Все цитаты из книги «Развод и девичья фамилия»
– Приехала милиция, – спокойно ответила она, – ты же видишь. Сейчас Костика увезут.
Никогда и ничего подобного не было в его жизни – ни разу за все тридцать шесть лет.
– У него даже пятнадцать лет назад не было никаких волос, Александра Петровна!
– У тебя будет целая куча проблем, если мы сами не разберемся в ситуации, – сказал он упрямо.
– Потому что его нашли мертвым в моем подъезде.
Мальчишка моментально принял боевую стойку.
Странно, что она не понимала, что он не может говорить. Совсем не может.
– Мам, короче, я тебе перезвоню, – измучившись под Лешиным прицелом, выпалила Аллочка.
– Я устал, – повторил он, – я поменял работу и стал заниматься тем, в чем ничего не понимаю.
Почему он… здесь?! Почему он с ней спит?!!
Ей хотелось плакать, и она совсем не знала, что теперь делать.
– Канистра была с маслом. В твой замок капнуть. Когда я еще в гараж попаду!
– Водки я не нашел, – буркнул он, – а привезти не догадался.
– Пусти меня, – сквозь зубы процедила Кира и спихнула наконец с себя его ногу, – пусти сейчас же!
– Я тебя не позорю, – отрезал Сергей, – я пытаюсь спасти тебя от тюрьмы.
– Пошли, – сказал Батурин, поднялся и приспособил свою палку, – уже десятый час.
– Да не соседи! Ну, например, Надежда знала. И Лена. – Надежда и Лена были подругами жизни. – Они могли рассказать кому угодно.
– Не меня, – гаркнул он с раздражением, – тебя вместе с твоими проблемами!
Он закрыл за собой дверь в Кирин кабинет – бывший свой – и первым делом позвонил на работу.
Кира никак не могла вспомнить, о чем говорила.
Он поднялся на бывший свой пятый этаж и открыл дверь в свою бывшую квартиру.
– Ну-ну, – тихо сказал он и покачал ее из стороны в сторону, – были у родителей, да?
– Костик, если ты планируешь таким образом перевести меня в первые, я не пойду, и не мечтай даже.
Кира тяжело дышала, и ей уже было наплевать на то, что халат расходится на груди.
Батурин посмотрел на ее запястье и отвел глаза.
– Мам, я пока ничего не знаю! Я вам перезвоню. Папу поцелуй.
– Во сколько вы вчера ушли, – спросил Сергей, – помните?
Рука в черной перчатке шевельнулась, как будто ловчее перехватывая рукоятку пистолета, и Кира закрыла глаза.
– Кира, – Раиса всхлипнула, – но никто, ты понимаешь, никто не заходил!
– Все, что касается моей работы, я помню наизусть, – вдруг изрек он высокомерно, – или почти наизусть.
Он пристроил свою палку к столу и наклонился. Поднял несколько бумажек и посмотрел по очереди в каждую.
– А узнает, что тогда, – спросила она, – он воскреснет?
– Вы бы мне на мобильный позвонили, Ирина Федоровна.
Теперь-то он, конечно, никакой не “Серый волк”. Теперь он чужой человек.
– Не надо сидеть, – быстро сказал Батурин, – давай уж здесь.
Упомянутая Валентина взвизгнула. Тим шумно вздохнул.
– Почему ты все время переспрашиваешь?! – вдруг рассердился он. – Я, я!.. Я тебе рассказываю про себя!
Не было у них с Батуриным никакого секса.
Он остановился и оглянулся, стискивая зубы. Ну, конечно. Только вас нам и не хватало.
Спасибо за внимание, с вами был Ларри Кинг в программе…
– Тринадцать, – поправила Валентина, – если хорошо ухаживать за вещами, они отслужат…
– Ик, – отчетливо произнесла тонкая и возвышенная Валентина и опустилась в ближайшее кресло.
– На кухню пойдем? – не отвечая, предложила она.
Должно быть, в крупных западных компаниях принято работать в наушниках. Все помолчали.
– Да. Но меньше… меня. Кира, пожалуйста, не выключай телефон. Пожалуйста.
– Черт знает что, а не диван, – пробормотал он и потер щеки, – кто его купил?
– Я ничего не думаю, – перебил капитан сердито, – я пока просто спрашиваю. Она никуда не выходила?
– Почему девочка не хочет с мамочкой в Париж?
Закричать? Затопать ногами? Позвать охрану?
Она его не выгнала. Она привезла его в гараж.
– Леля, – воскликнул муж, – что за глупости!
Впрочем, ему, скорее всего, наплевать. Он бесчувственное бревно. Он просто не хочет, чтобы мать его ребенка посадили в тюрьму.
Со всех сторон в стеклянные двери шли люди, и Аллочка радовалась, что идет вместе с ними. Идет на работу.
Высоченный, худой, длинноносый, сутулый. Темные волосы и быстрые, внимательные, как будто птичьи, глаза. Ну, очки, джинсы, свитер – все очень дорогое и стильное и как-то примиряющее с общей невыразит…
– А этот ваш покойник стрекозел был первосортный и ходок по дамской части. Ну, увидел Ленка на лестнице и давай всякие куры разводить – мол, сохну без тебя, мол, давай все сначала! Вроде шутейно, а Л…
– Не на жулика, а на убийцу, – поправил он жалостливо, как будто Кира была его студенткой, которую он жалеет, но все-таки ставит ей “два”. – Это кто-то из твоего окружения. Он отлично знает тебя, и т…
Кажется, в прессе – в журнале “Старая площадь”, к примеру, – это называется “заказное политическое убийство”.
– Кире привет, – напутствовала напоследок Елена Львовна, – и сыночку. Я никогда не могла поверить, что вы разошлись… навсегда. Такая прекрасная, благополучная пара!.. Таких сейчас почти нет. Я так ра…
– Он хочет, чтобы ты никому не рассказывала, – встрял Сергей, – милый Леня, это невозможно. Или у тебя денег не осталось совсем?
Она вдруг пихнула его в плечо, и ему пришлось чуть отодвинуться.
Конечно. Предыдущую ночь он проторчал на лестнице и днем замучился от переживаний, – приедет отец или нет, станет ли ужинать, уедет ли на ночь – а теперь, когда тепло и спокойно, когда родители разго…
– Он еще орал, что уволит Аллочку Зубову из отдела новостей. Новенькую, ты ее не знаешь. А у нее папа президент “Внешпромбанка”.
Больше того, он был искренне уверен, что этот глава на самом деле никому не интересен, и получать у него согласие на интервью ни за каким чертом не надо! Ну, не хочет он интервью, значит, пусть будет…
– Видите ли, – объяснил Батурин и улыбнулся короткой улыбкой, – меня никто и никогда не обвинял в воровстве. А Костик сказал, что я вор. Я готов был его убить. Киру, кстати, тоже. Она влезла в самый …
Он притормозил под знаком “Остановка запрещена”, выдернул телефон из гнезда и набрал ее мобильный номер.
Все мужики – кретины и недоумки, вне зависимости от возраста и положения. Вот свежая и конструктивная мысль.
