Все цитаты из книги «Невеста без места»
А Чара снова засмеялась, без веселья – как ворона закаркала.
– Спасибо тебе, боярин, за помощь, за защиту. Не надо орехов. Пора мне, пойду…
– Пойду посмотрю мою Званку. Дальше верхом поеду.
– Сказывали мне, как боярышня одна Ветряна лечила.
– Нет, княжич. Объясни еще, – покачала головой княженка.
Вернулась боярыня не скоро, Велька узор на полотенце успела разметить и вышила чуть не половину.
Через костер они прыгнули ловко, перенеслись так, будто были одним целым. А Вельке показалось, что ее заслуги в том было мало, это Венко прыгал, крепко держа ее, а она просто позволила перенести себя…
Теперь на ее сердце только и бывало тепло, когда она просыпалась с мыслями о Венко. Не хотелось его забывать, хоть и надо было.
Она кивнула. Он поцеловал ее на прощанье, долго и сладко.
– Иди сюда, вылечу, – Велька усадила его под дерево и схватилась за заветные флаконы Быстрицы.
– Кариярский князь тебя не простит, – выдохнула она.
– Опять потом?! Венко, скажи вот, а мы вправду были в Нави с тобой вместе? – забеспокоилась она вдруг. – Не одной мне все приснилось?
Только Венко это и нужно. Все ведь спали крепко, а она одна – нет. А иначе как им с Венко было встретиться?
А потому и не узнала, что поначалу глядело на нее другое лицо, похожее, да не то. А теперь вот то. Но…
– А какая? – опять спросила Велька, на ответ, впрочем, не рассчитывая.
Обещание, данное сестре, бессмысленно, если не знать в лицо всех княжичей. Ей ведь надо на них проклятую метку поискать, да еще во время праздника. То, что они у отца важные гости, упрощало дело: по …
Вот и княжна уже разжала кулак, и лицо ее осветилось радостью.
– Хорошо, – помедлив, кивнул Велеслав. – Да чего такого натворила Чаяна?
Нет уж, ничего добровольного этот лиходей от нее не дождется. А терять ей вроде больше нечего.
– Не надевай и это, – Чаяна и другое ожерелье смахнула со стола, хрустальное.
– Венко, – отозвалась она тоже шепотом, – ты знаешь, кто я?
Они переглянулись. Как войти, если двери нет? Окон и тех что-то не видать.
– Правда, сделаешь? – обрадовалась сестра, глаза ее сразу заблестели. – А что же раньше-то молчала?
Те четверо красивых и веселых парней не казались ни несчастными, ни хоть как-то удрученными судьбой.
– Ой ли? Коса вырасти не успеет! – смеялась Велька, запуская пальцы в короткие волосы.
День за днем пролетели шесть, и настал назначенный. Накануне с самого утра Ладины волхвы творили обряды по отпущению девушек из рода, прощания с чурами и родным огнем, потом родители их последний раз…
Гости вокруг столпились, да не все и поняли, что случилось, им не видно было ничего в той чаше.
Велька согласно наклонила голову, мысленно прося о том же.
– Ну, вот ты и пришла, милая, – ласково сказала девка и руки к ней протянула, – здравствуй! Мы ведь думали, что тебя не дождемся. Не хотели тебя к нам отпускать! Да пришлось.
Но ей, Вельке, старшая волхва резы рассыпать не запрещала, хоть не могла не понимать, что она может. Нельзя – так сказала бы. Ей, княженке, сказала бы, а не княгине.
Купцы из старших, что собрались вокруг приезжих, переглядывались и лезли пятернями в бороды, пытаясь уразуметь, что за напасть на них свалилась. Похоже, между приезжими согласия не было, друг друга о…
– Подскажешь, может, друг сердечный, кто мой суженый? Горибор или Яробран? Кто из них? – и посмотрела на пса, ожидая, не станет ли он на самом деле советовать.
– Благодарю за честь, боярышня Белица. Да только знаю, что недостоин я. Выбери себе кого лучшего.
Если бы… тогда бы она ушла с Венко, не усомнившись ни на миг. Если бы…
Скоро от заклятья действительно осталась лишь горстка пепла.
Не получится – и пусть, никто ведь на том ничего не потеряет.
– Эту падаль тоже бросим в огонь! – сказал Касмет.
– Помощник, – вскинулась Чаяна, – уж не сам ли Ириней там был?
Хотя… не на них ведь он сердился, тут другая причина какая-то…
Да что ты будешь делать! Все Венко да Венко, не идет из головы, и вспоминать не надо – сам вспоминается. Хорошо так от этих воспоминаний, светло. И чувство вины царапает: нельзя ведь, чужой он, для н…
Опять побежал Волкобой в лес по найденному следу, и княжичи за ним устремились все, и кметей послали четыре десятка – так злы были воеводы на этих неведомых, засевших где-то в лесах лесованцев. Тоже …
– А я этот возьму, тоже буду носить. Надо же, красота какая, – Любица взяла обручье с изображением волков, надела на руку, полюбовалась.
Зашли они в просторную палату с расписными стенами, с престолом княжеским в дальнем конце, с лавками вдоль стен, бархатом крытыми. Веренея увидели сразу, он лицом к ним стоял. Теперь князь одет был в…
– А как же, Огнявушка, – махнула та рукой, – мне разве жалко чего для тебя?
– Поправляюсь, Велеславна, – ясно улыбнулся княжич, блеснул ровными белыми зубами, – у нас род живучий.
– Все, что я услышал, не стоит самых первых твоих слов. Как ты меня назвала, повтори!
– Спасибо за честь, хозяева, и за товар дорогой, что вы нам доверили. Доставим без убытка.
– Значит, не было тогда на нем проклятья? А заполучил он его вместе с престолом?
– То есть не хворые! – радостно закивала Велька. – Это хорошо, Веденич! Хоть и не мне придется за этого старшего сына идти, а все равно хорошо!
– Такое бы да сжечь, а за это время втрое больше напрясть! – сказала Велька в сердцах, и…
Скоро Воевна вышла, ее ждали: воеводы, бояре, княжичи, половина лагеря у шатра собралась.
Чувство вины кольнуло: она-то, Велька, получается, все знает, а если правду скрывать – тоже ведь обман. Только что бы изменилось, знай сестра правду? Отказалась бы она от жениха?
– Оставь, боярыня. Или кто ты, уж не ведаю. Шубы княжеской мне не надо, да и успеется с платой. Я тебе самого плохого пока не сказала, может, и раздумаешь меня шубами дарить! Колдуньи той, что науз в…
– Ответить, есть ли у меня нареченная? Отвечаю: нет. Никому не обещался. Впрочем, это отцу забота, с кем решит родниться, оттуда и сосватает. Из Верилога вот он очень уж невестку хотел, а получит аж …
– Спасибо, довольна, – Велька даже растерялась, что так легко ответ получила.
Хоть проявляющее суть заклинание раз за разом показывало, что Венко человек, простые рассуждения приводили к иному. Сколько раз они уже встречались, и всякий раз ночью!
– Не совсем, – усмехнулась она, понимая, чего он потребует теперь, – сначала ответь на вопрос, ладно? Ты ведь в Карияре бывал, кое-что слыхал? Вы, купцы, много всего знаете, что вас вроде и не касает…
А от озерной воды таким холодом несло, прямо убежать захотелось да в шубу завернуться!
Хоть бы Воевна догадалась, что ли, заговор прочитала на проявление сути, водой бы брызнула, чтобы морок спал, – это она сумеет, да, но не против сильного колдовства. А тут, должно быть, оно именно чт…
Впрочем, некого было утешать – Воевна в себя пришла быстро. Сначала поахала и впрямь всплакнула, потом засуетилась, зараспоряжалась, за Велькиными сундуками послала.
Выбираться им отсюда по-любому надо, но это уж завтра, наутро. Волкобой ведь дорогу найдет?..
Воевну и Чаяну, покрытую пеленой, с большим почтением проводили в главный терем, самый большой и высокий. Обо всем распорядившись, Вышана сама подошла к Горибору.
– Княже, княже, батюшка! – закричала вдруг Чаяна. – Не будет такого! Позволь мне с младшей сестрой с глазу на глаз поговорить. Я вразумлю ее, сделает она как должно, будет тебе послушной!
– Погляди-ка, что я отыскала. В пепелище было… в том, в твоем, – и она бросила Вельке на колени обручье с рысями, то самое, – гляди, как новое. Непростое, видно?
– Матушка, мне на ярмарку надо, говорю же, – упрямо тряхнула головой Веля, – не выкуплю товар, больше у меня заказа не возьмут. Издалека ведь везли.
– Ваши люди у нас разбой учинили, да не какой-нибудь, а с ворожбой! – не дав никому и рта раскрыть, без обиняков заявил Горыныч. – Такое мы не спустим! Если вам что известно, лучше сознавайтесь сразу…
Слишком ранняя усталость! Выпей она русальего отвара – еще носилась бы по лесу.
И тут же все остальные змеи пропали, только маленькая осталась лежать на земле убитая.
Впрочем, известно как: послушно делать, что скажут. Ехать в Карияр, чтобы стать женой одному из княжичей. Вот они, до сих пор смотрят, как по головам ударенные. На нее смотрят, не на Чаяну! Это понят…
– Тогда ты одному из братьев бы досталась, а что было у нас с тобой, об этом бы и не вспоминал никто. Мне бы отец велел другую искать – вдруг бы с той больше повезло. Только вот… я решил уже, что отц…
– Это мой пес, Мураныч, – Велька умоляюще сложила руки на груди. – Он меня охраняет, вот от лиходеев каких-то только что спас. Пусть подождет меня, не серчай!
