Все цитаты из книги «Россия за облаком»
— В девятнадцатый век! — твёрдо ответил майор. — Вздохи о Разине — это лирическое отступление. Времена были дикие, там можно нечаянно такого напороть, что потом всё человечество не разгребёт.
Горислав Борисович пытался объяснять Фекте, что значит слово «совхоз», но та поняла лишь одно: власти прогнали старого князя, а мужиков снова сделали крепостными, но не княжьими, а государевыми. Разн…
Люди сбежались, а как тушить? С речки, за пол-то километра, воды не натаскаешь, колонки возле сараев нет. Только и остаётся галдеть да руками размахивать. Пожарка из города приехала, когда уже само п…
— А вот с этим он оботрётся, — уверенно пообещал Никита.
Федос наклонился, набрал земли, принялся натирать ладони, чтобы хорошая чурка также липла к рукам, как унавоженная земля.
— Послушайте, — взмолился он. — Оставьте этих людей в покое, им и так в жизни солоно пришлось. Беженцы, поймите… Живут мирно, работают. Дети у них и внук уже. Старший сын в армии отслужил, потом конт…
— Не должен я им вообще нисколько! Это они сами придумали, с экспертом своим. Наехали на меня ни за что, просто захотелось…
— А ты — через не могу. Не одному же мне их таскать.
Шурка в белом платье с кружевом «шантильи» и при парикмахерской причёске сидела красивая, ровно самоварная кукла. Шампанское перед ней стояло нетронутое, зато Серёжа старался за двоих. Не полагается …
Из вещей у путника оказалась только покупная котомка с ремнями на пряжках. Оттуда и появился обещанный хлеб: не краюха, а целиковый. Хлеб тоже был странный, не каравай, а что-то угловатое, словно сыр…
— Паля, опомнись! Этот странник тебе голову задурил, глаза отвёл, а тебе и поблазнилось, будто ты кущи райские видишь. А сам он, небось, на нашу избушку глаз положил.
С хорошими деньгами и жить приятнее. Николка прибарахлился, купил плеер и мобильник, пару раз вместе с другими пацанами ходил в ночной клуб «Паук», работавший в райцентре. На всякий случай выбирал те…
— Вот именно! — соглашался Андрей Васильевич, наливая по новой. — Вы деревня, как свиньи в навозе роетесь, а мы городские, у нас культура. Для вас с нами породниться — честь, а вы рыло воротите, выпи…
Но какой ни есть, это был хлеб, а к нему гость добавил полуфунтовый кружок колбасы в промасленной бумаге и пять кусков пилёного сахара. Феоктиста спешно выставила на стол глиняные чашки и корчагу с г…
— Нет, конечно. Такое только в кинофильмах делается, в плохих и американских. Мне некогда было красивые слова кричать. Пристрелил — и тьфу на него. Но теперь оставаться здесь ни мне, ни Кольке нельзя…
— Не… Царство Иоанна Пресвитера, если не ошибаюсь, Абиссиния. Это в Африке. Там сушь да жара, хлеб не родится. Живут там куда беднее нашего. Народ, конечно, крещёный, но все из себя чёрные арапы. Ты …
— Не знаю. В тридцать седьмой меня не тянет и в семнадцатый — тоже. Вот в тринадцатом году я был, ещё в ту пору, когда платками торговал. Ходил смотреть, какие там цены на фабричные материи.
Горислав Борисович не успел ни вмешаться, ни даже придумать какое-нибудь подходящее объяснение. Он-то привык, что из одного и того же времени можно попадать в разные годы, поскольку время вообще идёт…
Ведь, казалось бы, золотое дно, торговать не сеном, а часами, фонариками и прочей мелочью, которая здесь стоит копейки, а там — ни за какие миллионы… Конечно, детские мечты: мол, ведите меня к царю! …
Заскрипели по камням ободья тележных колёс, неудачливая экспедиция тронулась в обратный путь. С собой увозили массу фотографий и пару образцов, которым нашлось место на перегруженных телегах. Горько …
— Это смотря кто. Никита — человек взрослый, он может куда угодно умотать, хоть на Курилы. Колька тоже бойкий парень, он даже в Москву, не спросясь родителей, гонял. Вот Платон — этот без дела с мест…
— Жаль, что не помните. Парканы — деревня болгарская, и живёт в ней десять тысяч человек, побольше, чем в ином городе. Это же Приднестровье, плотность населения, что в Китае. И откуда там взяться кон…
Всерьёз заговорили о поездке осенью. Горислав Борисович обещался после Покрова приехать на неделю и свозить всю семью в Ефимково. В Княжеве решено было не появляться; как ни верти, а временнообязанны…
Горислав Борисович вздохнул и безнадёжно поплёлся вслед за услужливым сержантом, бывшим на подхвате у толстого завхоза.
— Я теперь Шурке буду внушать, что будущее у нас изменится и, значит, её Серёжа вовсе не родится. Нет такого, не было и не будет никогда. Глядишь, потаскает баба вдовье платье да и отыщет себе хороше…
— Значит, так, — сказал он, не дожидаясь расспросов, — двоих из тех, что были в машине, мы определили. Один у нас в федеральном розыске за особо тяжкие преступления. Попросту — убийца… А вот второй, …
Обоз, по-прежнему скреплённый в единое неповоротливое целое, спустился к воде. Никаких следов человека не удалось заметить и здесь, пересохшая глина была испещрена массой трёхпалых птичьих следов. Ин…
А вот ковёр, на котором он, неловко поджав ноги, сидел, смущал изрядно. Все туркменские ковры торговцы величают текинскими, а между тем опытный человек, взглянув на узор, сразу определит, в каком пле…
Митрошкин холмик, если от угла церкви считать, пятьдесят шагов прямо, потом шестьдесят два шага направо. Есть желание — ищите, только всё равно ничего не обрящете. Память хранится в людях, а на местн…
— Вы куда? — спросил Горислав Борисович, не осознавая всей двусмысленности своего вопроса. Словно хозяин требует отчёта от слуги, а не одинокий старик умоляет не бросать его.
— Хожалые меня схватили. Насилу откупился, а то засадили бы в кутузку, что тогда?
— Хреновый он телохранитель. Наверное, твой Главный настоящего телохранителя дома оставил, а сам поехал с бандюками. Если бы этот дуралей автомат не показал, я бы так сразу стрельбу не начал. Давай, …
Дерево и впрямь было непохоже на то, что обычно встречается в Средней полосе. Толстый ствол, покрытый словно не корой, а грубой кожей, прилегающие к стволу ветви с мелкой хвоей, напоминающей не то ту…
— Сын и ладил. Он, пока мать жива была, часто приезжал. А теперь не едет, уж не знаю, сам-то жив ли…
Хлеб и колбасу он нарезал тонковато, но вроде как не по одному куску. От предложенной картошки не отказался (вот и пригодились две Митрохины картошины!), чашку с кипятком обхватил двумя руками, как д…
Платон шагнул вперёд, сгрёб Петю за грудки.
Понять, что происходит, никак не удавалось, но Никита полез из кабины, отчаянно стараясь выдернуть автомат из-под навалившегося Кирюхи. И он таки выбрался наружу и даже с автоматом в руках, но тут ег…
Никита завозился и тоже сел. Голову ломило, во рту горчил рвотный привкус, но тело, в общем-то, слушалось. Руки ему не связали, да и зачем? Что может сделать контуженый человек под прицелом пяти напр…
«Как в кино… — повторял про себя Николка. — Как в киношке…»
— Савостин? Так это ты беглеца приволок? А я думал, его мои ребята перехватят, которых я на подстраховке оставил. Прошляпили, дуралеи, наш шустрик до деревни добраться сумел. Да ты не удивляйся, что …
— Христос воскресе из мертвых!.. — нечему здесь воскресать: ни княжье не вернётся, ни совхозное. А народится ли что новое — бог весть.
У сержанта Савостина — отдых. Это значит, можно расшнуровать ботинки, улечься на топчан, прикрыть лицо защитного цвета панамой и по памяти читать самому себе стихи. Пушкина читать, «Бахчисарайский фо…
Саня Гараев, в одном времени уже погибший, а в другом ещё не родившийся, говорил, что это слово общее для всех тюрков и на любом языке значит «Не понимаю». Да и по-русски оно значит то же самое.
— Давно, ещё в советские времена, школьником. Меня родители на юг возили, гайморит лечить, в Каролина-Бугаз. А там круиз был, на «Ракете» по Днестру: от Белгород-Днестровского к Тирасполю, потом Рыбн…
Зато если нальют полную пиалу, так что и пальцами не вдруг ухватишь горячую посудину — это дурной знак. Полная пиала говорит: «Пей, да проваливай, ты здесь никому не нужен». На полной пиале гостеприи…
— Откуда здесь дикарям взяться? Дикари ещё не народились, их нам хрен знает сколько миллионов лет ждать. Так что, майор это, больше некому.
— А ты что хотела? Распустили народ, вот он и разбежался, что тараканы от кипятка. Прежде строгости было больше, так зато и баловали мене, чем теперь. Ты вот… — Зина придирчиво оглядела Фектин наряд,…
Чудовищная рептилия и теперь не выпустила добычу. Упираясь вывернутыми лапами, она старалась отползти назад, утащив за собой убитую лошадь, но ременная сбруя покуда выдерживала рывки, а сволочить в в…
Феоктиста задумалась. Выходит, этот самый Артём — Федосу Шапóшникову родной внук, раз он Андреевич. Федосов сын Андрейка был годом старше Никиты и частенько его поколачивал. Знала бы, что из его семе…
Гость оказался одет по-городскому в кафтан толстого сукна с меховым воротом; кучерская шляпа с широкими полями могла спасти хозяина от ноябрьских дождей, но никак не от морозов, которые ещё случались…
— Вот я и разбираюсь. Я ведь не первый год в этом бизнесе, так что лапшу мне на уши вешать не надо. Ну какие староверческие скиты в этих местах? Я тут всё лично объездил ещё двадцать лет назад. А пац…
— Наше вам почтение, — приветствовал целовальник Платона. Платон был в кабаке гостем редким, а к таким шинкарь относился с особым уважением.