– Не помню, – ответил Сергей. Он и вправду не помнил. – Так вот, эта Мася лаяла, как бешеная. Как раз после восьми часов. Мне хозяева сказали. Еще они сказали, что у нее маразм, и она, бывает, просто…
– Я был военным корреспондентом, – привычно соврал Батурин, зная, что проверить это никак невозможно, даже если капитан решит проверять. – После ранения ездить на войну не моту. Теперь занимаюсь писа…
– Может, мне хочется кофе именно из вашего стакана.
Кира сказала номер. Она знала номер его машины, а он сам вряд ли.
Черт побери, на следующий год решетку нужно приваривать, а не привинчивать шурупами! Что один привинтил, то другой непременно развинтит!
– Андрюш, тут гости в двенадцатую квартиру. Принимай!
Он был уверен, что справится. Еще бы он не справился!.. Вот сейчас и справится, через секунду!..
А потом они полезли в диван искать карту и нашли… пистолет.
– А что? – спросил Батурин. – Он опять намекал?
Почему-то одной ноге было очень холодно, и вообще она казалась какой-то непривычной, как будто чужой.
Валентина была домработницей. Она работала у Киры уже много лет и, сколько Кира помнила ее, всегда выглядела одинаково – в лиловом берете, с лиловыми веками и губами и в неизменном клетчатом пальтишк…
Просто так таращиться на них, стоя посреди пустого коридора, было неловко, а Верочке очень хотелось посмотреть продолжение. Особенно после того, что рассказала акула. Собственно, она почти ничего не …
– Я не пристал. Я ничего не понимаю в убийствах, но даже я слышал про отпечатки пальцев!
– Утром это все в печать пойдет! – фыркнула Верочка. – До утра она посмотрит, а я, если надо, перепишу. Я в лужу сесть не хочу. Я хочу, чтобы у меня все было как у хорошей, грамотной журналистки. Кир…
В глазах у него было бешенство. Настоящее маньячное бешенство.
– Есть, наверное, – неуверенно ответила Кира.
– Я сегодня… не на машине, – выговорил он и посмотрел на небо. Так всегда смотрел Кирин сын Тим, когда с ходу не мог придумать, как бы соврать поубедительнее. – Я сегодня… своим ходом. Вчера мою маши…
– Я не критик, но у нас нечего было поставить в номер, а тогда только-только объявили премию за лучший детективный роман. Костик попросил меня написать. Я написала.
– Я нормальный. Мне нужно знать, что здесь произошло. Я могу узнать это только одним способом – заставить всех отвечать на вопросы.
Батарейки в телефоне сдохли еще в Токийском аэропорту, а зарядник был далеко, в багаже. Что за невезуха такая!
– Да все о том же! О том, что у нас ворует кто-то! Я был уверен, что Костик, и хотел тебе сказать, а потом не стал. Решил, что ты его прикроешь, позвонишь своему Николаеву, и скорее турнут меня, чем …
Леша же Балабанов явно опасен, и что ей теперь делать, Аллочка не представляла.
Это была большая ошибка. Ее сын, не страдающий никакими комплексами, радостно подбежал к двери, – она слышала его приближающийся топот и зажмурилась – и распахнул ее.
– Слушай, – сказал капитан, – твоя мать угостила меня кофе, а я такой не люблю. У вас нет нормального, из банки?
– Я всегда бревно, – согласился он, – тебе не повезло. Такой расклад.
– Ты че, Креп, больной? Какой ствол! Я на работу шел! С сотрудницей, – Кира услышала улыбку в батуринском голосе, – как нормальный человек, блин! Я со стволом на работу не хожу в отличие от тебя!
У Киры страсть раскладывать все по папкам. Она и его бумаги пихала в дурацкие целлулоидные папки грязно-синего и яично-желтого цвета, а он потом не мог ничего найти и вытряхивал все из них, и свалива…
Кира прислонилась к его плечу, к той самой куртке из “Спортмастера” на Садовом, которую они покупали вместе, и пахла она знакомым запахом – одеколоном, чистой кожей и немножко машиной.
– Ну конечно! Раз папа сказал, то воняет. Как это я сразу не сообразила?
– Ангел, а красная!.. Мам, почему она красная?
В отдалении послышался отцовский голос, потом что-то быстро сказала мать, Аллочка не разобрала, что именно, и еще кто-то что-то сказал, и мать вернулась к ней.
Внезапно в глубине дома что-то с грохотом упало, как будто обвалились балки, и Сергей вздрогнул так сильно, что с носа слетели очки и шлепнулись с пластмассовым звуком.
Мужики в грязных белых халатах взваливали на носилки труп – мертвые руки мотались по бокам, один щегольской лакированный ботинок слетел с ноги, и открылась узкая ступня в черном носке, капли черной к…
Он перекатился и придавил ее всем телом, чувствуя ее собой – с ног до головы, – и стискивая зубы так, что стало больно почему-то в ушах, и не только в ушах, везде стало больно, и прямо перед ним были…
– Он стал бы главным в любом другом журнале. Мы бы от этого только проиграли. Батурин – это танк, Сереж. Боевая машина. Бронетранспортер. Его не остановить. Я даже Николаеву сегодня сказала, что никт…
Кира не хотела есть, но сказала, что хочет, чтобы не пугать Тима.
– Что? – спросил Сергей недовольно. Она молчала, только открывала и закрывала рот. Он передразнил ее – едва заметно.
– Да ты че, больной, Серега? Я приехал в одиннадцать, прямо с базы, вижу – цветомузыка, менты, люди – какие-то! Ну, думаю, все, приехали, сейчас Ленку мне до смерти перепугают! Зачем, блин, думаю, мы…
– Везучая, – сказала Верочка с завистью, – в такую переделку вчера попала, да еще с начальниками! Ты теперь у нас новая звезда. Может, фамилии перестанешь путать и города станешь правильно называть.
– Всем лечь на пол!!! На пол, вашу мать!!
– Почему у нас должны быть плохие отношения?
– Григорий Алексеевич, мне нужно поговорить с Кирой Михайловной. Прямо сейчас.
Она это действо выдержала с блеском, по крайней мере, ей так показалось. Ничего особенного. Эту линейку к ней прикладывали миллион раз. Пережила и сейчас переживет.
Кира прикрыла глаза, потому что прямо перед ее носом остановился обшарпанный рыжий ботинок. Такие ботинки очень уважает Тимофей, особенно если они не только обшарпанные, но и не слишком чистые.
Никто и никогда не говорил Аллочке Зубовой, что ей “отвернет башку”.
Со слабым скрежетом решетка отделилась от окна, человек аккуратно снял ее и опустил, почти беззвучно. Освещенная голубым светом рука просунулась в форточку и подергала шпингалет – вверх и вниз. Шпинг…
– Верочка?! – изумилась Кира. – В твоей колонке?! Господи, а почему я не могла написать?! Или Батурин?! Как бы ты с ним ни лаялся, он бы все равно лучше Верочки написал!
Сергей смотрел в окно, за которым стремительно наступало утро, и совсем не знал, что сказать.
Он усмехнулся, завязывая галстук. Так ведь и не научился завязывать его как положено, на шее. До сих пор все завязывал на коленке – так когда-то было принято у них в общежитии. Это очень неудобно, и …
– Зато у нее ресницы, как у тебя, – с гордостью сказала Кира и потрогала нежную щечку. У Тима были очень длинные и густые ресницы.
