Все цитаты из книги «Княжья русь»
Дедко Рёрех кричал «Гоп!» — Гошка вставал на стременах и посылал две стрелы. Если хоть одна попадала в дырку — хорошо. Если в дырку не попадало ни одной, но обе втыкались в тыкву, то тоже хорошо. Есл…
— Не сердись на него, мой князь — попросила Рогнеда. — Он же совсем молоденький. Вот и расчувствовался. Не сердись! Он такой хорошенький, этот твой Олав! Глазоньки синие, губки алые, щеки гладкие… Не…
Славка не знал германского языка, но о сути сказанного догадался.
— Слышь, медвежонок, — сказал порезанный, — кто вы такие, я догадываюсь. А вот куда и зачем идете — нет. А знать — хочу. Ну?
— Да, он того не стоит, — согласился Богуслав. — Спроси, как его зовут?
— Убей меня, убей, проклятый рус! Я тебя не боюсь! Я к тебе с темной стороны приду и буду кровь пить! — истерично завопил печенег.
Хотя если подумать: на такие хилые дары и отдариваться легче. Казна-то пуста. А по традиции отдарки должны быть богаче подарков. Иначе — обида.
Кишка, умильно улыбаясь, сунул пузатому сотнику тугой мешочек.
— Тебе, тебе, — подтвердил Артём. — Сейчас мастер подойдет, мерку с тебя снимет…
— Думай! — разрешил Рузила. — Сроку тебе — до полудня. А там — или сдавайся, или готовься умереть!
А ты не из трусливых, — похвалил Славка. — Не всякий пес посмеет на варяга хвост напружить. Не всякий, только совсем глупый. Так что быть тебе, пес, бесхвостым.
— Молодец, сотник! — похвалил Богуслава Владимир. — Приманил лапотников. Но и я молодец, а? Соколом прилетел! Небось только к вечеру меня ждал?
— Благодарствую, боярыня! — Семирад поклонился низко и махнул своим.
— Без вины взять? — Богуслав покачал головой. — У нас такое — не в обычае. Владимир не одобрил бы.
Крепки ноги Рогнеды, с детства привыкшие сжимать конские бока. Крепки и жарки. Но еще жарче то, что прячется между, что сочится соком, будто надрезанная березовая кора.
А что кричать? Он признал гостей. Остановить таких в капище некому. Тут и полного десятка княжьих гридней маловато будет.
— Слыхал я: лекарка она справная. Правду говорят?
— Зачем столько ковален? — спросил Гошка настороженно. — Это ж какое войско у булгар, если им столько железа надобно?
Написал, отправил, еще раз похвалил Блуда, пообещал вознаградить — и отправил восвояси.
Славка хрипеть не стал. Врезал коленом промеж ног своего душителя, да так крепко, что тому даже кольчужная юбка не помогла — сам захрипел. Но горло Славкино не выпустил. И напрасно. Все же он имел де…
Хотя не так уж и далеко. Вот Славка — здесь. А Славка и есть — рука князя. Карающая, если понадобится…
— Надо, чтоб не объединились. Что посоветуешь?
— А то нет! Когда я зазря кровь проливал? Только если иначе нельзя.
Владимир этого ждал. Стоял, спокойно опустив левую руку на оголовье меча, оставшегося в ножнах, а когда Путята вскочил — просто шагнул вперед. Взмах короткой булавы, не оружия, почти игрушечного симв…
С первой ночи пошло. И так и этак пытался Славка порадовать жену, но вышло только хуже. Славка не понимал ровно ничего: знал, что любит, знал, что хочет, а вот…
Церковь пылала. Оглушительно трещали бревна, шипела и пузырилась смола. Внутри страшно кричали люди. Но толпа вокруг орала еще громче, орала и веселилась.
Вся Лучинкина дерзость тут же улетучилась. Она вся сжалась, ожидая удара…
— Умаялся он, — неожиданно вступился за Гошку Рёрех.
— Я волков не боюсь, — хмуро сказал Гошка и еще раз всхлипнул.
— Затем, что каждый воин меч не просто так, а под свою руку подбирает. И у тебя будет такой — только твой и больше ничей. Понятно?
— Ну, Илюха, — сказал батя Гошке. — Какой главный вывод из того, что видел и слышал?
Яростные, безумные лица обратились к стрелку, однако, увидев конного руса, тут же сменили гнев на радость. Мол, какой славный выстрел. Раз — и наповал.
— Еще раз плюнешь в избе — умрешь! — предупредил Артём.
— Не стоит тебе самому переговоры вести. Дело это долгое, а время терять, как ты верно сказал, нельзя. Поручи кому-нибудь, доверенному.
— Его Соколом кличут, — сообщил князь-воевода Гошке. Вынул откуда-то яблоко и угостил жеребца.
Откуда-то приволокли черного монаха, ударили дубьем по голове, швырнули в огонь.
Был еще один выход. Не выкуп взять с эмира, а дань. Чтоб поклонился эмир великому князю, признал себя младшим… Великий Булгар… Вот это были бы данники! Со всех словенских племен столько не собрать…
— Не раба, — возразил глазастый Антиф. — Платье у нее — из хорошего полотна и бисером шито. Откуда у рабы такое платье?
— Я не богослов, пан, я — воин, — сказал Славка подобревшим от доброго пива голосом. — У нас в Киеве христиан не много, и мы не разбираем, кого из нас булгарские пастыри крестили, кого — константиноп…
А сам отправился к великому князю: оповестить о разбойном деле и испросить Свардигу разрешение на поездку в Любеч.
Интересно было Владимиру, что главный посол скажет, монашек. Но тот помалкивал. Только зыркал вокруг, будто приценивался.
Покушали с удовольствием. Дед запивал жареное мяско пивом, а Гошка — ключевой водой с ягодами.
— За что такая щедрость? — полюбопытствовал Славка.
Впрочем, о последнем великий князь догадался бы лишь в том случае, если бы узнал, что невинная девица, которой он овладел в день взятия Полоцка, — не осиротевшая княжна, а ее холопка.
Скегги с трудом встал на ноги, зарычал невнятно. Кровь и слюни текли по его подбородку.
— А заплачу! — быстро сказал Путята. — Скольких били? Двоих? Плачу как за княжьих гридней — по сорок гривен. С лихвой. Значит — сто. Примешь?
Не без облегчения — последние два поприща Славка время от времени чувствовал чужой взгляд. Может, местные тати, может, кто из обиженных лехитов увязался. Посему ни он, ни Антиф броней не снимали ехал…
— Ничуть. Но вынужден напомнить, что эта река не Висла, а Днепр. И здесь за убийство этих смердов с тебя сдерут такую виру, какую ты, пан, и за десять лет не соберешь.
Этот меч со следами запекшейся крови Сергей сейчас держал в руках…
— Вообще не привез, — Гошка пригорюнился. — И сам не вернулся.
— Почему ты не хочешь дать отпор русам? — почти выкрикнул он. — Дай мне войско — и я буду гнать их до самого Киева…
— Салям алейкум, — машинально поздоровался Али, забыв, что перед ним гяур.
Владимир беседовал с разными жрецами — и знал, что богов на свете много. Есть большие, есть малые. Есть сильные, есть хитрые. Вырежи из древа идола, обряд сверши, кровью ему ноги покропи — вот и стан…
— Вальгар, ты ударишь в лоб. Будет трудно: печенегов против тебя будет втрое.
Град охотничьих стрел и камней полетел с улицы на подворье. Этот град был намного гуще, и стрелять со двора перестали.
С этой стороны, кстати, у Лучинки хорошо получилось — Славка боялся: не примет девушку мать. Она бы и не приняла (не такой виделась ей подруга Богуслава), но жестокая судьба и, главное, то, что Лучин…
— Умру, госпожа! — твердо ответила Лучинка. — Только вели!
Гошка кинулся обшаривать мертвых под стеной, однако своих стрел при них не было, а Антифовы вырезать — долго. Вынул только одну. Остальные едва не по оперение вошли. Пошарил по земле — тоже только од…
Оно было заметно меньше, чем то, что стяжал мечом и славой его отец Святослав. Не было в этом государстве валашских княжеств и Дунайской Булгарии. Не было малых земель, таких как касожские и аланские…
Храбр Барсучонок, но слишком горяч и поспешен. Ничего, со временем научится и сдержанности, и терпению. Артём об этом позаботится.
Много тогда обидных слов сказал Семирад о боярине-воеводе. Не в лицо, конечно. В лицо варягам такое не говорят. Вернее, говорят, но один раз, потому что мертвецы обычно помалкивают. Однако слова Семи…
А как иначе? На то он и князь. За то его гридь батькой и зовет. Что есть дружина? Тот же род. Только воинский. Про Владимира можно много обидного сказать. Но против Правды он не пошел ни разу, И свои…
— И тебе всего хорошего, — добродушно ответил варяг. — Садись, кушай, что нравится.
