Все цитаты из книги «Статский советник»
– Его высокородие статский советник Фандорин.
Фандорин поднялся и руку пожал, но уходить не спешил.
– Это, впрочем, не столь важно. Существенно то, что его высочество ни в какие дела кроме парадно-представительских вмешиваться не будет, то есть не станет замутнять мистический ореол власти “доступно…
Он выбрался из ямы. В переулке было пусто, но из сквера доносился гул множества голосов.
В этот миг раздался стук дверного молотка. Ларионов вздрогнул и нервно рассмеялся.
Бурляев посмеиваться перестал, лицо словно окаменело и отчасти утратило обычное выражение грубоватого солдатского прямодушия – взгляд сделался острым, настороженным.
– Ты, Гриныч, как Змей Горыныч, – восхищенно покачал льняной головой Емеля. – Заполз в пещеру на полчасика, старую чешую скинул, порубленные башки отрастил и будто новенький. Я уж на что бугай, а все…
Эраст Петрович прибыл к парадному входу в Петросовские ровно в десять.
Почти одновременно они, каждый со своей стороны улицы, шагнули с тротуара на мостовую. Козырь два раза выстрелил одному стражнику в спину, второго Грин ударил рукояткой револьвера по затылку, потому …
– Вы бы выдержали. – Грин отвернулся от них обоих и дал Снегирю инструкцию. – Бери его, вези в больницу. Химик. Взрыв в домашней лаборатории. И сразу уезжай.
Решай, у тебя голова большая. А мне всё одно – хоть в землю ложиться, хоть траву топтать.
Быстрым движением подняла руку к тугому узлу волос на затылке и выдернула длинную, острую заколку.
– Я ничего об этом не знал! – возмущенно вскричал Эраст Петрович и тут же покраснел – вспомнил, что Сверчинский вчера бормотал что-то про Коко. Так вот что имел в виду Станислав Филиппович, когда соб…
– Она любовница Бурляева, и он мог ей проговориться? – нетерпеливо перебил Сверчинского чиновник. – Вы на это намекаете?
Потом, пока сидел в санях, несколько раз отказался от ездоков с питерского поезда, причем одно предложение было исключительно выгодным: до Сокольников за руль с четвертаком.
Маса обернулся и увидел, что точно таким же манером к поручням пристегнуты еще трое мужчин, очевидно случайных посетителей. Все остальные купальщики – шестеро молодых людей, включая носатого главаря,…
– Ни к чему это, Петр Иванович, – беззаботно промурлыкал Мыльников. – У меня волкодавы натасканные, а там, прошу прощения, мелюзга, мальки – барышни да студентики.
– Нет, бомбу я! – воскликнул Снегирь. – Емеля должен ребятами командовать.
– Ваше в-высочество, моя записка была написана не для того. Я хотел обратить внимание высшего начальства на методы работы т-тайной государственной полиции…, – в смятении запротестовал Эраст Петрович,…
– Да ведь она в меня стреляла! – вновь развернулся подполковник, недоверчиво уставившись на чиновника особых поручений. – В должностное лицо! Находящееся при исполнении!
– Второе? – спросил он. Игла только покачала головой.
Потом, в самом начале зимы, появилось второе письмо, найденное им в кармане собственного пальто. Был на свадьбе – конечно, не настоящей, фиктивной. Двое партийцев в интересах дела сочетались браком, …
– Бомбист! – заорал урядник, оглядываясь назад поверх кареты. – Вон он, за угол дунул!
– Я про войну понимаю. И про врагов. Они отца повесили, мать погубили. Но гимназист-то с дамой этой при чем? Когда воюют, ведь мирных жителей не убивают?
Что полиция занята розыском, даже неплохо. Значит, меньше людей на обычные нужды выделено. Например, на охрану денег.
– Что ж, – размеренным, бесцветным голосом произнес Пожарский. – Стало быть, и этот ход привел нас в тупик. Поздравим друга друга, господа. Мы у разбитого корыта.
Со всех сторон затрещало, загрохотало, загремело, будто кто-то с хрустом рвал напополам весь белый свет.
– А то. Надо оставить Пожарского с носом.
Председательствовал на скорбном синклите вице-директор Департамента полиции князь Пожарский, взъерошенный, бледный и злой.
Написал заявление о согласии сотрудничать. Говорю об этом сразу, чтоб на мне потом не висело. Но это черт бы с ним. Хуже, что пришлось про состав группы рассказать. Клички, внешний вид. Ты погоди, Гр…
Таинственная “сотрудница” связана и с Жандармским управлением, и с Охранкой, и с революционерами. Очень вероятно, что предает всех. Совершенно безнравственная особа, причем, судя по поведению Сверчин…
“Большим господином” японец называл генерал-губернатора, так что причину вторжения следовало признать уважительной. Эраст Петрович вскрыл конверт, достал карточку с золотым гербом.
– Ты что?! – Налетчик схватился за ушибленное запястье. – Он же полицию приведет!
– Я сейчас встану, – очевидно, ожидая, что Эсфирь деликатно отвернется.
– Куда прикажете, ваше превосходительство? – молодцевато выкрикнул сивобородый владимирец, углядев под распахнутой шубой сверкающий орденский крест. – Доставим в наилучшем виде!
– А-а, – протянул альбинос и глянул в окно. – Это что, Клин? Садись, Мишель. Я скажу про самовар. Выйду, ноги разомну. Заодно проверю, не дрыхнут ли, черти.
– Вот он, специальный! – крикнул первый (судя по фуражке, станционный смотритель), оборотясь к спутнику.
Только вот недостало воображения представить, что убийца Храпова появится не среди отъезжающих, а среди встречающих. В зале, где расположился Грин, было пусто и мирно. Ни шпиков, ни синих мундиров.
– Ножевое, неглубоко, – объяснил Грин про рану в боку. – Важное не задето. Только промыть и зашить.
Уже знакомым путем Эраст Петрович поднялся по ступенькам в надстройку, постучал в дверь кабинета и, не дождавшись ответа, вошел.
А пальба между тем стала редеть и вскоре стихла совсем.
Когда сзади ударили выстрелы, до спасительных пакгаузов оставалось рукой подать.
Доехали до Жандармского управления и все так же молча проследовали в кабинет Сверчинского. Здесь выяснилось, что полковник по дороге тоже думал о генерал-губернаторе.
– Да, – ответил он спокойно, вспомнив, что сдвинутые шторы означают “провал”. – Утром? Почему не сообщили?
– Кто это там в алом? Которая единственная спиной стоит?
– У меня, Пьер, много кто бывает. Говорил ли мне кто-нибудь про мсье Фандорина? Право, не припомню.
В дальнем конце моста, между рельсов, стоял высокий жидок в пальто с поднятым воротником. Держал руки в карманах, хмурый ветер трепал черные волосы на непокрытой голове.
– Может, вы, Евстратий Павлович, мало людей привлекли? Все-таки восемь человек, – засомневался подполковник. – Говорил я вам, что хорошо бы еще из участка городовых взять, третьим кольцом растянуть п…
– Как трогательно, что вы в мундире и при орденах! – раздался сзади веселый голос – Значит, уже знаете? А я хотел вас удивить.
– И что же, п-предательство всегда имеет одинаковый рисунок? – спросил статский советник, поневоле заинтересовавшись темой.
Эраст Петрович стоял в полном онемении чувств, еще не оправившись от потрясения, но уже знал, что первой эмоцией, которую испытает в самом скором времени – только вот сердце немного отойдет – будет о…
А так всё прошло в точном соответствии с планом.
Бурляев развел руками, словно бы не находя слов, и демонстративно повернулся к статскому советнику спиной.
Когда передние подошли ближе, стоявший не произнеся ни слова вынул правую руку. В ней чернел тяжелый револьвер.
Собственно, вернуться к делу получилось только утром, когда Эсфирь еще спала. Фандорин тихонько выбрался из постели, сел в кресло и попробовал восстановить прерванную нить. Выходило неважно. Любимые …
– Н-наверное. Но что же тут можно сделать? Осторожного Станислава Филипповича было прямо не узнать.
– Та-ак. – Статский советник закинул ногу на ногу, отложил цилиндр и перчатки на соседний стул и небрежно поинтересовался. – Надеюсь, вы не забыли сообщить этим ч-четверым, что общее руководство охра…
– Правильно. Фортуна фортуной, но нельзя загонять ее в угол. Итак?
– В самом д-деле? – заинтересовался Фандорин, глядя на темный силуэт сверху вниз. – Тогда для начала снимите вуаль и зажгите свет.
– Ну, этот совсем из другого теста. Хитрый, осторожный, подозрительный. С ним я простодушна, бесшабашна, грубовата. Про интерес и тайну я уже говорила – это компонент непременный. Верите ли, Станисла…
– Альбинос сказал – уже утро было, а я думал, что ночь никогда не кончится… Сказал: “Где Игла? Спрашиваю последних два раза. После первого раза выжгу кислотой левый глаз, после второго правый. Как ва…
Пробуждение Эсфири Литвиновой в доме на Малой Никитской было поистине кошмарным. Она проснулась от тихого шороха. Сначала увидела только полутемную спальню, сквозь шторы которой просачивался скромный…
Дела замышлялись большие, но следующее покушение – на палача Храпова – закончилось провалом. Не полным, потому что у мертвого бомбиста нашли револьвер с надписью БГ, и это произвело впечатление. Но р…
– Прощайте, господин Грин, – сказал он жестко. – Я человек слова. Вы – нет. Больше я дел с вашей организацией иметь не желаю. В январе я аккуратнейшим образом сделал очередной полугодовой взнос, пятн…
– В романтическую героиню играет, – скривился Бурляев. – Уверен, что Сверчинский ее лица тоже не видел. Прочие части тела – весьма вероятно, но лицо наша Диана прячет, словно турецкая одалиска. Таков…
– Вовсе нет, оно бесконечно разнообразно. Бывает предательство от страха, предательство от обиды, предательство от любви, предательство от честолюбия и еще от самых различных причин, вплоть до предат…
– Что Диана? – с не вполне понятной веселостью улыбнулся Пожарский. – Призналась в грехах?