С бумагами в руках он поднялся с корточек и огляделся. Насколько он мог судить по характеру разгрома, любознательный жулик, более всего интересовавшийся именно бумагами, эти рукописи отбросил за нена…
– Да! – выпалил он, как будто плюнул ей в лицо. – И не смей мне говорить, что это глупо и что твоя личная жизнь меня не касается!
Телефон замолчал, но она слышала отчетливое сопение. Ее бывший муж там, внутри, сопел и молчал.
Не отрывая от них глаз, Кира подтащила Аллочку повыше – тащить было трудно, потому что Аллочка ничем ей не помогала, руки болтались, ноги беспомощно волоклись по плиточному полу – сантиметр, еще сант…
Что она выдумала, его жена?! Разве он мог изменить ей? Никто и никогда не был ему нужен, только она, и он уверен, что она это знает, как он знал про нее.
– Противопехотная мина, – объяснил он терпеливо, – хирург сказал, что мне повезло. Большинство привозят вообще без ног.
– Я к тебе сегодня приеду, – объявил он неожиданно громко после своего трепетного шепота, – вечером, часов после девяти. Поговорим.
– Что вы себе позволяете, дорогуша?! Вы что, спятили совсем?! Вы где учились? В совпартшколе?! Я вам покажу, как такие ляпы в печать сдавать! Вы у меня вылетите и даже оглянуться не успеете, а папочк…
– Ну, конечно, – согласился Леша, – скажи еще, что ты вообще никогда на меня завлекательно не смотрела и ножки не показывала! Тебе это просто так не сойдет, киска. – Он выпустил ее руку, потому что с…
– Кира, лежи тихо. Подложи руку под голову и лежи тихо.
– Я не машу руками! Я в следующий раз тебе морду набью за такие дела! Кто так поступает?! Ты же в последний момент всю полосу поменял, а у меня…
– А самогонщикам этим верить нельзя, не-ет, нельзя!
И все-таки скажи мне, что ты меня любишь…
– Да хоть бы вот он, – как ни в чем не бывало заявила Кира Ятт, наградил бог фамилией!.. – Вот он может подтвердить мое… алиби. Да, Сергунь? Ты можешь?
– Вообще-то да. Когда нет Костика или Батурина.
Почему-то она решила, что говорить он хочет о них и о том, как теперь им жить. Не могут же они жить вместе! Они развелись сто лет назад! Один год два месяца и…
Она поцеловала его в живот, распрямилась и, глядя в глаза, стала расстегивать ремень на его джинсах, а ее брюки давно куда-то подевались – он не знал, куда, потому что не снимал их. Или он забыл?
– Ну-ну, – предостерегающе как будто попросил Сергуня. Ему неприятно было даже слышать об этом. – Не переживай, все обойдется, Кирха! Ты никуда не выходила, я-то знаю!
– Да не перец, – сказал Сергей с досадой, – теперь вот не будет тебе никакой Костромы с друзьями и подругами, а все из-за пива. Оно того стоит?
В одном ботинке, с топором наперевес, он пробежал коридор, распахивая двери. В кухне было пусто, в бывшей детской тоже, но Сергей точно знал, что в доме кто-то есть. Он слышал движение, как будто кто…
– Привет, – с любопытством проговорила Верочка.
Ее муж сидел на корточках перед письменным столом. Сидел так, что окно оказалось у него за спиной – как он туда попал?! Прыгнул, что ли?
– Да ладно, – говорил Сергей, которому время от времени надоедало самобичевание Аристарха Матвеевича, – все в порядке.
– Я не знаю, – честно ответил он, – понятия не имею.
Главного редактора почему-то все именовали Костиком, хоть и лет ему было почти сорок, и выглядел он скорее как Константин Сергеевич, нежели как Костик.
– Как темно, – тычась носом в стекло, потому что машину бросало на ухабах подмосковной дороги, сказала Кира, – сто лет здесь не была. Так люблю. А ты?
Ее затошнило, она дернулась, пытаясь спрятаться от крови за Батурина, и в голове вдруг стало просторно и пусто и как-то необыкновенно гулко.
– Я? – натурально изумился Батурин. Так натурально, что Аллочка ему почти поверила. – Я подложил листок?!
– А пальчики длинные, Кирины, – поддержала теща, – глаза тоже, кажется, Кирины. Да, Миш? Посмотри!
– Боже! – вскрикнула после некоторой паузы Валентина. – Как вы меня напугали!
Он бросил свою майку, которую переодевал уже в третий раз – она опять свалилась за креслице, – подошел и обнял Киру. Он всегда ее так обнимал – двумя руками за голову, так что щекой она оказывалась п…
Вчера, когда он приехал, она была почти в обмороке, сидела на ступеньках и обмахивалась газетой, а ее дрожащий от застарелого алкоголизма и возбуждения супруг держал перед ней кружку с кипятком. В то…
– Нет, – Мишенька опять принялся потирать свои руки, – никого не было. Я выглянул – Валентина спускалась. Я ее видел, Сергей Константинович. А больше никого не было. Н-да…
Если не уедет, они будут жить долго и счастливо, и умрут в один день, и она будет любить его так, как мать всю жизнь любит отца, и они заведут собаку, и мальчика назовут Алешей, а девочку Катей, а ес…
Интересно, Леша Балабанов, донжуан редакционный, уже отправился восвояси или все еще поджидает ее? Встречаться с Лешей Аллочке совсем не хотелось. Она посмотрела на часы и вздохнула. Давно могла бы с…
Дело оказалось сложнее, чем Сергей предполагал поначалу. Кажется, именно так и бывает с классическими сыщиками из детектива.
– Ты узнаешь? – требовательно спросила Кира, не принимая его веселья.
– В какую еще тюрьму! – фыркнула Кира. – Ты Гришку зачем подставил?! Ты, поганый мелкий жулик, ну и воровал бы себе, но Батурина ты зачем подставил?! Костик места себе не находил! Он ему не доверял! …
Это был психологический прием – противник должен знать, что у тебя на него целое досье: как в четвертом классе окно выбил, а в пятом булку из магазина утащил, а потом в скверике подрался и еще что-ни…
Катя засмеялась из-за компьютера. Засмеялась опять с сочувствием к Леше.
– Ну да, – подтвердила Елена Львовна и слегка покраснела. – Ведь к Кире приехал ее… друг. А потом еще… покойный приехал. Она ведь его знала, да?
– Я надеюсь, что ты поймешь меня правильно, Кирха. Я сам свяжусь с тобой на… будущей неделе. Я совершенно уверен, что к этому времени все твои неприятности разрешатся. – Голосом он уверенно подчеркну…
Конечно, возможно, он выдающийся драматический актер, но не похоже, нет, не похоже…
– Как она воняет! – высказался из кухни Тим, едва за посетительницей закрылась дверь. – Меня тошнит.
– Боишься? – спросила Валентина. – Все правильно. Осталось чуть-чуть.
– Да, да, – перебил Сергей, – с тех пор, когда еще мы жили на Фрунзе! Я знаю.
Курица “из чудного английского романа” аппетитно дымилась в фарфоровой миске, исходила соблазнительным духом, огурцы были совсем весенними, похожими на огурцы, а не на зеленую мочалку, корейская морк…
– Нет, – заявила она через некоторое время, – я ничего не понимаю. Зачем?!