Признаться, не ожидал он, что девка окажется так хороша. Ишь, как смутилась. Видать, и впрямь девица. Выходит, врали про нее, что с хозяйским сыном спит. Младшей женой — так младшей женой. Семирад — …
Ну и ладно. Всё равно — родной, любимый. Вот бы еще сына ему родить…
Славка слушал свою милую с растущим удивлением. Такую Рогнеду, с легкостью распорядившуюся жизнями десятков людей (и не просто людей, а тех, с кем она делила пищу и кров), он еще не знал.
Лучшие лехитские воины, конные стрелки, попытались образовать какое-то подобие пешего строя, но оказались совершенно беспомощны перед железным нурманским клином. Из двух тысяч лехитов спаслось не бол…
Впрочем, оказалось, что они не струсили, а наоборот дружно рвались в бой.
— Я - Кохчуб! — закричал печенег. — Большой хан народа Хоревой! Откройте ворота, сложите оружие — и мы никого не убьем!
Черноволосый долго смотрел на него. Жрец под его взглядом то краснел, то бледнел.
Спустя некоторое время из ворот выехала небольшая кавалькада. Сам Богуслав, Хватко-Халил в зеленой чалме (Вот уж не знал Али, что он — хаджи. Знал бы — проявил бы куда больше уважения), Али, сын Ахме…
Наталия услышала, как лязгнул снаружи засов. Слезы сами заструились из глаз…
Тут уж Гошка совсем возгордился: самого князь-воеводы конь! И заботился о нем хорошо: чистил-расчесывал, вкусности всякие таскал, слова говорил ласковые, коим дедко Рёрех научил… Подружились.
Часть гриди помчалась вниз, следом за беглецами, но тем сварожьим детям, которые пустились наутек, повезло больше прочих, потому что навстречу всадникам вышли другие вой. Тоже — княжьи. Кмети княжьег…
— Не торопись. Сигурд тебе верен. И Олав против тебя не пойдет, хотя Мешко его принял ласково, дочь в жены отдать хочет. Но ведомо мне: Трюггвисон сразу ему сказал: с русами браниться не буду. Я с Вл…
— У тебя не возьмет, — качнул головой князь-воевода. Свистнул, сзывая сотников, и начал распоряжаться: — Лузгай, тебе — не дать побить полоняников, потому ты — первый. Спугнешь овец, чтоб оказались м…
— Тогда отдай ее мне наложницей! — быстро сказал Семирад. — Вено какое скажешь, такое и дам!
Четверый лехит оказался самым сообразительным. Увидев, чем оборачивается конфликт с русами, слетел с коня и кинулся в чащу.
— Тебе бы саги сочинять, нурман, — произнес Славка.
Грозный вид киевского сотника мальчишку, похоже, не испугал. Впрочем, если малец не напустил в штаны, когда на него набросились псы размером с теленка, и так ясно, что не трус.
— Ты меня в деле не видал, чужак! А девка эта — не овечка, а проклятая ведьма! Осудим и сожжем!
— Мыться не будем, — сказал Артём. — Будем умирать.
Лучинка тихонько ахнула и прижала ладошки ко рту. Она мало что понимала в этом бою. Мелькало оружие, вертелись кони… А потом случилось то, чего не могло быть. Булгарин срубил ее Славку! В глазах пому…
И богом твоим главным станет Перун Молниерукий, а батькой — сам великий князь Владимир Святославович.
С другой же стороны, языческий брак полоцкой княжны и убийцы ее родичей (обычное дело в окружающем Славку мире), с позиции христианской, не значил ровным счетом ничего. Так же, впрочем, как и присяга…
Однако ж легла червенская земля не под варягов. И даже не под Киев.
И молодой, неопытный, не обученный хитрой политике Кохчуб — поверил. А почему бы не поверить? Ведун же говорит…
Но присматривать за погрузкой Славке пришлось лично. И удовольствия это ему не доставило.
Коли так, то задача существенно упрощается.
Батя улыбнулся, но как-то так… нехорошо. Гошка у него такую улыбку прошлой осенью видел, когда на них секач старый наскочил. Батя его на рогатину принял и вот так вот улыбался, пока дядька Гошкин, ма…
— Вот! — одобрил Гошку брат. — А Харальд-конунг, он, как вы догадываетесь, курицы не глупее. Вот и пригрел Хакона-ярла.
— Хриси, гридень из русов киевских, — представил Славка своего спутника.
Однако те из русов, кто ходил сюда в последние годы, отзывались о булгарах почтительно. После учиненною Святославом разгрома эмир булгарский давно уже оправился. Черные булгары — народ умелый, работя…
Старый варяг внял. Шепнул коню ласково в ухо — и тот успокоился.
Перед тем как атаковать, Скегги спрятал руки за спину. Пусть рус угадает, с какой руки будет нанесен удар.
Козлобородый покосился на хаджи… И вступить в перепалку не рискнул.
— Не будем, не будем! — вмешался Богуслав. — Мы — гридни киевского князя. Провожали посла лехитского князя, теперь домой возвращаемся.
Стражник помнил. Но еще он знал, что Святослава убили печенеги, а новый князь киевский слаб. Даже хузар обложить данью не может. Это в Булгаре все знают.
Кривского купца, свидетельствовавшего за Богуслава, звали Завратой. О том, что постоял за Правду, Заврата не жалел ничуть. И богам угодил, и боярин Серегей, о коем купец и прежде знал только хорошее,…
— Я так не думаю. — Славка махнул саблей. Усатый Кошта качнулся назад, но парировать не стал. И правильно. Выпад был нацелен не на него. Кончик сабли подхватил с лехитского блюда кус жареного мяса. С…
— Ты, ты, — Сергей снова навис над монахом. — Давай, дружок, говори, кто ты есть на самом деле. Что-то не верится мне, что у императора ныне такая нежная любовь с Речью Посполитой, что его человек во…
Батю надо слушать. Кто родичей не слушает, того боги накажут. Но посмотреть-то можно.
В Червне Богуслав и его люди задержались на полный день. Первым делом наведались выразить почтение воеводе. Грамотка открыла им ворота кремля. Воевода, правда, их не принял, тем не менее во дворе кре…
— Это хорошо, что ты не стал лгать, — похвалил Сергей. — Значит, ты и впрямь человек богобоязненный. Но уясни: ты всё еще в полушаге от участи твоих людей, незавидной участи, уж можешь мне поверить!
Вдали показался одинокий всадник… И тут же развернулся и поскакал прочь.
Его колчан опустел. Антиф схватился за саблю. Но тут ему на помощь подоспели сразу двое: Улад с мечом и Гошка с пуком стрел.
— Обойдусь, — буркнул князь, разворачивая первый свиток. — Разберусь как-нибудь.
— Не надо крови, — произнес он, со стуком опустив кружку на стол. — Мой человек пошутил. Он не сомневается в вашей храбрости.
— Тогда вставай и иди сюда! — сердито потребовал второй караульщик. — Я не холоп — квас тебе подносить.
Гора настороженно ждала. Ворота во дворы плотно затворялись и укреплялись железными засовами. Сверху со стен, на сбившуюся толпу сурово глядели вооруженные луками люди. Сварожьи дети поглядывали на н…
Теперь Блуд имел полное право заняться личным. Владимир прав: боярин заслужил награду. Только на такую награду, которую желал получить Блуд, великий князь никогда не расщедрится. До этого товара Влад…
— Ты заметил, что он не один? — осведомился монах.
Ни разу не проиграл, хотя среди Гошкиных противников попадались и дети варягов, и потомки нурманов. Однако ни у кого из них не было такого пестуна, как Рёрех. И таких учителей, как Артём и Богуслав, …
— Что ты, княже, как можно! — Длинные светлые усы воеводы приподнялись в усмешке. — Твое послание, равно как и второе, по-прежнему следуют в Константинополь. Это всего лишь копии. Мой человек плохо п…
Древние китайцы желали своим врагам «жить в эпоху перемен». Но нам, живущим именно в такое время, время создания и крушения империй, время стремительных и необратимых изменений, нам это привычно. Одн…
Плыли мимо мещеры и муромы, мимо земель союзных (пока жив страх перед Киевом) мордвы и черемисов. Теперь шли сторожко, выставляя по ночам дозоры, в постоянной готовности столкнуть суда в реку и уйти …
— Как — куда? — удивился Вальгар. — Туда! — Варяг показал плетью туда, где над вставшим у реки городком поднимался черный хвост дыма — на сторожевой башне жгли сполошный огонь.
Рус уже улегся. Развалился на шерстяном корзне. Лучинка увидела с краю тусклый блеск: рядом с русом лежал обнаженный клинок.
И прежде, чем кто-то успел запротестовать, махнул на землю с двухсаженной высоты, уже в прыжке выхватывая саблю.
— Вот потому у вас лехиты и заправляют, — презрительно бросил Хриси. — Таких, как вы, только и стричь.