– Ну что, не оплошал сокол твой, справился? – она усмехнулась. – А то ведь, считай, неживой был, да и вода живая и мертвая тоже попервой вроде мужскую силу не умножают. Справился, да? Что ж, силен. З…
Велька решительно покачала головой, закрыв ладонью заветное обручье.
Добряня-купец цену за обручья назвал небольшую, и пока Велька с Любицей расплачивались, Горибор перебирал содержимое ларчика. Выбрал длинные искристые серьги, тут же заплатил, не торгуясь, покупку, з…
– Может, я и не лучший купец, матушка, но не из худших, – обратился княжич к Воевне. – Сочтете ли меня достойным? Отдаст мне обручье боярышня Белица? – перевел он взор на Чаяну, и такая надежда, с лю…
– Дуреха ты, – так же задумчиво покачала головой Чаяна, и улыбка на ее губах мелькнула горькая, – кто из нас станет выбирать, тому не я и не ты, а приданое мое и надобно! Ну и звание княжеское, а ты …
Боярин заулыбался, глаза его радостью залучились.
– Ну, Велюшка. Ты уж мне поверь. Я тоже старшая. И ты бы понимала, что к чему, если бы не в глуши своей росла. Он старший, и все тут!
– Да кто же знает почему? – усмехнулся Велемил. – А только если арью, даже смеска, в жертву богине покупать, то пятьдесят гривен или больше отдать надо. А обычная девка-холопка знаешь сколько стоит? …
– Помогите, Матушка Макошь и Лада Пресветлая, пошлите молодым счастье и благоденствие, – затараторила, воздев руки, рядом какая-то старуха, из боярских домашних.
А та сжалась, закрыла руками лицо. Ей уже стало понятно. Она весь день, пытаясь лечить Иринея, только вредила ему все больше.
– Тихо, моя боярышня-свет! – строго сказала Воевна. – Узнала, и хорошо, кто же о таком кричит! Осторожно, милая, счастье свое побереги.
– Еще бы не посмеяться! – дернула плечом Чаяна. – Учудили вы так учудили. Думаете, что батюшка все не проверил? У него посильнее вас с Любицей умельцы есть!
– Не до того мне было, чтобы вызнавать. И не вспомнила даже, – махнула рукой Велька, – что же, нет так нет.
Велька все той же палкой поворошила содержимое ларя – трогать руками это гнилое и сопревшее не хотелось. И что же тут следовало найти?
– Тебя я ни в который раз не боюсь, – ей даже смешно стало.
– Много для чего пригодились бы, – пожала плечами княженка, – и чтобы меня присушить, так, чтобы от любви света белого не видела. И чтобы извести, и чтобы силу мою на что другое пустить. А можно мою …
Она удивленно поглядывала на Иринея и больше говорить не решалась. То, что он сказал, было вовсе не ответом на ее раздумья, а чем-то совсем другим, и к этому другому ей не хотелось лишний раз приближ…
– Отойдем-ка, матушка, там и пояснишь, – сдержанно попросила старшая боярыня, подходя и беря ведунью за рукав, – что за приворот, и прочее все.
– Я тут, моя сладкая, – он целовал ее легко, едва касаясь. – Ты будешь меня любить, обещаю. Ни о чем не жалей. Я тебя сильнее люблю, чем и подумать мог, не знал, что можно так. Я дышу для тебя.
И Велька пряталась, правда, не в подполе, а в своей горнице. Подолгу сидела у приоткрытого окошка и смотрела, виден был заросший травой угол двора, кусты крыжовника, качели. К делам душа не лежала, н…
А жемчуг – пустяки. У невест и без него шкатулки полнехоньки, князь не скупился для дочек. Но дар такой, конечно, любой сестре получить будет лестно.
Тот русалий венок остался то ли у озера, то ли в нем, а выходить к костру следовало в новом. Ну да на венок много времени не требовалось, Велька его в два счета скрутила из гибких березовых веточек, …
– Нет! – воскликнула Велька, порываясь отползти от костра, подальше от всех, но тело словно тяжелым стало и не слушалось.
Велька кивнула. Да, зелень в пламени была заметной, не обманешься.
Воевна только руками махала на такие никчемные доводы.
– Мирята Веденич! Так, значит, меня и впрямь за княжичей и не прочили, ни за кого? Вот и Велемил обмолвился тогда Чаяне… Ириней то есть.
Венко ведь проговорился, что одежда на нем в Нави оказалась не та, что наяву была, то есть не было у него наяву ни бусины, ни пояса такого, и даже меч – хоть его, да дома оставлен. Показала Навь совс…
– Мы невестку брали из этого племени, – доверительно пояснил купец, – да, из рысей, из Лесовани. Полюбилась сыну так, что о другой и слышать не хотел. Оно и хорошо, теперь родня там, есть у кого оста…
Чаяна успокоенно улыбнулась, задумчиво накрутила на палец кончик косы.
Чаяна сестру слушала, задумчиво мотая на палец кончик косы.
– Лучше ему! – сестра улыбнулась. – Он тоже спит. Знахарка обещала, что поправится. Может, и он теперь проснется, раз ты проснулась?
– Вот, свет-боярышня, перемет ладим. Поклонимся речке медком да кашей, она нас, глядишь, рыбкой подарит, утром ушицей лакомиться будем.
– Зря волновалась. Не стали бы мы тайком к вам оборотня везти, разве у вас волхвов знающих нет? Да отец твой нас бы прогнал, дай ему только повод, обижен ведь он, что против своей воли вас отдает. И …
– Венко, Венко! Бродишь тут, как дух лесной, и откуда только взялся? Человек ли ты, назовись?
– Это княженку-то – Каре? Жечь, что ли? – поразился Горыныч и поежился, потому что его холодный пот прошиб.
– Веред на руке вскочил, еще в Верилоге, – пояснил княжич, – лечили, да не лечится. А теперь и лихорадка пришла. Взгляни, если что понимаешь…
Про то, что еще накануне разглядела, Даруна говорить не стала: что тяжела уже Ивенева молодая княгиня, и ранней весной срок ей придет родить сына, и ей, стало быть, пошлет Велеслав обещанные жемчуга.
Что ж, это ничего, можно и верить, тем более что клятва, данная князю, – причина достойная. Вот если бы еще не торопиться…
– Нужно, – упрямо возразила княженка, вскинув голову, – это кровная моя сила, и я хочу ею овладеть. Только вот зачем железные сапоги, чтобы меня искать? – сообразила она. – Что, не будет у меня воли,…
– А ты за ним далеко не пошла бы? – опять рассмеялась водяная. – А я поплыву, понравился он мне! Здесь скучно! Мне что, я же вода, всюду проплыву, просочусь и проберусь! По речкам, по ручьям, от озер…
– А вот в Нави… погоди… – Велька опять принялась загибать пальцы.
– Нет! – отрезала Велька. – А ты, сестрица, не скучала? Небось все четверо женихов проходу не давали?
– Так из Лесного Края, – пояснил дядька Грын. – Ты бы, княженка, в палатах и поспрашивала, там лучше ответят. Только в заднюю дверь иди.
– А что, тут… темнеет? Ночь скоро, да? – огорчилась Велька.
– Пока доедем, я тебя вылечу совсем, – пообещала она, с удовольствием ощутив, как от силы прихлынувшей, пока небольшой, закололо в пальцах, – наверное, смогу.
– Так, значит, – хмыкнул княжич. – Ты своим пока, прошу, не говори. А то батюшка на нас серчать будет не знаю как, долго не забудет.
– Боярышня Огнява?! – Он спешился, подошел, глядел так, словно глазам своим верить не хотел.
– Нос побереги, не все сразу надо знать. Идем, я тебя накормлю.
– А как же? – усмехнулась боярыня. – Скажи еще, что это заяц тебя покусал, – она внимательно посмотрела в глаза Горибору, – я, княжич, с оборотнями рядом росла. Но ты не бойся, лишнего болтать не при…
– А мы не будем спрашивать, – заверила Любица. – Я слова особые знаю, которые оборотня раскрыть помогают. Харута научила меня… это бабка была в семье у оборотней. Она братьев моих нянчила. Отец довер…
– Так это все ты? – закричала, вскакивая с места, Чаяна. – Это ты? Это ты завидуешь, себе вернуть хочешь?
Утром Велька проснулась раньше Чаяны, но вовсе не рано. Не как дома, в Сини, где все вставали на рассвете. В отцовских хоромах были иные порядки, и Велька поначалу маялась, не зная, куда себя деть в …
Велька смутилась, опустила голову, а Горибор, посмеиваясь, ушел.
– Может, и найдется, – ответила она спокойно, – велеть поискать?
Имя у него такое, так и катается по языку, так и звенит. Венко, Венко…
Тот тявкнул и посмотрел обиженно. Велька рассмеялась и опять потрепала мохнатую шею, прижалась к ней щекой.
Там, дома, в Яви-мире человеческом, стемнело уже, ночь наступила, а тут то ли белый день, то ли вовсе утро. А поглядеть если, где солнце – не видно его, и как в дымке легкой все.
– А где же огневая богиня? Она здесь? – повернулась Велька к Заринье, спросила, не удержалась.
Тут заранее не догадаешься. Как бы хорошо ни плавала девка в речке в обычные дни, из этого омута выплывет ли – не от нее зависит. Выплывет – хорошо, родня тихо порадуется и не упомянет никогда, что б…
– Почему бы и не мечтать, если мне от того радость, а до Карияра еще долго? – возразила она упрямо.