– Правильно делает, – в третий раз сказал Сергей и вздохнул.
– Ну, куда ты ее дела? – продолжал Сергей. – Вспомни. Ну что, что? Выбросила, оклеила сортир на даче, подарила Марье Семеновне на растопку?! Что ты могла с ней сделать?
– Потому что она сволочь, – убежденно сказала Верочка. – Кто Костика убил? Она и убила!
– А как мы в постели лежали, а нас твои родители застукали? Тим уже был? Или нет?
– Да что за секреты-то? – решив играть в дурака, спросил капитан. – Неужели вы думаете, что я не узнаю? Или это государственная тайна?
Девица, по-лошадиному переставляя длинные ноги, неслась в сторону отдела новостей, когда наперерез ей выдвинулся откуда-то Григорий Алексеевич Батурин. Выдвинулся так неожиданно, что они столкнулись,…
Не действует психологический прием, решил капитан со вздохом. Ладно. Попробуем другой.
И еще. В этом признаться труднее всего. Аллочке Зубовой очень нравился Григорий Батурин. Ей даже стыдно было, до того он ей нравился.
– На боевом, Сереженька. Я не удивлюсь, если окажется, что она шла послушать, что происходит в вашей квартире.
– Есть, есть. Садись в машину, лапочка. Давай.
– Что? – спросил Батурин и посмотрел в окно. За окном виднелись низкий заборчик, ступеньки и кованые железные ворота, а за ними дом, похожий на океанский лайнер, и будка со шлагбаумом, а в будке охра…
– Зеленый чай! – Она улыбнулась, приподняла чайник и показала ему. Чайник был белый, в выпуклых розовых цветах, накрытый салфеткой с вышитыми на ней утками. – Я могу с тобой поделиться!
– Ты развлек меня, когда я совсем… затосковала, – жестко сказала Кира. Сергуня ей и вправду надоел. – Теперь мне тосковать некогда, меня в тюрьму вот-вот посадят, и вообще куча всяких дел.
– Ну да, ну да, – сочувственно покивал Михаил Петрович. – Да вы проходите, проходите, пожалуйста! Сейчас найду вам тапки.
– Ребята! – неестественно закричала Кира, едва перешагнув порог, и кинула под вешалку рюкзак с термосом. – Вставайте, мы дома! Тим, вставай! Валентина!
– Да, – сказал он, – да. Я сильно испугался. Я хочу забрать тебя домой. Прямо сейчас. Это можно?
– Серый, – выговорила она в телефон, когда он неожиданно отозвался ей в ухо голосом ее мужа. – Это я. Я жива.
– Лен, – осторожно спросил Сергей, – что случилось?
Секс был просто замечательный. Просто отличный секс. Но даже за отличный секс он – не готов платить такую дорогую цену.
– Вот именно об этих бумагах я и говорю, – затянул от двери Аристарх Матвеевич, – я так понял, что для вас это тоже неожиданность. Верно, Сергей Константинович? Согласитесь, что это более чем странно!
– Вряд ли она мне расскажет, – начал Сергей задумчиво, – и Данила не расскажет. Особенно если это он убил.
Батурин – собака – Старая площадь – точка – ком. Аллочка знала этот адрес наизусть.
Сергей не хотел зеленого цейлонского чая для беременных. Он хотел Кириного кофе.
– Не было никаких неудобств, – сказал Сергей неловко, – что вы, Аристарх Матвеевич! Я… мне… я боюсь, что…
– Может, мне в машине посидеть? – предложила она мрачно. – Что я попрусь, все равно никто не прилет!
– Разберемся, – сказал он негромко, – хотя, конечно, все не слишком хорошо. Но… разберемся.
Когда она была беременна, ее рвало все девять месяцев так, что она даже гулять не ходила, и, прибегая с работы, он наскоро ел – она в это время дышала в окно, потому что не могла слышать запаха еды, …
– Есть не расслабляться, товарищ полковник! Да я и не для себя, я для дамы.
– Пока вы со мной препираетесь, – заявил Сергей, – ваш ребенок кота потерял. Теперь спать не будет. Давно бы поговорили, и я ушел.
Как же так?.. Зачем отец его обманул? Он никогда не врет, его отец! Он сказал, что вечером приедет к ним, а козлина не приедет, и Тим проводил его до двери и долго смотрел с балкона вниз, на огни маш…
С тех пор прошло пятнадцать лет, и ей наконец-то все стало ясно. И ему тоже.
“Леша Балабанов, – записал Гальцев в блокноте на строчке с буквами “втр”, – девица из отдела новостей рыдала”.
Инге тоже нужно позвонить. Он бросил ее среди ночи в постели одну и не испытывал по этому поводу никаких угрызений совести, но позвонить все-таки нужно.
Когда Кира в сопровождении капитана Гальцева спускалась к машине, тот спросил у нее, как бы между прочим, когда Костик стал ее любовником и почему они расстались.
– Всю редакцию. Всех, кто его знал. Журналистов, верстальщиков, компьютерщиков, редакторов. Уборщиц, буфетчиц. – всех.
Кира была женщиной очень умной, по крайней мере, ей нравилось думать, что она очень умная. Кроме того, именно за этим человеком она пробыла замужем пятнадцать лет.
От того, что он подслушал разговор Киры с Николаевым и понял, что она на его стороне и, оказывается, была на его стороне всегда и даже знала, сколько усилий ему приходится прикладывать, чтобы удержат…
Константин Сергеевич Станиславов был главным редактором политического журнала, который то и дело разоблачал каких-то “нечистых на руку” чиновников, интригующих политиков, министров-взяточников и гене…
– Добрый день, Сергей Константинович! – бодро начал сосед, еще не до конца открыв дверь, как будто с утра ждал, когда тот наконец пожалует. – Надо же, какое несчастье! Знаете, вот так слушаешь, слуша…
В конце концов, все живы. Охранников поубивали, но – Верочка опять вздохнула – она даже не знала их в лицо, а потому смерть их казалась чем-то слишком далеким и незначительным. Зато остальные прослав…
– Ты несообразительная, – сообщил Сергей, появляясь на пороге. Кира посмотрела на него.
Сергей вдруг подумал, что, несмотря на развод, он так и продолжает считать ее своей. Если бы не Тим с его утренним воем в трубку, ему и в голову бы не пришло, что у Киры есть… любовник. Почему-то нал…
– Вот чтоб гоголь этот к ней ходил, интерес ее. Кто его знает, что у него за мысли, да и сам-то он откудова? Порфель у него, конечно, и видный он из себя-то, а вот так ночью даст ей по голове, а из к…
– Ну что ты выдумываешь?.. – Вытаращенные глаза стали сами собой закрываться. – Я же тебе говорил, что у меня такая бритва!.. Ты вечно выдумываешь, а потом…
– Сергей Константинович, слава богу, – вскрикнула секретарша, как будто он пропал по меньшей мере на три недели, – звоню, звоню, а вас дома нет!..
– Она не воняет, а просто сильно душится, – поправила Кира. – Ничего тебя не тошнит!
– Все, значит, все. Больше я ничего не узнал.
– Ты же не любишь сваренный, – сахарницей в руке она подошла к нему и близко на него посмотрела, – ты же любишь из банки, как все особи с неразвитым вкусом. И чтоб сахару побольше.