— У меня уже все поставлено, — со спокойной гордостью сообщил Горомут. — Камни подняты, смола разогрета, люди — на местах, стрелы запасены. Сорок восемь нас. Половина — бывалых.
И тут же они поравнялись с копченым, князь распрямился, махнул саблей, Чиркнул самым кончиком по прикрытому железной бармицей затылку…
— Разве это колдовство? — усмехнулся Богуслав. — Вот если бы молния Перуна ударила тебя в макушку, вот это было бы колдовство. А это так, игры для детских. Но я гляжу, тебе, сакс, везде колдовство ме…
— Ты попробуй сначала, — усмехнулся Халил. — Здесь сласти отменные. А сабельку оставь! — велел он, заметив, что Гошка двинулся к висящему на стене оружию. — Оборониться тебе и кинжала хватит, а так е…
Получить глиняным горшком по спине-удовольствие небольшое. А уж плеткой по голове от разгневанного хозяина горшков (гончар решил, что перед ним виновник безобразия) — и вовсе обидно. Обиженный вмиг з…
Тот Славку не услышал. Тихие звуки скрадывала плещущая о борт вода, а громких не было.
— Он говорит: всегда рад встретиться с русом, потому что ему очень нравятся его деньги, — перетолмачил Хватко ответ стражника.
— Да! — Надменная улыбка искривила губы княжича Болеслава. — Я верну Речи Посполитой Червенские земли! Бог тому Свидетель!
Он, родимый. Тот самый козлобородый обидчик.
Рынок булгарский Гошку восхитил. Он пробовал диковинные фрукты (за попробовать денег не спрашивали и не гнали, угадав в Гошке не побирушку, а денежного купца), так что Гошка набрал полную глиняную та…
— А твои вой? Что, мало их? — спросил Лунд.
Был он дружен с еще одним Харальдом, по прозвищу Золотой. Этот Харальд Золотой был родичем конунга данов, причем не из последних и людью датской очень уважаем. И решил Хакон рассорить Харальда Золото…
— Два дня нам надо продержаться, — сказал он сотникам. — Может быть — три… А там и помощь приспеет.
— Ему сказали: монах к злодейству не причастен.
— Не поверил? — Путята изумился. — Что ж ты тогда Устаха не казнил?
— Так что — и выкуп с эмира не брать? — прищурился Владимир.
Лучинка не понимала, о чем говорит боярыня, но от голоса ее всё внутри сжалось в комок.
— Чтоб волыняне в твою дружину ратников привели.
— Княгиня! — сердито поправил Славка. — Хорошо, что напомнил. Снедать потом будем. Кулиба, чую, ты — конный?
Славка угадывать не стал. Махнул ножом, целя в глаза. Клинок не доставал, но нурман все равно чуть подал голову назад, запрокинул на вершок… Этого оказалось достаточно. Славка ударил ногой снизу, мет…
— Сейчас, — сказал Рёрех. — Бежишь, куда хочешь. Быстро бежишь. И считаешь до ста. Умеешь — до ста?
Гошка удивился. Он уже успел кое-чему научиться у матушки и знал, что с огневицей не деньги надо выпрашивать, а поскорее ногу оттяпать, пока дальше не перекинулось.
Мелькнула рука в густо забрызганной кровью кольчужной сетке. Сабли Гошка даже не разглядел — так быстро мелькнула. Но она была. Печенег с яростным воплем уронил коня вниз… Гошка увидел изумление на е…
В отличие от невестки, Сергей видел и понимал каждое движение поединщиков. И после первого же обмена ударов понял, что булгарин сильнее. Не физической силой, а воинской. Быстрее, гибче, привычнее к к…
— Сядь! — сурово бросил князь. — Сядь и рассказывай!
— Обратно вы будете возвращаться по дороге на Киев, — сказал Сергей. — Но от Искоростеня свернешь — навестишь брата. Скажешь: в будущем году будем воевать с лехитами. Пусть готовится. Предупредит ког…
Славка не знал, что и делать. По всему, дело его было провалено. Привезти Рогнеду в Киев ему не удастся. Но, может, оно и к лучшему. Неизвестно еще, как встретит Рогнеду законный супруг. Батя говорил…
Гошке бы обрадоваться новым родичам, но сил не было. Сидел верхом на бревне и радовался другому: что о нем забыли.
А мы ему поможем, заявил ярл Хакон. Харальд Серая Шкура — твой названый сын. Вот и посули ему подарок: пригласи в гости и пообещай отдать в плен земли, которыми владел его род в Дании.
— Сравнил тоже! Сигурд Эйрикссон — благородной крови. Потомственный ярл. Пусть он лишился своей вотчины, но он — правитель, а не грабитель. А Торкель — «морской ярл». То есть просто разбойник.
Сергей развернул Халифа и двинулся в сторону лагеря русов. Надо попрощаться с сыном. Поговорить по душам… Когда еще они вновь свидятся. В этом мире дороги долгие…
Могли. Даже матерые нурманы не бросятся в заведомо бессмысленную битву. Если они не ульфхеднары или берсерки. Но среди хирдманнов Хривлы «оборотней» вроде не было.
Гошка собрался подойти — познакомиться, но тут его внимание привлекли кони.
— Их, — с достоинством кивнул Семирад. Разбирается боярыня. А коли так, то знает и истинную цену подарка. — Могу ль я водицы испить? Что-то в горле пересохло…
Едва Харальд Золотой разделался с Серой Шкурой, как на него внезапно напал Хакон-ярл со своими людьми. И разбил войско племянника конунга данов. Войско разбил, а самого Харальда Золотого предал унизи…
Что на это мог сказать Серегей? На память пришли слова из Писания.
Питье гостю подносить полагалось с поклоном и поцелуем. Если рады ему в доме.
Была у них битва жаркая, но сила была на стороне данов, и Золотой Харальд убил Харальда Серую Шкуру.
— Еще бы. Первая серьезная схватка со степняками — и такой конфуз.
— Самым лучшим! — горячо воскликнул Гошка. — Ярилой светозарным… — тут вспомнил и быстро поправился: — То есть — Иисусом Спасителем клянусь! — И снова вспомнил: не верует великий князь в Иисуса Христ…
— Богуслав? Сам? А кто тогда воев наших возглавил?
— Хватко, — сказал он. — Я хочу знать, можно ли сыскать на него управу? По здешнему закону.
— Тогда я убью себя! — пообещала Наталия не очень уверенно.
— Угу, — таким же вялым голосом поддержал разговор Славка.
Когда стало ясно, что сотник в порядке, его позвал Владимир и сообщил, что назначает его старшим над гридью, выделенной для сопровождения каравана с товарами: той частью добычи, которую нет выгоды ве…
Хмурился Владимир, сжимал кулаки… Выходило так, что Ярополк был лучшим князем, чем он. Не иначе, боги от Владимира отвернулись… Может, зря он не позволил принести жертву, какую требовал сварг? Захоте…
Варяг рассеянно кивнул. Расследование закончилось. Начиналась месть.
Славка двигался осторожнее и аккуратнее. Нападать не спешил.
Перенес свою неуемную страсть на более покладистых.
А тут еще скандинавы. Этим Сварог и вовсе без надобности. У них свой старший бог — коварный и злопамятный Один, не пожалевший глаза за право ведать прошлое и будущее и глядеть невозбранно во все три …
— Слышь, Славка, а князь тебя наградит? — дернул брата за кольчужный рукав Гошка.
Теперь уже Гошку ловили всем базаром. То есть большая часть народу не знала, ни кого ловят, ни — за что. Но охотно включилась в погоню. Гошка чувствовал себя лисом, угодившим в псарню…
— А вот не радуюсь, — буркнул Славка. — Не по-христиански это. Иисус милосерден. Даже в Царьграде это понимают.
— Какие люди? — удивился Хакон-ярл. — Даны? Что данам какой-то нурман? Вот Харальд Золотой — это другое дело. Этот — свой. Куда лучше убить нурманского конунга, чем племянника-дана. А Золотой Харальд…
— Купец с нами шел с малым отрядом. Хривлой звали. Точно, Хривлой. Из данов он. Ты его тоже знал?
— Славка здесь засада! В лесу вятичей — сотни. Сам видел!
Обгоняя возы и смердов, поспешно уступающих дорогу гридням, Славка и Антиф бодрой рысью подъехали к городу.
— Ха! — воскликнул бывший полоцкий гридень, когда-то сваливший Славку молодецким ударом кулака. — Ну, Станята, ты и знатную добычу взял! Это же Богуслав, боярина киевского Серегея младший сынок! Ну, …
Опоздали. На дороге остались лишь разбитые возы и шесть покойников.
