– Кроме тела, у меня еще душа есть, – сказала Велька, – и ты ее не получишь.
Просилась в Синь на денек, отец не пустил. Послал людей туда за Велькиной лошадью, за вещами, что она перечислила. Нехотя перечисляла, и представить было трудно, как чужие руки начнут шарить по бабкиной укладке, по полкам, перебирать то, на что прежде чужим и глядеть не дозволялось: бабкины резы в кожаном мешочке, липовые дощечки, резами исчерканные, платок материн из тяжелого чермного шелка, по краю золотой нитью шитый, ее крытая черным шелком соболья шуба – нравилась она очень Вельке, ларчик со снадобьями, настойки в бутылях и горшочках – большую часть их она тут оставит, Веруне, та довольна будет.
– Как порешить?.. – еле выговорил боярин.
– Давай, – Велька взяла ожерелье, хотела надеть, но Чаяна, словно спохватившись, и его выхватила у нее из рук и бросила в шкатулку.
Вот теперь Велька вздрогнула испуганно и отстранилась, упершись руками в его грудь.
– Тебе наряд приготовить надо. Мой-то готов. Вот хоть чем, Велюшка, поручусь, что князь за нами пришлет… за тобой то есть.