Сергей любил свою машину, и дороги, и поездки, и кофе из термоса – символ “большого путешествия”, – и незнакомые места, и “Любэ” в приемнике, и чтоб Кира сердилась и говорила, что она ничего не поним…
Ни при чем бритва “Агидель”, понял Сергей. Мы давно развелись. Я сплю на диване, потому что спать с Кирой мне больше нельзя. Я не муж, я чужой человек, никто.
Ей все время хотелось смотреть на нее. Лиза или Маша, родившаяся вчера вечером, почти все время спала. А когда просыпалась, тоже смотрела на Киру, но довольно равнодушно.
И не в жизни такого обыкновенного Григория Батурина, неплохого журналиста и пока еще непонятно какого начальника.
Доказательств никаких, черт бы их побрал. Записка запиской, но в ней ни обращения, ни даты, и вообще никакой “конкретики”, как выражался один известный всем политик. Оружия нет, а санкцию на обыск в …
– Я не знаю! Да это вообще какие-то ублюдки! Когда стали орать, что начнут убивать заложников, я решил, что вы сейчас штурмовать начнете. Ну, и… Одного я точно прикончил, а про остальных…
Батурин вздохнул так, что колыхнулась куртка. Примитивная кожаная куртка, каких тысячи в Москве, и Аллочке показалось, что он сейчас уйдет.
Но она уже уходила по темному коридору, пробиралась среди стульев и вешалок, грациозная, как молодая лошадка.
Ее бывший муж Сергей Константинович, которого только-только удалось загнать в темный угол, опять нагло влез в самую гущу Кириных мыслей.
Он улыбался. Аллочкино сердце замерло, а руки стали мокрыми. Она надеялась, что он давно уехал.
– Су… сурок, – выговорила бедная Валентина, – сурок Фил. Он предсказывает весну.
Первым делом он должен разобраться с потрошителем бумаг его жены, а потом уж со всем остальным – Леной Пуховой, Масей, которая припадочно лаяла, Валентининым ревматизмом, лиловым “бэрэтом” и запиской…
Вспомнив, Кира судорожно поползла за мраморный угол – ноги и руки не слушались, слишком долго она лежала на полу не шевелясь, и теперь затекшие мышцы не понимали, чего от них хочет хозяйка. За волосы…
– Хватит позорить меня перед соседями! – крикнула Кира, и глаза у нее совершенно неожиданно налились слезами. Она редко плакала и не любила слезы, и никогда не пользовалась ими, как стратегическим же…
– Да, – перебил он, – всерьез считаю. И еще я считаю, что ты должна все вспомнить, все детали, все мелочи…
Рядом никого не было. Она повела шеей и даже дернула головой, чтобы лучше было видно, и пустая улица мелькнула перед ней, и лужи на широком крыльце за стеклом, и знакомая пепельница на ножке, и кожан…
Аллочка Зубова приехала на работу раньше всех и довольно долго пряталась в “Макдоналдсе” на той стороне Маросейки. Просто так сидеть неприлично, и она тянула гнусный кофе из пластмассового стаканчика…
Ну и что? Все разводятся. Из тех, кто поженился в один год с ними, вместе остались только Леха и Ленчик – родили троих детей, опростились и предпочли истинные ценности всему наносному и буржуазному. …
– Конечно, ты меня пока не любишь, – преувеличенно бодро откликнулась она и потерлась о него носом, – но ты полюбишь. Теперь-то я это точно знаю. Если бы ты меня совсем, ну, вот нисколечко не любил, …
– Я никого, никого не видела на лестнице и во дворе! – воскликнула Валентина истово. – Я была немножко… занята своими мыслями, кроме того… знаете, радикулит и аллергия… Моя аллергия – верный признак …
– Ну, и этот еще, – небрежно сказала Марья Семеновна, – который к Кире-то ходит. Интерес ее. Видный такой мужчина, серьезный, с порфелем всегда, вежливый. Да вы его знаете или нет?
– Спасибо, – сказал Сергей, – мне нужно ехать. Мои японцы не любят опозданий.
Из кого-то вытекала кровь – очень много. Разве в человеке может быть так много крови?
– Да что-то не выходит у меня ничего с кошмарным преступником!
– Ты можешь на меня положиться, – заявил Тим с ослиным упрямством, унаследованным от папочки, – но я испугался, что они тебя заберут в тюрьму! Ты что? Глупая? По ящику все время показывают, как менты…
– Да тебе к тому времени будет наплевать, – пообещала новая решительная Аллочка, – есть я иль нет меня! Если тебя даже удастся отскрести от асфальта, трахаться ты сможешь только в следующей жизни. Ты…
– Что узнать, Сереженька? – помогла Елена Львовна. – Я-то и не выходила, а Миша вышел, когда Марья Семеновна закричала, вернулся и стал в милицию звонить. Потом он опять вышел. А я… так и не нашла в …
И посмотрел на Сергея с некоторым удивлением, как будто только за собой признавал право на “хорошие мысли”, а тут вдруг влез кто-то еще, и тоже с “хорошей”.
– Ух ты! – восхитилась Инга, окончательно уверовав в королеву Нидерландов. – Класс какой! А она из Англии звонила?!
Утром в редакции стало известно, что накануне вечером Костик был убит в подъезде дома Киры Ятт, которой он назначил романтическое свидание.
– Спросим, – согласился капитан, – конечно, спросим. Вы знали, что к вашей… подруге сегодня должен прийти начальник?
Спать нельзя. Он уснет и проспит все на свете – вдруг нужно будет что-то предпринимать, отводить беду, отвлекать, караулить, задабривать! Он только немножко подремлет, чуть-чуть, под старым пледом, д…
Тогда она и выселила его на диван, чего раньше не делала никогда в жизни. От ревности выселила, подумал он с сонной гордостью.
Он повернул ключ в зажигании, сердясь на себя за то, что эти мысли никак невозможно было вытряхнуть из головы, и задумчиво глянул на засветившуюся панель приемника.
В коридоре, за спиной Аллочки, останавливались какие-то люди, заглядывали внутрь.
– Ты что?! – закричали за спиной. – Сдурела?!
Спать можно. Разговаривать нельзя. Ну, никак нельзя разговаривать! Как будто он говорит на одном языке, а Инга – Катя, Маша, Тома, Таня, Вика, Ира, Лена, Оля – вовсе на другом, причем выучить этот за…
– Как тебе повезло! – выдохнула Верочка. – Вот как бывает! Стараешься, стараешься, а повезет…
У стеклянных дверей, через которые она утром входила в редакцию, злясь на портфель, у которого так некстати развалился замок, сейчас стояли трое. Один все время оглядывался по сторонам, словно боялся…
– Сереж, – сдавленно попросила Лена, – мне надо… прилечь. Извини.
– Не-а, – откликнулся Федот, – его машина переехала. Башню то есть.
– Все, – ответил ее муж и улыбнулся, – правда, все. По крайней мере, я понял, почему все видели Валентину, когда она давно ушла.
Киру любили больше, Кира была “своя”, гораздо более “своя”, чем Батурин, и неизвестно, как еще все обернется, если она станет поддерживать его.