— Знаю тебя! — завопил хан. — Ты был средь тех, кто погубил бесстрашного воина, моего отца Кайдумата! Вы, русы, заманили его в ловушку и убили. Я рад, что нам попался именно ты, волк! Сдавайся или ум…
— То не я, — жарко прошептал жрец. — То Сварогова воля. Кто ослушается, тому — кара страшная, неминучая. И вам…
Суетился и горланил местный люд. На кострах жарили лепешки и пахучую баранину. Толстяк с наверченной на голову белой простыней сидел на маленьком стульчике, а перед ним прямо на земле лежали медные и…
— Да разве ж это — повздорил? Так, поучил немного. Невоспитанные люди. Обычаев наших не ведают, закон не чтят. Не могу же я, княжий дружинник, мимо пройти да отвернуться. Рассказать, как дело было?
А боярин важничал. Нос кверху задрал, раздулся от жира и гордости.
— Бог хранил. — Антиф, сидевший по правую руку Славки, перекрестился.
— Сегодня, — шепнула ему на прощание Рогнеда. — Приходи, любовь моя…
— Войско у булгар крепкое, но ковачи здешние больше на продажу делают, чем для себя, — пояснил Богуслав. — Да и для себя можно ведь не только зброю ковать. Людям много надо. Лемехи, сошники, серпы…
— Я тебе и по ту сторону Буга понадоблюсь. Есть человек, который справится не хуже.
— Я и до тысячи умею, — гордо ответил Гошка. — И не только считать, но еще отнимать и складывать. Меня Артак научил.
Ох и трудно было Блуду выдавить эту улыбку. Всей разом собранной воли едва хватило.
— Дажьбог-это для смердов, — махнул рукой Рёрех. — Нам Дажьбог не требуется. Мы, варяги, сами берем.
— Меч мне оставь, — потребовала она. — Мало ли… волки…
О несметных богатствах боярина в Киеве ходили легенды.
Лехит, державший веревку, махнул плетью. Девка увернулась, но замолкла.
Главный сварг уверенно привел толпу к тяжелым дубовым воротам, увенчанным литым византийским крестом.
— Христианина? — Добрыня усмехнулся в бороду. — Разве к ногам Христа был прикован твой пьяница-сварг? Подумай хорошенько, Путята?
«Лекаря к нему приставлю, а сам… Не откажет ведь?»
— Его лесной бык помял, — сказал лехит. — Но он мог бы и выжить, кабы ведьма эта настоем своим его не сгубила.
К полудню следующего дня отряд Богуслава покинул Червень. Они узнали все, что требовалось. Всё вплоть до интимных вкусов воеводы. Будь у Славки под рукой сотни две гридней, он взял бы Червень играючи…
Темна южная ночь. Тьма лежит и над Горой, и над Подолом. И над новоставленным капищем старых богов, и над древними замшелыми идолами, спрятавшимися под сенью резных дубовых листьев.
Пинский князь дал Славке пару собственных дружинников — проводить до Берестья. Этот городок на берегу Буга пусть и невелик, но значим. Здесь начинается длинный волок, связавший Буг с Припятью, а след…
И вновь, как пятнадцать лет назад при Стославе, киевская дружина шла по Оке сквозь вятские дремучие леса. Резали речную воду узкие хищные лодьи со звериными ликами, скользили высокобортные крепкие ре…
Козлобородый уставился на танцовщицу тяжелым недобрым взглядом… Та скромно потупилась. Десятник глубоко вздохнул… Глупо сердиться на девку. Она ляжет с любым, кто даст денег. Кстати, о деньгах… Быстр…
— Об этом не слыхал, — ответил Сергей. — Но что Мешко выдаст дочь за язычника, я бы тоже не поверил. Если бы этого язычника не звали Олавом Трюггвисоном. Он молодец, наш (с нажимом) Олав! Храбр и уда…
Лились рекой ставленные загодя пиво и мёды, плясали голышом в снегу, скакали ряженые, скалились окровавленными ртами черные идолы, протяжно пели волохи и тихо творили Чудо Евхаристии смиренные служит…
Батя три раза квакнул лягухой. Громко и очень похоже. От тех лягух, что орали у реки, — не отличить. Но вой отличили. Разом зашуршало, удаляясь, множество ног.
— Я служу князю Мешко, но я не лехит. Я — сакс! — гордо заявил собеседник Богуслава.
— У меня под рукой пять сотен мечей, — напрямик заявил Устах. — Все — из гриди твоего батюшки. И вдвое больше стрелков-охотников. А ежели понадобится — еще столько же подниму.
Встали затемно. Поели. В погоню пустились, едва рассвело.
За Богуславом стоял отец его, боярин Серегей. Были они очень похожи, разве что у Серегея усы втрое длиннее и с проседью. Подумалось Владимиру: хорошо это, когда за тобой такой вот отец стоит. А всё ж…
— Не получится, — ответил Славка. — Я же сотник княжий. Куда он, туда и я.
— Они на стену полезут, — пояснил батя. — Один на другого встанет, а на него — третий. Так и дотянутся. Это тише, чем петля или крюк. А без броней-легче. Пойдем-ка и мы, Илюха.
— Поставил, — буркнул Горомут, нахлобучивая шлем. — Только теперь это не мой городок, а Свенельдов. И я, воевода, не вольный человек ныне, а рядный холоп князя Свенельда, а теперь, стало быть, твой, …
Богуслав бежал одним из первых. Он видел летящие над головой стрелы хузар и ответные стрелы лехитов. Уворачиваться было — никак: в левой руке — жердь лестницы. Зато в правой — сабля, так что пару стр…
Хриси, уже стянувший с головы шлем с войлочной подбивкой, с явным неудовольствием нахлобучил его обратно, затянул ремешок.
Ох, не в добрый час решил Блуд с ромейским посланником сговориться! Знал ведь: проклятый ромей своего не упустит. Викинги еще на корабли не сели, а он уже пишет, что заплатил за них собственные денеж…
— Эй, кто там? Отрок! Вина сюда доброго! Выпьем с тобой, боярин-воевода, за то, чтоб и по ту сторону Буга все так же гладко получилось.
Из возка выскользнула тоненькая гибкая женщина — мать Али. Лицо ее было прикрыто, но легкие одежды не прятали ни смуглого живота, ни стройных быстрых ножек.
— То есть ты хочешь со мной драться? — уточнил Славка.
— Это Торкелю не повезло, — не согласился Артём. — Я говорил с ярдом Сигурдом. Тот сказал, что Владимир уже выделил ему удел на сиверской земле. Посадил бы ярла вместе с лучшими хирдманнами на землю …
— Не-е… — мотнул головой Кишка. — Скоморох местный. Это их возок. Они на рынке чудеса всякие показывают. Будет досуг, сходим поглядим. Занятно.
На сей раз встреча боярина Блуда и тайного посланца византийского императора произошла прямо в доме боярина. Вернее, в его тереме, укрытом за стенами небольшой крепостицы Загорское, подаренной Блуду …
— Дело доброе, — проскрипел страшный дед. Хотя нет, не такой уж страшный, как показалось Гошке вначале. — Как зовут тебя, малой?
Ворота приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить всадника.
Надо решать быстро. На них уже обратили внимание. Двое нурманов из собственного хирда Лунда. Судя по рожам, им было очень даже интересно, о чем может говорить публично обиженный Славкой Скегги со сво…
— Серебро — это уважительно, — согласился Сергей. — Однако на Западе, да и на Востоке принято к дарам еще и письма подтверждающие прикладывать. С печатями. А то ведь любой купчина может себя послом о…
Путь верхами короток. Вскоре они все уже сидели за накрытым столом.
Напутствие отца было строгим и ясным: вас не трогают и вы не трогайте.
А Кишка перестал орать, утер пот и полез за пазуху. Еще один мешочек перекочевал в сумку пузатого. Тот снова рявкнул-и стражники потеряли к русам интерес, занявшись телегами купца из племени торков.
А сказать-то было нечего. Первый поход в качестве великого князя киевского — и такая оплошка.
Копье булгарина метнулось было следом, но куда там. Разбег коня уже унес его на корпус вперед… Тут бы его арканом и накрыть! Но аркан — это не для честного поединка. Впрочем, Славка обошелся без арка…
Где-то неподалеку пронзительно заверещал суслик. Затем еще и еще. Привычный звук в степи, но Гошка сразу напрягся. Это знак. Рука князя тут же легла ему на спину, потрепала ласково… Будто жеребца. Го…
— А как иначе? — поднял бровь Артём. — Нас в этом городке сотни две, не более. А побили мы вас уже вдвое против этого числа. И всех побьем, потому что никогда вам, печенегам, нас, русов, не побить.
Заинтересовала Гошку забавная игра: сухонький смуглый булгарин вертел на доске три маленьких медных плошки. Под одной из них пряталась монетка. Угадал — монетка твоя. Не угадал — клади свою монетку, …
Оправившись от несчастий, приодевшись и принарядившись, Лучинка превратилась в настоящую красавицу. Такую показать великому князю — всё равно что голодному волку кусок мяса к пасти поднести.
