– Ну конечно! Можешь не стараться. Я все равно тебя убью. Давай. Медленно и боком, боком. Я выстрелю тебе в голову, чтобы вылетели мозги и чтоб твой ублюдочный сыночек тебя не сразу узнал. Он будет ползать по площадке прямо в твоих мозгах и выть!
– Это уж ты напрасно, Леля, – неожиданно вступил Мишенька, – она рычала потому, что услышала на лестнице Валентину Степановну. Просто не узнала, а не потому, что у нее было предчувствие! Не нагнетай, Леля!
Он подтянул непослушную ногу, нащупал рукой палку и встал. По крайней мере, на некоторое время ему необходимо заручиться поддержкой Киры. Она ему не союзник, но хотя бы временно может прикрыть тыл. Не потому, что ей нужен Батурин, а потому, что она любит журнал и дружит с Костиком. Дружила. Дружила с Костиком. До приезда Николаева из Нью-Йорка Кира станет ему помогать, в этом Батурин был почти уверен. Есть надежда, что журналисты завтра же не разбегутся по конкурирующим изданиям – и то хорошо.
Вот бы мне стать такой, горячо подумала Аллочка, такой стильной, классной, талантливой. Нет, не стать.
Он был чем-то сильно напуган и уезжал именно из-за этого страха, а не “из благородства”.
Она и предположить не могла, что он понесется в Малаховку добывать ее рукопись! Нет, она его совсем не знает!