– Куда прикажете, ваше превосходительство? – молодцевато выкрикнул сивобородый владимирец, углядев под распахнутой шубой сверкающий орденский крест. – Доставим в наилучшем виде!
Он сидел так час и десять минут. Четыре тысячи двести семнадцать ударов сердца.
– Приедет, – уверенно сообщила она, разъединившись. – Примчится немедленно. Я его знаю. – Взяла Грина за руку, умоляюще произнесла. – Гринчик, ты дал слово. Что вы со мной сделаете?
Эраст Петрович сопоставил манеру, в которой Бурляев и Сверчинский говорили о загадочной “сотруднице”, и обнаружил в интонации и словах обоих штабс-офицеров черты несомненного сходства. Кажется, Управление и Отделение соперничали не только на поприще полицейской службы.
– Ваше сердце ничего другого сказать не могло, – ненавидяще заговорила Игла, а дальше Грин слушать не стал.
Фандорин поневоле качнул головой, удивляясь неожиданностям человеческой натуры. Кто бы мог подумать, что хищноядный петербуржский честолюбец способен на столь романтическое поведение. Однако при чем здесь БГ?