Девка, улучив миг, вывернулась из рук сластолюбивого и кинулась прочь.
— Хочешь, значит, будешь. Но сейчас нам не туда. Сначала — домой.
Обеспокоенный боярин сбежал с крыльца и поклонился князю ниже обычного — земным поклоном.
Сластолюбивый дернулся было, но, повинуясь знаку усатого, остался на месте.
Старшие сварги почивают отдельно, за кожаным пологом. Кто — сам, кто — с девкой. Все как на подбор кряжистые, бородатые, суровые даже во сне.
— Никак тот самый смерд, что тебя пред здешним князем хулил, а?
Недооценить противника — серьезная ошибка. Будь на Славке верховой сапог — тут бы поединку и конец. Но босой ногой бить по шлему он побоялся и нанес удар в плечо.
Славка потянулся было к сабле (вдруг — тати?), но сразу уронил руку. Опасности не было. Внутри было чадно и светло. Горели факелы и огонь в большом очаге. Вкусный запах жареного мяса и свежего хлеба …
Но не всех. Около сотни ободранных догола трупов было брошено на берегу. Венчал этот живописный натюрморт саженный кол, на котором красовалась отрубленная голова. Признать ее было затруднительно, пот…
— Повод держи! — крикнул князь-воевода, выпрастывая ноги из стремян. — Ах-ха!
— Уверен, что цвет его крови мне тоже понравится, — буркнул Богуслав.
— Ты умрешь! — Скегги уже взял себя в руки, лишь глаза горели от ненависти. — Хольмганг. На ножах. На бревне.
«А вот собачьего дерьма вам в глотку!» — злобно подумал Гошка. Да будь здесь хоть тысяча этих лесовиков, большая сотня брата Богуслава покажет им, чем киевский гридень от лапотника отличается.
По ту сторону городских ворот собралась немалая толпа.
Совет посмотрел. Удивился. Ноги как ноги. К чему вопрос?
— Он же дохлый совсем, — возразил облеванный. — Нести придется.
Мысль пришла мгновенно. И, как показалось Славке, мысль удачная.
Гошка легко уклонился, нырнул под руку, благо маленький, напрыгнул сзади и толчком сдвинул шапку-башку здоровяку на глаза. Тот взревел, замахал топором без толку, а Гошка тем временем выдернул у него…
Ехали на двух возах, не торопясь. Сынок Свардигов тоже не стал коня утомлять: привязал к возу да и задремал на соломе. Заврата подумал с одобрением: молодец. Главную воинскую заповедь знает туго: кол…
— Только один совет! — крикнул вслед выезжающему князю Добрыня. — Бейся пешим!
— Пасть закрой! — рявкнул на него обладатель золотой цепи.
— Ах ты темный лесовик! — закричал в ответ Богуслав. — Во многих землях, где люди поумнее тебя да побогаче, так делают. И у франков, и у германцев…
Затем всё вокруг пришло в движение. Звуков сразу стало много. Все они были знакомые, потому Гошка легко их узнавал. Подальше седлали коней, поближе — готовились к бою. Поскрипывали ремни, с легким ше…
Может, вчера он был бы — за штурм. Но сегодня его единственное желание — чтобы жил Богуслав. А если подумать просто, без удали, по-купечески, то нет, не стоит брать Булгар. Потому что взять-то можно,…
Лучинка молчала. Глаза — в пол. Только щеки заалели.
— Тут, — тоже шепотом откликнулся Гошка. — Бегите отсюда, брат… Это западня на вас.
Огонь они разводили, не скрываясь, чтоб всякий видел: не тати, не злодеи — честные люди. Нападения опасались не больше, чем в лесных деревеньках. Возможность повстречать на берегу Буга ватажку разбой…
— Нравлюсь тебе? — склонившись, шепнул в ушко красавец-рус. — Хочешь меня?
— Знаю, что хочешь, — негромко произнесла боярыня. — Но есть тому препятствие…
Лучинка поклонилась и боярину. И ему улыбнулась. На нежном личике читалось: что теперь? Стол вроде накрыт. Может, вина принести из погреба? Или — дело какое?
Однако со стратегией у печенегов было плоховато, а вот жадность всегда была на высоте. Возомнив, что городок уже захвачен, печенеги галопом понеслись к общинному дому — грабить.
Скегги слетел с бревна, как горшок с полки. Но, в отличие от горшка, не разбился, а приземлился мягко и тут же (нож — в зубы) стремглав бросился к дальнему концу бревна. И вскочил на него раньше, чем…
— Старый да умный, — сказал дедко Рёрех, знакомя Гошку с конем. — Тебя, малой, постарше да и поумней. Ты его слушай.
Ионах тем временем неторопливо извлек из налуча лук, накинул тетиву, проверил, как гнутся «рога», вытянул из колчана пучок стрел…
Дядя великого князя, а по совместительству — новгородский наместник, одобрительно кивал. Что же задумала эта парочка?
А дочка, та самая девка, которую мацал лехит, к Славке и так пришла. Кто бы сомневался?
Гошка от неожиданности голову в плечи втянул: он и не ведал, что человек может так кричать.
Гошка немедленно возгордился. Выходит, он стоит дороже отменной морской лодьи.
— Уверен, что правильно поступаешь, воевода? — спросил Лузгай.
— Путята — не варяг! — бросил Артём. — А убили варягов!
Гошка похвале удивился. Чё тут угадывать. От воя в броне совсем другой звук.
Внезапно Славка догадался: она так же тревожится, как и он. Не уверена в своей красоте, не знает, как отнесется к ней Славка теперь…
— Две большие сотни. А надо — и больше было бы. Хоть с луками, хоть с самострелами. Только и этих хватило.
— Я поклянусь, — перебил Славка. — Но не Перуном, а Господом Иисусом Христом. Клянусь, что не задумал худого и вернусь сюда с княгиней Рогнедой! — Славка вытянул из-за пазухи крест и поцеловал его. —…
Оказалось, на страже нынче преданные Сварогу гридни смольнянского воеводы Путяты. А может, жрецы нарочно подгадали именно к этой страже…
Когда Гошка проснулся, уже почти стемнело. Он был один в пустой избе с махонькими окнами. Голова болела, но не сильно. Только там, где шишка. Очень хотелось пить. Гошка обрадовался, когда нашел кувши…
Постепенно разговоры умолкли: гридь слушала своего сотника.
Но шума не было. Гошки — тоже. Дозорную пару сменили другие. Зашла луна…
В засаде Гошка мог просидеть долго. Но подумал — нечестно. Это ему легко по камням-корням прыгать да по склонам взбираться. А деду с его деревяшкой — каково?
Вот так. Легли спать жители Перемышля данниками князя Мешко, а проснулись уже холопами князя Владимира.
Много лет назад Святослав вырезал мужей этой орды, считай, вчистую. Теперь, выходит, подросли новые разбойники. Молодые, наглые, небитые. Это хорошо, что небитые. За одного битого, говорят, трех неби…
Вот это он сделал зря. Хватать за узду боевого коня все равно что у волкодава мясо из пасти выдирать. Ворон вскинулся, выбросил копыто — и нурман покатился по земле. Остальные стражи вмиг ощетинились…
— Читай, читай, — прорычал Владимир. — И ищи, чем оправдаться, потому что железо для твоей кожи уже калят… Уж мои-то нурманы сумеют тебя разговорить!
— Отдай нам сына своего, варяг! — громко, так чтобы услышали все, закричал он. — Отдай своего сына богу — и мы более никого не тронем!
— Я не против, — с усмешкой произнес Хриси. — Там, где ты ее сейчас ищешь, я ее ни разу не находил. Но готов помочь тебе в поисках. — И вновь подмигнул девке.
Лучинка, как и прошлую ночь, спала под боком у Богуслава. Но, как и в прошлую ночь, ничего меж ними не было, хотя Лучинка знала (женским чутьем), что рус ее хочет. Только знака от нее ждет. Лучинке ж…
Гошка от неожиданности даже подался назад. Меч в руке Артёма вдруг будто ожил, закрутился, размазался веером, со свистом вспоров воздух в каком-нибудь вершке от Гошкиного носа.
Тут Рёрех начал ругаться. Долго ругался. Лаял Гошку всякими обидными словами, да так метко, что Гошка едва не заплакал.
— А я и не говорю, что он — с нами! — Кохчуб заметно напрягся. — Вместо него — цапонский младший хан Хур, сын большого хана Илдэя. С ним — две сотни цапон.
— Княже! — воскликнул Путята. — Не делай этого! Если с тобой что-то…
За Славкой и Рогнедой, чуть поодаль, следовали верный Антиф на пару с княгининой челядинкой Мывкой, которая несла в платке маленького Изяслава. Антифу Славка открылся еще в Полоцке. Друг не выдаст. М…
— Я хотел бы, — продолжал Богуслав, — чтоб мы с вами стали друзьями. Хорошими друзьями… - повторил он с нажимом
— По весне, как земля подсохнет, Владимир в поход уйдет, — сказала Рогнеда, сладко потянувшись. — Он уйдет, а ты — оставайся.
