– Хм, господин коллежский асессор, вы уж чересчур. Надо же в людях разбираться. Кажется, нас ввели в заблуждение. Тут не бомбисты, а вполне приличная публика. И потом, – он понизил голос, но все равно было слышно, – я же просил вести себя при задержании поделикатней. Зачем это – револьвером по голове, руки заламывать? Право, нехорошо.
В Политехническом музее проводится демонстрация новейшего фонографа Эдисона. Г-н Репман, заведывающий отделом прикладной физики, лично проведет опыт по записыванию звука, для чего исполнит арию из оперы “Жизнь за царя”. Входная плата – 15 коп. Число билетов ограничено.
– Нет, вам нельзя. Слишком большой риск. И, главное, из-за чего? Ну что ему может грозить, а вас нужно беречь. Я отправляюсь на Остоженку, потом буду к вам.
Передние хотели остановиться, но задним револьвера было не видно, они напирали, и движение толпы не замедлилось.
В спину статскому советнику ударил снежок. Эраст Петрович изумленно обернулся и увидел у тротуара легкие санки-двойку. На бархатном сиденье, откинувшись на гнутую спинку, сидела черноглазая барышня в собольей шубке.
– В Охранном новация. Мыльников оставлен на прежней должности, а начальником назначен Зубцов. Это при чине титулярного советника, каково? Нам в Жандармское кого-то из Петербурга пришлют. Да мне все равно. Я, Эраст Петрович, рапорт подаю. Перехожу из корпуса в драгуны. Сейчас окончательно решил.