– Нужно, – упрямо возразила княженка, вскинув голову, – это кровная моя сила, и я хочу ею овладеть. Только вот зачем железные сапоги, чтобы меня искать? – сообразила она. – Что, не будет у меня воли, не смогу уйти, как захочу? Возьмет надо мной власть Огневая Мать?
– Хоть это ладно. А кто тебе мое имя сказал?
– Кроме тела, у меня еще душа есть, – сказала Велька, – и ты ее не получишь.
Просилась в Синь на денек, отец не пустил. Послал людей туда за Велькиной лошадью, за вещами, что она перечислила. Нехотя перечисляла, и представить было трудно, как чужие руки начнут шарить по бабкиной укладке, по полкам, перебирать то, на что прежде чужим и глядеть не дозволялось: бабкины резы в кожаном мешочке, липовые дощечки, резами исчерканные, платок материн из тяжелого чермного шелка, по краю золотой нитью шитый, ее крытая черным шелком соболья шуба – нравилась она очень Вельке, ларчик со снадобьями, настойки в бутылях и горшочках – большую часть их она тут оставит, Веруне, та довольна будет.
– Как порешить?.. – еле выговорил боярин.
– Давай, – Велька взяла ожерелье, хотела надеть, но Чаяна, словно спохватившись, и его выхватила у нее из рук и бросила в шкатулку.