Телеги грохотали по камням. Иногда приходилось останавливаться, чтоб разойтись со встречными. Разок пришлось даже уступить дорогу: звеня копытами, навстречу проскакал отряд воинов в развевающихся оде…
— Это всего лишь подарок, — сказал Богуслав. — Жизнь моего брата много дороже двадцати номисм и пары коней.
— Разом пойдем! — пресек назревающую ссору Владимир. — И ополчение тоже пустим. Таран готов — пусть ломают ворота. На стенах от них все равно пользы не будет.
— Не делай этого, мой господин! — всполошился Хватко. — За убийство стражника здесь казнят жестокой смертью, а всё достояние забирают в казну!
Монах в огне очнулся, закричал, выскочил, горящий, ослепленный, заметался… От него с хохотом уворачивались..
— Не огорчайся, Рузила, — подал голос Бобрец. — В скором времени ты нам покажешь, как русов вязать. Четырнадцать русов за нами идут. Видать, непростого мы мальца взяли. Может, княжича? Эй, медвежонок…
— Это кто ж тебе брат, воевода? — мрачно спросил Путята. — Служка ромейского бога — твой брат?
— Что ж не вступился? — спросил Богуслав.
— Добро, — одобрил воевода, когда княгиня закончила. — Остался лишь один вопрос: как быть с тобой, Богуслав Серегеич? Поклянешься ли ты своим Христом, что подтвердишь все, что мы скажем?
— Скоро отпустит, — пообещал Богуслав. — Но пока тебе придется кушать одной рукой.
Князь-воевода коня придержал, Гошку вперед пропустил. Гошка перехватил его взгляд… Брезгливый такой… На золотарей воевода так же смотрел.
— Врут твои соглядатаи, — нахмурился Владимир. — Как же Мешко дочь за него отдаст, если Олав не Христу вашему кланяется, а Одноглазому. Или Олав уже и веру поменял?
— Я-я-а… Я-я-а… — Подбородок жреца трясся, как у припадочного.
— Так и есть, — кивнул Богуслав. — Каких богов хочешь кормить, тех и будешь. У нас — вольно. Я вот Христу кланяюсь, а он (кивок в сторону Хривлы) — Тору и Одину.
— Руки мне развяжи, — ледяным тоном произнес Славка. — Тогда, может, и обрадуюсь.
— Не-а, — не согласился Гошка, улыбаясь во весь рот. — Я тогда тоже воеводой буду! Как ты! Еще и лучше!
— Что ему надо? — спросил Богуслав Хватку, который должен был сопровождать караван до лодий.
— Не н-н-а-адо… — жалобно проблеял сварг.
— Глупости болтаешь! Я — князь! Сколько хочу жен иметь, столько и будет. А тебя, коли противиться будешь, могу и силой взять!
Спас Славку Ворон — прянул вперед, ударив грудью легкого араба. Направленное в лицо копье с визгом прошлось по шлему, а сабля, вместо того чтоб просечь кольчужный ворот сбоку от шеи, лишь скользнула …
Этого Гошка не понимал. У них на селе из железа только ножи, топоры да наконечники стрел. Всё прочее — из глины, кожи и дерева.
— Понял уже. — Второй воин выскочил наружу. Гошка услышал, как разбегаются в разные стороны гридни.
Когда обходительный боярин ушел, Сладислава вновь кликнула к себе Лучинку.
Артём отпустил рукоять, а меч остался торчать в бревне.
— Я - Артём, князь уличский, большой воевода киевский! — гаркнул он. — Знаешь меня, Хоревой?
А в каких-нибудь ста шагах от русов, неторопливо подминая под себя траву, катился край орды. Славка чуял, как гудит и дрожит земля, слышал, как с грохотом подпрыгивают на кочках огромные колеса возов…
Заврата прихлопнул севшего на щеку комара, прислушался к стуку копыт… Резво идут. Не иначе посыл в Киев. Кому еще спешить прочь от города в такое время?
Снаружи раздался конский топот. Негромкий, видать, копыта лошадиные войлоком обернули.
Блуд кинулся вперед, собрал руки ступенькой — помочь князю сойти с коня…
Батюшка поднял руку — и его ратники остановились. Но сам он продолжал двигаться вперед, и Гошка, который помнил, что ему велено «рядом», не отставал.
— Виру, если что, боярин за вас заплатит, — пообещал боярский холоп.
Двое мужчин натягивали канат меж вкопанными в землю столбами.
Устах некоторое время глядел на нее, хмурился. Потом, видно, догадался.
— Мой человек добыл, — спокойно ответил Сергей. — Посыл ромейский на моем кнорре отплыл. И немного переусердствовал в питии. А пока он отсыпался, мой человек в пояс ему заглянул — и добыл это. Надо ж…
— Какая еще десятина? — Богуслав спрыгнул с телеги, ткнул пальцем в стопку круглых зеленоватых стекол, проложенных для надежности тонким войлоком. — Это никто не провозил через Булгар! Их сделали зде…
И еще: теперь всякий купец, даже и киевский, пересекая Буг, должен был платить Владимиру мыто. Это было бы не совсем справедливо, особенно по отношению к роду боярина Серегея, если бы Владимир тут же…
Богуслав обрадовался. Теперь будет настоящий бой! Уж такой-то жертве Перун действительно обрадуется!
Его люди хоть и без особой охоты, но покинули избу. Антиф вопросительно глянул на Славку. Тот кивнул, и Антиф вышел. Однако сам Славка остался. Его удержала Рогнеда.
Блуд наблюдал за ромеем с большим интересом. Он отлично знал, чего хочет собеседник. Он хочет стать патрикием империи. Воплощение же этой мечты напрямую зависит от результатов его миссии здесь, в Кие…
Лехитов, однако, перебили не всех. Те, что сдались русам, остались живы. И семьи лехитские (у кого были семьи) тоже не были отданы разбушевавшейся черни. Сунувшиеся резать ополченцы наткнулись на стр…
Развеселые (у всех праздник!) холопы волоком утаскивали упившихся к шатрам и сбрасывали на грязные овечьи шкуры. Из этого угла изрядно попахивало нужником, но упившимся всё равно. Проспятся, умоются …
Артём знал, почему копченые Курэя не успели ободрать Святославову гридь. Всю ночь искали добычу, которую, как они думали, Святослав вез домой. Те громадные богатства, что добыли мечами и доблестью ру…
Два десятка оружных лехитов (включая уже знакомых Славке саксов) и с полсотни зевак толпились в корчме и во дворе. Внутри, на лестнице, с наложенными на тетивы стрелами стояли бронные киевляне: Антиф…
Посланник же сначала держался строго. Даже укорил Блуда за языческие настроения нового великого князя и убийства «братьев»-христиан. Дескать, во времена Ярополка ничего подобного и быть не могло.
Славка знал многое о мире. Намного больше, чем молодая княгиня, которая никогда не покидала полоцких земель. Рассказывал Славка интересно. Научился у отца, который считался отменным рассказчиком и сы…
Всем, включая ярла Сигурда, было ведомо, откуда взялся этот хвост и чей шлем он украшал прежде. И все знали, что племянник Сигурда, Олав Трюггвиссон, который ныне прибился к йомсвикингам и даже, слых…
В громадной трапезной ныне собралось не менее трех сотен пирующих. Воеводы и бояре, малые князья из податных и союзных, приехавшие почтить великого князя. Старшины иностранных подворий: вой ромей, сп…
Просто так спросила. Цена подаренного кубка много выше цены любого врачевателя.
Как раз в такое время, когда Гошка был уже на последнем издыхании, в отцов двор въехали Гошкины новые родичи: старшая сестра Дана и ее муж.
Машег молчал. Думал о своем. Обветренное, изрезанное морщинами лицо, светлые полоски выгоревших на солнце бровей, пронзительно-синие глаза — будто сапфиры, врезанные в заскорузлую седельную кожу…
— Щедро, но все-таки слишком мало. Будешь спать, где положат, богатенький рус.
Гошке надо было отойти по нужде. Но он терпел. Очень хотелось узнать, что будет дальше.
— Зато я знаю, — от жаркого дыхания в груди Лучинки родилась теплая истома, а в животе — сладкая пустота. Лучинкина кобыла покосилась на всадницу: не свалится ли? Что-то посадка ослабела…
Славка коротко, без замаха врезал Скегги в подбородок. Казалось бы, не очень сильно, но бить Славку учил отец, а отец был способен свалить с ног любого новгородца. Так что Славка не оплошал. Скегги г…
Он уже представлял, как позабавит фокусом киевских приятелей, но булгарин учить его не стал. Он почему-то очень испугался, схватил доску, плошки и дал деру.
Впереди показалась темная громада — город. Теперь Гошкины ноги ступали по утоптанной земле — вышли на дорогу.
