– Про то и подавно мне сказать нечего. Вот стану старой и мудрой, с клюкой буду ходить, тогда и спрашивай.
– Значит, ее решили богине не отдавать, – боярин Мирята задумчиво оглаживал бороду, – тех, что для богини словили, они не трогают, а тут, раз попользовали…
«Ты не бойся… они уже не станут продолжать…»
Она о своем думала. Теперь разом все ей понятно стало, и от чего бабка Аленья сбежала из Лесовани, и от чего она ее берегла. Только почему же не рассказала все толком, насколько проще теперь было бы! Думала, не поймет она, мала еще? Не доверяла, боялась, что не устоит внучка, если рано силу свою распробует, захочет огневкой стать, как вот Синява сказала – это бывает лучше всякого мужа, всякого семейного счастья!
– Белица! – с улыбкой посмотрев на Чаяну, нарекла ее боярыня временным прозвищем, – а ты Огнява, – она скользнула взглядом по золотящейся на солнце косе Вельки.
– Ну, что молчишь? – не унималась Любица.