Пробило-таки горячку. Шурка подняла голову и с удивлением глянула на мать, от которой прежде таких выражений не слыхивала. Пользуясь мгновением, Фектя сунула дочери младенца, который давно уже кряхтел, напоминая о себе.
— Какого чёрта нас в Крым занесло? — майор повернулся к Гориславу Борисовичу. — Ты же говорил, географически мы никуда не передвинемся и, значит, должны быть на Северо-Западе России.
Фигуры эти были так знакомы и так уместны здесь, что Горислав Борисович секунды не сомневался, что видит семью Савостиных, хотя откуда им взяться в далёком прошлом, которое они покинули двадцать лет назад?
— Вы, кажется, считаете нас держимордами, которые только и знают, что хватать и не пущать. А мы о благе России заботимся не меньше, а может, и больше, нежели демократически настроенная интеллигенция. Сами подумайте, разве можно хранить под спудом такое открытие?
— Во всяком случае, это не семнадцатый век. И в отношении девятнадцатого века я в некотором сомнении. Работа — не придерёшься, но уж больно свежа краска. Тут нужны лабораторные исследования.
За спиной стоял Никанор Павлович. Рядом возвышался охранник, не тот, что в прошлый раз, но можно было не сомневаться, что этот прежнему ни в чём не уступит.