Девка. Славка подумал: Лунд прислал. Симпатичная девка. Даже чем-то на Рогнеду похожа. Но — не Рогнеда.
Вот, пожалуй, и всё. Более подробная информация — в предыдущих книгах.
— Чары! — сообразил Гошка. — Надо им глаза отвести! Батюшка наш — ведун.
От этого руса тоже пахло зверем. Но это был другой зверь… Не то чтобы не хищный… Но — не совсем. Зубр — вот кого напоминает Лучинке этот запах. Огромный бородатый бык, которого не смеет тронуть даже …
— Смотря в чем, — уклонился от немедленного ответа Устах.
— Она ж ключница была! — подал голос Соколик.
— Тогда сами решим. — ответил Сергей. — Посольство то лехитское, но главный у них — немецкий монах. Что характерно, с полномочиями папского легата.
— Ну, во-первых, не все они лапотники. Есть и в сапогах. Во-вторых, леса здешние они знают и переправы через Буг — тоже. Да и родичей у них в червенских землях немало. Коли надо — поднимут их против …
— Я любопытен, — сказал Богуслав. — Вы, свободные люди, странствующие по десяткам земель, многое видите и многое знаете. Если время от времени вы будете делиться со мной, скромным сотником киевского …
— Копченый, — уронил Машег. — Орда Булчи.
Владимир не видел ее глаз и не мог услышать мыслей ромейки. К счастью для нее.
— Да некому больше! — в сердцах закричал Путята.
Артём спешился, оттянул тетиву далеко за ухо… Звонкий щелчок тетивы. Стрела ушла в небо, описала красивую дугу и упала в гущу печенегов. И тут же защелкали тетивы Артёмовых дружинников.
Собрали Гошка с дедом дорожные сумы, сели на коней и выехали со двора, провожаемые обиженным медвежьим ревом: не досталось косолапому от Гошки обычного гостинца. Некогда.
Воображение юного нурмана тут же нарисовало такие обольстительные картины, что Олав поспешно схватил полупустой кубок из зеленого ромейского стекла и сделал его совсем пустым. Затем Олав ухватил соча…
Старый воин медленно стянул с головы обшитую железом шапку. Перечеркнутая сабельным шрамом лысина стала обширнее, косицы и борода поседели. В остальном Горомут не изменился. Такой же кряжистый.
Обменялись новостями. Драй покинул Полоцк, женившись второй раз. То есть восемь лет назад. Служил волынскому князю. Теперь — никому.
— Кроме булгар дунайских есть еще и булгары волжские. Эти, правда, не словене, но булгарам дунайским богатством не уступят, в этом я тебе готов поклясться.
— Что бы ты ни болтал, нурман, кто тебе поверит? — спокойно произнес Славка.
— Главное — чтобы парень улизнул от стражи. Тогда мы скажем, что этот ваш шайтан принял облик моего брата, а сам он весь день не покидал нашего подворья. Как думаешь, получится?
— На! — Ему сунули кусок мяса, завернутый в лепеху. Гошка еле удержался, чтоб не запустить зубы… Но с набитым ртом говорить трудно.
— Погоди, княже! — не дал сказать «нет» Сергей. — Не веришь ему, а зря. Он князю своему был верен. И тебе так же послужит. Поверь ему — не раскаешься.
На стене сообразили, что испугались единственного стрелка, и тоже взялись за луки.
И почти уже долез, когда за спиной глухо щелкнуло, и в пяди от Гошкиной руки в землю воткнулась стрела. И тут же, мигнуть не успел, — другая. У другой руки. У самого мизинца.
Лунд щелкнул пальцами. Теремная девка поднесла ему чашу с пивом. Такую же подали и Славке. Дорогая чаша — из синего заморского стекла. А пиво — так себе.
— А раз ты такой умный, покажи-ка нам свою хузарскую ловкость! — подмигнув Гошке, предложил Рёрех.
Он понимал, где исток гнева. Мальчишка посмел возжелать законное Владимирово «имущество» — Рогнеду. Добро бы просто возжелал (таких небось при дворе княжьем изрядно), так еще и ручонки протянул.
— Было дело — разбойнички напали, — неторопливо произнесла дочь Роговолта Полоцкого. — Да нас с Изяславом сотник твой успел увести, а после воевода Устах со своими подоспел, так что и лодьи, и людише…
— Русов? — уронил крепкую челюсть Драев сынок. — Не серчай, Хриси! — повинился он. — Ты ж с виду — чистый нурман.
— Щедро, — недобро щурясь, процедил усатый чужеземец, глядя на вертящуюся монету.
— Скажи ему, что мы уже заплатили мыто, когда привезли сюда свой товар.
— А ты уверен, Устах, что, когда лехиты жгли червенских жрецов и родовых вождей, эти смерды вот так же не орали от радости? — процедил Богуслав. — Не потому ль эти — живы, а те — мертвы?
— Почему неумех? — обиделся Станята. — Бывалые вой. Только он их все равно повязал. Причем по-тихому. Хорошо у меня еще два дозора в леске сидели…
Да, трудно понять, что есть боги и чего они хотят.
Двое — один оказался чернявым, второй — светловолосым — разом взяли спящих девок за белые горлышки.
Самым громким из произведенных Славкой шумов был резкий и мощный удар кулаком, после которого засадник обмяк и уронил самострел. Самострел Славка успел подхватить вовремя.
Когда первые лучи солнца упали на припорошенную снегом землю, боярин, его сыновья и ближняя гридь из христиан оседлали коней и направились к Детинцу.
— Скажи тем, кто тебя послал, что я готов поспособствовать их интересам. Герцог Владимир Киевский выступит против герцога Мешко. Сразу же, как только у герцога Мешко на западе возникнут проблемы. Пон…
— Хватит ли бочонка? — угодливо осведомился хозяин. — Вона вас сколько! — Он махнул в сторону подворья, где расседлывали коней гридни киевские и любечские.
Наконец добрались до ворот. Почти добрались. Перед воротами-длиннющая череда возов. Всяких-разных: и на четырех колесах, и на двух, с высокими бортами, как у насадов, и с низенькими, как у сельских т…
— Погоди, сотник, — негромко сказал Антиф. — Я слышу: едут. Оружные.
— Поклянешься именем своего Христа в верности полочанина?
— Почему ты его отпустил? — Князь-воевода Артём мрачно уставился на воеводу Пежича.
— Так то жена, а то — девки, — Кишка ухмыльнулся, показав недостаток двух зубов.
— Когда из Киева уезжал, был живой, — заверил Славка. — Поживей тебя.
— Гордая, — похвалил князь. — И умная. Знаешь, что я своему слову хозяин. Не дрожи. Никто больше тебя не обидит. И сына твоего… Нашего. Никто… — сильнее сжал пальцы.-…Кроме меня.
Будь на Славке привычный «нурманский» шлем с наглазниками, удар приняло бы железо. Но козырек Славкиного шлема приходился на вершок выше бровей. Вот в этот вершок и пришлось лезвие меча.
Когда Богуслав подошел к нему после службы и представился, священник повел себя настороженно. Однако грамотка сандомирского настоятеля произвела нужное впечатление, и червенский священник пригласил Б…
— Все мы — сварожьи дети, — выдавил он, стараясь не смотреть на Пежича.
— Глупости говоришь. Отпущу. Брат мой за них попросил. А вы, лесовики, запомните: я — сотник княжий Богуслав. Я вам волю дал, если кто спросит.
— Не смеши меня, хан. Варяжко, прежде чем воеводой стать, у меня в сотниках ходил. Знаю его уж получше тебя. Сегодня он — враг. Завтра с князем помирится и снова воеводой станет. А Цапон еще в Киев п…
Пленника перетащили через зубцы, скинули на дощатый настил, разогнули, спутали руки-ноги.
Ехали неширокими улочками меж глиняных стен. Кишка, бывавший здесь не раз, легко находил дорогу. Богуслав приглядывался. Прикидывал, как вести бой, если удастся прорваться в город. Получалось — сложн…
Молодой варяг, приоткрывший было глаза на слово «перекусить», снова их закрыл.
Боялся Блуд. И справедливо боялся. Многие в Киеве охотно увидели бы голову Блуда отдельно от туловища. Рука князя надежно ограждала Блуда от явных ударов, но от тайного могла защитить только крепкая …
Своих великий князь судил прямо в Детинце. Сор из избы выносить — себя позорить.
Их больше двух сотен, — сказал Ахмед. — И у них собаки. Тебя поймают. И спросят, кто тебя прятал. И ты им расскажешь.
Одна из таких тайных служб вершилась в доме богатейшего киевского боярина, славного воеводы Серегея.
— Чего это мне годить? — сварливо отозвался кормчий.
— Тогда придет Владимир с ратью, — перебил Лунда Славка. — И сровняет Полоцк с землей.