— Вот, пожалуйста! А кто возмущался, что его тут силком удерживают? Или для себя любимого закон, а для остальных — беззаконие? Нет уж, выбирай себе, дружок, один какой-нибудь кружок. Сомнений нет, ка…
В районном отделении милиции дежурный лейтенант долго слушал сбивчивые жалобы Горислава Борисовича. Был лейтенант невысок, коренаст и черноволос. Только кривоногость определить не удавалось — мешал п…
Из ночного похода Никита вернулся здоровёхонек, только спал на печи до полудня, а вот Горислава Борисовича ледяной туман просквозил. Оно и понятно: человек немолодой, а досталось ему солоненько — сна…
После овец воду пить нельзя — скажите это кому другому! Если учесть, какой сейчас год, то совсем недавно, всего-то двадцать лет назад, в Индии полыхало восстание сипаев, и какой-то индийский полковни…
Пробило-таки горячку. Шурка подняла голову и с удивлением глянула на мать, от которой прежде таких выражений не слыхивала. Пользуясь мгновением, Фектя сунула дочери младенца, который давно уже кряхте…
На Востоке чай пьют не для сугреву, а для прохлаждения. Чай заваривают зелёный и наливают в пиалу на самое донышко, на один глоток. Тут уже серебряная посуда не годится, губы ожгёшь, так что приходит…
— Тьфу на тебя! «Явление Христа народу» написал не Иванóв, а Ивáнов. Не знаю, какой он там художник, но не русский — точно. Всю жизнь прожил в Италии, русского в нём на грош не осталось. А уж картина…
— Вот и у нас таких много, — подытожил Горислав Борисович. — Поэтому переселенцев пускают только непьющих. Ежели добрая семья едет, вроде вас, то её пропускают, и устроиться помогут, и всё, что надо……
С серпом обращаться — навык нужен. Старики говорят: пока не порежешься, жать не научишься. Руку пальцами вниз не держи, а то без пальцев останешься. Помалу стебли загребать — работы не будет, помногу…
Так во время приёма жильцов в одном из ЖСК и начались у Шурки роды. Хорошо, что в правлении работают сплошь дамы, мигом разобрались, что к чему, вызвали «Скорую» и, вообще, всё спроворили в лучшем ви…
Серёжа, представившись, сидел, ожидая, что ему скажут. Молчание становилось натужным. Вроде бы всем понятно: жених пришёл… но руки Шуркиной не просит, так что на эту тему говорить рановато. Пустобреш…
— Запомни, мразь, мне до всего дело есть, а уж за свою дочь я тебе башку оторву. Ты сначала деньги верни за квартиру, а потом рассуждай, кто здесь жить будет.
Плести корзинки — занятие стариковское, но что делать, если никакого промысла на деревне для мужика не осталось? В извоз не подашься, теперь все на машинах ездят, щебень бьют тоже машинами, кирпич на…
— Так и будешь ползать взад-пятки́? — сильная рука ухватила Николку за шиворот, встряхнула, заставила подняться с колен. Николка наконец взглянул осмысленным взором и увидал Никиту. В одной руке у бра…
Надо бы покормить сына, но смертельно стыдно обнажать грудь при Серёже. Лучше уж на автовокзале, там люди чужие, им дела нет.
Но Шурку было не остановить. Понеслись горячечные, бредовые речи, в которых раз за разом повторялось: «Кто же я теперь буду?.. разведёнка… мужем выгнанная на вокзал, хуже шлюхи… Жалела, ухичивала, ко…
— Так и я ж о том самом! — вскричал старичок и ухватил самую здоровую из досок, с которой гневно взирал не то Иисус Христос, не то сам господин исправник. — Она самая строганская школа и есть! Посмот…
Горислав Борисович в который уже раз убито кивнул. Его не отпускало ощущение, что он зажат в мягкие, но неумолимые тиски. Вроде бы всё делается правильно и для его же, Горислава Борисовича, блага, но…
Ноги сами вели в кабак. Сын помер, Платон на трезвую душу горевал, а тут… семьёй по миру идти — считай, та же смерть.
Гвозди Платон сбыл быстро, благо что цену не залуплял. Понял, что не следует привлекать лишнего внимания к небывалому гвоздю, не кованному, а давленному из круглой проволоки. А вот за сено поторговал…
Выросли и чужие дети. Никита закончил десять классов и ушёл в армию. Горислав Борисович уговаривал парня поступать в институт; как-никак серебряная медаль получена. Сам себе удивлялся: вроде бы приво…
Весь следующий день Горислав Борисович проскучал в компании толстого прапорщика Степана Петровича. Охраны заметно не было, лишь четверо парней азартно пинали мячик на пустой автомобильной стоянке. То…
Никита наклонился, чтобы высмотреть, кто едет по Николкину душу, и замер, задохнувшись от звенящего чувства опасности. Рядом с тем, кто спрашивал, сидел, положив скучающие руки на баранку, и безразли…
Днём было солнце, на припёке снег вытаивал, над проталинками толклись невесомые мартовские комарики, с крыш накапывали гребёнки сосулек, всё в природе звенело о наступающей весне. Но к вечеру лужи по…
Там вновь что-то с грохотом упало, сонный голос произнёс: «Чево?..» — и на кухне появилась расхристанная Юленька. Была она порядком навеселе, и, глядя на её опухшую физиономию, Горислав Борисович уди…
Из-под корыта Платон достал керамический противень с жареным гусем, передал его Гориславу Борисовичу, а сам взял нож, которым Фектя нарезала пироги и буженину. У Лопастовых, конечно, ножи есть, но св…
Шумели, как и полагается, на всю улицу. Магнитофон на подоконнике орал модные песни. Священник, отец Аркадий, раздухорясь, возгласил в честь молодых «Многая лета», да так, что перепуганный кот утёк в…
— Ты ври, да не завирайся, — в который уже раз осадил жену Платон. — Подумаешь, воспа! У других харя ещё страшней, а замуж выходят. А у Шапóшниковых кто девку возьмёт? Порченый народишко, молва о них…
— А говорили — не разбираетесь… — протянул майор. — И всё-таки, любопытная у вас была коллекция. За десять лет вы продали больше двух с половиной тысяч серебряных монет. Вот такой мешок! Не многовато…
— Ишь ты, какой шустрый! — усмехнулся начальник при виде серебряной монеты. — А ты погоди, я ещё дознание проводить буду, может, тебе прямиком в Сибирь идти. Люди тебя на торгу признали, ты, никак, П…
— Ха-ра-шо!.. — протянул калтаман. — Ты свой выбор сделал. А за моё угощение ты ещё заплатишь. Педер сухтэ! Думаешь, пьяному тебе легче помирать будет? Нетушки! Ты меня о пуле умолять станешь, сапоги…
— Да уж, хватит, — согласился Никита. — В часть съездить, конечно, придётся, начальству сказаться, что живой, про погибших ребят рассказать, документы получить. Срок контракта у меня через два месяца…
— Фальшивые деньги как раз новенькие, а эта в ста руках побывала, — отрезал Никола, не давши старикану ухватить ассигнацию.
— А вот это — правильно. Как с дураками поступать, я уже сказал, но и со второй бедой тоже справимся. Imperium est viae. Дорожное строительство — одна из основных проблем, которую мы будем решать. Пр…
Горислав Борисович сыздетства любил ходить в лес, желательно за ягодами. Теперь он превратил бывшую слабость в статью дохода, собирая ягод больше, чем нужно одному, а потом торговал, стоя возле униве…
Никита тоже понял не всё, но главное уловил. Он шагнул вперёд, положил ладонь на плечо соседа, мимолётно подивившись, каким маленьким и тщедушным оказался человек, некогда представлявшийся большим и …
— Точно… Я бы сейчас и сам молочка выпил. Придём домой — целую крынку опростаю. У мамы для нас наверняка оставлено.
Дорога почти до самого центра шла лесом, лишь в одном месте сосняк отступал. Там была обустроена автостоянка и выстроено несколько коттеджей, теперь наглухо заколоченных. Лет пять назад местный ворот…
— Ни в коем случае! Это я в том смысле, что погромов не будет. Целью сионизма является возврат Земли обетованной. России это послужит только на пользу, так что я им вполне сочувствую. Не надо предста…
— Какое оружие? Ничего серьёзного мы и не собираемся брать. Только для самообороны. У каждого автомат с удвоенным боекомплектом и больше ничего. Автоматы в этих условиях ничего не решают, вы сами вид…
— Так и я по-русски. А комментарии для чего пишутся? Чтобы читатель понимал и думал. Стыдно стало говорить на провансальском, вот и нет такого народа, погибоша аки обре. У нас, кстати, подобное тоже …
— Мне — ничего. А вам — очень даже. Тут возможны варианты. Попадёте в руки ястребам и поведёте в прошлое ограниченный контингент. Пару десантных дивизий, танковые корпуса, ракетные установки.
Привлечённый шумом, из-за бугра вылетел всадник. В такую минуту особенно ясно видно, как красиво движется аргамак по каменистому склону. Лошадь, идущая галопом или иным аллюром, почти наверняка спотк…
— Понимаю я всё, Горислав Борисович, — произнёс майор, пригасив в голосе командирские интонации. — А что делать прикажете? Экспедиция пошла прахом, результатов — ноль, все наши приборы, которые мы та…
— Правильно, не остановит! Вот смотри, Урянхайский край в начале двадцатого века — то ли самостоятельное государство, то ли маньчжурский протекторат — не понять. Но, всяко дело, не русские владения. …
— Нет, парень, шуток с тобой никто шутить не собирается, дело серьёзное. Образа твои были на экспертизе, и теперь у меня к тебе много вопросов. Искусствоведы клянутся, что это работа девятнадцатого в…
— Дорога закрылась. Я один иду — попадаю нормально, а обозом едем, то только в шестьдесят пятый. А сейчас уже и туда не попасть, по семьдесят седьмой год дорогу затоптали.