– Что, сучка, – зло улыбнулся налетчик, – променяла Козыря на фоску? Ты погляди на него, урода. Он же на мертвяка похож.
Интересную картину могла наблюдать воскресная публика, гуляющая по Пречистенскому бульвару: мчались мимо извозчичьи сани, а в них стоял солидный господин, в мундире и при орденах, по-разбойничьи свис…
– Козырь языком не чешет. Полмиллиона возьмем, вряд ли меньше.
Двадцатитрехлетняя курсистка Скокова стреляла в сатрапа, не попала и была повешена.
Тот поднял маленькие глазки от “Графа Монте-Кристо”, единственной книжки, нашедшейся в доме.
Сейчас, думаю, начнет удавкой пугать, как Бурляев. Ан нет, этот половчее оказался. “Вы нам, говорит, Николай Иосифович, просто как манна небесная. Министр на нас с директором из-за генерала Храпова н…
Этого Смольянинов мог бы и не добавлять, так что Эраст Петрович оценил честность молодого человека по достоинству.
Удобнее было бы протелефонировать связной еще от Аронзона, но осторожная Игла не оставила ни номера, ни адреса. Дом с мезонином, из которого в бинокль видны окна приватдоцентовой квартиры – вот всё, …
Заниматься розыском БГ поручено новому вице-директору Департамента полиции по политическим делам кн. Пожарскому. Это опасный противник, который доставит вам много хлопот. В среду вечером между девять…
– Глеб, – сказала ему Жюли прерывающимся от волнения голосом. – Миленький, скорей сюда, скорей! У меня одна секундочка, объяснять некогда! Пречистенка, усадьба Добринских, флигель с мезонином, увидиш…
– Я услугами тайных осведомителей не пользуюсь, – сухо ответил на это Эраст Петрович. – По-моему, шпионить на своих товарищей м-мерзко. То, чем вы здесь занимаетесь, называется провокацией. Заводите …
– У, гнида, я те побрыкаюсь! – крикнул чей-то сердитый голос.
– Про то, что было ночью, знаю. Матвей у нас. Вся Москва полна слухами про бой на железке. Убит сам Бурляев, это известно доподлинно. И еще, говорят, полицейских перебили видимо-невидимо. Но что я ва…
– Разрешите продолжать? – спросил Зубцов разом у обоих начальников и повернулся к преступнику. – Итак, мы знаем, что вы член Боевой Группы и участвовали в покушении на генерала Храпова. Только что вы…
Тогда князь обернулся к ливрейному, стоявшему у дверей с серебряным подносом в руках. На подносе были какие-то склянки, пузырьки и вазочка с эвкалиптовыми лепешечками от кашля. Звали слугу Фролом Гри…
Через пять минут (Эсфирь видела через окно) у ворот остановились сани с двумя синешинельными. Один остался сидеть. Другой, стройный и молодцеватый, придерживая шашку, побежал к флигелю.
– Через четверть часа позвоните еще, – сказал Грин.
Все кроме Емели, шелестевшего страницами в кабинете, спали.
В восьмом часу, окончательно поняв, что здесь ничего выяснить не удастся, статский советник уговорился с Пожарским встретиться позже в управлении и, погруженный в глубокую задумчивость, поехал домой.…
Ее цвет был изумрудный – легкий и праздничный. Всегда веселая, жизнерадостная, нарядная, благоухающая неземными ароматами, она вызывала в металлическом сердце Грина какой-то странный звон, одновремен…
– Где Г-Грин? – спросил он. – Он сидел вон там, одетый отставным генералом.
Конверт. Кто-то бросил в прорезь для писем.
Быстро перебежал через двор к флигелю и оказался аккурат под окном с открытой форточкой. Эраст Петрович постоял без движения, прислушиваясь. Потом без видимого усилия вскарабкался на подоконник и, сж…
– Разумеется, Сергей Витальевич пришел сюда не для теоретизирования, – сказал Пожарский, спокойно глядя на прожектера. – То есть и для теоретизирования тоже, но не только. Я так понимаю, господин Зуб…
– Вы что, пришли сюда, в Жандармское, специально, чтобы поделиться с Глебом Георгиевичем своими в-взглядами на рабочее движение? Именно сегодня, когда у нас творится такое?
– Пятнадцать нет. Нужно сорок. Прощайте. Повернулся и пошел к выходу. Хозяин догнал, проводил до двери.
Эраст Петрович почувствовал, что бледнеет. Если Пожарский говорил правду, значит, он сумел найти еще более действенный и короткий путь к решению сложной задачи.
Берег он пока мальчика, до дела не допускал, но вечно так продолжаться не могло. В конце концов Снегирь уже взрослый, восемнадцатый год. Грину на железнодорожном мосту было столько же.
На шестой перемене блинов, когда после севрюжки, стерляжьего паштета и икорок внесли фрукты, меды и варенья, в дальнем конце банкетной залы появился дежурный адъютант. Позвякивая аксельбантами, он на…
Жюли села рядом. Ее кукольное лицо было искажено страданием.
– Я вашими играми в казаки-разбойники не интересуюсь. Вам, мальчишкам, только бегать друг за другом, из пугачей палить и бомбы бросать. Нам бы, женщинам, ваши заботы.
– Из-за любви? – медленно выговорил самый опасный российский террорист. – Снегирь, Емеля, остальные? Из-за любви?
Снегиря Грин знал давно, много дольше, чем остальных. Особенный был мальчик, драгоценной породы. Сын повешенного цареубийцы и народоволки, умершей в каземате от протестной голодовки. Рожден от невенч…
– Я понимаю различие между ролью нигилистки и “сотрудницы”, но разве так уж по-разному нужно в-вести себя с жандармским полковником Сверчинским и жандармским подполковником Бурляевым?
– Но как вы сумели заставить ее п-признаться? – все не мог опомниться Эраст Петрович.
“Заказ принят. Будет исполнен в кратчайший срок. Г.”
– Вижу. Конечно, вижу, – горячо сказал статский советник. – Но и на войне есть правила. А за шпионаж с использованием вероломства на войне принято вешать.
А больше в просторном кабинете никого не было – только эти трое.
– Нет, – вздрогнул Фандорин, глядя на собеседника с некоторым испугом. – Не понимаю и не желаю понимать. Вы хотите сказать, что служащие жандармерии и Охранного отделения ради интересов дела вступают…
– Я об этом вовсе не д-думал, – сухо сказал Эраст Петрович, в первый раз нарушив молчание.
– В санях посидите, я сейчас, – бросил Грин и повернул назад.
– Письмо от борьсёго господзина, – объявил он и показал длинный белый конверт.
– Руки коротки, господин полковник, – рыкнул он. – Вы, кажется, назначены временно исполнять должность начальствующего Жандармским управлением? Вот и исполняйте, а я Жандармскому управлению не подчин…
Грин ошибся. История выбрала не его, а другого мальчишку, несколькими годами старше. Он бросил бомбу, раздробил императору ноги, а себе грудь. Перед смертью на минуту очнулся, на вопрос об имени отве…
– Господи, какая мне разница, в каком номере ты встречаешься с этим негодяем! Ну и компанию ты себе подобрал! В бане – это просто прелестно! – зло расхохоталась Эсфирь. – Мужские забавы, премного нас…
– Владимир Андреевич, вы меня знаете, я п-пустых обещаний давать не люблю. У нас ведь даже нет уверенности, что убийца после совершенного им злодеяния отправился в Москву, а не в Петербург… В конце к…
– В том-то и штука, что Грина не видно. Похоже, что в будке его нет. Именно поэтому Петр Иванович приказал выжидать. Если Грин так и не объявится, операция начнется в полночь. Господин подполковник х…
От сдвоенного грохота все равно ударило в перепонки. А слева и справа тоже громыхнуло: раз, другой, третий, четвертый. Это бросили бомбы Емеля со Снегирем.
Эраст Петрович воспрял духом и приготовился действовать. Пусть Игла отойдет от смертоносного стола хотя бы на десять шагов. Тогда толкнуть дверь; в три, нет, в четыре прыжка преодолеть расстояние до …
– Вы еще ответили не на все мои вопросы, – наконец вымолвил он.
– Спокойно, сударь, – сказал юноша. – Стойте тихо, и с вами ничего плохого не случится.
На полу прихожей, перед дверью белел прямоугольник.
– Я… я не уверен, что она его любовница, но допускаю. Очень даже допускаю. А если так, то Бурляев вполне мог наболтать ей лишнего. Понимаете, двойные агенты, да еще такого склада, мало предсказуемы. …
– Это вы? Слава Богу! С вами все хорошо? Товар у вас?
– У вас царапины, – тихо сказала Игла. Он непроизвольно прикрыл расцарапанную щеку, напоминание о глупой неудаче в банях.
– Я вижу, в моем ведомстве отыскался иуда. – Он ткнул пальцем в бледного, застывшего в дверях Зубцова. – Да только на моих костях вам, сердечный друг Сергей Витальевич, карьеры не сделать. Не на ту л…
Минуту спустя чиновник был допущен в царство мягких ковров, голубого света и красного дерева. Он вошел, молча поклонился.
– Чаю его высокопревосходительству. Уф, душно. Выйду воздуха глотну.
Тогда черный человек выстрелил поверх голов. В звонком утреннем воздухе хлопок получился гулким, речное эхо подхватило его и многократно повторило: Кррах! Кррах! Кррах!
– Я знаю, кто вы, – резко оборвал его флигель-адъютант. – Вы человек, проваливший задание огромной важности. Вы, Зейдлиц, преступник и предстанете перед судом. Я запрещаю вам отлучаться из Москвы до …
– Я все поняла. Сейчас же распоряжусь. – Голос Иглы взволнованно дрогнул. – Господин Сивере, я вас очень прошу… Нельзя ли и мне принять участие? Я буду вам полезна.
