Больше всего Горислав Борисович боялся именно этого поворота!
Пустая избушка, в палисаднике — репьи вперемешку с неистребимыми флоксами. Окна целы, живые соседи не дали сразу разрушить дом, за пыльными стёклами видны белые занавесочки. Наличники резные, юбка над окнами резная, на князьке петушок посажен — до сих пор красиво смотреть. Кто-то рукодельный жил, ради красы старался, да повывелся, ровно холера деревней прошла.
— Ни в коем случае. А действительно, как вы их заработали, если не секрет?
— Батя, ты куда? — Микита, которому как мужику было позволено присутствовать при разделе земли, так ничего и не понял.
— Извиняйте, чаю у нас не осталось, — тихо произнесла хозяйка, ставя перед гостем дымящуюся чашку. — Прежде зверобой заваривали, да и тот поприелся.
— Овсом, луком репчатым. Вещи всё такие, на которых дата не проставлена.