Потихоньку, шаг за шагом, обошли всю деревню. Спели живым и мёртвым, разъехавшимся кто куда, и тем, кто хоть на Троицу приезжает или осенью за брусникой. «Бряк-бряк», — иконы в решете. Христос-то вос…
Фектя, когда ей всё-таки втолковали, куда она попала, пошла на кладбище. Искала Митрошкину могилку и могилы родителей. Ничего не нашла, как не было. Обходила церковную руину, прикидывала, где может л…
Горислав Борисович привёз из города две заплечные сумочки навроде кожаных, азбуки и тетрадки: урок писать. Сказал — школьная барыня выдала, как малоимущим. А на будущий год уже такого не будет: сами …
Цены на свой товар Платон назначил божеские и лишь за лапти заломил, что за модные сапожки на высоком каблучке. И не прогадал! Уже к обеду весь товар был распродан, даже новую рогожу, на которой раск…
— Найдём! — говорил он ровным, ничуть не запыхавшимся голосом. — Задача у нас ясная, адресация точная. Думаю, они там лагерем встали и нас дожидаются. Заберём их со всем хозяйством — и домой. К себе …
Косясь на страшный груз на заднем сиденье, Николка уселся рядом с братом. Покачиваясь на ухабах, «Лада» поехала по бездорожью и вскоре остановилась на берегу, чуть ниже того места, где рыбачил Никола…
Гостю Феоктиста постелила в горнице на полатях, себе и мужу — на печке. В горнице была ещё широкая лавка, на которой тоже можно спать, но сейчас там были расставлены кросна с натянутой основой, так ч…
Легко было майору говорить об отдыхе, а Горислав Борисович бессонно проворочался всю ночь. Пугало не предстоящее путешествие — привык уже за столько-то лет! — мучило сознание безвыходности. Что майор…
В остальном семейный бюджет держался на Шурке. Она устроилась бухгалтером в РОНО и ещё подрабатывала в двух разных ЖСК. А запутанные финансовые дела местной церкви разгребала за так просто, как сказа…
Всадников заметили. Последовала лёгкая сумятица — солдаты, отдыхавшие под навесами, поспешно разбирали ружья. Не подав никакого знака, старейшина медленно двинулся вперёд. К этому тоже приучает жизнь…
Физиономия говорившего была совершенно не исламская: светлые волосы, россыпь веснушек на покрасневшей, не принимающей загара коже, пуговица носа с лупящейся кожей. Такому летом даже в родной Твери жа…
— Цель должна быть у человека. Просто так время сквозь себя шастать не позволяет. Вам надо, вы своих людей и поведёте, а я просто рядом буду. И учтите, я не таксист, которому адрес назвали, он и прив…
Тётка Анна, заводчица всякого общего дела, принесла большое решето и три старинные иконы: Спаса, Неопалимую Купину и Егория, гравированного на меди. Образа и впрямь были старинными, даже савостинское…
— Ты этот знак метро — большое «М» — называешь исправлением? Это не исправление, а особая примета. Шофёры об этой вывеске уже анекдоты рассказывают. В общем, так: завтра к семи утра кран должен быть …
«Обычай у них, что ли, такой — не здороваться? — с раздражением подумал Никола. — Ведь из-за меня собрались, я тут, можно сказать, главный, а они носы воротят. Вот сейчас заберу икону и уйду — тогда …
— Пусть по-твоему будет, — соглашалась Фектя. — Чудотворная икона Казанской божьей матери.
— Что тут судить, — одышливо произнесла Феоктиста, потягивая под уздцы Соколика, поскольку дорога вновь пошла в гору. — Тебе бы на месяц раньше прийти, глядишь, Митрошка тоже сейчас с нами ехал бы. А…
Потом на фоне окна мелькнул силуэт: незнакомая женщина задёргивала шторы. Затем и свет притушили, оставив один только ночник.
Вот прошло около полугода. Опять мужик на базар собрался. Сгрёб останнее сено, навалил воз, поехал в город. Сено продал, большие деньги взял и думает: «Дай-ка снова пойду в ресторан».
Шурка была отцова любимица, всерьёз строжить девку Платон не мог, хотя вожжи поминал частенько.
— И что? — успел лениво поинтересоваться Микола.
Однако и без фабричного товара ездил, ездил, да и доездился. Прямо на базаре, оттеснив покупателя, подошли к Платону два полицейских чина и повели прямиком к становому. Хорошо ещё рук не заломили, а …
Никогда ещё Горислав Борисович не ездил в деревню с такими удобствами. Он-то привык ночь трюхать на поезде, да ещё и в общем вагоне, а потом трястись до Ефимок на круговом автобусе. А тут — раз! — и …
— Слушай, командир, — заторопился Тимурчик, — зачем так резко? Давай договоримся…
Теперь на кучу трухлявых стеблей были накинуты одеяла, и на них сидели несколько человек, в упор разглядывавших Никиту.
Старичок переставил плетёнку с деревянными, ярко раскрашенными пасхальными яйцами, открыл сундук, на котором эта плетёнка стояла, извлёк завёрнутую в холст икону. Да, это была действительно икона, а …
— Старший следователь районной прокуратуры Гурдинина, — в руках дамы мелькнула красная книжица. — В отношении вас возбуждено уголовное дело по статьям сто пятнадцать и сто шестнадцать УК Российской Ф…
— Правильно понимаешь, дела твои неважнецкие. Аллах дарует победу верным и отдаёт недостойных в руки победителей. Он схватывает не верящих, когда они того не ждут, и предаёт мучительному наказанию. М…
— Вы в бога-то веруете? — спросил Горислав Борисович.
«Должно, приказчик выгнанный, — попытался определить Платон, — или чиновник мелкого разбора».
— Что Горислав Борисович?.. — переспросил Никита. — Без нас его никто не тронет, ведь о нём, кроме нас, и вправду не знает никто. Так что он продолжит жить, как жил. Только с молоком будет швах, и не…
Мать была дома и, увидав Шурку, поначалу обрадовалась.
— У меня так не получится, — сказал Горислав Борисович. — Один я сходить могу, а если вместе с кем-то, то он и должен дорогу выбирать.
— Что-то ты много понимаешь. Я всегда говорил, что в мужицкой грамоте самая крамола и есть. А ты подумал, сколько паспорт денег стоит? Бумага гербовая и печать!
Мужик, делать нечего, заплатил. Вернулся домой без копеечки.
— За что же, — говорит, — цена такая немилостивая?
— Это не микроскоп, — сказал Горислав Борисович. — Это время. Сломаешь что-нибудь ненароком — вся история наперекосяк пойдёт. Вот я и старался тихонечко ходить, чтобы ничего не испортить. И Платону г…
— Я вижу, вы хорошо подготовились к своей миссии. Только не понимаю, как вы собираетесь предупреждать революцию, потворствуя революционным демократам.
— Первый раз. Он там неделю всего и прожил, а потом мы за ним приехали.
— Безобразие! — возвысил голос Горислав Борисович. — Я сейчас вызову милицию!
— Зачем? Этого добра, как и юмористов-эстрадников, всюду в избытке. На месте подберём подходящих: ласковых, а к детским шалостям — снисходительных, чтобы детские души к ним тянулись, а заодно и к пра…
— Не серчай, Борисыч, — смущённо проговорил Платон, дохнув густым винным ароматом. — Не пришлись мы ко двору в твоём Беловодье. Придётся тебе молоко в автолавке покупать.
— Что здесь происходит? — риторически вопросил Горислав Борисович.
— Вот я о том и говорю, что арапы такие же люди, но русскому человеку у них делать нечего.
«Бряк-бряк!..» — сейся добро, отсеивайся лихо.
— На Герат — тоже. Я там ни одной араукарии не видал.
В конце концов оказалось, что делать надо наоборот, тогда получится честно и прибыльно.
— Я ж тебе предлагал: сходим да посмотрим…
— Служил Гаврила времяходом, века Гаврила рассекал! Ничего, дядя Слава, беспокойства много, зато жизнь интересная. Кстати, глянь, мы, никак, пришли. На араукарию эта ёлка похожа?
Потом кончились деньги. Маленький ребёнок требует много: кремы, соски, игрушки, распашонки… Одни памперсы сколько стоят, а ведь это не подгузник, который постирал — и снова используй, памперс — штука…
Дама метнула испепеляющий взгляд, и Охрип стушевался.
— Ну… — пошёл Никола на попятный, — если хорошенько поискать, то, может, и найдётся.
На Ильинскую было решено обходить деревню. В прошлом годе поленились, деревню не обошли, и случился пожар. Сгорел иванцовский дом на нижнем конце. Сама Иваниха померла уже давненько, внуки не приезжа…
Прошли ещё немного. Туман окончательно исчез, открылся бесплодный красный ландшафт. Дышалось трудно, как в горах. Белесое, бескислородное небо низко нависало над головами.
Николка подошёл на трясущихся ногах. Возле машины ничком лежал ещё один убитый. Никита рывком перевернул его.
Больше всего было Николке удивительно, что у крёстного он проскучал две недели, а дома прошло больше месяца. Знать о таком — знал, а как на себе испытал — странно стало.
— Проверьте, всё ли в порядке, не пропало ли чего, а потом сходим к Савостиным.
— Маловато, говоришь? А у тебя на эту икону легенда есть? Кем написана, когда, где хранилась все эти годы, как попала в твои руки, и вправду ли ты её хозяин? Может, она в розыске, из церкви украдена?…
— Ладно, снизойду к твоей скудости. Плати десять рублей, и будет тебе паспорт.
— Вот когда будут, тогда и вызывайте участкового.
— Мешками не мешками, а найдём, — твёрдо пообещал Николка.
— Так что всё-таки революция, — повторил Горислав Борисович.
— Ты же только что собирался в переселенцы отписываться. Значит, в волость надо идти, отпускной билет брать, паспорт выправлять. Без отпускного билета ты не переселенец будешь, а беглый. Значит, в во…
Возле дома Шурка стирала в старом корыте Митрошкины одёжки.
— Ай, в доме нечисто! Покажи, красавица, как убирать умеешь.
— Как назвать решил? — спросила свекровь сына, но Серёжа лишь плечами пожал.
Разумеется, навсегда переезжать в деревню Горислав Борисович не стал, проводя на природе только месяц отпуска, хотя продолжал мечтать, как уйдёт, оставив супруге всё.
— А великие картины художника Иванова никогда не будут написаны, — продолжил Горислав Борисович. — Как тут быть, вы же любитель критического реализма!
Вокруг просветлело, под ногами обозначилась разъезженная дорога. Значит, к людям вывел спасительный инстинкт.
— Беда известная, и стряслась она ещё у вас и даже прежде вашего. Сам же говорил: изводят власти мужика. Все тяготы ему, а послаблений никаких. Вот и извели вконец. Теперь-то спохватились — ан поздно…
— На дороге. Сейчас-то зачем? Тут можно безнаказанно врать.
Вызвав сына, а заодно и Горислава Борисовича, Феоктиста вскинулась было бежать за мужем, но тот и сам очень кстати появился. Так все вместе и ввалились в избу.
— Не хотите же вы сказать, будто я их у Савостиных украл?
— Хорошая у вас, однако, коллекция в детстве была. Это же серебро.
— Новиковы прежде жили. Теперь их никого в деревне не осталось, кто попримёр, кто уехал.
— Что ж ты, Платоша, учудил… тебе от государя свобода дадена, а ты в беглые подался!