– Это той из вас, от которой первой весть про внучонка будет. Глядите, весной ждать начнем. А может, и не дождавшись, обоз с товаром снарядим в Карияр, поглядим, так ли хороши там меха и самоцветы!
– Тебе нужно быть осторожнее, Велья-ола, – добавил ливец, качая головой. – Не нужно ссориться с теми людьми, с которыми ты только что говорила. Лучше постарайся совсем больше не показываться им на гл…
Рассказать? Ну, не все, а малость можно. Заговорил неторопливо. Вспоминалось больше, чем говорилось.
Внучке старой Аленьи в том, что касалось ведовских дел, обычно не перечили. Да и зачем? Сильная волхва была бабка, и почитали ее крепко. И что внучку кое-чему научила – хорошо, умеющая лечить и загов…
Волкобой глядел с сомнением. И кто знает, что у него было на уме?
Все же уснула Велька, и снилось ей не пойми что, но хорошее. Но не всем этой ночью снились светлые сны. Уже на рассвете Вирута, оказывается, переполошила всех, потому что выскочила из шатра и кинулас…
Взял Вереней рысье обручье, молчал. Лицо у него стало такое, словно тяжелым чем-то по голове князюшку ударили. Но точно не сердитое, нет. А Венко плечи Велькины сжал крепче, почти до боли.
– Нет, княже! – воскликнула Велька. – Не надо…
– А проклятье? – напомнила Велька. – Ничего странного не разглядела? Может, метка какая – нет? Родинка большая, к примеру…
Она такого не ожидала, конечно. Волкобой оказался ничуть не оборотнем, а вот кариярские княжичи, как и она сама, – оборотни, хоть и малость.
Лукавила, лукавила княженка. Не затем ведь искала, чтобы доброй ночи желать…
– В Нави он другим мне показался. Одет был иначе, бусина в волосах, пояс…
– Вот, смотри, – палец князя скользнул по рисункам, остановился посреди большого буро-зеленого пятна, – вот Лесовань. Тут несколько княжеств, люди-рыси в них живут, медведи-берендеи, люди-волки, люди…
– И тебе не хворать, Велья, княженка вериложская, – волхва по-доброму усмехнулась, – а матушкой не зови. Синява мое имя. Редко я его слышу последнее время, так что уж порадуй.
– Моего любого там нет, – вдруг неожиданно для себя сказала Велька чистую правду.
– Плохо. У него уж кровь загорелась, видишь, как сильно?
– Придется верить! Сильное слово, наверное, раз ты мимо наших дозоров…
И еще Вельке выпала радость, что пелену невестину на нее больше надевать не стали. Свободная она, что хочет делает, с кем хочет говорит… не невеста потому что больше. Верно, Горибор сказал Вышане – о…
– И ведь послушная такая девка, никогда ни слова поперек, ни шагу не спросившись, – сокрушалась старшая боярыня, – вот об ней и подумать не могла, что беспокоиться надо!
Впрочем, настаивать она не стала, взяла что-то из сундука и ушла. А Вельке уже спать не хотелось. Она набросила на плечи платок Синявы и тоже вышла из избы, присела на крылечке, прислонясь спиной к д…
Утром Велька боялась переполоха: и что станут говорить про чужака в стане, и вспомнит ли их тот кметь, и доложит ли старшим. Но нет, ничего такого не было. Может быть, парень очнулся под стеной избы …
Надежда на это оставалась, многие купцы еще за воротами стояли. Венко мог бы сопровождать кого-то из своих. И Вельке вдруг неистово захотелось еще разок на него взглянуть, только чтобы он не вздумал …
Вокруг палатки ливского купца пахло пряно и остро. Покупатели тут не толпились. Не понимал здешний народ прелести иноземных пахучих травок, да еще и за серебро-золото, когда свои растут в изобилии, р…
– Ах, княженка! – над Велькой заботливо склонилась челядинка с княжьго двора. – Княгинюшка уж беспокоится, всех погнала тебя искать! Леший не заморочил ли? Всю ночь где-то пропадала!
– Я не знаю, дорогая моя Велья-ола. Скажу только, что уважаемая мной Аленья-кер раньше принадлежала к народу, что жил там же. И еще скажу, что волки весьма чтят огненную богиню Кару. Драгоценная Ален…
И ничего. Быстро вспыхнули волоски и сгорели, и никакой зелени.
Вот ведь, как будто не простая грязь в рану попала, а и яда какого добавили, хорошо, что немного. Яда или ворожбы злой. Горело, наверное, жгло, да лекарская мазь все же помогала, боль гасила… временн…
– Я разве о том? – пробормотала Чаяна, отворачиваясь.
Конечно, это забава опасная – свои волосы жечь, и любая девка больше всего стережется попасть косой в огонь, волос ведь лишиться – хуже быть не может. Да и горят волосы быстро, а ну как не погасишь! …
– Умолкни уже, рукавицы! – с досадой рявкнул Венко и швырнул в кота куском деревяшки, тот ловко отскочил и снова уселся как ни в чем не бывало.
Ведь Венко на корабли никак не попасть, значит, и не встретиться им по дороге!
– Княжна и ты, княженка, снимите-ка мне по перстеньку с руки. Те дайте, которые больше по сердцу, которые носили чаще.
Было холодно. Не зимняя стужа, нет, но неуютная прохлада, которая теперь казалась злее стужи, от нее хотелось спрятаться под одеяло и спать дальше. Велька пошарила вокруг рукой, не находя ничего, что…
– Сестричка! – окликнула она Вельку. – Как думаешь, он простит меня?
Неплоха, да. Но с Чаяной ее не равнять. Дочка всем пошла в княгинину родню: ростом высокая, в талии тонкая, в бедрах пышная, лицом белая, брови тонкие, ровные, соболиной черноты, от длинных ресниц на…
Значит науз-заклятье, науз-приворот, который в Яви казался завязанным узлами шнурком, здесь был большим мотком шерстяной пряжи, которую словно нерадивая пряха смотала как попало и бросила или кошке д…
– Пробудилась, княженка? – окликнула она Вельку. – Отдохнула? Так поднимайся, умой личико.
Боярин уже довольно распалился, пылая праведным гневом, когда Венко, продолжая смеяться, подцепил ногой его под колено, и тот свалился на пол, роняя веник.
Заглянула Вышана, узнать, все ли у них ладно. Когда ей рассказали, что случилось, она рассмеялась, руками всплеснула.
А волхва Даруна чего приходила-то? Конечно, удивительного в этом нет, и почет Даруне полагается всегда и всюду в Верилоге, и лучшее место, само собой, – с княгининой стороны, поперед боярынь. Только …
– Про Навь не думай, – отмахнулась Синява, – в Нави обличье меняют. Я, ты помнишь, волчицей была. И он поменял.
– Ладно, – Велька вздохнула, – мне их сейчас всех четверых отыскать надо на луговине, где гулянье, и взглянуть, но так, чтобы они не заметили. С этим мне можешь помочь?
– Ну, слава богам! Теперь вроде не помрет? А ехать пора! – решил Горыныч, который тоже, оказывается, подошел. – Тут весь есть впереди, не доберемся до нее дотемна, придется в лесу на ночлег становить…
Велька голову опустила, промолчала, прислонилась к широкой груди Венко, вдыхая теплый его запах. Вот так бы и стояла тут, долго-долго. Вот еще сердце его десяток раз стукнет…
И что же это за сон такой был? Ах, вернуться бы туда, в сон, да расспросить бабку как следует. За что она прощенья просит? От чего ее хотела уберечь? А про кобылиц и серых утиц – как понять? Кобылицу…
Оборотень принялся распутывать на ней сеть. Руку распутал и тут же обмотал ее выдернутым из кармана шнурком, вторую руку – так же. Сдернул девичье обручье и надел его себе на руку, сначала разомкнув …
– Я смогу их догнать, след остался еще, – сказал Венко, – догоню, убью и вернусь. Потом и увидимся, и поговорим. Подожди меня. Здесь подождешь? – он отстранил от себя Вельку и смотрел с такой болью в…
– Пес этот твой… то есть боярина Миряты… умен на диво, не находишь?
– Пришлась ты мне по душе, лиска. Но у тебя нынче в сердечке другой, не я. Или ошибаюсь?
Велька низко поклонилась, протянула ковш.
– Вытащим, да как? Дай подумать, – покачал головой Венко, – обмотать бы морду ей плащом, чтобы не цапнула, так плаща нет.
– Выйду, – улыбнулась она, погладила его по щеке, – что мне теперь до кариярских князей? Не нужны они мне, а я им. Они на мое место десяток себе сыщут. Далеко от Карияра твой город – это еще и лучше.…
Ну и псина – чудовище! Луна светила ярко, позволила сполна разглядеть и испугаться.
– Матушка, – не удержалась Велька, – а эти птицы, я где их встречу? Неужто тут, наяву? Они – что?
– Это ты брось! Полюбить! Ну, полюбила и полюбила. Мало ли. Что случилось, то случилось, но уж дальше батюшка твой пускай решает. А волхвы на что? Все уладят, у богов спросят, людям скажут… Вот! Как …
– Не ходи, – попросила она. – Пусть будет как есть. Кому какое дело в том Озерске, где моя коса?
– Что ты, княжич, как можно, прилюдно-то? Да и шерсти у тебя маловато, – Велька нарочито-безмятежно улыбнулась, запустив пальцы в густой собачий мех, – а ты у сестры моей про то уже спросил?