Было и еще одно соображение, пока непроверенное. Уж не Тимофей ли Григорьевич и есть таинственный корреспондент ТГ? Очень вероятно. Хитер, осторожен и жаден до чужих секретов. Не с одним дном человек…
Евстратий Павлович мелко рассмеялся и примирительно сделал ладонью: мол, не отпирайтесь, не первый день на свете живу.
Пожарский выбрал для себя самый короткий путь, чтобы выйти на БГ, – через Рахмета-Гвидона.
Фандорин решил, что оскорбляться бессмысленно. Во-первых, у этого потомка варягов нет ни малейшего представления о чести. А во-вторых, сам виноват – нужно быть наблюдательней.
– Но з-зачем? З-зачем вам понадобилась вся эта интрига?
– Тогда придется определить вас на один из резервных адресов, к кому-нибудь из сочувствующих. Москва не Петербург, собственный телефон имеется у немногих.
Потому же, почему предают другие: был арестован и сломлен. Или был раскрыт и сам стал жертвой провокации. Неважно, это второстепенное.
Опрокинутое кресло. Завернувшийся край ковра. Три окровавленных тела. Резкий запах керосина и едва уловимый – пороха.
– Почему жирафы? – сдвинул он брови, не понимая.
А, оказывается, и не придется. Фандорину будет не до лавров.
– Эраст Петрович, дорогой, тут, конечно, дело отчасти приватное, но, зная вас как человека исключительной щепетильности и широких взглядов, не считаю себя в праве утаивать, тем более что дело особенн…
Седьмое – про Петросовские бани. Брошено в почтовую щель 21 февраля. “Ремингтон”.
На бегу статскому советнику пришли в голову две мысли. Первая, что врач Ларионову не понадобится. Судя по симптомам, перебит спинной хребет. Скоро, очень скоро бедный инженер наверстает все свои бесс…
– Ну наконец-то! – воскликнул он с искренней радостью. – Доктор уверил меня, что у вас все цело, что ваш обморок вызван нервным потрясением. Пообещал, что вы скоро очнетесь, но вы никак не желали при…
– Масленичные блины у князя – это традиция, – принялся объяснять Фандорин. – Ей больше двадцати лет. “Узкий круг” – это семьдесят-восемьдесят приближенных чиновников и почетных горожан с женами. Всю …
– Пугать изволите? – нагло улыбнулся скованный, обнажив щербатый рот. – Напрасно. Я пыток не боюсь.
Поезд еще не остановился, еще скрипел и скрежетал тормозами, а по платформе к салон-вагону уже спешили двое: один низенький, с фонарем, второй высокий, узкий, в цилиндре и широком щегольском макинтош…
Таким образом, Боевая Группа во главе с господином Грином обложена со всех сторон. Деться ей некуда. Частному расследователю c туманными полномочиями вклиниться вроде бы тоже некуда. И без него столь…
– Слухом земля полнится, – насмешливо прошелестела “сотрудница”. – У нас, революционеров, свои телеграфы.
– Нельзя, – объяснил Грин. – Сам виноват. Ты в розыске. Приметы у всех филеров. Только нас провалишь. Сиди тут, у телефона.
– Приедет, – уверенно сообщила она, разъединившись. – Примчится немедленно. Я его знаю. – Взяла Грина за руку, умоляюще произнесла. – Гринчик, ты дал слово. Что вы со мной сделаете?
– Первое. Вечером полиция совершила налет на квартиру Ларионова. Никого не взяли. Но потом там была стрельба. Ларионов убит.
– Рахмет, вставай, – шепнул Грин, склонившись над кроватью и протянул руку.
Нет, группа должна быть налегке, без груза.
– Щекотно, – сказала она, отодвигаясь от его пушистых крашеных усов, и с любопытством уставилась на адъютанта.
– Вы шутите? Надо бить без предупреждения, залпами. Перестрелять, как бешеных псов. Иначе своих людей потеряем.
– Э, милейший! – вскинул руку Пожарский. – Что за спешка! Так славно беседовали. Разве вы не хотите послушать про Жюли и нашу с ней любовь? Уверяю вас, это увлекательней любого романа.
Ответ последовал незамедлительно – дверь распахнулась, и в спальню стремительно вошел сам вице-директор, не только живой, но и, кажется, совершенно целый.
– Ну что, Жюльетка, кого выбираешь? – явно издеваясь, спросил он. – Хочешь, оставлю тебе его? Это ничего, что он побитый-порезаный, ты залижешь. Или со мной поедем? У меня теперь деньжищ немеряно. Мо…
Последняя цитата напомнила Фандорину об обрубленной ниточке – убитом Арсении Зимине, чей отец как раз и защищал в Варшаве злосчастного корнета. От досадного воспоминания Эрасту Петровичу сделалось со…
И как знать – не окажется ли этот путь к пресловутой БГ самым коротким.
– Ты почему не спишь? – переполошился Снегирь, самый юный из всех. – Это из-за меня, да? Я громко болтал?
Пожарский ответил не сразу, а когда заговорил, тон утратил шутливость и стал другим – серьезным, немного усталым.
И вновь, уже в который раз за последние сутки, Фандорин шел пешком вдоль Тверского бульвара, совершенно безлюдного в этот глухой час. Всякое было за долгий, никак не желавший кончаться день – и буран…
Теперь спать, сказал себе Грин. Устроился в кресле не раздеваясь. На столик перед собой выложил “кольт” и четыре оставшихся бомбы.
Здесь роль инстанции, связующей работу всех филерских групп, исполнял титулярный советник Зубцов.
Ясно было одно: заагентуренные себя так не ведут. Взгляд у Рахмета был ясный, смелый, даже с вызовом. И цвет остался прежний, васильковый, изменническая синева гуще не стала. Да и возможно ли, чтобы …
– Для князя это будет страшным ударом. Он хоть и в преклонных летах, но т-телесно и умственно еще вполне бодр. И городу под ним было хорошо.
Пока шел к главной конторе мимо цехов, мимо заснеженных клумб, мимо нарядной церкви, с интересом осматривался.
Ощущение полета показалось Эрасту Петровичу отвратительным. Желудок предпринял попытку выскочить через горло, а легкие замерли, не в силах произвести ни вдох, ни выдох, но всё это было несущественное…
– То есть как? – обиделся Станислав Филиппович. – У меня по двадцать человек на каждом вокзале дежурят. Что они, Пожарского не знают? Проследили, как он взял извозчика и велел ехать в Гнездниковский.…
– … И не передали, что мы у вас остановимся? Странно.
– Уже сейчас по складам вокруг пустыря сидят тридцать филеров и два взвода полиции, – сказал Бурляев. – Если террористы соберутся уходить засветло, тем лучше – как раз попадут к моим в лапы. А если о…
Гладкий лоб статского советника наморщился, рука как бы сама собой потянула из кармана нефритовые четки, помогавшие Эрасту Петровичу сконцентрировать мысль. Долгорукой и Ведищев, привычные к фандорин…
– Нет-нет, – быстро произнес он. – Это совершенно невозможно. Но зато очень даже возможно другое. Бурляев мог проговориться Диане. Вероятно, и со Сверчинским без нее не обошлось.
– Полюбопытствуйте и вы, – поманил его пальцем князь. – Вам ведь тоже интересно. Сергей Витальевич, голубчик, дайте ему. Порвет – не страшно, еще напечатаем. В сочетании с этими снимками психологичес…
Худощавый почтительно поклонился, улыбнувшись Эрасту Петровичу самым приязненным образом.
Однако уже четверть первого. Два часа миновало. Пора будить Рахмета.
– А из-за чего же еще? Мой Глеб тоже урод, такой же, как ты, хоть играет не за разбойников, а за казаков. Что просил, то я и делала. Мы, женщины, если любим, то всем сердцем, и тогда уж ни на что не …
Князь достал из кармана нож, чиркнул по веревке, и труп грузно повалился на пол. С неживой грацией тряпичной куклы встряхнув руками, тело ткнулось лбом в паркет и теперь уже в самом деле стало соверш…
Бурляев откашлялся, выдвинулся вперед. Очевидно, подошел его черед.
Игрушка с перламутровой ручкой ударилась об пол и выстрелила – не так уж и громко, но Бурляев проворно шарахнулся в сторону, а филеры разом навели стволы на отчаянную девицу и несомненно превратили б…
Фон Зейдлиц провел чиновника сначала в первую комнату, где дежурили охранники в цивильном, а после того, как Фандорин снял макинтош и бросил на стул подмокший цилиндр, и во вторую.
Последние слова были произнесены с явным сожалением об упущенной возможности.
И опять все вышло в точности, как обещал неведомый ТГ: хитрую лису Селиванова удалось взять, можно сказать, голыми руками, о чем в Петербурге нельзя было и мечтать. Подстерегли в подъезде. Грин схват…
Князь говорил серьезно, убежденно, энергично. Пожалуй, именно таков он и был на самом деле, когда не лицедействовал и не хитрил.
Прятать нож все равно было бы негде, потому что в бассейной зале никто набедренных повязок не носил. Мужчины были совсем голые и, на Масин вкус, весьма уродливые – волосатые, будто обезьяны, с чрезме…
– Выйду, – сказал он Снегирю, поднимаясь. – Есть дело. Емеля за старшего. Смесь не трогать.
– Выстрел услыхали? – спросил обер-полицеймейстер. – Молодцы. Этого я уложил, кончается. Женщина на вас, это Игла, та самая. Оставлять нельзя, слышала лишнее.
– А не задевает вас то… неприязненное отношение, с к-которым к синим мундирам относятся в обществе, особенно в кругу ваших сверстников?
Козырь резко обернулся, не вынимая рук из карманов. Узнал, коротко кивнул.