Микита сразу засунул лакомый кусочек в рот, мигом сжевал, а потом уже ел пустой хлеб, который, впрочем, голодному человеку вкусней всяких наедок. Шурка сберегала мясное напоследок, только время от вр…
— Вот и я спрашиваю, зачем? Чиновник по государевым делам едет, а гужевую повинность мужик несёт. Дороги летом чинить, а зимой от снега чистить — мужика сгоняют. Солдатики на манёвры идут, а подводна…
И всё же выход отыскался. Горислав Борисович договорился с руководством фабрики, что полгода он будет в отпуске за свой счёт, но зато остальные полгода платить ему будут деньгами, а не продукцией.
— Я уж чего только не передумала, всякой беды вообразила…
Дома Феоктиста появилась только через месяц: бледная, похудевшая, но с Миколкой на руках. Деревенские улыбались молодой маме, боясь сглазить, сдержанно хвалили: «Подходячий мальчуган».
— Да будет вам! — заныл Николка. — Ну пошутили — и хватит! Денег я у вас не брал, откуда долгу взяться?
— Такие дела с мужа надо спрашивать, — не осталась в долгу Феоктиста. — Пост или не пост, а жена мужа из постели вытолкать не может. Так что это от него зависит, будет грех или нет.
— Это вроде араукария, — подал голос возница. — Южное дерево, в Крыму таких много.
— А у русских, — раздельно произнёс Платон, — ежели свинья из грязной лужи вылазить не хочет, её кличут: «Чуваш, чуваш!» Теперь понятно, почему.
— Прошу в машину. Ознакомьтесь с постановлением и распишитесь.
— Зачем им меня искать? — возмутился Никола.
Дверь оказалась заперта на собачку, открыть её своим ключом не удалось. Майор решительно вдавил кнопку звонка. Чуть приглушённая дверью бесконечная трель донеслась к ним. Через полминуты дверь открыл…
Когда стряслась перестройка, различия в характерах бывших супругов проявились особенно ярко. Инга прекратила инженерствовать и сновала в Польшу и обратно, перевозя кучи всевозможного шмотья. Нескольк…
— И мне, — тихонько сказала Шура. — Я знаю, Сергей грозился, что, если я в суде показания давать стану, он у меня Митрошку отберёт.
Серёжа ушёл, хлопнув дверью, и вернулся лишь утром, хотя ансамбль в этот день в клубе не играл.
Горислав Борисович кивал, слушая Платоновы рассуждения… Становой, квартальный надзиратель, хожалые — экая экзотика! А приглядись, так по-нонешнему: начальник районного отделения, участковый, патрульн…
— Зачем вам это?.. — простонал Горислав Борисович. — Почему вы не хотите исправлять своё время? У вас для этого есть всё: сила, знания, власть! Почему вам так хочется лезть в прошлое? Только оттого, …
— А польское восстание? Вполне полномасштабная война, и к тому же наше внутреннее дело.
Никакого магазина поблизости не было, но беседовать на эту тему Кирюха был готов часами. Возможно, он так прикалывался, либо ему и в самом деле не давал покою призрак запотевшей поллитры.
— Гараев, значит, меня расстреливать отказался. И ты думаешь, что я после этого пойду его убивать? Не знаю, какой ты мусульманин, но человечишка ты дрянной.
Из-за холма появился ещё один всадник, постарше. Этот кроме сабли был вооружён мултуком — старинным кремнёвым ружьём с воронкообразным расширением на конце ствола. Пастухи коротко переговорили, потом…
— Понятно… Туда, значит, возил. А выручку куда девал?
А через день оказалось, что не так-то они благополучно уехали. Тётка Анна принесла районную газету, а там на самой первой полосе вся савостинская семья. В газете напечатана большая статья о прошедшей…
— Хотение тут ничего не значит. Во вчерашний день не пройти. И даже на сорок лет назад — тоже. Я пробовал, не получается. Наверное, нельзя туда, где ты уже родился.
Некстати думалось, что это, скорей всего, то самое ружьё, из которого застрелены Нумизмат и его телохранители. Подобные мысли не добавляли энтузиазма, а расспрашивать Никиту Горислав Борисович не реш…
— Автобус из деревни ходит по вторникам и пятницам. Как он к вам в четверг попадёт?
В ту эпоху деревенские дома дозволялось покупать или строить лишь постоянным жителям. Местные советы боялись наплыва дачников и оформляли покупку только при условии прописки на новом месте. Причём кр…
— Не знаю. Так он и стрелял редко. В кои-то веки за зайцем сходит. А чтобы глухаря или бобра — этого нет. Шурке на свадьбу лисицу добыл.
— И в милицию не пожалуешься, раз сам под судом.
— Митрошеньку-то помяни, — напомнила мать.
— Потому что литература жизни учит. В ту пору жили великие писатели, и они сказали о своём времени всю правду. А у тебя в голове сплошные фантазии.
— А это ничего не значит. Есть такая экономическая категория — недополученная прибыль. Семь икон, каждая в среднем по триста тысяч…
— Явился, идол! Чего стал? Спасибо скажи добрым людям, что тебя, паршивца, не бросили, домой привезли. Весь в отца, такой же пьяница будет! Самого от пола не видать, а туда же — винище хлестать!..
— Элька, хорош дрыхнуть! — донёсся из комнаты её голос. — Конец лафе, менты пришли.
Как счастлив был Горислав Борисович, как благодарен незнакомому майору! Неважно, что тебя только что обвиняли во всех смертных грехах и готовы были запереть в кутузку, милиция на то и существует, что…
Платон уложил коляску в телегу, отвязал Сказку и поехал прочь. По дороге ему встретилась милицейская машина со включённой сиреной, но Платон никак не соотнёс её появление с недавними событиями.
— На медкомиссию я ходил, а так — повестки не было.
— Хорошо, — согласился Николка, — съезжу. Заодно и в Москву сгоняю, дела у меня там.
— Да это никак Микитка! — радовался Чюдой. — Совсем мужик стал, скоро дядьку перерастёшь. А Шурёнка-то невеста! — право слово, посватаюсь и женюсь! Ой, а это кто? — взгляд кума остановился на Миколке…
— Не помню такой картины, — признался Горислав Борисович.
— Сибирские просторы будут похлеще иного океана. В России, как известно, две беды — дураки и дороги.
— Ну-ка поподробнее… У кого он там гостил?
Платон развернулся и, не ответив, косолапо пошёл прочь. Из всего сказанного в разум запала одна фраза «Господь пьяненьких любит».
Старики поначалу пытались расплачиваться самогоном или красной головкой — крепчайшей горючей водкой, которую продавали в городских ларьках. Пили красную головку, разбавляя вдвое водой, а воняла она х…
— Тебе-то что тревожиться? Это мы в первый раз идём — и ничего, никто не дрожит. Ну что, едем?
— Я с дальнобойщиками, которые брус на стройбазу возят. Ночь в дороге, с утра уже в Москве, а вечером — обратно. Дёшево и сердито.
— Подождите!.. — закричал Горислав Борисович, стараясь догнать уходящих. — Подождите, пожалуйста!
— Чего с ним говорить? Всё равно он ни хрена не понимает.
— Сделай что-нибудь наконец! Пусть он замолчит!
Горислав Борисович понимал, что пустыми разговорами Никита старается отвлечь его от сиюминутных мыслей, чтобы легче было выйти на туманную тропу. Только удастся ли выбраться туда из тесного коридорчи…
— Тебе хоть стыдно? — спросил Горислав Борисович, сам понимая бессмысленность своего вопроса.
— Собака, может, и не лает, а эти — хуже собак.
— Полный анализ обещали завтра к утру, — доложил подошедший холмс, — так что предполагать можно что угодно. Трупы переносили, или раненый с места на место переползал. Натоптано кругом хорошо.
— Н-не знаю… — дрожащими губами произнёс Николка. — Не было никакой милиции.
Это уже был нормальный разговор. Тут Никола чувствовал себя в своей стихии.
— Это верно, — сказал Платон, — мужику в ресторане делать нечего.
— Это который «Явление Христа народу» написал? — спросил Горислав Борисович, просто для того, чтобы не молчать.
— С мужчинами это часто бывает. Пока ребёнок говорить не начнёт, они его не воспринимают.
— Паля, ты куда? — заволновалась Фектя. — Не надо ехать, слышь?
Никита, не вдаваясь в подробности, кивнул.
По настоятельной просьбе молодой пары свадебные подарки родственники не покупали, а выдавали деньгами. В результате Горислав и Инга поднатужились и осилили первый взнос. А потом были пятнадцать лет к…
— Нашли! — крикнул он издали. — В реке она!
— Я знаю, но всё равно страшно. Лучше уедемте отсюда.
— Это вы себя со злой судьбой сравниваете? — оскорблённо огрызнулся Горислав Борисович.
— Шурка приехала! — выпалила она с порога.
— А ничего. Привезу становому денег, и он мне пачпорт выпишет. Десять рублей требует. Три рубля я ему отдал, так ведь он, наверное, заново весь червонец захочет. У их благородий память хромая. Хороша…
Два дня Никита пробегал по волостному начальству, рассовывая магарычи, и добился-таки, что паспорта на всех четверых мужчин были выправлены в рекордно короткий срок. На третий день Горислав Борисович…
— Это Николаю-то Кровавому? Будь моя воля, я бы его так обидел — святого великомученика! Этакую страну до революции довести — ненавижу мерзавца! Уж если ты реакционер, подобно своему папе, то не шата…
— Всё-таки у нас живётся проще. Мир тебе не указ, казне заплатил, что положено, и ты — вольный человек. А такого, чтобы крыши по весне разбирать, у нас не водится. Я и вовсе соломенных крыш в наших к…
— Ещё один правдолюбец на мою голову!.. — проворчал майор. — Слушай, Савостин, если ты себя к девятнадцатому веку относишь, значит, тебе то время переделывать можно?
— Что господь соединил, то люди не разводят. Что ты говоришь, Серёжа, это же грех какой!
— Что сказать?.. Уехали. Судя по всему — в спешке. А куда — ума не приложу.
Майор привычно объявился под вечер и вопреки ожиданиям довольно долго не приходил в коттеджик к Гориславу Борисовичу. Зато среди отдыхавших в мотеле бородатых парней поднялась некоторая суматоха, и д…
В движениях жены Платон заметил что-то суетливое. Приподнялся, проверяя. Так и есть, на дне чугуна оставалось ещё две картошины. Небóльшеньких, какие с осени откладывались на семена. Рука сама потяну…
— Так ведь я сказал уже: и православные живут, и иноверцы, всяк в какого бога хочет, в того и верует.