Она готова была защищать Волкобоя от любых придирок. Ишь, нашли, на что пенять – умный больно!
– Здоровы будьте и простите дерзкую. Вы меня спасли сегодня, так вот я благодарить пришла. Этот мед, он особый, такого где попало не найдете – голову проясняет, силу придает…
А сколько слез пролила Дарица, когда девочка эта, Велья, родилась. И еще раньше, как положил князь Велеслав глаз на красавицу с болота. Была Дарица княгиней, любимой и единственной, троих детей родил…
– Да и я ему плохого не желаю, – горячилась княженка, – любит его Чаяна, он с ней счастлив будет, вот увидишь. И кто не ошибается? Всякий может.
Вот так вопрос! Велькино сердечко тревожно застучало. Почему он об этом спросил, о чем догадался?
Велька оказалась наверху в числе последних. Уже стемнело, и купальский костер, казалось, горел так ярко, как никогда не горит огонь в иное время. Вокруг костра крутился русалий хоровод, быстро, очень…
И впрямь, чудо чудное, волхва в обычной рубахе, без своей обрядной одежды и амулетов казалась моложе. Волосы ее, в косу заплетенные, были густо прошиты сединой, но теперь Велька разглядела, что кожа …
– Покончила с пустой работой! – объяснила Велька и, поскольку шерсть загоралась неохотно, добавила еще огонька
– Не только сапог нет, – рассмеялась Велька, – косы моей нет, постели на снопах тоже нет, и соболей что-то не видно, и мешков с житом! Зато мы с тобой есть! Разве это не лучше?
Губы его были такие же горячие, а поцелуй вышел долгий. Сладкий. Даже дышать стало невмочь, и то ли плакать захотелось, то ли смеяться, а по телу словно волны катались жаркие! И как чужое оно стало, …
Только бы сам он скорее появился! Не хочется в плохое верить, а все равно тревожно…
– Боярышню Огняву привезли! – завопила какая-то девка. – Огнявушку нашу привезли, боярышню! – И крик подхватили.
– Выходит, я дорого стою, почти как моя лошадь! – невесело пошутила княженка.
Больно! И убежать от них некуда. Да и зачем?..
Он другого приглашения ждать не стал, придвинулся, крепко обнял и нагнулся к ней, чуть приподнимая…
– Человек я, человек, кто ж еще. Меня Венко зовут. Мы… люди торговые, товары возим. Меха, булат… да чего только не возим. Мы удачливые, серебро в кошеле есть всегда, и невест выбираем, каких захотим.…
Знать бы, о чем просить того совета, на что жаловаться. Так и сказать, что вот не хочу замуж, а хочу своей волхвовской силе волю дать?
Ему самому, к счастью, досталось немного, царапины, которые скоро затянулись, – на его шкуре вообще быстро все заживало.
Она чуть не сказала Вышане, что недавно узнала про Венко, да удержалась. Зачем-то ведь нужна скрытность эта, тайна? Ради чего их столько времени морочили? Вот сейчас она и посмотрит, что будет. А Выш…
Половина пути до Карияра осталась позади, вторая половина стелилась перед свадебным обозом и казалась теперь не такой уж долгой и утомительной – привычной стала дорога. А предложили бы Вельке каким-н…
– В меньшицы, – уточнила Велька, – в старшие жены я тебе не нужна, да? Не слишком нравлюсь? Или просто у тебя нареченная есть… ну… то есть обещался уже кому? Я хочу сказать – есть у тебя уже княжна?
– Чтобы я ушам своим не верила и глядела, куда надо, – сказала Велька нехотя, – как это понять, не знаю. А лучше объяснить она не может, вода тайну хранить обещала кому-то.
– А это без обмана? Может, подшутила над тобой твоя оборотница, и слова те ничего не стоят? Или ты проверяла?
Княжна молчала, тяжело дыша и прижимая руки к груди.
Теперь Велька была привязана к дереву только веревкой вокруг пояса, несколькими витками крепкой веревки. Избавиться от такой по прежним временам – за три-четыре удара сердца справилась бы. Велька ост…
Не верилось ей, что им позволят пожениться в Карияре. Только когда еще будет он, тот Карияр?..
Тот поход в Навь все больше казался ей сном, и виденный в Нави Венко – тоже. И вдруг встретить в этом мире кого-то, виденного в Нави? Да еще так встретить?!
– Как же не знать. Значит, ты и впрямь в жар-птицу перерождалась? – покачал головой княжич, удивленно и как-то по-новому глядя на Вельку. – Слыхали мы, да верить трудно.
Вокруг Вельки стеной стоял высокий лес, светлый и звонкий. Это что же – то самое? Другая сторона, место незнаемое?
Ее не охраняли так, ее вовремя не хватились.
– Поймать бы… этих, да вразумить! Поняли чтобы, что с кариярским князем вражды ищут, небось хвосты бы сразу поджали и за девку заплатили бы, и за обиду! – голос Яробрана звенел от негодования.
Велька вспоминала купца, что продал ей обручье с изображением рысей. Вот оно, и сейчас на руке, она его и не снимала почти. Как блестят на солнце глаза из зеленых камушков! Тот купец рассказывал, как…
Кмети скалились веселее, да и сам Ириней откровенно забавлялся разговором. Ну и ладно, отчего не позабавиться, дорога недлинная – почти пришли уже.
– Ну, разве что у тебя погребов много! – нашлась она. – Да и то, и погреба не будет, и как бы с ним заодно чего еще не сгорело. Да и сам ты, сдается мне, на вторую ногу тоже сразу охромеешь. Так что …
– Да брось, – Синява погладила ее по волосам, – ложись поспи еще, самый сонный час теперь. Чего без толку слезы лить? Все хорошо, его хотела, с ним и будешь. Радоваться надо.
Пусть волхва из святилища пока не творила обряд, не выглядывала перед этим что-то ей одной понятное в чаше с водой, не просила милости к ним у богов, с чурами не говорила. И не снимала Велюшка с него…
– Да уйди, пес глупый, не мешай! – рассердилась та, отмахиваясь и отступая, Волкобой все не пускал. – Быстрица, сестра моя, объясни же!
Не увезет она с собой в неведомый город Озерск свое княжеское приданое?
У них мечи. А собака, какая бы она ни была, – всего лишь собака, ее когти и зубы с мечами не равнять…
– Скажу, что да, – улыбнулся Венко, – на том стоим. Иногда лишнее знание и жизнь, и мошну бережет, дело наше такое, торговое. Это у князя советников много, а у купца только своя голова.
Зато они теперь вместе будут. Хорошо-то как…
– Почему не порадеть за хорошего человека? Выбрал бы он доброй волей твою сестрицу, и пусть бы его, справлялся бы, как знает! А так… – Венко махнул рукой.
Вскочила она, как подбросил кто. Выбежала из шатра, чтобы оказаться сразу в его руках. Тут же он утащил ее за шатер, губы его прошлись по ее щеке, с ее губами встретились, чтобы не расставаться долго.
Как боги решат, а им наперекор все равно не пойдешь.
– Земля исконная кариярская началась. Хоть мы уже второй день по Кариярью плывем, а исконная, которой чуры еще владели, – вот, только теперь…
Из сестриной горницы Велька ушла, одетая по-вчерашнему, в простую одежку. Перебежала нелюдный пока двор – никто даже вслед не посмотрел. Выскользнула в ту же калитку за конюшнями и дальше пошла чинно…
Под ногами Вельки лежала странная вещь – два серебряных по виду узорчатых флакона, маленьких, с палец, плотно закрытых, их горлышки соединяла цепь толщиной со шнурок и в локоть длиной.
– Карино святилище, значит, – сказал Горибор, – они уже позади все. Да и какое? Много их.
– Да ты, ласковая моя лиска, хоть когда меня другими словами встретишь? Человек я, человек! Венко мое имя!
– Тихо, – прикрикнула Вышана, – успеется, куда торопиться? Ничего теперь Венко не сделают. И без нас ничего интересного не случится. А ты должна быть одета как должно.
– Поняла. Она говорила, что в моем роду Огневых Матерей не было. Вот что это значит. Сильные живут недолго, а слабые – долго, и получают власть над сильными. Но немногое они без сильных могут, так, в…
– Ой ли? – он опять ее обнял, прижал к себе. – Ну, мы вроде договорились?
Княгиня ведь право выбирать Чаяне вытребовала, не Вельке.
Дородная боярыня, а ходит временами тихо, как кошка. Даже Любица вздрогнула, от нее попятилась…
– Я подумаю, стоит ли мне некоторые свои обещания помнить! Тогда уже моя будешь, а не ему по глупости достанешься!
– Не бойся. Или тебе так в кариярские княжны хочется? Так ты со мной ни в чем не потеряешь. И одену тебя так, что княжны позавидуют, и все у тебя будет, что только захочешь. И любить я тебя всегда бу…
– Ну вот, – Венко подхватил его, отнес за угол и положил у стены, – когда очнется-то?
– Эх, баню бы хорошую! – мечтательно протянула она. – Мы уж сколько дней в лесу да в лесу, мохом покроемся, да так в Карияр и явимся, людей пугать тамошних? Да и баня не поможет, вот какие мы черные!
– Жила воспалилась, сейчас подлечу, затяну язву, и ходить без боли сможешь, – сказала она. – Наверное, за год раза два, а то и больше болеть начинает?
– Хоть расскажи мне теперь, что это все было? И зачем?