– Теперь главное ваше свершение, убийство Храпова. Признайте, что я подал вам прекрасную идейку, отнюдь ее не навязывая. Я же, в свою очередь, признаю, что вы блестяще справились с делом. Безжалостно…
– Тебя выбираю, тебя, – сразу ответила Жюли и, всхлипывая, бросилась к Козырю. – А его мне не надо. Поиграть хотела, силу свою попробовать. Прости, Козырненький, ты же мою натуру знаешь. Он против те…
Козырь уже прохаживался вдоль тротуара, одетый коммивояжером средней руки: в бобровом картузе, коротком пальто, клетчатых брюках, щегольских белых бурках. Грин, как условились, нарядился приказчиком.
Удивительно, но по лицу Жюли текли слезы. Никогда еще Грин не видел эту жизнерадостную, легкомысленную женщину плачущей. Однако дальнейший разговор был лишен смысла. Всё и так выяснилось. Даже во вре…
Статский советник Фандорин сидел на соседней скамейке. Скучливо постукивал перчаткой по колену, рассматривал галок, прыгавших по ветвям старого дуба.
Глеб Георгиевич фыркнул, кажется, находя предположения собеседника нелепыми, однако все же принялся загибать пальцы.
Эсфирь казалась нисколько не смущенной всеобщим вниманием и разглядывала окружающих с еще более откровенным любопытством.
– К-круг посвященных в подробности ночной операции был узок. Я, вы, Бурляев, Мыльников, Зубцов. Да, еще поручик Смольянинов мог слышать.
Приняв решение, Грин нажал медную кнопку водослива, последнего новшества гигиенической техники, и вышел из уборной.
В восемь часов вечера все было готово к операции.
– Только заступили, ваше благородие! – гаркнул старший по караулу. – Теперь до самой Москвы.
– В арестантских ротах искупите, – бесцеремонно перебил его князь и захлопнул дверь перед носом несчастного штабс-ротмистра.
Инженер закрыл лицо руками и замолчал. Судя по дерганью плеч, боролся с рыданиями.
Статский советник был наслышан о богатстве банкира Литвинова, одного из щедрейших благотворителей, покровителя русских художников и усердного церковного жертвователя, чье недавнее христианство с лихв…
По бокам от кареты еще конные стражники – два справа и два слева.
– Я вовсе и не прячусь, – обиженно ответил статский советник. – Никаких телохранителей у меня нет, а адрес мой напечатан во всех адресных книгах. Можете п-проверить: Эраст Петрович Фандорин, чиновник…
Сердце работало ровно, удар в секунду. Организм восстанавливал силы. Всё было хорошо.
Значит, от денег необходимо поскорей избавиться.
Это был сигнал. Значит, появился Пожарский.
С переездом на новую квартиру возникли сложности – полицейские шпионы прочесывали Москву таким частым гребнем, что обращаться за помощью к сочувствующим сделалось слишком опасно. Поди угадай, за кем …
– И все это вы делали ради спасения России? – спросил Фандорин, но его сарказм на собеседника не подействовал.
Сверток еще не коснулся земли, стражники еще не сообразили, что за странная штука к ним летит, а Емеля уже развернулся, уже припустил обратно к углу.
– Что, Искариот, страшно? – все таким же легкомысленным тоном поинтересовался гость.
Эраст Петрович посмотрел вокруг, да и остановился, несколько даже ослепнув от сияния.
Понимать его было трудно, потому что вместо зубов во рту у приват-доцента торчали мелкие, острые осколки.
Сел на жесткий стул, подле занавешенного шторкой входа (уже проверял – служанкина каморка). Стал думать о ТГ. Наверное, в тысячный раз за минувшие месяцы.
– Филера? – удивилась Игла. – Откуда вы знаете?
Князь испытующе смотрел на статского советника, который вдруг сделался очень бледен.
Протелефонировав “сотруднице” из банного вестибюля и условившись о немедленном свидании, Эраст Петрович сразу же и отправился в неприметный арбатский особняк.
– Знаете, ваше высочество, я решил оставить государственную службу, – сказал Эраст Петрович ясным, уверенным голосом, глядя вроде бы в лицо его императорскому высочеству, а в то же время словно и скв…
Не так уж плохи дела у революции, если сыскное начальство вынуждено встречаться конспиративно, тайком от собственных подчиненных. Вражеский лагерь охвачен тревогой и неуверенностью, там боятся собств…
Грин неспешно подошел к окну, сел напротив Рахмета. Говорить ничего не стал. Пусть сам говорит.
Фандорин встал перед самой дверью, уверенный, что будет немедленно впущен, однако секретарь, вынырнув обратно, ничего ему не сказал и уселся на свое место.
Не скажет, понял Эраст Петрович, мысленно отметив “Пьера”. Пустая трата времени.
Носильщик погрузил мешки на тележку и приготовился катить к поезду, но тут тощая, строгая барыня устроила своей смазливой горничной разнос за какую-то забытую дома картонку, да так увлеклась, что спо…
Ничего подозрительного ни в зале, ни на улице не просматривалось. Черный ход – вон он, слева от стойки. В углу у большого двухъярусного чайника сидят двое молчаливых парней. По описанию – Гвоздь и Ма…
– Алло, Центральная? Сорок четыре двадцать два. На сей раз Пожарский оказался на месте.
Но пустым лицо оставалось не более секунды. Рахмет понял, что раскрыт, и уголок рта оттянулся в глумливой усмешке, глаза презрительно сузились.
– Это все равно, – успокоил Грин. – Если бы и смогли, я бы все равно пришел. Какая разница.
Она побледнела, но ни о чем спрашивать не стала – сразу кинулась обуваться.
Лязгнула цепочка, створка приоткрылась, и Грин с размаху ударил рукояткой прямо меж пары влажно блестевших глаз.
И чиновник изложил собеседнику свои умозаключения.
Из подворотни высовывался дворник. В фартуке, с бляхой.
– Не забывайте, господин подполковник, что вам предписано выполнять мои указания. Необоснованного ареста я не допущу.
Достойно ли использовать приватные отношения для сбора розыскных сведений?
– Ничего, если ради дела, то можно, – решительно заявил Снегирь, побледнев и тут же, без всякого перехода, залившись краской. Ему и прозвище досталось из-за вечного румянца и светлого пушка на щеках.…
– Ах, бедные вы бедные. Бросьте вы к черту эти глупости. Ведь она тебя любит, я вижу. И ты ее. Жили бы себе, радовались этакому счастью. Хватит людей-то убивать. Ничего хорошего на этом все равно не …
С этими словами обер-полицеймейстер направился к двери.
– Только вам, по строжайшему секрету. Сегодня в десять вечера у нас с князем важная встреча наедине, где определится весь дальнейший план действий. В Петросовских банях, в “дворянском” отделении.
Распрощавшись со строптивым адъютантом, Эраст Петрович ускорил шаг, потому что до назначенного времени оставалось менее десяти минут.
Появился Пожарский, и игроки в свайку потянулись к центру сквера. Эраст Петрович внутренне подобрался. Князь крикнул, что предлагает нигилистам сдаваться, и Фандорин пружинисто вскочил с места, легко…
Кто-то из помощников или даже самих членов Боевой Группы имеет своего человека в тайной полиции, получает от него секретные сообщения и анонимно передает Грину. Почему не заявляет о себе – ясно. Из к…
Но удары продолжали сыпаться градом – по ребрам, по плечам, по голове.
Слышать, как она называет на “ты”, было странно и неловко. Но идея про камеру хранения была правильная.
Этому не бывать! Загубленные жизни наших товарищей взывают о возмездии.
Владимир Андреевич, готов доложить о сегодняшней операции и всех предшествовавших ей событиях.
– Все здоровы, только Арсений заболел. Пришлось оставить.
– Ничего этого делать не нужно. Ларионов – наш агент. Квартира устроена нами, специально. Чтобы недовольные и сомнительные личности были под нашим присмотром. Зубцов, умница, придумал. У Ларионова вс…
– Есть ведь еще тайные агенты, которых в нашем ведомстве называют “сотрудниками”. То есть те члены революционных кружков, которые идут на сотрудничество с полицией.
Рассеянно поблагодарив, Эраст Петрович оглядел знакомый интерьер так, будто видел его впервые.
– Хорошо, Станислав Филиппович. Заезжайте через пять минут. Я буду г-готов.
– У себя. Ждут. Позвольте, ваше высокородие, шубу и головной убор. Отнесу в гардеробную.
– За это п-покорнейше благодарю, – в некоторой растерянности ответил Эраст Петрович, – однако же хвастать особенно нечем. Главный п-преступник скрылся.
– Ну хорошо. А что за человек Зубцов? Я его почти совсем не знаю. То есть, видел, конечно, но никогда с ним не работал. Правильно ли я запомнил, что он из б-бывших революционеров?
– Знаю, Семен Львович, стеснили. Потерпите – завтра уйдем.
– Блестяще! – одобрил статский советник. – Значит, несчастный Станислав Филиппович уже целую неделю п-пребывает в ссылке? Бедняжка! То-то он так бесится. Поле битвы осталось за Охранным отделением.
Несколько раз со свирепым шипением в снег входили пули – совсем близко. Эраст Петрович колотил по неподатливой фанере все яростней и даже пробовал подпрыгнуть, насколько это было возможно в лежачем п…
– Я вижу, что вы совершенно свели с ума и Бурляева, и Сверчинского, а это весьма трезвые и серьезные господа. Они сгорают от ревности друг к другу. И я уверен, что подозрения обоих небезосновательны.…
– Ваше высокородие, а как быть с покойником? – робко спросил державшийся на почтительном отдалении начальник поезда. – Такая важная особа… Куда его?
Других вопросов не было, и Грин больше терять времени не стал. Метнул нож, зажатый в правой ладони, и кинулся на пол, чтобы не задело выстрелом. Но выстрела не было.
– Отправка товара произойдет сегодня. Партия большая, понадобятся все ваши работники. Пусть немедленно отправляются в контору и ждут там. Пусть захватят инструменты, полный набор. И еще будут нужны с…
– А на Николаевский. У меня багаж в камере хранения. Чемоданы заберу, вместо них мешки оставлю. Там порядки строгие, шарить никто не станет. И полиции в голову не придет, что деньги прямо у них под н…
– Хорошо, сейчас мы уйдем. Но я жду ответа. Женщина переместилась к окну, серый прямоугольник которого стал обрамлением точеному силуэту.