— Что?! — взревел Никола. — Да какие же это новоделы? Они у староверов бог знает сколько лет хранились!
— Тебя за такое в тюрьму упрятать! Ты же человека убил!
— Я хлеб дам, мне бы только переночевать где…
— Тогда живо за дело, а то мне за розгой далеко ходить не надо!
— Нас не раскусишь, — белозубо улыбнулся командир. — Мы сами кого угодно раскусим и сгрызём. А что посторонние шарахаться будут, так оно и к лучшему, нам с каждым зевакой объясняться недосуг.
— Пусть слышат! — Никита споро перезарядил ружьё. — Хищники умные, они понимают, что такой звук вкусным не бывает.
— Я обещал постараться, и я старался, — упорствовал Горислав Борисович.
— Есть и древлие иконы, — неожиданно серьёзно сказал старичок, — но им цена другая будет. Староверы новых икон не признают, только древлие покупают, для них, грешных, и держу.
Никита уходил вместе с русскими. Он чувствовал себя уже почти дома. В Красноводске осталось попасть на пароход до Астрахани, а там — хоть пешком — добраться в торговое село Ефимково.
«Обманывает… — с неожиданной прозорливостью подумал Горислав Борисович. — Разыгрывает спектакль с телефонными звонками, а на самом деле в Ефимках всё в порядке».
Той весной, немного не дожив до ста лет, умерла в Ефимках бабка Зина, и вместе с последним живым свидетелем ушли в прошлое развёрстка и продналог, новая экономическая политика и раскулачивание. Остал…
Никита уехал, и уже через полгода письма от него начали приходить из Туркмении, где после смерти туркмен-баши началась очередная цветистая революция, вскоре превратившаяся во всеобщую резню. Текинцы …
Горислав Борисович велел Савостиным говорить, что они переехали из Приднестровья. Там война, румыны хотят русских в свою веру переделать. Какая вера у румын, Фектя не знала, но охала непритворно. И к…
— Паля, погодь, — жалобно протянула Феоктиста. — Чего ты взвился, ровно на шило сел? Может, ещё не поедем никуда, перебьёмся как-нибудь до следующего передела.
— Никитушка, — спросила Фектя, когда они уже на телеге устраивались, — больше-то ты на войну не поедешь?
— Как это? — вяло полюбопытствовал Горислав Борисович.
«У нас… — отметил про себя Горислав Борисович. — Он уже и Чили в мечтах присвоил. Тоже, наверное, что-нибудь округляет».
— Так ведь землицу мою мир забрал. Значит, и все повинности забрал.
— Вестимо, ругался. Но я обещал мать успокоить, а тебя, как приедешь, направить к нему.
— Какая стрельба? Я вчера утром уезжал, всё было тихо. Может, охотники?
— Из милости?.. — прохрипел Платон. — А это вам кто покупал? — тяжёлый каблук врубился в дверцы шкафа-купе. С дребезгом посыпались осколки зеркала. — Может, ты это купил? — телевизор, подаренный в ск…
— Самогон? — спросил Горислав Борисович, принюхиваясь к сивушному запаху.
— Затариться надо. А то, как в прошлый раз, опять нам останутся подонки. Лейтенант сказал, самим надо ехать, чтобы первыми воду взять.
За каменистым гребнем обнаружился распадок и невысохший биркет, вокруг которого теснились белые палатки. Не надо быть специалистом, чтобы понять — перед ними воинский лагерь. Часовые, стоящие по пери…
Никола вздохнул чуть заметно: «Как ни крути, а в армию — идти». Это военкому можно на лапу сунуть, а с домашними как быть? Ни брат, ни отец его не поймут. Отсталые люди.
— Ну тебя!.. И без того тошно, а он ещё издевается! — Николка повалился на постель и глухо произнёс сквозь подушку: — Не скажу я тебе больше ничего.
— Скажешь тоже! — Фектя решительно вела свою линию. — Да у нас полный дом мужиков, без мужской руки мальца не оставим. А из твоего — какой отец? Настоящий мужик на Митрошку наглядеться бы не мог, а э…
— Вот ведь как… — произнесла бабка Зина. — Что ни город, то норов. Мне отец про такое рассказывал, а сама не видала. — Старуха вдруг усмехнулась и добавила с хитрецой: — В колхозе секретарь ячейки бы…
— Хорошо, если так. Но вообще, вы поосторожнее, особенно если кто-то начнёт Савостиными интересоваться.
— Главное — быть мусульманином, воином Аллаха. А национальность перед лицом Аллаха вовсе ничего не значит. Так, труха. Признаешь Аллаха — будешь жить.
Поднялись на пригорок, и место, где произошла трагедия, предстало во всей красе. Останки саркозуха и разбухший труп лошади так и валялись неподалёку от воды, однако никаких вещей, даже пустой телеги,…
— Ограниченному контингенту нужен штаб, а они — при штабе. Так что им бояться нечего, они своего не упустят. Иное дело, если вы достанетесь научникам. Тоскливый народ, никакого воображения. Я пытался…
— Воевать буду. Что же, меня зря этому делу учили?
Пожар приключился в тот же день ближе к вечеру. Загорелись колхозные сараи, стоявшие на пригорке. Когда-то у князя там был торговый яблонный сад, к которому от усадьбы вела дорога. После того как уса…
«Ради кружки молока», — невольно покаялся Горислав Борисович, молча слушавший спор.
— Оборудование у нас достаточно тяжёлое, на себе не стащишь. На джипе его в девятнадцатый век тоже не повезёшь, прадеды помрут со страха. Значит — лошадь и телега. Вернее — десять лошадей и десять те…
Отплакав своё, поднялся и побрёл, не зная, куда движется.
— Свят крест, ничем перед ним не виноватая. Это он полюбовницу завёл, а теперь жениться на ней хочет. А мне сказал: убирайся, а то на автобус не поспеешь, будешь на вокзале ночевать с пьяными бомжами.
Так последний раз на долгом веку бабка Зина была раскулачена.
Больше всего Горислав Борисович боялся именно этого поворота!
Пустая избушка, в палисаднике — репьи вперемешку с неистребимыми флоксами. Окна целы, живые соседи не дали сразу разрушить дом, за пыльными стёклами видны белые занавесочки. Наличники резные, юбка на…
— Зато я его прежде видал. Бери за ноги и давай его на заднее сиденье.
«Уже?!. Хотя бы до завтра не трогали, хоть несколько часов покоя могли бы дать!»
Домой Платон вернулся к вечеру и, благо что весенний вечер светел, приказал семье начинать сборы.
— А почему? Ты же татарин. Татарам вина нельзя, а водку можно.
— Овсом, луком репчатым. Вещи всё такие, на которых дата не проставлена.
— Значит, куры в коробке… Ружьё у Платона какое было?
Однако какой ни есть, но пришёл покупатель. Старичок начал показывать товар. Иконки плохонькие, иные осыпались наполовину и неумело подмалёваны. Никола, уж на что экспертом не был, но от такого добра…
— А откуда в Париже весной свежие грибы? — спросил Никита, нежно любивший селянку и потому слушавший сказку с особым интересом.
Примерно через год после покупки оба поняли, что, кроме общей жилплощади, их ничто не связывает, но оказалось, что однокомнатный шалаш, в котором не получилось рая, совершенно невозможно разменять на…
Поступок супруги, которая даже не посчитала нужным развестись, больно ударил по мужскому самолюбию Горислава Борисовича, и он ещё сильнее невзлюбил городскую квартиру, в которой теперь был полновласт…
— Где ж ему ещё быть? Смотрит на нас с неба.
До Ефимок дошли часа за три, не иначе в разные стороны дорога разной длины намеряна. Но вышли не утром, а в самой глубокой ночи, когда звёздный ковш опрокидывается, выливая на землю тьму. Что пришли …
— Что, герой, это и есть твои Главный с Экспертом?
— А у Савостиных ружьё было и по крайней мере двое из них стрелять умели хорошо. Это вам не хотелось бы исправить?
— Ну и ладно. Двадцатый век мне неинтересен, я там и без того жил. А вот в шестидесятые годы девятнадцатого — охота. Раньше — тоже не надо, там крепостное право, дикость… Так что, шестьдесят третий г…
И чего беженцев так в Москву тянет? Езжали бы в Ефимки…
— Я католик, — сказал Горислав Борисович, благоразумно умолчав, что и в костёле он в сознательном возрасте не бывал, разве ещё в шестидесятых, когда ездил с экскурсией в Вильнюс.
— Так ведь мы тоже не в лесу живём. Солдатики отставные и к нам заходят, рассказывают. Хуже, мол, нет польского семени, пока весь их поганый род не изведёшь, будут бунтовать.
— Что я, не знаю? Бывал у вас в Ефимках… не так это и далеко, для бешеной собаки сто вёрст не крюк.
— У мусульман нет крещения, — сказал Никита, — а молитвы вызубрить и намазу обучиться за три минуты невозможно. Как тут прикажете принять ислам?
Из роддома встречали торжественно, и Серёжины родители приехали, и свои. Серёжа, когда медсестра вручила ему перевязанный синей лентой свёрток, перепугался, покраснел, словно его в чём непригожем ули…
— Вы что, взбесились? — не выдержал Кирюха. — Я вам поп, чтобы Библию читать? Не, это ж надо, так угораздило: двое мужиков, и оба водки не пьют. Ну, хорошо, Саня — татарин, а ты, Савостин, почему не …
— Ты где аттестат купила, студентка? — спросил майор.
— А мы будем очень хорошо искать, — пообещал майор, — и найдём.
Рашид-бек снял с пояса флягу, налил немного в колпачок, скривившись, выпил, занюхал рукавом. О том, что это мерзость перед Аллахом, он, видимо, не знал, искренне полагая, что водку пить правоверным м…
А мама уже туточки, и Никиту за руку ведёт.
Никита слыхал о таких: бывших русских солдатах, попавших в плен и купивших жизнь ценой предательства, так что он ни минуты не обманывался ласковым тоном говорившего. Профессиональный мясник, прежде ч…
Как благодарен был Горислав Борисович за эту невинную ложь! Не его притащили, сам пришёл…
Идти пришлось недалеко. На берегу их встретили ещё трое сотрудников. Были они мокрые, в одних плавках и напоминали обычных купальщиков. Двоим было явно за тридцать, но всё равно Гориславу Борисовичу …
— Весна… — неохотно ответил Платон. — Бескормица подошла, всю солому с крыш скоту стравили. Вот и стоят дома раскрытыми. И не дело стены гноить, а скотина падёт — совсем сгинем.