– Люб он мне, – сказала Велька, – и слов не подберу, как сильно.
Она огляделась опять и наткнулась взглядом на что-то белеющее прямо возле пепелища, будто рубаха сложенная.
– Люба моя, сладкая моя. Да я, как тебя увидал, так и понял, что другая мне вовек не нужна. Одна ты на свете, поняла? Одна, и моя!
Всякие сомнения ушли, теперь она точно знала, что дело сделано. Получилось. Потому что появилось то самое, давно знакомое уже ощущение света и тепла в душе, которое сопровождало всякую удавшуюся ведо…
Не тратя больше время на пустые раздумья, Велька достала коробок с иглами, выбрала самую толстую иглу и с ее помощью принялась за дело. Венко рядом сел, напряженно наблюдая, кот тоже устроился поблиз…
Как сказать. Если из кого выбирать, то лучше уж Венко. Хотя Венко нет в том выборе, что для нее возможен. А он, наоборот, уверен, что есть! И просил ему верить!
– Точно парень разумом скорбный! И что ты?.. – Любица схватила Вельку за руку, убедилась, что девичье обручье на месте.
Она тихонько обогнула избу, там была лавка, на которой лежал Ветрян. От луны во дворе было светло, и сверчки трещали – вот уж кому не отдыхается! Парень спал, дышал ровно, спокойно, и беспокоиться бы…
Это бабка ей выговаривала, когда они по сильным дням травы в лесу собирали, и из множества схожих на вид стебельков не все в дело годились. Надо было не просто смотреть, а иначе…
Прямо спросить, почему он на них с сестрой смотреть не желает, она, понятно, не осмелилась. Получается, то же самое и спросила, только исподволь. А почему вообще заговорила – так жаль было случай упу…
Она Венко полюбила, вот так, нежданно и негаданно, а он ее. Хотя почему нежданно, Купала – такая ночь, которая навеки соединяет, любовь разжигает. Вот им с Венко и досталось того огня, горит теперь и…
Некоторые больно жгли. Хорошо, что только некоторые…
Купец стал позади, обнимая Вельку за плечи, каждым движением заявляя свои права на пойманную «русалку».
Там колодец был, возле него дети и играли, и Витулка, и Олица, и другие детишки. Велька мимо боярских детей прошла, подхватила на руки какую-то девочку, беленькую, в полотняной рубашонке, со смешно т…
Тот шел рядом, улыбался, не без удовольствия поглядывал на девушку.
Велька слушала, и ее изумление все росло.
– Ладно, ладно. Понял я. Только нужна разве великая мудрость для того, чтобы хорошее от злого отличить? Вот не верю я, будто она не знала, какое зло бывает от приворота. Да только ей пообещали, что н…
Ей всего лишь хотелось дать полную волю своей волхвовской силе, тому, что отличает ее от остальных людей. Еще недавно такая причина показалась бы блажью, у нее ведь небольшая сила, так бабка говорила…
На озере почти все «русалки» уже собрались, кто в хороводе кружил вокруг старой березы, кто просто у воды сидел. Все так же шумно было, хоть то, первое, оживление прошло, девушки успели устать, и теп…
– А где же, сестричка, твой чудила лохматый? Никак на тебя осерчал, обиделся?
Велька на это только плечами пожала. Кое-что – умеет. Не все, конечно. Но такого, чтобы ей чем-то мешала собственная сила, она не помнила.
– Нет, – покачала Велька головой. – Ничего, первый раз всегда бывает.
– Налить-то налью, – согласилась Веруня, – хоть самый большой ковш, да хоть два! Только кого же ты в такой-то день одолень-травой поить собралась? Она же силу только назавтра придаст, а сегодня мало …
Наверное, князь-батюшка вдвоем с волхвом уже взялись выбивать огонь особым кресалом, что в капище хранится и достается только по большим случаям.
Это Велька уже слыхала, и не раз. Это понятно. Венко вот иначе мыслит, и не сомневается даже.
Княгиня видела упрямо сжатые губы падчерицы и даже не усомнилась – по-своему девчонка сделает. Ну, боги с ней. Лишь бы без шума. И сразу, как кончится праздник, пусть отправляется на свои болота, от …
– А плащ где добыл, когда успел?! – продолжала она удивляться, поскольку ей казалось, что с момента их расставания прошло совсем немного времени.
Он оборотень. И он сказал, что в жены ее возьмет, хотя учтивости учить не станет – незачем ему. А ведь если бы и правда хотел ее в жены, ему было бы дело и до учтивости, и до прочего.
А всадники, с десяток, по одежде судя, были кариярцы, так что Велька за кустом прятаться не стала, просто стояла у обочины, ждала. Подъехали, впереди – княжич Горибор… точнее, тот, которого все Гориб…
– Уходи, глупый! Убирайся отсюда! – закричала она. – Глупый, не надо…
– Что там?.. – удивился княжич, глядя, куда и она.
Велька не стала. Видела она, точно видела, не обманулась. Не сумасшедшая она, и глаза пока не подводили.
– Не хочу! – Велька вздернула подбородок и попятилась. – И слушать такие речи не хочу тоже, прости, добрый человек…
– И женихи у вас до чего хороши, аж сердце замирает! – весело поддержала старшую боярыню Любица. – Можно хоть с закрытыми глазами выбирать. Ох, и этот страхолюд тут!
– Ну вот, ты готова, – сказал Касмет, – пойдем, уже пора.
Велька только отрицательно замотала головой. Ишь ты, уже лиса! В прошлый раз не белка ли была?
Велька чувствовала себя одураченной. Эта мысль, что княжичи в Верилоге назвались не настоящими именами, показалась ей очень правильной, потому что иначе быть не могло, если им так уж надо скрывать, к…
Дурманный отвар, выплеснутый волхвой, забрал бы ее страх и боль, но не дал бы обрести крылья, не дал бы выжить.
И чему удивляться, положено так, чтобы день сменялся ночью, но Велька, сюда попав, оказалась из темной явной ночи в светлом навном дне, оттого ей и казалось, что день тут длится вечно…
– Ты мне еще вот что ответь, – Синява бросила на лавку скомканное полотенце, – есть в Кариярье, я знаю, город Озерск, маленький, неказистый, у границы с Лесованью вроде? Только зим десять простоял ил…
Раньше бы обиделась: как это, сестру к ней не пускать, как будто нечистая она? Как же им не свидеться? Раньше ей сестра родной была, и поговорить, и посмеяться вместе всегда хотелось, а что поучала в…
– У, леший лохматый, боярышень мне пугаешь! – притворно рассердилась старшая боярыня.
И Чаяна по знаку княгини взяла рог с медом, шагнула к купцам, чтобы подать. По-всему, теперь следовало бы оборотню мед выпить и в сторонку отойти, другим не мешать. Но Касмет на княжну-красавицу и не…
Кажется, все и было решено. Принесли две ковриги хлеба, чаши с молоком и с медом, тоже по две. Князь каждую ковригу разрезал на две части, половины ковриг вручили невестам, другие половины – боярину,…
– Нет у меня такого. Много всяких есть, а такого нет. Бабка готовила, бывало, я никогда. Да чего там того зелья? Действие его недолго, хоть какого, пока поишь – с тобой парень, что за охота всю жизнь…
– Да, Мураныч. Спасибо тебе большое, – она поклонилась купцу, тот тоже поклонился, но слегка, не низко. – И за совет спасибо, буду осторожна.
Любица была готова. Оказывается, успевала она и Вельке помогать, и сама приодеться. Осталось спуститься, ног под собой не чуя, да в возок сесть, а кучер с козел и не слезал, и ворота распахнутые стоя…
– А небось дрыхнет уже где-нибудь, неслух! – махнул рукой боярин, усмехнулся по-доброму. – Спать иди, боярышня. Нечего тебе одной в потемках по двору ходить. Заплутаешь еще.
– Не увидят нас и не услышат, не старайся зря, – сказал злодей, – лучше погляди напоследок еще малость. Видишь, добрый я!
Вышана… застыла вся, смотрит, ждет, волнуется. Боярин Мирята… аж вперед подался. У княгини Заледы в глазах был интерес… любопытство даже.
– Как не вернешься, как не вернешься?! И думать, девка, о таком забудь! – боярыня тяжело поднялась, руками в бока уперлась. – Хоть как, да отвезем тебя к батюшке! Это же надо, княженка за кого попавш…
Княгиня уж и не рада была, что смела неудовольствие показать. Жива дочка и здорова, в чести да в достатке – и хорошо…
А что предпримет их отец? А отец Иринея, кариярский князь? Смогут ли они удержаться от большой ссоры? А из больших ссор между князьями часто получаются большие войны.
– Вот это! – княжна потянула из шкатулки нить стеклянных бусин с потемневшими серебряными подвесками. – Это возьми.
– Ох, ну удивил так удивил! – покачала головой Вышана, обняла Вельку. – Ну, сестрица, все, что пожелаешь, твое. А отчего же ты… так вот, в стороне? – она показала взглядом на главный терем, куда сама…
А боль… короткая, резкая, и как будто вовсе это была не боль, а просто рванул прочь куда-то огненный ее конь…
Жен у князя может и несколько быть, но княгиня одна, она обычно и мать наследника. Княгинин сын, скорее всего, и есть наследник, потому как ясно, что князю он тоже сын. Если, конечно, князь этот в св…
С Венко она почувствовала себя куда спокойнее и уверенней. И все равно – зачем он здесь? Это важно.
