Теперь, когда игру предлагал Батурин, она растерялась.
Больше он не ждал ее в коридорах, а являлся в отдел новостей – сам он работал в отделе политики, – усаживался к ней на стол и изводил ее вниманием и комплиментами. Внимание, по Аллочкиному мнению, становилось все более навязчивым, а комплименты все более сальными.
Она поднялась – прямая как палка, со стеклянными глазами и зеленью возле висков, – и вышла. В другую дверь, не ту, за которой была приемная.
– И красавица! – поддержала Кирина мама. – Только опять на отца похожа!
– Садись в машину, истеричка, – приказал Леша и взял ее за пальто, – машина открыта, не вздумай фокусы выкидывать, на газ давить и так далее. Не стану я тебя бить, я тебя только трахну пару раз, для науки, и можешь проваливать! А то решила, что ей все можно!..
– Вы давно должны быть дома, – сказал он чудовищным тоном и моментально возненавидел себя за этот тон, – чего вы выжидаете?