— Обходили, бабушка. Шла и слезьми обливалась: дома раскрытые стоят да порушенные, живых едва знать.
— Хорошо! — говорит тётя Нина Сергеева. — Я уж думала, мы своё отпоём, а после нас одни птички петь будут. Спасибо, вас господь послал.
— Вот уж за кем убирать не надо, чисто пол вытер! — возгласил Платон, не скрывавший удовлетворения при виде подобного афронта.
— О! Слышу голос кондового гуманиста! — пропел сквозь густую бороду майор. — А сам ты чем занимался, когда сдёргивал Савостиных с насиженного места? Только масштабы у тебя не те, мыслишь куцо. Так во…
Сошли с дороги, двинулись в гору. Тут домов не так много, в совхозные времена были сенные сараи, весовая, а на самом верху — два коровника, выстроенных на остатках фундамента княжьей усадьбы. Мимо шл…
Выбор Никита сделал в пользу деревни. Учиться можно и на заочном, а дома что-то явно неладно. Шурка бродит что бледная немочь, Николка, напротив, шустрит не по-хорошему. Из Москвы вернулся сам не сво…
На том и удивлению конец, словно так и должно быть. Главное, что гости пирогов привезли, и гвоздей Платон чуть не полпуда отсыпал. Гвозди тоже чудны́е — стебло круглое, как у болта. Как такой гвоздь с…
За день Никита нагнал кочевников, которых сдерживали неспешно бредущие овцы. Потом он сам не мог сказать, как собирался поступить, нагнав кочевье. Кажется, хотел прятаться в окрестностях, подползая к…
— Чой-то больно долго идём. Пора бы уже Ефимкову быть, а ещё и Рубцова не видали.
Милиционер пришёл, выслушал свидетелей. Больше прочих горланили и добивались правосудия те, у кого не украли ничего. Анна, сильнее всех пострадавшая, выла в голос, оплакивая семейные реликвии. Из все…
— Это у них — честь и достоинство?! — взревел Платон. — Да таких, как они, прилюдно розгами драть надо. Сперва по чести, а там и по достоинству!
— А то давай из моей тянуть? — предложил Федос Шапóшников, стягивая с головы ветхий треух, в котором ходил и зимой, и летом.
— Ничего, — с некоторым даже удивлением произнёс Гараев. — Во времена Магомета водки не было. Запрет на вино есть в сунне, в Коране сказано только, что молиться пьяным — мерзость перед Аллахом. А нам…
Родное предприятие Горислава Борисовича очень быстро стало лихорадить. Зарплату предлагали готовой продукцией, а кому они нужны — цветастые мадаполамовые платки? Это капроновые носочки быстро стаптыв…
Наконец чёрный Платонов кулак приложился Фекте по мусалам.
Легко сказать: убежал. Убежать-то убежал, да попал из огня в полымя. В девятнадцатом веке идёт военный семьдесят седьмой год, а это не самое лучшее время для пеших прогулок по Туркестану, особенно дл…
— Мам, — спросила Шура, наливая матери чаю, как полагается, полную чашку до самых краёв, — что-то вы с отцом нерадостные. Не приглянулся Митрошка?
— Ну, хорошо, — обиженно произнёс он, — мне ты не веришь, но другим-то людям поверь! Давай, пойдём завтра в Ефимково, я там тебе покажу кой-чего.
Максим быстро проверил Николкины карманы, вытащил паспорт, протянул шефу.
— Во всяком случае, это не семнадцатый век. И в отношении девятнадцатого века я в некотором сомнении. Работа — не придерёшься, но уж больно свежа краска. Тут нужны лабораторные исследования.
— Вы, кажется, считаете нас держимордами, которые только и знают, что хватать и не пущать. А мы о благе России заботимся не меньше, а может, и больше, нежели демократически настроенная интеллигенция.…
— Нет. Я патриот. Ну и почему ты не говоришь, что патриотизм — последнее прибежище негодяя?
За спиной стоял Никанор Павлович. Рядом возвышался охранник, не тот, что в прошлый раз, но можно было не сомневаться, что этот прежнему ни в чём не уступит.
«Дорогу знает, — отметил Горислав Борисович. — Значит, давно за мной следят».
— В гости решил заехать, — улыбнулся Никанор Павлович. — За тобой, если помнишь, должок.
— Не смей так говорить! — одёрнул Горислав Борисович. — Мы что, косточки ищем? За мёртвым в такую стынь и ходить незачем. Ты живого ищи, а не каркай.
— Вы не смеете так говорить! Я на ней жениться собираюсь, а с вашей дочерью — развожусь! — Сергей наконец выбрался из развалин и быстренько принял боевую стойку. Впрочем, голый вид и разбитая морда а…
— Много будешь знать, скоро состаришься, — важно ответил Никола. — В гости хочу сходить.
А сенокос? Это уже страда, тут не до гостей, на покос вся семья выходит. Никита и Шурка с граблями: ворошат да сгребают кошеное, а Платон и Феоктиста — с косами. Фектя косит широко, по-мужски, старая…
Снова затрещал автомат, и в ответ с полусекундным промежутком хлопнули два ружейных выстрела.
— Как-то там кум Матвей? — неспешно рассуждал Платон. — Признает ли нас? Он привык, что мы каждый год опосля Покрова у него появляемся. А тут — сколько лет не было. Хорошо бы — признал…
— Ещё как прикажешь! С лёгкостью. Кто у нас сказал, что бытие определяет сознание? Вот мы и организуем человеческое бытие тем людям, что определяют сознание народа. И определят они это сознание как р…
— Если и напорем, то не смертельно. Время близкое, изучено неплохо. Опять же параллели с нашей эпохой налицо: перестройка, гласность и прочая мутотень… И что важно — национальный вопрос именно тогда …
— Стасов бежит, — произнёс молоденький следователь, указав в противоположную сторону.
— Куда расходиться? — тупо переспросила Шурка.
Вымучив Никиту как следует, Караджа остановился и молча указал камчой на ближайший гребень. Всадники быстро перестроились. Теперь седобородый Курбандурды ехал посредине, а молодые следовали за ним, о…
— Тот самый. Его на селе Чюдоем кличут. Чуть что, он этак с присвистом: «Чюдны дела!..»
— Вот я и говорю. А этого вы когда успели? Вот уж, впрямь, чужие дети быстро растут!
Фектя прядёт — не для себя, своих баранов в первую зиму ещё не было, Храбровы просили шерсть спрясть. Дети уроки пишут, потом примутся под столом ногами пинаться.
— Признал меня кто-то на базаре, что я нетошный, самовольно из деревни ушёл. Это в Ефимках у меня документы в порядке, и на Фектю, и на детей, а тута я беспачпортный.
— Как? Я же тут под арестом, мне и за дверь выйти не позволят.
Наутро вышли в путь: Платон в новых лаптях и Горислав Борисович в щегольских своих штиблетиках.
— Ты — с нами. Паспорт тебе выправили на нашу фамилию, чтобы с цензом оседлости проблем не возникло, так что ты теперь Савостин Гаврило Борисович. Горислава, извини, в святцах нет, а бюрократы народ …
«В живописи он и впрямь понимает, — с неудовольствием подумал Горислав Борисович. — Во всяком случае, лучше меня…»
— Какого чёрта нас в Крым занесло? — майор повернулся к Гориславу Борисовичу. — Ты же говорил, географически мы никуда не передвинемся и, значит, должны быть на Северо-Западе России.
Платон Савостин сел за стол последним, на широкое хозяйское место. Место широкое, да стол узок. Пустая миска, из которой в прежние времена всей семьёй хлебали щи, праздные ложки лежат по краям — сего…
Если взглянуть на исконного новгородца, какой красивый человеческий тип предстанет перед нами! Высокий, стройный, светловолосый… нос тонкий, прямой, глаза от зелёного через все оттенки голубого до се…
— Что ты бренчишь своими копейками? Ты вдумайся, это же паспорт! Слово французское, значит — ходи, где захочешь! За такое и тысячу рублей отдать не жалко. Вот, скажем, выправить свидетельство купца п…
Встреча со следовательшей расстроила Платона чрезвычайно. Сколько он ни твердил, что прибил Серёжку в сердцах, мадам Гурдинина талдычила своё, о злостном хулиганстве и надругательстве над женщиной. Г…
— Нам к своим нужно, в Ефимково. В девятнадцатый век. Отец уже, наверное, вторую лошадь купил, он в этом деле разбирается, купит хорошую: молодую, смирную и выезженную. Коров мы решили не продавать, …
— А чего он, самый умный, да?.. — слабо отбивался Петя. — Мы плохие, а он хороший? Нет уж, пусть тоже пьёт, как все. Пусть и его ругают…
— Ну, ты простота! Ничего-то вы, молодые, не помните. Тетрадка у председателя была, и в ней он палочками отмечал, кто сколько дней в колхозе отработал. Осенью хлеб по норме сдадут, а что останется — …
— А чтобы было. Из соображений высшей гармонии. Тебе никогда не приходилось в школьные годы рассматривать карту Советского Союза? Чрезвычайно поучительное занятие. Смотришь и видишь, до чего нелепо А…
Фектя впервые за последние годы плакала лёгкими слезами, потом прибирала забурьяневшие за лето могилы. Платон поправил покосившийся Митрошкин крест и выкрасил его привезённой голубой краской. Горисла…
Горислав Борисович шагал впереди, не глядя под ноги, чутьём, природу которого сам не мог понять, находя верное направление в молочной гуще тумана. Сейчас он поверить не смел, что его авантюра увенчал…
Передел земли — штука непростая, часто его делать не станешь. Оно и богатеям тяжело, и бедноте. Только начнёшь навоз на поле раскидывать, а тут — передел, и землица твоя вместе с твоим золотом отошла…
— Не нашли. Зато я вот что обнаружил. Только что.
— Ты, я вижу, жук бывалый! И что тебе в Москве понадобилось?
— Ефимки… — то есть Ефимково твоё. Я же говорил, что скоро дойдём.
Дома уже всё знали, дурные вести летят побыстрей стрижа. Только ведь это дело такое, и знаешь, что беда идёт, а не остановишь. Пока ворота на засов закладывал, глядь, беда посреди избы на лавке сидит.