– Я в Канаде и остался, – отозвался бритоголовый. – Ленка говорит: “Давай съездим, хочу к маме, а то потом перед родами ты ж не повезешь!” Беременная она у меня, Ленка-то!
Он снова завел глаза к потолку и беспокойно шевельнулся в кресле.
Верочка вырулила из приемной и тихонько прикрыла за собой дверь. Она была в самом конце коридора, когда ее обогнала высоченная патлатая девица, похожая на внезапно вспугнутую дикую лошадь. Каблуки у …
– Прошлый номер вышел с материалом о выборах мэра в Новом Уренгое. Костик считал, что он заказной и что мне за него заплатили.
И подвинулся на стуле, удобнее устраивая свою ногу. Устроил, посмотрел на стол и задержал взгляд на ее стакане с недопитым дрянным кофе.
– М-м, – сказал ее муж, – да. Бывший, черт тебя побери!.. Бывший муж!.. Тяжелые руки напряглись и расслабились, он чуть подвинулся, освобождая ее, и, когда она уже ринулась было от него, перехватил, …
Только палку он так и не нашел. Куда она могла деться? Он весь вестибюль исходил – нет палки!
– Все правильно я говорю, Людмила Ивановна. Мой сын очень симпатичный, и Лиза очень на него похожа!
Почему он в такой панике? Ведь все позади! Никогда в жизни ее муж не боялся за нее – он был так уверен в себе, в ней, в жизни, что, даже когда она рожала Тима, был совершенно спокоен. Мама потом гово…
– Вы можете поговорить со мной. Не сейчас, а через… часок. Это все? Вы свободны.
Кира поболтала туркой, в которой еще оставался глоток кофе.
– Ничего не знаю про вашего Сергея Константиновича.
Она пожала плечами под домашним свитером из разноцветной шерсти. У свитера был обширный вырез, и в этом вырезе виднелось много матово посверкивающего чистой кожей тела, и капитану это мешало.
Верочка ничего не знала про Кириного бывшего мужа, который застрял в ее мыслях, слышала только громкий недовольный голос и смотрела на Киру с некоторой опаской и некоторым излишком преданности.
– Ну конечно, есть. Его даже в Нью-Йорке награждали. Ну, не его одного, а с Володей вместе, и Артема Боровика, если я не ошибаюсь.
– Спасибо, – пробормотала Верочка, – мне было… очень страшно. Можно, я сначала тебе покажу, когда переделаю?
– Если вы не видели на площадке его труп, значит, не мог, – сказал Сергей любезно.
– К вам, – передразнил Батурин. – Или ты думаешь, что военных не учат писать?
– Он может быть профессионалом в… области ведения антитеррористических операций и при этом застрелить Костика.
– Спасибо, хорошо. Леш, я прошу прощения, мне нужно…
– А Николаев? – искренне удивился Леня. – Да он ни за что бы не, поверил, что ты воруешь! Вот и пришлось!
Сергей промолчал, и бритоголовый проявил невиданные чуткость и такт, да и Марья Семеновна ловила каждое слово, так что даже забыла про кипятильник, и вода давно и бурно плескала из литровой банки на …
Он не ответил. Очевидно, думал, а когда Сергей Литвинов думал, он никого и ничего не слышал.
– Решетку, – поправил Сергей. Подталкивая ее перед собой, он дошел до ванной, зажег свет и открыл воду. Сзади плелся сгорающий от любопытства и совершенно счастливый Тим с деревянной лопаткой в руке.…
– Сереж, ты что?! – спросила Кира, заметив, что муж совершенно переменился в лице. – Что с тобой? Тебе плохо?
Телефон зазвонил, и Аллочка подпрыгнула на своем стуле. Телефон у нее на столе почти никогда не звонил – она никому не была нужна.
Кира видела его лицо из-за стойки, где всегда дежурила гардеробщица Эмма Филипповна, – в углублении лежал маленький кипятильник и стаканчик стоял, наверное, она чай из него пила, когда народу было ма…
– Тим! – в один голос воскликнули оба родителя, и их драгоценный ребенок понял, что лучше быстренько убраться восвояси. Хорошо хоть, не орут друг на друга, сидят тихо, как все нормальные родители.
Изо всех сил стараясь не хромать и от этого, и от усталости хромая больше обыкновенного, он заковылял к ее машине. Она обежала его и открыла ему дверь.
– Серый, – весело сказала Кира, – бревно бесчувственное, ты опять все пропустил!
В приемной, куда, Аллочка первым делом заглянула, находились Батурин, секретарша Раиса и незнакомый высокий мужик в очках.
– Никто ни у кого не одалживал. Он все время подозревал меня в том, что я за его спиной ставлю в номер оплаченные материалы, а с ним не делюсь.
Он прибавил громкость так, что голос корреспондента загремел в тесном кабинете, и секретарша сильно вздрогнула на своем стуле.
Кира наклонилась вперед и уткнулась лицом в колени.
– Леня! – передразнил Сергей. Он по-прежнему был испанский “мачо”.
– Не буду я тебя убивать. Ты убьешь сама себя. Самоубийство в порыве раскаяния. На том самом месте, где ты убила Костика. Все прошло гладко в тот раз. Пройдет и в этот. Почему бы нет?
– Я тоже, – нащупав на плече толстый шов, он рывком сдернул через голову майку и снова натянул, и снова наизнанку, – я буду делать то, что мне нужно, и мне, честное слово, наплевать, что именно об эт…
Что мне делать, подумала Аллочка. Единственный человек, который ее выслушал и, кажется, поверил, что она не делала ничего из той ерунды, которую ей приписывают, был Григорий Алексеевич Батурин.
– Это не имеет никакого значения, – отрезал Батурин.
– Садитесь, – предложила она Гальцеву, – сейчас будет кофе. Вам с молоком, с сахаром?
Ни за что на свете Тим не признался бы ему, что он ревет из-за него. Из-за того, что его так долго не было.
Сергей глянул на нее, уверенный, что она сейчас примется искать сигареты. У нее всегда были две пачки – с ментолом и обычный “Лайт”, без ментола.
Тогда она с безумно округлившимися глазами выбралась из угла за креслом.
– Никуда он не сбежит. Ему бежать невыгодно, а уж выгоду он лучше всех понимает.
“Мертвый” Батурин вдруг стремительным движением выдернул из-под себя свой старомодный телефон и, коротко размахнувшись, метнул его в стекло. Стекло ахнуло, медленно-медленно треснуло сверху донизу и …
Весь этот цинизм, стремление подать “покрасивше”, выжать слезу, заставить переживать и потрясать кулаком в адрес неведомых убийц были просто их работой. Такое у них ремесло – сначала нужно “дать в но…
– Что могли искать? – пробормотала Кира растерянно. – Ну что? Устав компании? Старые статьи? Визитные карточки?
– Батурин уехал в полдесятого. В двенадцать в здании обход, я спросил. До обхода вор должен был уйти, или пришлось бы остаться на ночь, а это рискованно. Утром его могла застать уборщица или лифтерша…
Как она всегда обижается, когда он так говорит о ее писанине! Но ведь это правда!..
– Людка, Людка, – приглушенно завопил Кирин отец и ткнул супругу в бок локтем, – смотри, она зевает!