– Ничего не наведу, все хорошо будет, Матушка Макошь послухом! Помоги, Веруня! А я зато… – привстав на цыпочки, Велька прошептала кое-что стряпухе на ухо.
– Ну надо же, ты такой страх лохматый, а я тебя совсем не боюсь, – сообщила она псу, поглаживая его по загривку.
– Так этих мы знаем давно! – встрял другой купец. – Они из Сараватов, род уважаемый, и по важному делу ехали.
– Хорошо, делай, Воевна, как знаешь, – согласилась Велька.
Отъезд назначили через седмицу. Кариярцы, дай им волю, уехали бы скорее и налегке, но тут опять княгиня воспротивилась.
Княжич Ириней… Может, лицом он не лучше братьев и самым могучим не кажется. Он всех веселей, живее, в его глазах столько ласкового тепла, и еще грусти, когда глядит он на Вельку. А ведь Вельку Ириней…
– Тихо вы! – крикнула ведунья, и ее голос перекрыл шум. – Еще неясно ничего. А ты, матушка, – она глянула на Воевну, определив в ней главную и не затрудняясь больше подробностями, кто тут кто, – ты, …
– Счастье еще, что тати вас не перехватили по пути, манили только, – сказал боярин Мирята. – Поленились, леший их дери! Хоть бы проехать скорее место это клятое! А ведь бывает, сколько раз едешь этой…
Веля затрясла головой, не в силах сразу в такое вникнуть.
– Да не злюсь я! Красивая она, кто спорит, только глупая, как кукла, соломой набитая! За что княжичу Иринею такая радость?
– Хороши же вы обе. Одна в слезах и соплях, другая и впрямь чернавка чернавкой. Ладно-ладно, Велья, знаю, что тебе так и велено. А тебе, Чаяна, плакать полагается, с девичьей жизнью прощаться. Все, п…
Тихо-тихо пробралась Велька к своему месту на лавке, переступая через посапывающих на полу на соломе челядинок, сбросила верхицу и легла. Но заснуть так и не сумела до самого рассвета.
Все умолкли, тишина повисла, смеяться, зубоскалить никому не захотелось.
– Он! – Чаяна тряхнула волосами. – Вот и хочу знать, он ли жених.
Любица замолчала чуть не на полуслове, потому что вдруг прямо перед ними возникло взъерошенное черное, недовольно рычащее чудовище. Велька и то с первого взгляда не поняла ничего.
– Правда, – признала Велька, – они и выбирают, ночей не спят, чем им еще заняться-то?
– Хватит, Венко! Я брожу и тебя не звала! – это уж вовсе неправильно было, несправедливо, да вырвалось.
– Ты не подарок ли кому присматриваешь, красавица? Жениху?
Волкобой несколько раз оглушительно гавкнул и, зубами схватив Вельку за подол, потянул куда-то в сторону.
И воспоминания мутные и непонятные: то она танцует, то летает, как птица. Но это приятные воспоминания. Вернуться бы туда, где она летала, а то что здесь делать?
– Ты знаешь, что тут было у нас? Про татей лесных?
– Ты ничего не бойся, – сказал тихо Венко, – по-нашему будет. Отдаст мне тебя кариярский князь.
Не птица. Или уже не птица. Огневка Заринья. Стояла неподалеку от корабля, прямо на воде, и вода вокруг нее золотилась.
Как будто поворожил кто, Вельке спать не позволил, а других усыпил крепко!
– Это которые оборотни? – Велька даже вздрогнула, сразу вспомнив своего знакомца Касмета.
Хозяин глаз неласково зашипел и спрыгнул вниз, на пол, и оказался большим черным котом, Велька невольно попятилась: те коты, что в Верилоге водились, были, по крайней мере, втрое мельче.
А Волкобой на этот счет, похоже, мнения не имел. Только лизнул Вельку разок в ладонь.
А сердце отчего-то сжалось. Выбирать, да… что – неизвестно, но скоро уже. Вот-вот. Хоть бы уже скорее, что ли?
Хоть и не настоящая девка принялась спорить с ней за Венко, а все равно в груди словно клубочек свернулся, и тесно там стало, и больно, и тяжко.
– Ох, княженка, что задумала? А княгиня что скажет? Натворишь ведь дел, наведешь беду…
– Назовем! Не дочку, так племяшку, а будет теперь это имя в нашем роду, раз ты велишь!
И еще мелькнула вдогонку мысль, что опять она, быть может, упустила возможность разузнать у Зариньи про все, что хотелось, – хоть и не огневка она больше, а все равно ведь огню не чужая. Но не вспомн…
– Оборотню недостойно прийти в дом и не назваться хозяину, кто ты есть, – упрямо возразила Любица.
Это потому что дорога. На дороге больше силы, и волхвы сильнее, так говорят. А неумелые девки вроде нее, да еще просватанные – и уязвимее…
Это оттого, что она с Венко, и князю это известно? То есть и неинтересна она князю вовсе, раз она с Венко?..
Видно было хорошо, и горницу знакомую, и князя с княгиней, и волхву.
Неисполненное пока заклятье. Значит, как исполнится, тоже истлеет шерсть? Как умрет Ириней то есть…
– Ну да, понимаю. И ты прости, – Велька отстранилась, на сестру взглянула, – ты лучше без утайки расскажи, что знаешь. Ведь ты сестра мне, и князю Веренею ни в чем не клялась.
И сразу Велька про косу свою забыла и про эту несуразную лесованскую свадьбу тоже, потому что ясно же было, что этот дурак мохнатый сейчас бросится на кого-то из этих, и конец ему!
– Что ты, нет! Ты только мне скажи, будь добр, у кого еще из вас четверых меньшицы есть?
– Кто в личинах, Рутушка? – осторожно уточнила княженка. – Люди? Те, что тебя похитили? А что за личины?
Тут же подали к крыльцу готовые уже, тройками запряженные возки. Воевна, нарядная, в шелках, в повое с цветными каменьями, грузно сошла с крыльца. Она уставшей казалась, под глазами легли густые тени…
– Так, может, его судьба в том, что я рядом. Не мешай больше, Воевна, – сказала Велька властно, и боярыня попятилась, на миг увидев, как с юного лица ее княженки взглянула крутая нравом старая княгин…
Опять Велька не спеша огляделась. Воевна стояла, волнуясь, руки к груди прижав. Сестра, Чаяна, губы кусала, и глаза у нее блестели… Обидно ей? Оттого, что ей не сказали: «На кого укажешь, с тем и буд…
Батюшку ей больше не увидеть, сестру, никого… а увидеть бы их еще хоть раз…
– С огнем осторожнее? – Велька рассмеялась. – Эх, мне бы самой его повидать. Может, мне бы он больше сказал!
– Помогу, – Веля хотела уже взяться за широкий кожаный ошейник, но внезапно передумала и лишь похлопала пса по лохматой спине, – пошли, хороший, видишь, ждут тебя. Пошли? – и пес, опять зачем-то ворч…
– Спасибо, княжич, – склонила голову Велька, – а у тебя все ли поздорову?
– Венко, милый… Меня с детства волхвовать учили, заклинать, с силой управляться. Она у меня хоть и слабенькая, а рано проснулась, я еще маленькой была. Вот и слышала, едва ходить стала, что можно зак…
А может, на Чаяне вовсе не он женится? Их же четверо.
– Другими какими ягодами, может? – заметила боярыня Любица, которая, конечно, была тут, перебирала ленты в Велькиной шкатулке. – А может, просто поздняя тут земляника, бывает ведь.
– Только у вас, должно быть, знают, кому стелют, а у нас стелили вроде одному, а невеста разувать другого будет! – смеялась Вышана.
– Спросить можно? Так, чтобы ты не говорил об этом никому.
– Нравится тебе моя вода, огневая сестрица?
– Венко, говоришь? – купец поскреб затылок. – А ведь слышал я вроде это имя! Но не припомню, красавица, ей-ей, не припомню. А еще про него что скажешь? Чей сын, сам дело ведет или за кем-то, откуда р…
– Нет, нет! – заулыбался боярин. – Они оба хоть куда молодцы, и старый князь, и молодой… то есть сын его, я хотел сказать. Когда драться возьмутся, да хоть на чем, не каждый с ними и совладает, далек…
– Потому и ушла, что носила уже дочь, и задумала спрятать ее от Огневой Матери. А дед… он рысьей крови был, и боярин знатный, служил рысьему князю. Аленью женой сделал водимой. А потом уехал во важно…
Иринея она быстро оглядела и велела отнести к костру и уложить там, Чаяне сесть рядом не позволила, указала место ей и боярыням с другой стороны от костра, а Вельке – ближе, но тоже не рядом. А вокру…
– Болит ведь небось? И почему сразу не сказал, зачем столько терпел? Сразу и лечить проще! – сердито выговорила она Иринею.
Если он из навий, надо сбегать, пока не поздно.
– А что же, после Плакун-камня не будет верной ваша примета?
– Ох, да что же им в голову взбрело? – горестно вздохнула Велька.
Нет, до конфуза не дошло – Волкобоюшка, видать, шутить изволил. Но Ириней отскочил, возмущенно крикнул и даже ногой топнул. Остальные парни не то что засмеялись – заржали конями.
– Смотреть на них и то уже счастье, – сказал потом Воевне боярин Мирята, – да только княжич что-то меня тревожит. Он ведь у меня с трех лет перед глазами, как на коня посадили. Любимчик отцовский! Зд…
Любица отрицательно качнула головой, показала на Вельку.