Когда заговорила, то коротко и опять про неожиданное.
Он взял покойницу за плечи и перевернул на спину.
Бросил в надвигающийся ком банку, сразу за ней вторую и упал лицом в снег, закрыв уши.
Грин ждал. Он начинал догадываться, что это за чудесная сила, но пока еще боялся верить такому невероятному счастью. Неужто история выбрала именно его, Григория Гринберга? В конце концов он был всего…
Эраст Петрович вспомнил, что о Симеоне Александровиче поговаривали, будто он любит окружать себя хорошенькими адъютантами, однако было неясно, это ли имеет в виду Пожарский.
Здесь Фрол Григорьевич остановился, снова приложил палец к губам и слегка толкнул низкую дверку. Та бесшумно приоткрылась, и обнаружилось, что в щель отлично видно всё, что происходит в кабинете.
– А я знаю, как найти нашу неуловимую БГ, – парировал князь. – И очень скоро всю ее зацапаю.
Через секунду после того как преследователи свернули в тупик, оттуда рассыпало трещоткой револьверных выстрелов. Теперь стражникам будет не до кареты. Оглохнут от пальбы и страха, залягут, начнут саж…
Грин виновато моргнул, но взгляда не отвел. Она сейчас вовсе не казалась ему некрасивой, хоть синева на скуле проступала все заметней. Удивительно, что это лицо раньше казалось ему неживым, высохшим.…
– Петр Иваныч, ведь если в лоб пойдем, именно что мертвыми возьмем, а не живыми, – подал вдруг голос доселе молчавший Мыльников. – Народец отчаянный, будет палить до последнего. А хорошо бы живьем. И…
Если и переломал, то не все – это статский советник понял, когда сумел подняться сначала на четвереньки, а затем и в полный рост. То ли наука Крадущихся спасла, то ли Будда Амида, а вернее всего – кс…
– Живы? Слава Богу! – закричал он, сзади обхватив Фандорина за плечи. – Я уж не чаял! Ну скажите Бога ради, что вас в левый сугроб-то понесло! Я ведь сто раз повторил: в правый прыгайте, в правый! Эт…
– И что, правда, можно приходить в любом платье? – задумчиво произнесла Эсфирь, глядя не на Эраста Петровича, а куда-то в пространство.
Диана кивнула и, подождав, пока гости сядут, тоже села – на диван, стоявший у противоположной стены.
Сам Грин когда-то был лазоревый – мягкий, теплый, бесформенный. Потом, когда решил себя изменить, лазурь пошла на убыль, понемногу вытесняемая строгой и ясной пепельностью. Со временем голубые тона у…
– Петр Иванович, вчера вы докладывали мне о предполагаемых мерах по устроению б-безопасности визита генерал-адъютанта Храпова. Ваши предложения я одобрил. Сколько мне помнится, вы выделили двенадцать…
– Знали только мои ближайшие помощники – коллежский асессор Мыльников и старший чиновник для поручений Зубцов, а более никто. В нашем заведении лишнего болтать не принято. Мыльников, как вам известно…
Эраст Петрович присмотрелся повнимательней и отметил два обстоятельства. Во-первых, мадемуазель Литвинова в обрамлении припорошенного снежинками меха, в бледном свете газа, звезд и луны была головокр…
– Говорю же, женщины устроены гораздо проще, чем уверяют нас господа Тургенев и Достоевский. Простите за пошлую похвальбу, но по любовной иерархии я не флигель-адъютант, а по меньшей мере фельдмаршал…
Пожарский с любопытством взглянул на него и обмотал бутылку салфеткой.
– Один скрылся, а шестеро обезврежены. Это большущая удача, голубчик. У полиции давненько такой не бывало. И победа одержана у нас в Москве, хоть и с привлечением помощи из столицы. Из моей депеши го…
– Отвали! – крикнул Козырь на дворника, который кряхтя пристроился к бревну – откатить в сторону. – Наше это, сейчас возок вернется, подберет. Эх, народишко, только подобрать, где плохо лежит.
Статский советник помедлил, потом выбрался из-под одеяла и очень быстро оделся в точно такой же белый балахон, как у его японского камердинера.
В спину статскому советнику ударил снежок. Эраст Петрович изумленно обернулся и увидел у тротуара легкие санки-двойку. На бархатном сиденье, откинувшись на гнутую спинку, сидела черноглазая барышня в…
Очнувшись, Эраст Петрович увидел белое пространство с ярким желтым шаром посередине и не сразу сообразил, что это потолок и стеклянный колпак электрической лампы. Немного повернул голову (причем обна…
Бороться с болью было некогда. Грин повернулся навстречу очередному удару, принял его животом, но зато вцепился в бурку и уже не отпустил. Бурка вблизи Оказалась не такая уж белая: в пятнышках грязи …
Тихо вошел Смольянинов. Сел у секретарского стола, неловко придавил перевязанной рукой лист и принялся что-то записывать, по-гимназистски склонив голову на бок.
Подозрение с Фандорина снялось лишь после того, как прибыл запоздавший курьерский. Из министерского вагона, не дожидаясь остановки поезда, на перрон спрыгнул светловолосый жандармский штабс-ротмистр …
Довольно скоро, шагов через пятьдесят, впереди забрезжил свет. Грин убыстрил бег и вдруг оказался в разрытой траншее. Она была огорожена досками, сверху над ней нависала каменная стена дома и вывеска…
Пожарский преуютно сидел у лампы, устроившись с ногами в широком кожаном кресле. В руках у вице-директора, флигель-адъютанта и восходящей звезды была раскрытая книжка новомодного журнала “Вестник ино…
– Вы останетесь? – жалобно выдохнула бывшая роковая женщина, прижимая руки к груди.
Во двор сразу не пошел, осторожно выглянул из подворотни. У окна никто не стоял.
– Сейчас я вас заново познакомлю с прославленной разбивательницей сердец, непревзойденной актрисой и загадочной красавицей.
В голове все выходило убедительно, а вслух не очень.
– Эсфирь Литвинова, дочь действительного статского советника, – так же вежливо ответила задержанная.
В комнате было много такого, что требовалось рассмотреть, но сейчас времени на это не имелось, потому что, увидев незнакомого человека с револьвером в руке, жандарм (не в мундире, как в прошлый раз, …
Фандорин же уселся в сани, почмокал лошади, чтоб не нервничала и стал ждать.
Перед входом в известный каждому москвичу большой дом на Тверском бульваре Фандорин остановился, одолеваемый противоречивыми чувствами. Итак, назначение, о котором так долго говорилось и в реальность…
В Политехническом музее проводится демонстрация новейшего фонографа Эдисона. Г-н Репман, заведывающий отделом прикладной физики, лично проведет опыт по записыванию звука, для чего исполнит арию из оп…
– Знаете ли вы, что в кругу передовой молодежи вы теперь считаетесь интригующей личностью? – насмешливо спросила “сотрудница”. – Ваше позавчерашнее вмешательство в операцию милейшего Петра Ивановича …
Грин убил его во время воскресного гуляния в парке. Просто, без затей: подошел, всадил в сердце кинжал с вырезанными буквами БГ. Пока публика сообразила, что к чему, быстро, но не бегом вышел за воро…
Маленькими шажками Козырь приблизился, от правого хука легко увернулся и чиркнул Грина по запястью. На пол закапали красные капли, Жюли взвизгнула.
– Вы – ничего, – вяло ответил Глеб Георгиевич. Вид у него был уже не триумфальный, а померкший и очень усталый.
– Ничего, – упрямо тряхнул головой розовощекий офицер. – Сначала, конечно, станут нос воротить, а потом увидят, что я не какой-нибудь фискал. Как-нибудь приживусь.
Эраст Петрович увидел Долгорукого, сидевшего спиной, а перед ним, на удивительно близком расстоянии, какую-то даму или барышню. Собственно говоря, никакого расстояния не было вовсе – посетительница у…
– Ну уж нет, – прошипел Петр Иванович. – От ваших методов увольте. Я и сам все, что нужно, выясню. – И громко, обыкновенным голосом, спросил. – Господин Ларионов, что у вас за той дверью, кабинет? Не…
Он сидел так час и десять минут. Четыре тысячи двести семнадцать ударов сердца.
Фандорин подумал, что ее низкий, придушенный голос несомненно обладает чувственным эффектом. Как и мускусный аромат, и ленивые, грациозные движения узкой руки, небрежно поигрывающей серьгой в ухе. Ст…
Он старался говорить тихо, но в наступившей тишине слова разносились далеко.
– Ясно, Коржиков. Можешь возвращаться в гостиницу. Отоспись. Мы тут с его высокородием сами справимся. – И заговорщицки подмигнул Эрасту Петровичу, отчего у последнего возникло секундное, но очень си…
– Здравствуй, Маса, здравствуй. Я сейчас. – И пояснил. – Это мой камердинер Маса. Он японец. Вчера он из вежливости спрятался, вот вы его и не видели. Он п-пришел, потому что утром мы с ним всегда де…
С ним Эраст Петрович выпил не кофею, а чаю. Поговорили о покойном Петре Ивановиче, человеке горячем и грубоватом, но честном и искренне преданном делу. Посетовали о репутации древнепрестольного город…
– Сейчас я тебя, пустоглазый, резать буду. Не сразу, по лоскуточкам.
– Так вот он, правый! – возмущенно воскликнул статский советник, разом вспомнив о своих тщетных прыжках в лежачем положении. – Я в него и п-прыгнул!
Ни слова ни говоря Эраст Петрович проследовал за Пожарским в обер-полицеймейстерский кабинет и остановился в дверях, не зная куда сесть – диван и кресла были закрыты чехлами.