Некоторое время он смотрел на нее. Потом, сбрасывая со стола бумаги, которые падали и разлетались по всей комнате, проворно откопал на столе телевизионный пульт и нажал кнопку.
– Кира, ты зачем звонишь? Она немного помолчала.
– Пойду курну, – решила Катя и выбралась из-за компьютера. Компьютер зашатался на столе, и чашки зазвенели, – а вы тут смотрите не подеритесь.
– Подвезешь? – спросила Верочка. – Какая у тебя машина – зашибись! Хорошо тому, у кого папочка богатенький!
Захрустели осколки, подходил кто-то тяжелый, большой. Кира открыла глаза и повернула голову. Почему-то пол был очень далеко от нее, так что она даже подумала, что непременно ушибется, если упадет.
– Я собираюсь вечером поехать в Малаховку, – мрачно заявил ее муж, и Кира моргнула. Ничего подобного она не ожидала.
– Лучше проверьте ваш компьютер на вирусы, – неожиданно посоветовал он. Девица уставилась на него. – Сын Киры Ятт недавно нам удружил один. Десять слов печатаешь, а одиннадцатое – матом. На мониторе …
– А вам, – спросил он у Киры, которая судорожно пыталась закурить, – вам в голову не приходит, что все сходится именно на вас? Я вам не герой сериала, я в Лос-Анджелес не поеду международный заговор …
– Она не убивала своего шефа, – сказал Сергей негромко. На верхней площадке кто-то курил, и он не хотел, чтобы их слышали. – Любой, кто хоть немного ее знает…
Бывший муж кинул полотенце и беспокойно уставился на себя в зеркало. Кира вздохнула на том конце провода. Вечная его манера – смотреть и не видеть. Если бы в зеркале вместо него вдруг оказалось изобр…
– Мася! – Елена Львовна наклонилась, подхватила собачонку, нежно прижала к груди и поцеловала старческую оскаленную морду. – Не волнуйся, не волнуйся, маленькая. Что ты? Что ты? Это же Сереженька, на…
Потянулась, обняла Сергея за шею так, что ему пришлось опереться рукой, чтобы не упасть, уткнулась носом в его шею и зарыдала с удвоенной силой. Сергей прижал ее к себе.
– Скажи ему, чтобы подъехал к началу Маросейки, – распорядился рядом Батурин, – если ее не открыли. Если открыли, то к оцеплению. Я сейчас скажу мужикам.
– Я постараюсь, – пообещал Сергей, – только неплохо бы выяснить, кто у нас в подъезде людей убивает.
Послышался какой-то шум, отодвинулся стул, и ее сын возник в коридоре. Он был почему-то в шортах все такой же необъятной ширины и в майке навыпуск.
– Да-да, сурок, Тимочка. Так вот мой нос вновь стал напоминать о себе…
Тут он зашелся тяжелым смехом и стал утирать глаза, так весело ему было, что “козлы из НХЛ” зовут его Дэн.
– Я Сергей Литвинов. Мы на пятом этаже живем.
– Я поехал, – объявил бывший муж и не тронулся с места.
Настроение было отвратительным. У Киры всегда портилось настроение после разговоров с бывшим мужем, как будто это испорченное настроение могло хоть что-то изменить! Каждый раз приходилось уговаривать…
– Костику я не сказал о том, что меня… просили. Не знаю, что именно он там решил, но взбеленился на этот раз по-настоящему. Мне кажется, он бы меня уволил, если бы не Кира. Она зашла и как-то его ост…
И тут она проснусь. Утро, поняла он. Позднее. Так все ясно. Я опоздала на работу. Катастрофа.
Аллочка все пряталась и все высматривала красный “Фиат”, и – честное слово! – если бы Кира приехала одна, выскочила бы, перебежала Маросейку, остановила ее и заставила бы выслушать.
– Да говорю вам, что я ничего этого не писала!
Он взял ее за руку и потянул, она шагнула и чуть не упала.
– Свобода слова, твою мать! – в сердцах воскликнул капитан. – А эта ваша вчера мне про первую поправку пела!.. На черта вам сдалась первая поправка, когда у вас сплошная, блин, мешковина!..
– Я видела, как вы сунули ему в портфель бумажку, Григорий Алексеевич! Вы зашли к нему в кабинет, постояли немного, подождали, потом открыли его портфель и положили туда эту бумагу.
– И чем меньше народу в курсе дела, тем лучше, – добавил отец.
– Соседи. Михаил Петрович тоже выскочил, и я его попросила…
– Позавтракаешь? – спросила она. Ему показалось, что спросила просто так, из вежливости.
В пылу погони он не заметил, что по всей комнате раскиданы бумаги, и выдвинуты ящики дедовского письменного стола, и сквозь пустотелые пластиковые папки просвечивает древний персидский ковер, а один …
– Спасибо, – сказал Сергей. Слушать про молодость Марьи Семеновны он никак не мог, даже из соображений политеса.
– Тот, кому выгодно, чтобы подозревали тебя, – ответил ее муж совершенно хладнокровно. – Пока он все делает правильно.
Аллочка послушно втиснулась в приемную и прикрыла дверь перед чьим-то любопытным носом. Кажется, это был Верочкин нос. Аллочка испытала прилив здорового злорадства.
– Послушайте, – быстро сказал Сергей, – Костик, которого убили, – это начальник моей жены. И друг. Милиция считает, что его убила Кира, а это чушь! Помогите мне, пожалуйста. Кого вы видели? Кто разго…
– Да вот не заходил, Сергей Константинович. Я на почту ходил, за газетой. Мы, знаете ли, на почте получаем, потому что в последнее время газеты стали воровать. Вышел, стоит машина. Возле нее мужчина …
– Мальчик, – в третий раз за семь минут проинформировала его Лена, – вот странно, все мои подружки хотели девочек, а я так рада, что у меня мальчик! У нас. И Данилка очень рад. Ой, он такой смешной с…
За всю жизнь у нее появился только один любовник – Сергуня. До него был Сергей – муж, любовник, все на свете.
– А если Марья Семеновна… отвлеклась? – предположила Кира. – Она же не сидит в будке круглые сутки!
Он так и не понял, что все, что ему нужно, он уже знает, и больше нет никакой необходимости никого навещать, искать, выяснять.
И комментаторов не любил. В отличие от военных корреспондентов на войне они никогда не были, и все, что они говорили, звучало до невозможности фальшиво, и как-то глупо, и как-то слишком красиво, и не…
На нем были пижамные штаны, волосы всклокочены, а в кулаке почему-то зубная щетка.
Добравшись до джипа, он покидал в багажник вещи, заплатил по счету и включил наконец телефон.
Он повернулся к ма.тери спиной и хотел гордо уйти в свою комнату, но не выдержал и зарыдал. Зарыдал постыдно, громко, на всю квартиру.
Ему было три года, когда Сергей купил велосипед. Дивный трехколесный велосипед с желтыми висюльками на пластмассовых рулевых нашлепках. Тим ездил на нем вокруг клумбы, нажимал клаксон, а потом слезал…
– Пошли, – поторопил Батурин, – во-он туда, где Креп. Аллочка, ты… вы можете идти?
Потому что он боится этих бумаг. Потому что он приехал именно за ними, и потратил столько сил, и так рисковал – вывинчивал шурупы на глазах у соседей! И все из-за какой-то паршивой бумажки!