– Все равно не очень понятно, – вздохнула Велька. – Почему он, тот купец, вздумал предъявлять права на меня? С какой стати?
Опять крепко взяв девушку за руку повыше локтя, Касмет повел ее к костру. Она и пошла – куда оборотню хотелось, ноги ее будто сами собой шли. Не дойдя пару шагов до костра, он опять что-то сказал, те…
Купальские костры только готовили, их зажгут с закатом, сам князь с волхвом вместе огонь выбьют. И расстелют тут скатерти повсюду, выставят припасы: пирогов и блинов будет без счета, сыра и сметаны, …
– Это наши Белица и Огнява, – объявила Милава Воевна, усаживаясь.
– Понятно, – кивнул Венко, – княгиня только одна бывает, и дочки ее княжнами зовутся. Но, помимо княгини, у князя ведь и меньшицы могут быть? А меньшицыных дочек как у вас зовут? Княженками? – и голо…
– Хорошо, боярин. Не все по мне, да ты не виноват, куда денешься, свою службу сослужил хорошо. Ты скажи мне, эту вот бедовку, где добыл нам на радость? Гостит она у тебя или еще как? Хочу к себе зазв…
Сверху хорошо все было и видно, и слышно. Тихо стало. Волхва Маренина опустила кудес и смотрела вверх, прямо на Вельку.
– Ты, что ли, не поняла? – хмыкнула княжна. – Эх, сестричка, и чему тебя учили в твоей Сини болотной? Отдадут-то меня отдадут, батюшкино слово не воробей. Только матушка такие условия назначить может…
– Ишь, сторож у тебя злой, с ним шутки плохи. Вижу.
– Потому что тут не Явь, тут могут быть голод и жажда, а могут и не быть, – Велька задумчиво смотрела на игру пламени.
Велька промолчала, только улыбнулась разбитыми губами. Тут взгляд упал на костер, и она невольно вздрогнула, увидев странное: огненные змеи, маленькие и юркие, извивались там, среди языков пламени, и…
Пес с советами не торопился, смотрел серьезно и как будто с упреком, дескать, что ты от меня хочешь-то, княженка Велья, зачем дразнишь?
– Да не огрызайся, Волкобой. Мы тебя обыскались, а ты тут за девками ухлестываешь – кто же знал?
– Закрой глаза и не открывай, – велела она сестре, – иначе испортишь все, а второго раза не будет, – и высыпала перед ней резы на мокрый песок, – а теперь одну возьми не глядя.
Не успев и задуматься, Велька щелкнула пальцами, быстро пробежали в голове нужные слова, и руки у того безвольно повисли.
– Говорила, – согласилась княженка, – а что?
– Отыщем-то легко. А что искать-то станешь, метку от проклятья, что ли? – догадался.
– Про то и подавно мне сказать нечего. Вот стану старой и мудрой, с клюкой буду ходить, тогда и спрашивай.
– Уж вы постарались нам загадок загадать, есть о чем подумать! – без обиняков ответила княженка, обрадованная, впрочем, его приходу.
– Не болит. Молодец, огневуха. Спасибо тебе. Ты… вот что: у меня пока поживешь. Как вылечишь, отпущу и награжу. Хотя зачем тебе куда-то уходить, у меня и останешься, не обижу. Будешь жить да радовать…
– Да, – та удивленно оглядывалась, шаря глазами по траве, – надо же…
А Леля вернется будущей весной. И далеко не все девицы из нынешних хороводов встретят ее, некоторые уже назавтра спрячут волосы под женский повой, уйдут молодыми женами в мужний род. А кто-то отдаст …
– Вижу, вижу, – отозвался Горибор, с усмешкой глянув на Вельку и Любицу, – ты, Добряня, хорошо знаешь, что не тот купец молодец, у которого язык длинный, а который знает, когда ему волю давать.
А душа болит и рвется куда-то, в выси неведомые и людям неподвластные, и кажется, что женский повой – это лютая неволя, предел всему, допустить до которого никак нельзя!
– Не сопротивляйся, это бесполезно, – опять посоветовала волхва, – береги силы.
– Венко, – всхлипнула она, уткнувшись лицом в его рубаху, старую и латаную, – а ты откуда тут? Ты человек или нет?
Она подтянула поближе и ловко поймала веретенце, положила его на лавку. Сама подошла к сундуку в углу, распахнула крышку, стала там искать, нагнувшись, достала что-то, встряхнула, рассмеялась.
– Ну что, люба моя, пора нам? Пойдем чурам моим покажемся, да окрутят нас. Не передумала еще? – он враз и улыбался, и хмурился, видно, боялся все же, а ну как что не так пойдет…
– По душе мне одна твоя девка-челядинка, княже. Если подаришь, о другом и мечтать не стану.
– И еще, Велюшка… ты не огорчайся, – вздохнула Любица. – А решили наши старшие, что не надо тебе на свадьбе быть. Раз неведомо о тебе князю, то и рисковать незачем. Тебя ведь отпустили родители, плат…
– А волосы Тамира… вот… – она отделила немного от прядки, повторила заговор, и…
– Поцелуй меня. Только раз, а то не уеду, не проси, – он подошел, обнял опять, – а поцелуешь, и сразу простимся. Мм? – и он поцеловал ее так же, как тогда, в купальскую ночь, крепко, горячо и жадно.
Что пахнет именно земляникой и ничем другим, они убедились, когда умывались над ручьем. Ветер чуть подул из леса – и запахло, сладко так, упоительно.
Как будто и не княжья дочка. Недаром княгиня Дарица то и дело ей выговаривает да советы дает, как говорить, да как что делать, чтобы честь отцовскую не ронять. Чаяна бы небось не смущалась и глаз не …
Боярыня Любица, сама молодая и по натуре не затворница, тоже, наверное, хотела веселиться на свадьбе, а не отсиживаться в дальнем углу.
Слишком она хороша для кариярцев, те, наверное, в своих лесах такой красы до сих пор и не видали. А придется отдавать, ничего не поделаешь.
Очень скоро в голове у Вельки прояснилось, и она вспомнила, что этот сон был вроде и не совсем сон, а точнее, вообще не сон. Это поход в Навь был, за спасением для княжича Иринея. Самый первый ее пох…
Ишь ты! Время у него будет! В этом Велька очень сильно сомневалась.
– Не надо, княженка, и на добром слове спасибо. Еще, глядишь, свидимся.
А Венко уже выдернул нож, бросил – и клубок запрыгал на месте, насаженный на железное острие. В несколько прыжков Венко оказался рядом и схватил шустрый клубок, сразу снял его с ножа, бросил на землю…
– Зовут меня Велей, – не стала она отпираться, – только вряд ли я тебе невестой стану, купец, хоть всем ты хорош. Я тебе не подхожу.
– Скорее бы! Волосы вымыть с хмелем и ромашкой, да на лежанке выспаться, уж бока болят!
Вдруг он сел и громко, почти по-волчьи завыл, и сразу похожий вой издалека ответил.
Люди высыпали на корабли княжеские посмотреть, руками махали.
– Тебе ведь Ириней по нраву? – Велька приблизилась к сестре вплотную. – Он?
– А туда мне заповедано ходить, – сказала она. – Когда-то ходила, больше не могу. А ты – можешь. Пойдешь? – и кивнула на кудес.
– Лесованских, говоришь. А раньше мне сказали, что оборотни это.
Все уже. Совсем ничего было не видать, кроме самих парней, мирно сидящих у костра.
– А ты откуда знаешь? – встрепенулась Велька.
И батюшка точно был бы доволен, если бы его внуки были наследниками кариярского престола, а не братьями наследников.
Князь Велеслав коня придержал, посмотрел, словно глазам не веря, на меньшую дочь рядом со страшенным псом в окружении парней.
Никто не увидит. Никто посторонний сюда не приходит и в обычный день, не то что на Купалу, когда ворота в Навий мир распахнуты. Место запретное для всех, кроме девок-русалок…
– Да князю на верность. Как водится, послухами огонь, вода да ветер, и другое, как волхв скажет. Что он говорит, то мы повторяем.
– Нет, погоди, – мягко перебил ее чужак, – не кричи. Мы же не тати какие. Мы торговые люди, все делаем честно. Отведи нас к твоему отцу, мы будем с ним говорить и хорошо платить ему за тебя. Ты мне п…
– И точно, – не стала Велька спорить, улыбнулась, – не может такого быть, если он не без глаз.
Она взяла с серебряного блюда большую кипенно-белую пелену, узорчатыми прошвами прошитую, и набросила на склоненную голову Чаяны, потом то же самое проделала с Велькой. Ох и хорошее же оказалось поло…
Она и погасила. Только вот успела заметить, что огонек на ее волосах, сначала обыкновенный, вдруг полыхнул зеленым.
А Чаяна раздраженно морщила лоб, как будто раздумывала, что еще сказать.
– Спасибо, матушка Даруна, – сказала она, – да только ведь от судьбы и на коне не ускачешь.
– Ты не сомневайся, сестрица, – сказал Велемил, – честь наша порукой, что тебе обиды ни в чем не будет, можешь на нас во всем положиться. А что именно я сестре твоей сказал, так ведь, ей-ей, и не пом…
– Ты что, дитя малое? Надо не чтобы не болело, а чтобы затягивалось!
А ведь с нее бы сталось и при Любице это проделать, вот бы та удивилась. Недаром бабка учила, что любые обряды абы как, случайно нельзя творить, правильно учила. Но это дела не меняет. Хоть не видел …
А что она им так вдруг в жены понадобилась – этому Велька и на капельку не поверила. Не глупая же она, в самом деле…
– Что? – Чаяна не сводила с нее глаз. – Ничего ему не наобещала? А задаточка не дала, случаем, раз он – еще до озера?..
