– Что я, по-твоему, – спросил Батурин обиженно, – совсем дурак?
Скорее всего попросил потому, что ее мордашка первой попалась ему на глаза, подумала Кира. Это очень в духе Костика. Самому писать лень. Замов искать лень. Ну, пусть хоть вот эта напишет, хорошенькая! Потом в случае чего перепишем!
Она собралась погасить свет, но он не дал ей, потому что хотел смотреть на нее, вспоминать и узнавать снова.
Батурин еще раз затянулся, бросил окурок и не спеша поднялся навстречу тому, кто подходил. И второй – огромный, высоченный, бритый, в камуфляже, с ногой, перетянутой ремнями, и в перчатках с обрезанными пальцами – тоже поднялся и тоже не спеша.
Легко было говорить себе, что он не должен, не может, что больше никогда и ни за что. Он наклонился и потерся щекой в ее щеку.
Верочка на миг высунулась из-под панциря, взглянула, спряталась и набрала цифру “три”.