– Помощник, – вскинулась Чаяна, – уж не сам ли Ириней там был?
А от озерной воды таким холодом несло, прямо убежать захотелось да в шубу завернуться!
– Так, значит, – хмыкнул княжич. – Ты своим пока, прошу, не говори. А то батюшка на нас серчать будет не знаю как, долго не забудет.
– Почему не порадеть за хорошего человека? Выбрал бы он доброй волей твою сестрицу, и пусть бы его, справлялся бы, как знает! А так… – Венко махнул рукой.
Она взяла с серебряного блюда большую кипенно-белую пелену, узорчатыми прошвами прошитую, и набросила на склоненную голову Чаяны, потом то же самое проделала с Велькой. Ох и хорошее же оказалось полотно, тонкое и плотное, вроде и не померк под ним белый свет, но закрылся, все как есть пропало. И они для всего здешнего пропали тоже. Положено так, что же поделаешь.
Волкобой глядел с сомнением. И кто знает, что у него было на уме?