В этом назначении лежит глубокий исторический смысл. Москва вновь вступает в непосредственное общение с Августейшим Домом Русских Царей. Вековая духовная связь, соединяющая Верховного Вождя русского …
– Да. И, разумеется, ради самого себя. Я себя от России не отделяю. В конце концов, Россия создана тысячу лет назад одним из моих предков, а другой триста лет назад помог ей возродиться. – Пожарский …
Похоже, что кроме самого Фандорина и террористов в Брюсовском сквере никого и не было. Пожарский отлично выбрал место для операции. По ту сторону решетки прогуливался городовой, несомненно ряженый. Д…
– Неужто вы в самом деле намеревались стрелять? – спросил он. – Глупо. Из такой б-безделушки (он показал тростью на валявшийся револьверчик) Бурляева вы все равно не убили бы, а вот вас наверняка рас…
– Зачем? Если взят, все равно не поможешь. Только хуже бы сделали.
С трепетом следил он за небывалой охотой, которую решительные люди из партии “Народная воля” устроили на самого царя. Царь не давался им в руки, его хранила таинственная сила, раз за разом посылавшая…
Странно, но в комнате было почти совсем темно. Эраст Петрович вдохнул аромат мускусного масла, огляделся и увидел, что шторы плотно задвинуты, а никакого светильника нет. Кажется, это был кабинет. Во…
– Это не та война, в которой применимы правила, – с не меньшей убежденностью возразил князь. – Воюют не две европейские державы. Нет, Эраст Петрович. Идет дикая, исконная война порядка с хаосом, Запа…
Тогда Козырь выстрелил ему в лоб, перешагнул через труп и еще двумя пулями сбил замок с печатью.
Арестант завороженно смотрел на говорившего снизу вверх.
– Что же вы, мадемуазель, даже и не обернетесь? – насмешливо спросил Глеб Георгиевич, обращаясь к той, кого Фандорину, все еще находившемуся в коридоре, было не видно.
Молодые люди – большинство в студенческих тужурках – пили чай, дымили табаком, читали газеты. Те, что пришли компанией, спорили, гоготали, кто-то даже пытался петь хором. При этом бутылок на столах Г…
– Нет. Их там давно уж след простыл. Аронзона не трогать. Иначе рискуем выдать Гвидона. Да и что нам даст приват-доцент? Ерунда, “сочувствующий”. Сообщит приметы боевиков? Так мы их теперь и так знае…
– Ты можешь меня убить? – Голос агентки жалобно дрогнул. – После того, что между нами было? Неужто ты забыл?
Замыкал шествие Мыльников. У порога он обернулся, с улыбкой погрозил молодым людям пальцем, статскому советнику учтиво поклонился и был таков.
Откуда взялось письмо? Когда? На вокзал Грин ездил не в черном пальто, а в рахметовой бекеше – на всякий случай брал с собой бомбу, а в бекеше удобные карманы. Пальто весь день провисело на вешалке. …
Князь направился к дверям, что вели в залу.
– А в последнее время кто-нибудь говорил с вами о господине статском советнике? – встрял Бурляев. – Например, вчера? Кто-нибудь у вас тут был?
– Не могу, ключа не имею, – белыми от ужаса губами пролепетал чиновник.
Эраст Петрович сопоставил манеру, в которой Бурляев и Сверчинский говорили о загадочной “сотруднице”, и обнаружил в интонации и словах обоих штабс-офицеров черты несомненного сходства. Кажется, Управ…
Капитально ведет дело Лобастов. И на лучших американских фабриках не часто такой порядок увидишь.
Эраст Петрович еще немного пошатался, держась за отвороты жесткой, заиндевевшей шинели, и стал медленно оседать.
И приводите Вашу новую пассию – ужин неофициальный, а мне, старику, любопытно посмотреть.
– Верно, предписано. Генерал-губернатором. Но по части дознаний я подчиняюсь не губернским властям, а Департаменту полиции, так что покорнейше прошу извинить. Хотите присутствовать при задержании – и…
Будить настырного и любопытного камердинера Фандорин не стал, чтобы избежать лишних объяснений. Бесшумно ступая, прокрался в спальню, и тут стало ясно, о чем хотел предупредить Маса.
Ну, в Колпине понятно: после январского экса Грин объявил группе карантин – сидели на даче, никуда не выходили, ни с кем не встречались.
Эраст Петрович поднялся с дивана, охваченный ужасом, обидой и разочарованием.
Сани снова проехали по Поварской, только теперь лже-извозчик вывесил на оглоблю фонарь, по этому сигналу второе кольцо подтянулось ближе. Ровно в восемь тридцать Мыльников свистнул в четыре пальца, и…
– Может быть, так оно и есть? – осторожно вставил Фандорин.
Грин поймал себя на том, что улыбается. Еще удивительнее была мысль, пришедшая в голову.
– Не трогайте, – сказал Грин. – Я сам. Но сначала с ним.
Эраст Петрович сел вполоборота на некотором отдалении от дамы и попробовал рассмотреть сквозь вуаль хоть какие-то особенности ее лица. Увы, в комнате для этого было слишком темно.
– Не дам. Вы умный человек, господин Грин. На “лоббирование”, как вы выразились, у меня отведено тридцать тысяч в год. И ни копейки больше. Если хотите – берите пятнадцать в счет второго полугодия.
Азартно работая локтями, через толпу протиснулся Егорша-плотник, мужик озорной и беспутный. Вчера он весь день пролежал пьяный, жидов бить не ходил и теперь сильно маялся от нетерпения.
– Еще бы не противно, – глухим голосом отозвался Ларионов сквозь прижатые ладони. – Я студентом тоже о социальной справедливости мечтал. Листовки в университете расклеивал. За этим занятием меня и вз…
– Фрол, голубчик, слетай-ка в банкетную и поменяй карточки на столе. Пересади губернатора с супругой подальше, а Эраста Петровича и его даму перемести, чтобы были справа от меня.
– В Охранном новация. Мыльников оставлен на прежней должности, а начальником назначен Зубцов. Это при чине титулярного советника, каково? Нам в Жандармское кого-то из Петербурга пришлют. Да мне все р…
– Это ваша версия, и вы до сих пор молчали? – недоверчиво спросил князь. – Ну, знаете, вы просто неподражаемы. Нужно было мне поговорить с вами начистоту раньше. Однако ваше предположение слишком сер…
– Имеется предложение, – сказал князь, выудив из жилетного кармана за цепочку часы. – Время, правда, уже позднее, но вы, я полагаю, выспались, а мне перед серьезной операцией уснуть никогда не удаетс…
Тот же кабатчик и положил почин – вышиб дверь в шинке, что открылся в прошлый год и испоганил ему всю торговлю. От треска и грохота очнулся народ, вошел в настроение.
– Мне нужно подумать, – ровным голосом ответил Грин.
Эраст Петрович помолчал. Сдвинул брови, глаза грозно блеснули, но гром с молнией так и не грянули.
– Золото? – усомнился Фандорин. – А мне д-доводилось слышать, будто Мыльников на руку нечист? Живет не по средствам, и вроде бы даже служебное расследование было по поводу расходования казенных сумм?
– …Он отбежал немножко и упал. Ему вот сюда попало. – Снегирь показал повыше ключицы. – Мы с Гвоздем хотели его на руки подхватить, а он быстро так приставил револьвер к виску… Голову в сторону дерну…
– Пожалуют, – ответил статский советник. – П-попозже.
– Стой! – крикнул ему вслед чудной барин, видно, одумавшись. – Вернись!
В приемной заводской конторы Грин написал короткую записочку и попросил передать хозяину. Лобастов принял посетителя сразу.
Взгляд вдруг заметил странность – отпечаток подошвы на подоконнике, прямо под открытой форточкой. В этом знаке содержался какой-то тревожный смысл, но задуматься о нем Грин не успел – звякнул дверной…
– А как же с этим? – Снегирь показал на трупы.
– Здравствуй, – тихо сказал Рахмет, отложив газету, и поднял на Грина ясные синие глаза. – Спасибо, что пришел…
В углу, старательно сдвинув брови, сидела Жюли, которой здесь делать было совершенно нечего. Глядя на нее, Грин почувствовал, что краснеет, а такого с ним не случалось уже лет десять. Усилием воли он…
В “агентство” Жюли пригласила подружек – частью таких же, как она, содержанок, частью вполне респектабельных дам, искавших приработка или приключений. Фирма очень быстро приобрела популярность среди …
Остаток ночи – бессонной, беспокойной и бестолковой – Эраст Петрович провел на Николаевском вокзале, пытаясь восстановить картину произошедшего и обнаружить следы преступников. Хоть свидетелей было м…
Поставив Жюли сторожить у саней, Грин перетащил мешки из номера. Как прежде, по два за раз, не вышло – не следовало тревожить раненое запястье больше нужного.
– Разумно. Но трудновыполнимо. У его величества твердые представления о благе империи и общественном устройстве. Государь считает, что царь – отец подданным, генерал – отец солдатам, а хозяин – отец …
– Гвидона проверяют. Это очень хорошо. Он уже сейчас начинает ненавидеть своих бывших товарищей – за то, что предал их. А теперь от нервов проникнется к ним самой что ни на есть жгучей ненавистью. Я …
Приглядевшись, статский советник признал в нежданных помощниках двоих из давешних филеров.
Но как разбойники обойдутся без оружия? Красноволосые не умеют убивать голыми руками, им обязательно нужна сталь. Откуда же в бане возьмется пистолет или нож?
Сначала было видно продолговатое темное пятно, потом стали различимы отдельные фигуры – всё в точности, как говорил Козырь.
Вечером вернулся Грин и не узнал городка. Выломанные двери, летают перья и пух, тянет дымом, из окон женский вой и детский плач.
– Я только ответил, – сказал он ровным голосом. – Нужно срочные платежи. Некоторые ждут, другие ни в коем случае. Сорок тысяч обязательно. Иначе виселица. Такое не прощают.
– Мне тоже, хоть работа мне достается кропотливая: этакую прорву народа проверить да прощупать. Но ничего, справлюсь. Теперь договоримся о рандеву. – Пожарский надолго задумался. – Раз у нас нет увер…
– Опять черная, – терпеливо, словно играя с ребенком в скучную детскую игру, сказал Эраст Петрович.
