нет времени, чтобы заехать туда, где он жил, и поменять куртку. В Кирином гардеробе не было его курток.
– Аллочка, – голос изменился, стал строгим. Такой голос бывал у матери, когда дочь получала “нелепую” тройку или капризничала “из-за пустяков”, – правда, что Костю убили? Папе только что позвонили.
Контрольного выстрела Костику не делали. Ему выстрелили в сердце. Почему-то Сергей был уверен, что убийца подходил к нему, чтобы проверить, умер он или еще нет, и шевелил обмякшее тело носком ботинка…
Она смотрела ему в лицо, и ему до смерти хотелось, чтобы она его немедленно разубедила, закричала, что только его она и любит, что он один ей нужен – все в духе того урода с цветком.
– Ужасно, да? – спросила Елена Львовна. – Просто ужасно! Кире, наверное, вдвойне, она же его знала!
– Что же ты, – нежно спросил Леша, – позабыла обо мне? Я тебя жду, жду, а ты все где-то шатаешься!..
– Да не сошел. Это сейчас у меня уже почти что есть профессия. По крайней мере, я стал понимать, кем именно работаю и что именно это за работа. Несколько лет подряд я только делал вид, что понимаю. Э…
– Надо было масла капнуть! – заорал Сергей после нескольких потряхиваний, подергиваний и двух ударов кулаком. Ясный перец, что замок им не открыть.
– Простите, Григорий Алексеевич, я должна идти. Мне как раз будет звонить папа. Может, мне подать на родителей в суд? Их лишат родительских прав, и я перестану всех раздражать!
Он пошел в гостиную, чтобы не звонить из кухни на глазах у Валентины. Нет, не на глазах. На ушах, точнее будет.
– Зачем он носил в портфеле твою рукопись?
Там тоже кто-то что-то говорил, но он перестал слушать, как только понял, что это не его сын.
Семиэтажный мат, перерастающий в нечто невообразимое.
– Потому что это называется “громкое дело”! Потому что твой Костик не бомж с Казанского вокзала, а главный редактор политического журнала! Потому что завтра все газеты напишут, что он погиб в твоем д…
В молодости он занимался бегом – серьезно занимался, он все на свете делал серьезно, – и знал, что нет ничего хуже, чем эта гребаная прямая, на которой легче умереть, чем добежать.
– Посмотрим, – пробормотала Аллочка и поправила на носу стильные очки.
– Я расскажу. Только не все, а то, что ему нужно знать. Он должен нам помочь. Все получится, Кира.
Это было сказано так, что Аллочка ему поверила.
Он прислушался – в доме было очень тихо, так тихо, как может быть только в Малаховке и никогда не бывает в Москве. Конь качался все слабее и слабее. Сергей снял ботинок.
– У него кто-то есть? – спросила Верочка, замирая от благоговения.
– Они следили. Вернее, Аристарх Матвеевич с пластмассовым ружьем. Он меня и повязал, когда я смотрел решетку. – Сергей положил Тиму мяса и велел: – Закрой рот.
Ну, его-то еще ладно, но он вполне мог отволочь и Киру!..
– Дрянь, – процедил Леша, улыбаясь, – дрянь паршивая! Какая же ты дрянь!
– Я не поняла, – уточнила она на всякий случай, – ты всерьез считаешь, что кто-то может подумать…
Есть втроем на кухне, как они ели всегда, всю жизнь, было непривычно и странно. Неловко как будто.
– Кира, – прервал он ее монолог, хотя она давно молчала – весь монолог он прокрутил в голове, – я не понимаю, почему Тим не может поехать в Кострому, если туда едет весь класс?
Ему вдруг стало так страшно, что застучали зубы. На самом деле застучали, он отлично слышал их мелкую костяную дробь.
Между колен Аристарх Матвеевич держал коричневое пластмассовое ружьецо, с помощью которого он собирался скрутить “настоящего жулика”, и пол вокруг его ног в подшитых валенках казался черным от натаще…
Взгляд, которым она прошлась по Сергею поверх платка, был остреньким, кое-где даже колющим.
Он пожал плечами и сел на широкую табуретку веселого деревянно-желтого цвета.