– Вчера вечером она так беспокоилась, вы не поверите! – продолжала Елена Львовна восторженным, слегка придушенным от высоты чувств голосом. – И лаяла, и лаяла, и бросалась, и беспокоилась, и в руки н…
– Меня зовут Сергей Литвинов, я с пятого этажа, из двенадцатой квартиры, я только хотел спросить…
Ничего он не помнил – ни про бульвар, ни про Масю.
– Здравствуйте, Аристарх Матвеевич, – пробормотала Кира в окно.
– Где? – не понял мальчишка. – А… Это папина кружка. Его мама иногда зовет Серый, потому что он Сергей. То есть звала, – поправился он.
– Я вам позвоню, – то ли пригрозил, то ли пообещал бритоголовый. – Здорово, Серега. Ты че? Не узнаешь?
В Малаховку Кира увязалась за ним. Впрочем, он был почти уверен, что так и будет, и отчасти даже планировал это, когда приехал и сообщил, что едет на дачу.
– Пап, – подал голос Тим. – Валентина мяса натушила. Будешь есть?
– Оставайся у нас, пап! – крикнул Тим с безопасного расстояния, юркнул за дверь и быстро ее прикрыл.
– Этот телефон бесплатный, – сообщил он Верочке, – зря вы так старались.
– Если бы претендовали все на свете, я бы все равно тебя не отдала! Слышишь?
– Дим, она тебя целует. У него другая трубка, он не может с тобой поговорить. Он спрашивает, не нужна ли его помощь. Или… чья-нибудь еще.
– Гриш, – сказала она решительно, – мне нужно с тобой поговорить. Только сначала ответь мне на один вопрос.
– Нож. С левой стороны, у щиколотки. Мне не достать. Давай.
Значит, героя-любовника она в Малаховку не взяла. Глупо было радоваться, но Сергей все-таки обрадовался.
– Что это за мода… – пробормотал капитан, проводив глазами мальчика.
– Странно, – удивился Сергей, – может, он уже к тому времени вышел?
– Мам, пап, привет! – пробасил Тим где-то совсем близко.
Ты можешь попробовать меня убедить – так говорил главный редактор Григорий Алексеевич Батурин, Аллочкин начальник.
– В засаду. То, что искали на даче, искали и у тебя в кабинете. Это очевидно. Раз перевернули кабинет, значит, на даче не нашли. Сдается мне, что в кабинете тоже не нашли.
– Я писала про детективные романы. Статью.
– Да ладно!.. Моя карьера зависела только от моих научных званий, а званий как раз было хоть отбавляй! Японцы любят звания и доверяют им.
– Слушай, а правда, что Батурин всех террористов перестрелял, а одному горло перерезал?
– А чего им надо? – снова выплыла Инга. – Денег, что ли?
– Записка в портфеле у Костика, – объяснил Сергей. – Милиция считает, что Кира в ней угрожает ему или шантажирует. А это не записка, а полстранички из ее давней статьи о детективах. Вы не знали?
– Кирха! – взмолился Сергуня. Ему казалось, что он так понятно, толково и хорошо все объясняет, а тут она влезла со своими уточнениями, и он моментально почувствовал себя негодяем! Зачем ей непременн…
– Считай, что ты сегодня второй заработал, капитан. Первый у тебя какой, я забыл?
Черт побери, до чего неудобно на этом диване!.. У него на позвоночнике уже как пить дать три синяка.
– А мама сказала, что она всю жизнь мечтала, чтобы у нее была черная кошка с желтыми глазами!
– Нет, – отчеканила Кира, – с чего ты взял, что он должен мне звонить? Что ты все придумываешь, Тимка?! Я тебя умоляю, остановись. Ты ведь уже большой.
– Привет, – выдавила девица, – я… тороплюсь очень, извини.
– К стене! – рявкнул трудноопределимый голос, и маска наклонилась к ней, она чувствовала чужой запах и чужое тепло. – К стене!
– Я был в Малаховке, – сообщил Сергей, – ехал три часа.
– Пальто, Сергей Константинович! – пискнула секретарша и, как ребенка, завернула его в пальто. Он просунул руки в рукава. – И вы про машину сказали, а я так и не поняла…
Запищав, она расстегнула последнюю пуговицу на его рубахе, распахнула ее и снова кинулась на него. Только теперь она прижималась прямо к нему, к тому месту, где тяжело бухало огромное чужое сердце, и…
Именно так она всегда страдала – с ним, а он, наоборот, один, не принимая ее сочувствия и участия, но самым главным было то, что они все друг про друга знали – как именно нужно поддерживать, утешать,…
Когда Сергей ушел, теща расстроилась так, что угодила в больницу. Он приехал туда, подгадав время, чтобы не попасться Кире на глаза – тогда они совсем не могли друг друга видеть, – и теща сказала, вз…
– Меня касается, – подхватил он, откинул одеяло и стал выбираться из постели, – мне наплевать, что именно ты думаешь. Я останусь и поговорю с людьми.
– Стоп, – приказал Сергей. Кире показалось, что он вполне вошел в роль сериального сыщика, зря прибедняется, – при чем тут Магда Израилевна и Катя?
– Сядьте, – попросил Батурин, – не бегите. Я глотну, и мне хватит.
Два киллера в черных масках, темный подъезд, пистолеты с глушителями. Охранника убивают первым, хозяина вторым. Контрольный выстрел в голову – и непременная машина, поджидающая исполнителей заказа за…
Он должен поехать на дачу и найти там ее рукопись “про детективы”. Если повезет, она может оказаться в папке, а на папке можно найти отпечатки пальцев того, кто вытащил оттуда листок. Хуже всего, есл…
– Я его спугнул, – продолжил Сергей. Он сидел на подоконнике и качал ногой. Кира ненавидела, когда он качал ногой. – Я все думал, зачем он смотрел старые счета? А он потому и смотрел, что искал именн…
Тяжеленное кресло с неудобной спинкой валялось на боку за столом – очевидно, именно его уронил загадочный жулик, когда кинулся спасаться, и Сергею показалось, что где-то обвалились балки. Под креслом…
– Нет, – буркнул Костик, – Верочка писала. Я замотался что-то.
– Ты будешь Глеб Жеглов, а я Шарапов, – неожиданно сказала Кира, – мы с тобой идем накрывать банду Горбатого.
– Пристрелю как собаку первого, кто шевельнется, – проинформировали рыжие ботинки и пошли к дверям, наступая на пальцы, сумки, кошельки и очки. Какая-то женщина, Кира ее раньше не видела, отдернула р…
…Зачем она о нем думает, будь он неладен! Все из-за Тима с его Костромой! Надо было сказать Сергею, что накануне их сын в компании с другом Илюхой надергался за школой пива, и дело именно в этом, а н…
– Подсмотреть? – переспросила Кира. Почему-то ей все не удавалось согреться, даже свитер не помогал. Дурацкие браслеты, которые она никогда не снимала, холодили и без того холодную кожу.
– Она умрет, и я вместе с ней, – неожиданно добавила Елена Львовна с извиняющейся улыбкой. – Сереженька, вы тогда Мишеньку не оставьте…
– Откуда у тебя… пистолет? – прошептала Кира, не отрывая глаз о