– И меж зубцов Симеоновского монастыря, архимандрит уже дал благословение ради такого богоугодного дела. Как войдут, запечатаем и переулок. Обойдемся без жандармов. На рассвете из Петербурга прибывае…
– В том-то и штука, что нет. Ничего подобного я ей не говорил. Но про нашу встречу она знала, в этом нет никаких сомнений. Когда я, уже ночью, пылая жаждой мщения, вновь заявился к Диане, она уставил…
Закрыл глаза, а открыл вроде как через мгновение, однако за окном светило солнце и заливался дверной звонок.
Пожарский жестом показал, что предвидел вопрос и сейчас на него ответит.
Выпустил бурку, чтобы добраться пальцами до горла, но противник увертливо откатился в сторону.
На широкой и короткой, в четыре мраморных ступени лестнице стоял Пожарский, одетый совсем не торжественно – в визитку и клетчатые брюки, но зато с широчайшей улыбкой на устах.
Она взяла обер-полицеймейстера за руку и потянула за собой в комнату. Грин неслышно ступал сзади.
Сначала проехали мимо на извозчике, разглядывая окна. Ничего подозрительного. Одна штора задвинута.
– Сударыня! – повысил голос и Эраст Петрович. – Вы нас з-заморозите! Это, в конце концов невежливо! Хотите рассмотреть меня получше? Так сразу и сказали бы.
Передние хотели остановиться, но задним револьвера было не видно, они напирали, и движение толпы не замедлилось.
Но бандиты, предназначенные на роль тарана, прошли мимо, даже не взглянув на четвертую дверь. Не остановились и подле пятой.
– Очень просто, – пожал плечами Фандорин. – Вы сказали, что произошло событие, еще б-более печальное, чем похищение шестисот тысяч. Мы все знаем, что вы сделали главную ставку в расследовании на аген…
– Будь я на месте господина Пожарского, – сказал он горячо, – я бы не стал подсылать к этому Грину шпионов и провокаторов, а напечатал в газете: “Хватит охотиться на нас, слуг престола. Хватит стреля…
– Ерунда, шутка. Означает “третий радующийся”, по-латыни “терциус гауденс”. Смысл шутки, я надеюсь, понятен? Полиция истребляет вас, вы истребляете тех, кто мне мешает, а я смотрю на ваши забавы и ра…
– Ваше сиятельство, Глеб Георгиевич, так ведь и я о том же! Потому и пришел, переступив через щепетильность! Петр Иванович человек решительный, но слишком уж с нахрапом, ему бы только топором махать.…
– Мыльников не виноват, – убежденно произнес статский советник.
– Я бы, наверно, тоже не выдержала, – сказала Игла-. – Просто они меня по-настоящему еще не мучили.
– Славные у вас тут в Москве порядки, – уже не в первый раз повторил столичный человек. – Каждый божий день экспедируете казенные средства для переправки в глубинные районы империи, а даже инструкции…
Маса, хоть и стоял по грудь в горячей воде, от ужаса стал совсем холодный.
– Слава Богу, живой… Так волновалась, так тряслась… Это деньги, да? Значит, все хорошо, да? А что наши? Целы? Где Козырь?
Невыносимо было смотреть на белого, с трясущимися губами отца. Он рассказал, что аптеку разнесли еще утром, потому что в ней спирт. Но это не самое страшное. Старому цадику Белкину проломили голову, …
– Боже, боже, какое счастье, что вы пришли, – зашуршал сбивающийся голос. – Мне так страшно! Я глупо вела себя в прошлый раз, ради всего святого, простите. Вы должны извинить самоуверенность женщины,…
Раздеваться в намерения Эраста Петровича не входило, поскольку план предусматривал вероятность поспешной ретирады, однако разгуливать в одежде перед совершенно голым человеком было глупо и неприлично…
Во вторник Эраст Петрович намеревался с самого что ни на есть раннего утра приступить к поиску, но с раннего не получилось, потому что во флигеле на Малой Никитской опять ночевала гостья.
Мотивы этого перемещения слишком понятны. Царь хочет спасти Храпова от народной мести, на время упрятав своего цепного пса подальше от столиц. Но приговор нашей партии, объявленный кровавому сатрапу,…
От ясной формулировки мотиваций голова заработала лучше и четче.
– Распределим роли. На вас, Петр Иванович, агентурная работа. Прощупайте все революционные кружки, все связи. Отыщите мне если не Грина, то хотя бы мадемуазель Иглу. И еще вашим филерам задание – сес…
– А-а, – обрадовался арестованный. – Фандорин! То-то, смотрю, седые височки. Раньше не разглядел, не до того было. Что вы смотрите, хватайте его, господа! Это он старого осла Храпова убил.
Решили остаться на Воронцовом поле, тем более что возникло и еще одно соображение. Если ТГ так хорошо осведомлен о планах жандармов, то зачем затруднять ему сношения с группой? Кто бы ни был этот таи…
Как предлагала Игла, поделить между шестью курьерами? Это возможно. Но вероятнее всего, Жюли и Игла проскочат, а остальные четверо – нет. Молодые мужчины у филеров на первом подозрении. Терять две тр…
– Ничего, – сказал ему Грин. – Вы все сделали, как нужно. Что не получилось – не виноваты. Завтра придумаю по-другому.
Статский советник сделался бледен, брови задвигались вверх и вниз, задергался тонкий ус. Князь не без насмешки наблюдал за этой внутренней борьбой, спокойно ожидая ее исхода.
– Филер и тем более извозчик не мог быть п-посвящен в детали, – возразил Фандорин. – Да и со своего места рядовому исполнителю отлучиться было бы затруднительно. Нет, Глеб Георгиевич, это не пешка. О…
– Так я и знала! Какой же ты предсказуемый и буржуазный. Если женщина не исполнила перед тобой весь положенный спектакль неприступности, ты готов заподозрить ее в распущенности. “Ах, сударь, я не так…
“Гимназист” больше не пытался высвободиться, только время от времени вздрагивал, будто от электрического тока, хотя вздрагивать ему было вроде бы нечего – Фандорин надавил несильно, минут на десять п…
– Ты просто сумасшедший, – потерянно произнесла приезжая. – У тебя от подпольной работы сделалась самая настоящая мания преследования. Раньше ты таким не был. Если уж ты и меня подозреваешь…
По обеим приметам выходило, что статский советник Фандорин – персона важная, отмеченная особым вниманием. Предстать пред ясные очи великого князя он был приглашен самым что ни на есть последним, в по…
Поезд прибыл точно по расписанию, и здесь обнаружилась неожиданность. Еще раньше, чем Козыря, Грин разглядел в потоке прибывших Жюли. Не обратить внимания на фиолетовые страусовые перья, покачивавшие…
Распухшее, ни на что не похожее лицо смотрело на Грина единственным дико выпученным глазом. Вместо второго зияла багровая дыра.
Эраст Петрович отметил, что – поразительная вещь – короткая прическа барышню вовсе не портит, а напротив, очень идет к ее мальчишескому лицу.
Паровоз заполошно взревел, сначала протяжно, потом короткими гудками: У-у-у! У! У! У!
– Мы с Эрастом Петровичем ничуть в этом не сомневаемся, – нетерпеливо перебил его князь. – И довольно вступлений, Зубцов, к делу. Какие-нибудь каверзы Бурляева или Мыльникова?
Из Управления Фандорин поехал в Гнездниковский.
– Вы негодяй! – звенящим от ненависти голосом произнесла экзальтированная девица. – Я стою здесь два часа! Я вся окоченела!
В пять минут девятого по Поварской на санях проехали Бурляев и Фандорин. На облучке вполоборота сидел начальник филеров Мыльников, показывал, как и что.
Почему ТГ сначала оказывал бесценные услуги, а потом предал?
– Никто мне ничего не передавал! – ответил Ларионов и громче чем нужно, спросил. – А вы в самом деле из Боевой Группы? Вам здесь нельзя! Вас всюду ищут! У меня только что была полиция!
– Спекуляция, конечно, любопытная, но мне кажется, Эраст Петрович, что вы чрезмерно сужаете круг подозреваемых. То, что наличествует измена, – безусловно. Нужно пересмотреть всю линию расследования с…
И запросто, на правах старого сослуживца, а в скором будущем, возможно, и непосредственного начальника, вошел в кабинет.
Впереди двое конных стражников с карабинами через плечо.
Когда Эраст Петрович подбежал ближе, возня уже закончилась.
– Хм, господин коллежский асессор, вы уж чересчур. Надо же в людях разбираться. Кажется, нас ввели в заблуждение. Тут не бомбисты, а вполне приличная публика. И потом, – он понизил голос, но все равн…
В комнате были трое. Давешняя женщина с гладкими волосами сидела у стола, вполоборота к двери, и производила странные манипуляции: зачерпывала маленькой ложечкой из банки серую студенистую массу и оч…
– Вы – кавалер деликатный, чопорный и придерживающийся строгих правил, поэтому вас я интригую цинизмом и нарушением условностей, – беззаботно призналась несостоявшаяся актриса. – Но делаю это не из п…
Почти час ждал, пока Игла и Жюли вернутся с мешками.
Семьсот восемьдесят два, семьсот восемьдесят три, семьсот восемьдесят четыре…
– Я, конечно, виноват. Не послушал тебя. Но и получил за это полной мерой, да еще с довеском… Уж думал, не придет никто. Ты вот что, Грин, ты послушай меня, а потом решай. Ладно?
И еще Арсений Зимин. Труп из Сомовского тупика, конечно, уже опознан. Прослеживают связи и знакомства убитого, рано или поздно что-нибудь зацепят.
– Здесь спирт, иголка и нитки, как вы просили. И еще марля, вата, бинт, пластырь. Я училась на курсах милосердных сестер. Только покажите, я всё сделаю.
Итак, первые четыре письма были получены в Петербурге, причем между первым и последним миновало почти пять месяцев.
