Но удары продолжали сыпаться градом – по ребрам, по плечам, по голове.
– Господин подполковник, воля ваша, а я бы с этой сволочью по-свойски поговорил. Вы только все испортите своим либерализмом. Дайте мне их на полчасика – соловьями запоют, честное благородное слово.
– Спекуляция, конечно, любопытная, но мне кажется, Эраст Петрович, что вы чрезмерно сужаете круг подозреваемых. То, что наличествует измена, – безусловно. Нужно пересмотреть всю линию расследования с этой позиции. Но предателем могла оказаться любая пешка, филер или полицейский, использованные в оцеплении, а это восемьдесят человек. Не говоря уж о нескольких десятках извозчиков, мобилизованных для перевозки всей этой бурляввской Grande Armee.
– А то. Надо оставить Пожарского с носом.
Заодно определилась и личность неприметного господина – один из “ангелов-хранителей”, давеча вышагивавших за Глебом Георгиевичем.
– Все-таки обижены, – констатировал Пожарский. – Ну виноват, виноват. Ах, да забудьте об этой шалости. Речь идет о вашем будущем. Я имел возможность оценить ваши незаурядные качества. Вы обладаете острым умом, решительностью, отвагой, а более всего я ценю в вас талант выходить из огня, даже не опалив крылышек. Я сам человек везучий и умею распознавать тех, кого опекает сама судьба. Давайте проверим, чья удача крепче, ваша или моя?