«…Ты еще не была с мужчиной?.. Тогда надейся на свою богиню».
Все правильно. Взять их с Чаяной братьев, Велеславичей, – разве они могли бы не сдержать обет, любой, даже данный не в святилище? Нельзя, за это боги накажут. Служит Венко кариярскому князю и его вол…
Нет, не хлестнул, промахнулся, кончик плети прочертил по пыльной дороге. Не досталось Волкобою, повезло.
Даруна ведь ее предупреждала птиц бояться, говорила – заклюют. Это кто же ее здесь заклюет?..
– Как он на тебя смотрел, княженка. Княжич этот, кариярский.
Он был бледен, морщины на его лице стали отчетливей, но говорил он так спокойно и мирно, словно действительно провожал жену куда-то ненадолго.
Велька села, ощупывая ногу. Потом попробовала встать, держась за березу, подпрыгнула на одной ноге, попробовала осторожно идти.
А княжич Яробран был при том, что как раз он поравнялся с ними и поехал со стороны княжны, и уже широко улыбался, готовясь заговорить. Велька ударом коленей послала кобылу вперед, оставляя сестру и к…
– Ну говорю же, глупая! Судьба ее решается, а она на сестру кивает. В таком деле каждому свое, милая моя! Да, тать лохматый? Вот скажи ей, малахольной, хоть ты.
Воевна тоже чувствовала себя так, словно жизнь ее кончена и оправдаться перед княгиней будет никак невозможно, поэтому если бы ее смерть что-то решала сейчас, боярыня не задумалась бы.
– Как Боги Светлые решат, княжич. Веред не наружу вышел, а вглубь ушел, кровь отравил…
– Вернее не бывает, – махнул рукой княжич и отошел.
Велька лишь улыбнулась в ответ. Это понятно, как же стоять у речки и не постараться рыбы добыть на уху? Пузатая корчажка с медом уже приготовлена была, тут же, в траве, и горшочек с кашей, и, надо ду…
– Нет, зачем, – Велька опять пожала плечами, – я ведь правда не верю, что она мне смерти хотела.
Опять выходит, что все сплетено вместе, точнее, скручено-спрядено, как пряжа, которую тянет из кудели богиня Доля. Все суждено. Ничто не было зря.
Ишь ты, заметил воевода, внимательный. Велька и правда чувствовала теперь усталость, как всегда после прихода силы. Силы меньше – и усталость меньше, зато теперь она просто валила с ног.
Тем временем уже поставили мачты, закрепы забили, паруса разворачивать стали, кормщики приказы кричали… и послышалось среди этого шума Вельке, что вроде как крылья большой птицы захлопали рядом, она …
– Ну да. Задержались опять, на одной из телег оси поломали.
Пусть бы уехали они быстрее, кариярцы эти.
– С чего это я не приветлива? – подняла бровь сестра. – Я знаю, как говорить надо, никто не скажет, что я вежеству не обучена.
Велька невольно отступила, подобрав подол. Как любая волхва или знахарка, брезгливой она не была, но и мертвых мышей не жаловала. Есть рецепты снадобий, в которые входят мыши, крысиные хвосты, птичьи…
– Ты побереги уж для меня свое обручье, – попросил он, улыбаясь, лаская ее взглядом, и она кивнула, обещая.
– Да ты что? – ужаснулась Велька. – Какой омут, опомнись! Он, жених, урод хромой и старый, что ли? Или чем не люб? И отдают тебя? Не верится…
Могло и так случиться. Воевна, на молоке обжегшись, теперь и на холодную воду дуть станет до самого Верилога… в который, впрочем, Велька вовсе не собиралась возвращаться. Она теперь об Озерске все ду…
– Почему? – Велькины губы разлеплялись с трудом.
– И дело у тебя – за нами смотреть, нас караулить? Или как?..
Когда Велька поздравляла Велемила, и он ее в щеку поцеловал, мысль вроде мелькнула… может, и не ко времени?
Угроза эта пустой не была. Не пробовала еще Велька такого, чтобы заставить человека обезножить на расстоянии от нее, но бабка Аленья умела…
– Погоди, лиса моя распрекрасная, – сказал он, – расспрашиваешь вот, а скажи, ты сама-то хочешь моей княжной быть? Мне женой? Моих детей матерью – хочешь?
Может, ей и все равно, но вот перед ней ее брат, и его лечить нужно, и силы у нее вроде как стало больше против прежнего. Значит, не так уж и все равно…
Живо вспомнились золотые птицы из сна и как их жаль было. А они ее – разорвут?..
Маленькая круглолицая девушка, незаметная среди других, молчаливая и старательная, с еле заметными рябинками на щеках и длинной рыжеватой косой, тихо ушла в лес и не вернулась. Мало того – улетела ка…
А дареные флаконы Велька подвесила к поясу, они там оказались к месту.
– Я, может, и огневой волшбе поучусь у Огневой Матери, и с Венко буду? Объясню ему, может, согласится обождать? Попасть бы поскорее мне к Огневой Матери.
– Это пройдет, как в Карияр приедем. Не беспокойся. А потом ты привыкнешь. Так Даруна говорила. Тебе лучше бы не волхвовать, сила бы не прибывала. Но тогда бы ты парня того не спасла, сестру бы не вы…
– Может, не для богини ловили, – резонно предположил Горибор, – а для себя, вот за этим делом? – он покосился на некстати стоявшую тут же Вельку.
Не верилось ей в такое. А объяснять и он, похоже, не хотел ничего. Как сговорились все!
– Прости, княженка! А проклятый точно один. Нянька вчера сказывала у печки. Проклятье на самом князе и на наследнике. А что за проклятье, никто того не знает.
– Я понимаю, понимаю, – он кивнул, – не дитя же малое. Выручать, говоришь, княжича? Так пойдем. А почему ты-то?..
– Найдет, значит, ту, какая знает. Тут такие места, что все, почитай, знают…
Велька молчала, только головой помотала отрицательно, а говорить что-то и не хотелось, и не моглось.
– Выбирай, душа моя, – сказал князь. – Старший княжич Велемил Веренеич, второй княжич Яробран Веренеич. На кого сейчас укажешь, с тем и будешь.
И что это сейчас было? Чудо чудное. Как он здесь очутился, как смог? И как обратно, до своих, доберется? И только душу разбередил, зачем? А она тоже хороша! Нет чтобы сразу его прогнать…
– Да, княжич, хорошо. И тебе не хворать, – отозвалась она со спокойной улыбкой.
Волкобой тут же лизнул Вельку в щеку, и еще раз, и еще. Велька его обняла, спрятав лицо в мохнатую шерсть.
– У меня все готово, – голос у волхвы был сухой, немного хриплый… как ворона каркнула.
– Возьми, княжич, и пусть обручье мое будет твоим, и я буду твоя.
Почти – оно и есть почти. В человечьем облике, да и без ножа, в лесу куда труднее, чем в песьей шкуре. А назваться кому – многие ли кариярцы на дальней окраине в лицо помнили озерского князя, да еще …
Он не присел рядом, не заговорил и не оглянулся ни разу. Но это был Ириней.
Кричать – какой смысл? Да и крикнуть она бы не смогла, только замычать, потому что одной ладонью он крепко прижал ее лицом к своей груди, а держал, значит, всего лишь одной рукой – да точно ли у него…
– Нет. Чтобы обязательно город ставить – нет у нас такого обычая. Значит, он Ириней. Правильно тогда резы говорили, а мы не поняли ничего. И проклятье он на себе испытал, еще когда при отце жил? А по…
– Кору дерева одного, матушка, – с готовностью ответила Велька. – Далеко растет, за морем. И масло из него же.
– А ты не торопись, – улыбнулась она Чаяне. – Не сегодня ведь тебе суженого выбирать. Через день-другой все по-другому покажется.
– А если не жива и не укажет? – усомнился Велемил. – Тогда время потеряем. Веденич, а ты? Не найдешь дороги?
– Я Велья Велеславна, княженка вериложская, – возразила Велька, – а Огняву и знать не хочу. Ее купец-оборотень в жены взял. Понял, Велемил Веренеич?
– А если нет? Все равно ведь покориться придется, пойдешь за кого укажут.
Велька села на лавку, стараясь не показать смятения.
Примелькалась Вельке дорога. Лес кругом целый день. А конца дороги, если уж не лукавить, она не ждала и приближать не хотела. Там – свекор со свекровью, люди чужие, пир свадебный, и жизнь совсем друг…
– Вспомнилось, – Велька улыбнулась, – у меня там помощник был, вот без него бы было плохо.
– Оставайся с нами, – попросила она, – езжай с нами. Каждый день видеться станем. Я понять хочу… Я ведь тебя белым днем только в Нави и видела, – сказала и задрожала против воли, осознав, что сказала.
– Да, по ночам, ни разу днем, – совсем растерялась Велька.
Сняла Велька обручье, надела на руку мужа.
– Навный мир?! – повторил он, не веря. – Это?.. Это мир нелюдской?
И впрямь незачем. Венко ведь не было среди них. А кабы был?..
– То-то, – сказал отец мягче, – я ведь сразу за теми купцами людей послал, чтобы взяли их, – доверительно добавил он, понизив голос, – да не успели. Они, оборотни, той же ночью и уехали. А я уж решил…