Он крепко взял красотку левой рукой за шею, правую же отвел для замаха.
Тихо, чтобы не потревожить Снегиря, разбудил Емелю. Вполголоса разъяснил ему поручение – коротко, потому что он хоть по виду и увалень, а схватывает на лету.
Вряд ли обморок мог продолжаться долее нескольких часов. Судя по лампе и задвинутым шторам, ночь еще не кончилась.
И ведь устраниться от расследования тоже было нельзя. Это означало бы, пойдя на поводу у гордости, предать добрейшего Владимира Андреевича, ожидавшего от своего помощника содействия и даже спасения.
– Верю вам на слово. Так что же за способ? Вы были раздеты и безоружны, как и я. Направо, куда вы побежали, находился парадный вход, но достичь его вы не успели бы – террористы понаделали бы в вашей …
Судьба поманила Грина и обвела вокруг пальца, но бросить не бросила, из железных объятий не выпустила, а подхватила его, недоумевающего, онемевшего от разочарования, и поволокла кружной дорогой навст…
– Игла, справься, каков номер обер-полицеймейстерства.
– Только о любви ничего больше не говорите. А то ведь я вам честного слова не давала. Могу застрелить.
– Нет, вам нельзя. Слишком большой риск. И, главное, из-за чего? Ну что ему может грозить, а вас нужно беречь. Я отправляюсь на Остоженку, потом буду к вам.
– Но Мыльников отвечал за подготовку провалившейся операции. Результат вам известен: убит Бурляев и три филера, еще пятеро ранены.
Как найти Иглу, Рахмет не знал, но несомненно выдал приват-доцента с Остоженки. Аронзон – еще одна неаккуратность. Через него Охранка может выйти на Иглу.
Если б все капиталисты были как Лобастов, незачем стало бы и пожар зажигать – такая неожиданная мысль пришла в голову стальному человеку, когда он увидел крепкий кирпичный дом с вывеской “Заводская б…
Обида подступила вместе с воспоминанием: уже во второй раз за день женщина объявляла ему, что он не в ее вкусе.
Грин молча спустился по лестнице. Пока шел по заводской территории, думал, как быть дальше.
– Можно мне тоже сказать? – покраснев, подал голос Смольянинов. – Вы, господин полковник, конечно, очень хитро этого Рахмета завербовали, но мне кажется, что защитникам государства не пристало действ…
В ту же секунду, из двери, ведущей в раздевальню, выбежали еще двое, совершенно одетые, и у каждого в руках еще целый ворох одежды.
– Два, четыре, шесть, восемь, – быстро пересчитал по головам Мыльников. – Еремеев, Зыков, по комнатам, живо! Еще один должен быть! – И крикнул, уже в спину филерам. – Про нужник не забудьте!
– Какой еще лампы? – удивился Эраст Петрович.
По одному, всякий раз приоткрывая дверь совсем на чуть-чуть, выскользнули во двор, залегли у заборчика.
– Друзья зовут меня “Глебчик”, – улыбнулся новоиспеченный обер-полицеймейстер и протянул руку. – Что ж, Эраст, до вечера. Мне скоро уезжать по важному делу.
Про отпуск, вероятно, были выдумки, но что рабочий день на предприятиях Тимофея Григорьевича всего девять с половиной часов, а в субботу восемь, это Грин знал наверняка.
Игла повернулась к емкости с гремучим студнем и переломила над ней узкую стеклянную трубочку.
Текст был большей частью отпечатан типографским образом, только имя и приписка внизу были выведены ровным, старомодным почерком его сиятельства.
– Браво, девочка, – сказал Пожарский. – Ты просто чудо. Уж я тянул-тянул время, а все равно не хватило. Я велел своим ждать на улице ровно десять минут и потом врываться. Он успел бы меня прикончить.
Но сами по себе пожары не происходят. Нужны люди, согласные взять на себя роль спички, которая, сгорев, даст начало большому огню. При одной мысли о такой судьбе захватывало дух. Грин соглашался стат…
Эсфирь отнюдь не выглядела потерянной и дезертира взглядом не провожала. Она стояла напротив выводка дам и со спокойным интересом их рассматривала, а дамы изо всех сил делали вид, что увлечены неприн…
– Он-то на месте, да как ты двинулся, в дежурную люди вошли. Какая-то дама и с ней мальчик, гимназист. На вид класс пятый.
– Да, предатель или б-болтун, что в данном случае одно и то же.
Отлично зная, что обращение к низшим на “ты” у членов царской фамилии является признаком благоволения, Эраст Петрович все же поморщился. Он подошел к великому князю и пожал белую ухоженную руку.
– Хорошо, – перебил Грин, решив, что хватит. – К делу. Мешки с деньгами на вокзале. Взять взяли, теперь переправить в Питер. Трудно: полиция, жандармерия, филеры. Раньше искали только нас, теперь еще…
– Вы непременно хотите сегодня подстрелить кого-нибудь из слуг закона? – тихо спросил Фандорин, глядя в бырышнино лицо, оказавшееся совсем рядом.
В пятом часу, мрачный и подавленный, Фандорин заехал в Большой Гнездниковский.
Но содержать такую квартиру для встреч или “на всякий случай” мог только очень богатый человек.
– Не сумею я, Фрол, сам знаешь. Умру без службы, в полгода зачахну. Я потому и бодр пока, что Москва меня держит. И ладно бы хоть за дело, а то ведь ни за что погонят. В городе-то у меня все в полном…
Стоило князю подсадить свою спутницу в возок, как тот самым решительным образом просел вправо, и сделалось ясно, что ехать в нем нет никакой возможности.
– Я что, похож на идиота Бурляева, царствие ему небесное? – укоризненно покачал головой князь. – Их там семь человек, вооружены до зубов. Такое Бородино устроят, что после снова Москву отстраивать пр…
– Не подозреваю. Знаю. Записки подбрасывали вы. Не знал только, заблуждение или провокация. Теперь вижу – провокация. Вопроса два. Первый: кто. Второй… – Главарь террористов запнулся. – Почему, Жюли?…
Эраст Петрович улыбнулся, потому что веселье Глеба Георгиевича было заразительно, но снова зацепил взглядом тонкую фигурку в гимназической шинели и посерьезнел.
– Вы черный, а он был светлый. И лицо совсем другое. Но выражение то же самое, и поворот головы… Я звала его Тема, а партийная кличка у него была Фокусник. Он замечательно карточные фокусы показывал……
– Вчера филер сообщил Зейдлицу, что у Аронзона была я и ушла с каким-то свертком. Филер пытался меня выследить, но не сумел. Я “хвоста” не видела, но на всякий случай свернула на Пречистенке в одну х…
А может быть, и не погибнет. Еще посмотрим. Кто предупрежден, тот вооружен.
– Я те ща прыгну, разбойник! – заорал “ванька”, замахиваясь на шарамыжника кнутом.
И лишь потом, стянув с себя мирно покоящегося Снегиря, поднялся, вероятно, похожий на снежную бабу.
– Видите ли, Диана никому из наших лица не показывает. Все встречи происходят на конспиративной квартире, в полумраке, да она еще и в вуали.
– Слыхал, что умная баба советует? Я бы, само собой, и без совета тебя кончил. А Жюльетке скажи спасибо. Быстро отойдешь. Хотел я с тобой еще поиграться, нос и зенки тебе повы…
В четырех случаях из восьми ТГ или его посредник находился в непосредственной близости от Грина. В остальных четырех подобраться к Грину почему-то не захотел или не смог и действовал не изнутри, а сн…
Оскорблению Грин значения не придал. Это были эмоции.
Тяжелее всего давалась нравственная чистота. От излишеств в пище и бытовых удобств Грин отучился быстро, хоть мать и плакала, когда он закалял себя голодом или в октябрьскую дождливую ночь отправлялс…
Та, что изготавливала снаряды, звякнула чем-то стеклянным, и Эраст Петрович, мельком повернувшийся на звук, увидел, что она закусила губу и побледнела.
Пока ехали, Грин вполголоса рассказал, что произошло в Брюсовском. Лицо у Иглы было неподвижное, но по щекам одна за другой катились слезы.
– Вы не находите все эти меры п-предосторожности чрезмерными? – не удержался Фандорин, хоть и знал, что злить хозяйку не следует. – Было бы вполне достаточно того, что я не вижу вашего лица.
При чем здесь ягоды, подумал Грин. Зачем говорить шутками, если можно серьезно.
– А-а, Эраст Петрович, – поднялся навстречу Пожарский. – Вижу по синим кругам под глазами, что не ложились. Вот, сижу, бездельничаю. Полиция и жандармерия рыщут по улицам, филеры шныряют по околорево…
Первым делом приоткрыли все двадцать консервов ножом, вывалили содержимое в помойное ведро. Мясные банки были фунтовые, помидорные вдвое уже. С узких Грин и начал. Заполнил до половины гремучей смесь…
– Мы с Козырем справимся вдвоем. Бомбу бросит Емеля. Бросил – и беги за угол. Не жди пока разорвется. Только крикни сначала, чтобы поняли, кто бросил. За стенку – и командуй, когда стрелять. А Рахмет…
И три. Да-да, три: задетое самолюбие. Еще посмотрим, ваше питерское сиятельство, кто чего стоит и на что способен.
Сани остановились у старинных чугунных ворот, украшенных короной. За оградой виднелся двор и большой трехэтажный дворец, когда-то, наверное, пышный и нарядный, а ныне облупившийся и явно заброшенный.
Двери распахнулись как бы сами собой. На пороге Долгорукой остановился, чтобы у присутствующих было время обратить внимание на выход хозяина и должным образом подготовиться.
Известный вам жандармский генерал-лейтенант Селиванов инспектирует инкогнито заграничную агентуру Охранного отделения. 13 декабря в половине третьего пополудни он один придет на явочную квартиру в Па…
– Никак нет. Видел, что вы уснули. Думаю, пусть Иван Федорович хоть немножко поспят. Ничего, успеете и умыться, и одеться, и чаю попить. До Москвы еще час целый.