– Белица! – с улыбкой посмотрев на Чаяну, нарекла ее боярыня временным прозвищем, – а ты Огнява, – она скользнула взглядом по золотящейся на солнце косе Вельки.
– Ну, что молчишь? – не унималась Любица.
Неудобно. Жестко. Что-то сыпалось между пальцев.
Дурманный отвар, выплеснутый волхвой, забрал бы ее страх и боль, но не дал бы обрести крылья, не дал бы выжить.
Велька больше его не боялась, и никого не боялась.
Любица руками развела, шепнула, что ничего, успеется. Но Вельке не терпелось. Сон сморил женщин на удивление быстро, наверное, последняя перед отъездом ночь у всех выдалась беспокойной. Когда старшая боярыня задремала, княженка тихонько встала, набросила верхицу. Любица тоже не спала, приподнялась на локте, Велька ей рукой показала – жди, дескать, я скоро. Вышла тихо, дверь не скрипнула.