Ничего не найдя, Никита смочил голову жидкой грязью и отправился дальше, стараясь не признаваться самому себе, что идёт по следу, оставленному прошедшими людьми. Они наверняка знают, куда идут, и мим…
— И правильно, — ничуть не смутившись, ответил Горислав Борисович. — У нас кто взаправду хочет работать, тот землю берёт и на себя работает. А на чужого дядю — зачем? На других батрачит только пьянь …
Облако безвременья привычно рассеялось, открыв Ефимково. Давно уже глаз не выискивал сходство и различия между двумя сёлами. Просто приехали в другую деревню, а что названия схожи, так мало ли в Браз…
Через год пришла, наконец, и радость: Шурка почувствовала, что тяжела. Ради этого можно терпеть и нетрезвого мужа, и постылые постельные утехи, и даже нарушение поста. Ребятёнок толкнулся внутри, и в…
— Можно-то можно, — в сомнении отвечал Горислав Борисович, — но не сейчас. По распутице, поди, и не проберёмся, хаживал, знаю. Обождать надо, пока путь установится.
Майор отодвинул опешившего Тимурчика, прошёл в квартиру. Дверь в комнату по-прежнему была прикрыта, а на кухне сидели ещё два восточных человека и играли в нарды.
— Пустите переночевать! — донеслось снаружи.
— Ну, дед, ну насмешил, юморист! Семьдесят пять рублей за старую доску, во, умора! Я понимаю, семь пятьдесят, а ты загнул цену, это по-нашему!
Путник, к его удивлению, не возмутился, а словно бы считать принялся про себя, только что пальцев не загибал.
— У нас… — лейтенант сразу поскучнел, — у нас район большой, ситуация криминогенная…
Ничего такого Гориславу Борисовичу не казалось. И, сдёргивая Савостиных, ни о каком переселенчестве он не думал. Однако возразить было нечего, и он молча кивал головой, не то соглашаясь, не то просто…
— Автомобиль «Лада». Лежит на крыше. Дверцы заклинены, не открыть. Номера не разобрать, солнце уже низко, под водой темновато. В салоне, похоже, кто-то есть, но тоже не разобрать. Хоть бы фонарик был…
Под эту болтовню Чюдой впустил гостей в дом, где царил холостяцкий неуют, усадил за стол, принёс из клети жбан со злым, перекисшим квасом.
— Я за него живого лоб намозолил, а что толку? А уж мёртвый он как-нибудь сам пристроится, без грешных молитв. И вообще, у меня за Митроху на бога большая обида, так что и молитва на ум нейдёт.
— Вы что себе позволяете?.. — вскипел Горислав Борисович.
Николка заверещал, стараясь оттолкнуть так дико преобразившегося Никанора Павловича.
— Тут что, пять человек застрелили? — скрипуче осведомился он.
Чушь дурная: отчитываться перед тем будущим, которое собираешься менять. Только в майорскую голову такое войти могло. А вот, поди ж ты, загнала эта нелепость Горислава Борисовича в ловушку. Домой нел…
Водоём с трупами и падальщиками остался позади, след каравана пролегал вдоль крутого склона, где было меньше крупных камней и могли пройти повозки. Изрезанный эрозией гребень и засыпанное валунами ру…
— Ребят, которые у крокодилов застряли, надо выручать. И сделать это можем только мы.
— Да, конечно, вы молодой, энергичный человек, вы мечтаете о переменах. А я — старик. Я помню Сталина. Я пережил Хрущёва, Брежнева, перестройку… Хотите, я расскажу вам политический анекдот? В конце к…
— А разведут в загсе. Загс сейчас главнее, без него церковный брак силы не имеет.
Парень раскрыл стоящую в траве спортивную сумку, вытащил полиэтиленовый пакетик, в котором лежало около десятка коротких пистолетных гильз.
Шурка, в жизни не пробовавшая спиртного, осторожно понюхала.
— Всё равно ничего не получится. Ходить по времени — как песню сочинять — можно только добровольно.
— Грамотный-то грамотный, а толку? Чуть кого в понятые хватать — сразу Платона, он, мол, грамоте знает!.. Тьфу, лучше бы её и не было!
— Точно так, ваше благородие, Савостины мы.
Всё напряжение сразу оказалось снято, за Льва Толстого никто заступаться не захотел, неловкость списали на него, и веселье потекло своим чередом, тем более что Андрей Васильевич уснул в соседней комн…
Никита принял от женщины махонькую, лишённую ручки чашку. Чаю в ней было совсем немного.
Некоторое время Никита ел, стараясь чавкать не громче аксакала. Затем сказал: «Рахмат!» — отодвинулся от блюда и вытер руки о волосы. В самом деле, не о ковёр же их вытирать…
— Но, Соколик, но!.. — покрикивала Феоктиста, подгоняя мерина, которому тяжело было поспевать даже за неспешно шагающим Гориславом Борисовичем. — Но! Доедем — овса дам!
— Тимурчиком, — поправил Горислав Борисович.
Квартира встретила его застарелой табачной вонью. А ведь непременным условием было не курить в помещении… Незнакомая Гориславу Борисовичу в хлам пьяная девица совершенно не абитуриентского возраста с…
— Я тоже, — сказал Никита, перебирая вожжи. — Мне кажется, человек должен менять настоящее, а не прошлое своей страны. А то разохотимся переигрывать, и получится у нас не жизнь, а компьютерная игрушк…
— Ну хорошо, — решился на серьёзное возражение Горислав Борисович. — На гуманизм вам плевать, на разум человеческий плевать, вернее, разума вы боитесь настолько, что готовы на всякий случай креститьс…
— Как знаешь… — Никита прислушался, шагнул к чердачному окошку и быстро спросил: — А милиция тут при чём?
Фектя оглянулась, ища, на чём показать своё умение, потом шагнула к зарослям крапивы, кучившимся позади двора.
Сошло, хотя и десантные ботинки, и камуфляжная форма слабо напоминали одежду, обычную для казаков в девятнадцатом веке. Но майора Кубатиева больше интересовали другие вещи: дороги к Асхабадскому оази…
— А у меня — Россия большая и ситуация тоже хреновая, однако верчусь, как видишь. Ладно, идти пора. Где твои люди?
— Постановление читать вы не собираетесь?
— Да какой же это бизнес? Он чаще сеном торговал. Там покосов не хватает, сено весной дорожает, а тут травы полно: коси — не хочу! Платон для этого и косилку купил, и конные грабли.
— Андрей, не греши! — пожурил отец Аркадий. — Я Савостиных давно знаю, православные они. Особенно хозяйка, часто в храме бывает. А вот вас, — поповский взгляд остановился на Гориславе Борисовиче, — п…
— Конечно. А ты думал, я полезу в семнадцатый год? У истории грандиозная инерция. Уже в шестнадцатом году революцию было не остановить. Даже если отстрелять всех лидеров большевизма, а заодно и эсеро…
Со старшим Завадовым Платон был хорошо знаком. Первый год Тимоха приходил к новосёлам как на службу, косноязычно учил Платона уму-разуму, потом просто сидел, глядя на чужую работу, ждал, что кончит П…
— Цыц, пострелёнок! Вот вырастешь, забреют тебе лоб, и поедешь на чугунке прямо на войну. А там тебе турка бритую башку саблей снимет.
Туман проредился, открыв взгляду заброшенные поля, редкую россыпь изб и обезглавленную развалину ефимковской церкви.
— И много ты так зарабатываешь? — спросил младший брат.
Все трое, как понял Горислав Борисович, были убиты выстрелами из ружья, автоматы с пистолетными патронами нашлись здесь же, в машине. Горислав Борисович уже жалел, что напросился посмотреть на подъём…
— Извиняйте, чаю у нас не осталось, — тихо произнесла хозяйка, ставя перед гостем дымящуюся чашку. — Прежде зверобой заваривали, да и тот поприелся.
В деревне Горислав Борисович жил только летом — месяц отпуска да ещё два-три месяца за свой счёт. Фабрика, на которой он имел несчастье инженерствовать, и не работала толком, и обанкротиться никак не…
— Ты меня не путай! — заревел Платон. — Иконы — дело домашнее, с ними что хочу, то и ворочу, а в церкви бог настоящий! И вообще, в этой деревне и сорока изоб нету! Куда народ делся? Почему поля забро…
Поворчала барыня да и успокоилась. Сказала, что с осени будет специальный автобус ходить, отвозить детей в школу: двух Савостиных и ещё двоих из Подборья. Савостины уж и не удивлялись ничему. Но дете…
— И всё же, что у вас за беда стряслась, что на земле кормильца нет?
Легко о покаянии говорить, да нелегко каяться. Покаяние — это не просто сокрушение о грехах, но и твёрдое обещание, что впредь скверное дело не повторится. А какое — не повторится, если завтра Серёжа…
— Что ты, мама? Конечно, живой… Я же говорил, ничего со мной не случится. Ну, попал в передрягу, так ведь ушёл. Вот он я.
— Понадобится — станцует, — без тени усмешки заверил майор. — Хотя в основном придётся работать с его папой. До восемьдесят первого года — прорва времени, может быть, и сработаемся. А там, глядишь, и…
Дорога от города до Ефимково торная, начальство, случись что, приезжает в коляске. От Княжева до Ефимково дорога похуже, идёт где полем, где лугом, а где и через мокрый лес. Места пустые, на пути все…
— Нет никакого мастера! — простонал Николка, чувствуя, что сейчас расколется и выдаст Никанору Павловичу всё как есть. — Иконы настоящие, ну… может и не древние, но из девятнадцатого века точно!
— Аллах выше родины и присяги. В общем, так, кончай трындеть и решай: или ты принимаешь ислам и воюешь на нашей стороне, или отправляешься в расход вместе со своим напарником. На размышления тебе три…
Здесь вам не тут, — утверждает пословица; на настоящем ефимковском кладбище Феоктисте родные могилы искать не пришлось. Пришла, и вот они — никуда не девались.
— Какое стыдно, — отвечала за сына Завадова. — Он и слова такого не знает! Стыд не ёлка, глазам не колко. Бить его надо, а не стыдить!
— Вот именно, что в масштабах. Мама сынка подшлёпнет — ему это на пользу. А увеличьте масштаб, так человека и убить можно.
Теперь как ни назови — церковь ли, клуб — всё в развалинах; смерть взяла своё, и если жив кто по деревням, то лишь оттого, что без живых и смерти не будет. В районной газете порой пишут, что надо бы …
— Им это без разницы. Запрут в каком-нибудь исследовательском центре, и будете сидеть навроде пуделя. А они вас станут изучать, покуда вы свет в конце туннеля не увидите.
— Ну ты сказанул! Такого уровня комиков мы на месте найдём сколько потребуется. И театр комедии — народный театр! — организуем. Так-то, друг Горислав, не надо меня по людоедскому племени числить. Ист…
Машина, которую подогнал пожилой, очень гражданского вида шофёр, оказалась не милицейской «Волгой» и не иномаркой, а обычной «Ладой», правда, последней модели. И скорость она держала такую, что стано…
С Чюдоем беседовали о здоровье, погодах, видах на урожай. О делах заговорили уже по дороге к дому.
— И как, по-вашему, можно всё это хозяйство втихую вывезти? На машину не погрузишь. Своим ходом, что ли, ушли? Этакий караван незаметно от людей не проведёшь. В прошлое они уйти не могли?
— Всё равно, — сказал Никита. Он помолчал немного и добавил мечтательно: — Это ж представить страшно, сколько на такой подвал семечек налузгать надо!
— И часто у него младшие Савостины гостить оставались?
Потом случилось то, о чём Горислав Борисович очень не любил вспоминать. У него умерла тёща. Она тоже жила в однокомнатной живопырке и даже не в панельном доме, а в крупноблочной хрущобе. Жила одна, ч…
— Эх, что с тобой делать… — протянул Платон, не смея верить удаче. — Свезу и за двугривенный, за хлеб за твой. Тока тогда давай спать, а то завтра раненько выезжать нужно, пока с утра приморожено. Ин…
— Простите, накладочка вышла. Район большой, ситуация криминогенная, ну и… перепутал вас тут с одним. Давайте так… вы сейчас напишите заявление в произвольной форме, но подробно: кому сдали квартиру,…
— Я из ружья и стрелять не умею, — пробормотал Горислав Борисович. — И вообще, я в городе был.
Горислав Борисович сокрушённо покачал головой, но ничего не сказал. Потёр лоб, сосредотачиваясь. Сразу посерьёзневший майор примостился рядом. Ни армяк, ни запущенная борода не скрывали военной выпра…
При Николае Первом строили прочно, и стоять бы жёлтым домам тысячу лет, если бы не война. Единственный за всю войну авианалёт разбил центр города в мелкий щебень. Потом пленные немцы восстанавливали …
— Движемся… — произнёс майор. — Герат или не Герат, но в таких местах возле воды всегда след отыщется.
— А ты поищи, — произнёс майор уже безо всякой злобы. — Сначала — море, а там и акваланги. Я знаю, ты найдёшь.
— Верю. Когда вы говорите правду, это сразу заметно. Схоронили Савостины Митрошеньку, а что дальше? А дальше — ничего. Как отрезало. Ни в Княжеве, ни в Ефимкове никаких Савостиных нет. И всё же отыск…
Стряслась гадкая свара. Фектя цеплялась Платону за руку и голосила дурным образом, Шурка захлёбывалась плачем, Платон вырывался и рычал: «Порублю поганцев, на растопку пущу!» — лишь один Микита наблю…
— Куда шли, — тихо ответил Горислав Борисович. — Ефимково это. Только год у нас сейчас не тысяча восемьсот шестьдесят третий, а тысяча девятьсот девяносто третий. В том тумане мы с тобой сто тридцать…
— Я с самого начала видел, что ты наш человек, и хотел привлечь тебя к проекту, но руководство сочло, что всех Савостиных нужно оставить в покое. Ничего не попишешь, у меня тоже есть начальство. Межд…
— Беда с вами, с умниками… — потянул майор. — Шастаешь по чужой эпохе, законы, между прочим, нарушаешь, а как министра внутренних дел зовут, узнать не удосужился. Валуев, Пётр Александрович, попрошу …
Случилось так, что за двадцать лет жизни вне времени появился человек, сродный двум эпохам. И теперь выбирать ему. Не шататься туда-сюда, а раз и навсегда выбрать точку отсчёта, с которой начнёт твор…
На память непроизвольно пришёл Дон Кихот, но об этом Горислав Борисович промолчал.
Так и ездили Савостины на ярмарки, то в девятнадцатый век, а то в двадцать первый — это уже после того, как отпраздновали дату, грозившую концом света. В прошлое возили сено, овёс, а в голодные годы …
— Я же говорю, угодья у нас вольные. Столько травы пропадает — больно смотреть. И налог на землю малый, а подушного и вовсе нет. Школа, опять же, для детишек бесплатная. Вот ты сам-то грамотный?
— Хватит, — беззвучно шептал он, — напродавался за чечевичную похлёбку, молочка вволю попил, за сто лет не разгрести. Всё, больше я в эти игры не играю, пусть хоть на дыбу!
— Батюшки, убивают! — с готовностью взвыла Феоктиста, втайне довольная, что гнев мужа направлен уже не на божье благословение, а перекинулся на её головушку.
Горислав Борисович осторожно приоткрыл глаза. Густой туман заливал всё окрест, не дозволяя видеть. Но и без того ясно, что никакой преграды нет на сотню лет в любую сторону. Вновь их выручило воспоми…
«Уложения о наказаниях» не читал и сам Горислав Борисович, не был уверен даже, существует ли таковой документ в натуре, но название придумалось очень кстати. Миколка задумался и убрёл изобретать друг…
— Опомнись, Паля, что несёшь-то? Радоваться надо, что Шурёнка скромница. У других, сам небось знаешь, подолы драные, тут с этим строгости нет, не то что в прежние годы.
Мгновенно озверев, Платон кинулся к парадной. Дверь оказалась заперта, на той неделе на лестнице установили домофон. Не обратив внимания на пульт домофона, Платон рванул ручку — раз и ещё!.. — беспол…
Странно звучали имена великих писателей будущего под засушливым небом Триаса, но и здесь они напоминали о человеческом долге, не дозволяя согнуться и безнадёжно завыть.
— Так ведь испугался… У этих типов шакалья психология, на закон им наплевать, сами они на любую пакость готовы и поэтому страшно боятся, как бы с ними такой же пакости не сделали. По себе других меря…
— Тайны нет, просто сам не знаю. Говорят, какое-то послабление солдатикам то ли вышло, то ли ожидается. В прежние времена, до Крымской кампании, всё просто было: в солдатчину, что на смерть, родным у…
— Вообще-то араукария — чилийская ель, — прозудело у майора в наушнике. — В Средней Азии — только саженная, да и то завезли недавно.
— А вы знаете, какое у вас было прозвище среди завсегдатаев магазина? Кладовщик! Люди были уверены, что вы нашли серебряный клад середины девятнадцатого века и понемногу сбываете монеты. Вас не трога…
Заокеанские доброжелатели продолжали учить мир демократии до тех самых пор, пока накануне Дня Благодарения разом в пяти американских городах крыши крупнейших универмагов не рухнули на головы покупате…
— В девятнадцатый век, мой дорогой, в девятнадцатый век.
Седобородый старейшина долго говорил что-то, Никита из сказанного понял лишь одно слово: Кызыл-Дарья — красная вода. Никита закивал, на разные лады повторяя понятое название. Показывал то на себя, то…
Уже совсем разъяснелось, можно стало разглядеть весь склон, сбегавший к небольшому продолговатому озерцу. Трещины в пересохшей глине показывали, что ещё недавно вода в озере стояла высоко, но засуха …
— И что дальше? Что им с этим ноутбуком делать? В игрушки играть? Так господин полицмейстер в твоём «Варкрафте» и не поймёт ничего. Зато спросит: «Где взял?»
Щи с самого утра накрошила Фектя из привезённой своей капусты, со своей же домашней солониной. Свинью Савостины в этом году ещё не кололи, так что свежатины в доме не было. Но для щей ветхое мясо ещё…
— Не понимаю… Пускай эти девки законченные шлюхи, но неужели им было приятно жить в таком свинарнике? Вам не позавидуешь, уборки после них на неделю.
— По принадлежности, — зло ответил Никита. — Пошевеливайся, а говорить будем потом.
— А что, не похож я на твою судьбу? Это потому, что ты счастья своего от горя отличить не умеешь. А я — умею, и так просто тебе сгинуть не дам. У меня вообще так просто никто не сгинет, не послуживши…
С просёлка обоз вывернул на асфальтированное шоссе и вскоре оказался возле закрытого мотеля. Здесь ничто не изменилось, только название было сбито с фасада, впрочем, вновь без особого успеха. Некогда…
Деревенские дома, когда хозяева сидят в избе, традиционно запираются на клямку — то самое нехитрое приспособление, которое «дёрнешь за верёвочку, дверь и откроется». Встречаются порой и щеколды, но э…
События бесконечно длинного дня так измотали Горислава Борисовича, что он безропотно позволил увезти себя на неведомую базу, где ему были обещаны ужин, постель и безопасность. К тому же майор сказал,…
Шурка растерянно оглянулась, не зная, что делать. Ничего подобного по окрестным деревням и сто лет назад не было, а теперь — и подавно. В былые годы молодёжь до свадьбы развлекалась кто во что горазд…
Часть работавших были в ковбойках, шортах или джинсах, другие — все как один бородатые — в поддёвках неясного покроя и штанах, заправленных в сапоги. Интересно, за кого они собираются себя выдавать? …
Никола дивился, но помалкивал. Скажешь что-нибудь не то, а этот эксперт недоделанный обидится и объявит, что икона ненастоящая. И всё, плакали мои денежки, только и останется, как наставлял крёстный,…
Фектю увезли. Врачиха ей даже до машины дойти не позволила: «Ты что, хочешь ребёнка на пол выронить?» — заставила Платона и Горислава Борисовича выносить роженицу на носилках.
— Батя, батя!.. — Микитка дёргал отца за полу, но Платон не слышал. Он стоял, тяжко соображая, чего ради его сюда занесло. И лишь появление Федоса Шапóшникова вывело его из прострации.
— Из тех, значит, времён. Патроны где брал?
— А ты меня не доводи — и будет честно. Короче, я тебя предупредил, теперь решай сам. Уйдёшь по-хорошему, никто тебя не тронет.
Пришло тёплое время, а с ним и пахота, и на огороде возня. Сегодня гряды ровняла да морковку сеяла, а завтра уже полоть нужно: лебеда и пикула поперёд овоща попёрли. Каждое дело вроде и не мешкотно, …
Николка повернул голову и встретил немигающий взгляд Никанора Павловича. Выбитым глазом Никанор ткнулся в землю, но уцелевший смотрел так пронзительно, что Николка, подвывая, принялся отползать, пятя…