Гошка разглядел и второго. Тот был еще крупнее первого, заросший по глаза бородой. Чистый лешак — только глазки из-под чуба сверкают… А на запястье того, кто назвал Гошку медвежонком, — окровавленная…
А кони хороши. То есть не все, конечно, но очень, очень многие. В лошадях Гошку учил разбираться не кто-нибудь, а сам Ионах бар Машег.
— Неси всё, — разрешил Славка. — Вино есть?
— Ионах! — кликнула Дана мужу. — Иди с братом познакомься!
— Эх, Путята, Путята! — Владимир засмеялся. — Думаешь, я такой дурень, что поверил в сказку про разбойников?
— Я не франк и не ромей, — сказал Богуслав. — Я рус. Мы умем уважать чужую веру.
Гошке всё было необычно и интересно. Чужие обычаи, новые места, славные истории, которые рассказывали по вечерам у костра.
Воевода Серегей возвратится в Киев вместе со своим князем. А вот его сын Богуслав поплывет дальше, к Хвалынскому морю, Шемахе. Воистину Бог был милостив к младшему сыну Сергея. Рана оказалась неопасн…
Друзья переглянулись. Никто ничего не сказал. Только глаза у обоих почему-то заблестели.
— Да ладно! — успокаивающе произнес Славка. — Было бы настоящее посольство — из людей нарочитых, тогда другое дело. А это так, мелочь. И главный над ними — монах. Тебе они — не ровня.
Примерно у полусотни гридней луки и плечи были достаточно сильны для подобного выстрела.
— Ну что застыла? — проворчал рус. — Устраивайся.
В этом главный Сварогов жрец града Киева не усомнился ни на мгновение.
— Здесь тебя взяли лехиты? — спросил Богуслав.
Гошка и не трепыхался. Стоял тихонько и ждал, пока струйка иссякнет.
Стражники завертели головами, выглядывая злодея. Мальчишка по плечо ростом, по их мнению, на эту роль не тянул…
— Не случилось, светлейшая княгиня. Скучно ехали, — Славка сверкнул улыбкой.
Богуслав усмехнулся. И перекрестился. Лучше бы он этого не делал.
Гошка хотел сказать, что он и кинжалом может кого хошь…
Посланник ответил не сразу. Он был опытным игроком и понимал, что противостоит ему не менее искушенный соперник. Ромей тоже не первый год знал Блуда. Он сам немало поучаствовал в том, чтобы поднять м…
— Не спеши, — сказал Машег. — Туда посмотри!
«Когда я вырасту, я избавлю ее от этого унижения!» — поклялся он.
Этот тоже был хорош. Бронный, с большущим щитом, даже конь прикрыт вальтрапом. Это он зря. В честном поединке коня могут ранить разве что случайно. А может, и не зря… Конная бронь прибавляет вес перв…
— Лехитов не приплетай, — проворчал Владимир. — Видел я тех лехитов. Свардиг их в коробах привез: без рук, без ног, без глаз…
— Повезло ему, — сказал лекарь, обтирая вымытые руки поданным рушником. — Мимо кровяных жил прошло железо. Да и рану прижгли вовремя — ржой не истек. Так что жить будет. А вот говорить внятно — не зн…
— Отчего ж не рад? Рад. Удивлен. Что ты — здесь, на моей земле. Тебе же, я слыхал, Ярополк свою землю выделил — городок ставить. Поставил?
О том, что с братом может случиться худое, Славка старался не думать. Бог не допустит…
— Зря! За наших, которых лехиты жгли, заступиться было некому! А дом твоего бога всё равно не спасти!
— Отец его тогда жизнь нашу спасал, а Славка одной лишь славы ищет.
По ним тут же начали работать боевые машины лехитов: несколько небольших баллист и полдюжины стрелометов.
Гошка дошел до второго столба, развернулся и отправился в обратный путь.
Голова Семирада, в высокой шапке, на добрую пядь выше головы Сладиславы, хотя та — на лестнице, а Семирад — на земле.
— Нет, — покачал головой Богуслав, хмурясь. Он не любил, когда людей мучают зря. — С девкой для постели так не обращаются.
— Перун Молниерукий! — воскликнул Вальгар Барсучонок, Артёмов сотник: — Да это же орда!
Собственно, все и так было ясно. Особенно после того, как кривицкие видаки слово свое сказали. Против их слова лехитам и сказать было нечего. Один из них, назвавшийся паном Яцеком, попытался было при…
— С послами-лехитами, которые к тебе приходили, дела вел. Денег им дал, не иначе как…
Переправиться через Буг под стрелами Владимир не захотел.
Хузары уйдут на юг, через земли буртасов и печенегов, сначала к степной опоре русов Саркелу, потом — к Сурожскому морю, туда, где осели остатки быших хозяев Великой Степи — белых хузар, прикрывая гра…
Семирад всё понял. И понял правильно. И что будет, если, скажем, силком девушку умыкнуть, — тоже понял. Тут уж простым веном не обойдешься, полюбовно не договоришься. Закон же таков: кто свободную же…
Как раз до дома, который этим вечером облюбовала Рогнеда.
Ничего себе! Эко вымахал! По левую руку от Сигурда — его племянник, сын нурманского конунга Олав Трюггвисон. Еще год назад он макушкой дяде до плеча не доставал, а ныне вытянулся на добрую пядь. Прав…
Впрочем, мало ли несловенских племен уже сейчас платят дань Киеву и, отдельно, его великому князю? А общая политика расширения и укрепления государства Сергею была по душе. Лишь бы в этой политике оп…
Али хотел сказать, что его семья и так не нищая, но поглядел на шелковые подушки, покрывающие пол мраморной беседки, на цветущие розы, на плавающих в фонтане рыбок — и решил, что богатство тоже бывае…
Медвежий рык был внезапен и для коня, и для всадника. Конь всхрапнул и шарахнулся, а Гошка… Стремена по-прежнему были коротки ему. Артём предлагал подрезать ремни, но Гошка гордо отказался. Что ж он …
— Что мне клятва, данная моим же пленником, — махнул рукой Артём. — Я тебя отпущу, а там сам решай. Хочешь — дерись со мной. Хочешь — стань моим другом. А хочешь — просто так домой уходи. Может, успе…
Сокол настигал. Вот меж ними уже десять саженей, пять…
— Вовремя! — крикнул. — Стрел мне пособирай!
— Серебра хочешь? — громко, так, чтобы его услышали многие, произнес Славка.
— Это хорошо, что не забыли. Может, подумают, прежде чем ссориться с людьми киевского князя. А на Коране поклянешься ты. Зря ты, что ли, принял ислам…
— Пойду, — не раздумывая, согласился Сергей.
Волынские проводники оказались весьма кстати: лесами, скрытно, провели шесть сотен нурманов, коих возглавлял сам ярл Сигурд, а тысячу дружинников Путяты к другому броду, выше по течению. Там и перепр…
— Ты неправ, Путята. Богов я чту. Капища строю, дары приношу щедрые. Но и от богов я тоже помощи жду. Так по справедливости. А те боги, а паче того — слуги их, что вместо поддержки станут разор руси …
— Криворукие, — пренебрежительно вякнул Гошка.
Сидел Владимир на высоком месте, вертел в руках серебряную монетку с надписью «Tibiсо», из даров лехитских, думал.
Увидев крест, толпа обрадованно взревела. Дубье тут же загрохотало в створки. Над воротами поднялся плечистый воин в круглом шлеме.
Давай-ка начнем с нурманской земли, сказал Золотому Хакон. А потом и до земли данов дело дойдет. Харальд-конунг стар, наследников у него нет, только сын от наложницы, а того и сам конунг терпеть не м…
Путята нурманскую речь разумел плохо, однако ж слово «хольмганг» было ему знакомо — и он занервничал.
Провожал его священник в полном убеждении, что имеет дело не с разведчиком киевского князя, а с доверенным лицом германского императора, внедренным в киевскую дружину.
— Скорее — Оттона. А еще скорее — от архиепископа Адальберта. Торговый дом, от которого письмо заемное, в Магдебурге располагается. Адальберт же — магдебургский архиепископ. Ну да ты его лучше меня з…
— Я… — Печенег запнулся, но потом все же нашел в себе силы, переборол страхом страх и сказал правду: — Я бы тебя на куски резал, — подумал немного и добавил: — Из головы твоей сделал бы чару. Как хан…
— Песья кровь! — взревел усатый. — Я порежу тебя на куски!
Конунг тут же согласился: да, так намного, намного лучше. Еще бы: собственные давние мечты конунга огласил Хакон-ярл.
— Мне? — обрадовался Гошка. — Настоящий меч?
Ногти боярыни больно впились в Лучинкину кожу.
— Сладушка! Ты что? — Сергей шагнул к жене, обнял, заглянул в глаза: — Что не так, моя хорошая?
— Складывается, — ответил Артём по-русски. — А почему ты спросил, батя?
Им бы встать в воротах да держать их, пока не подоспеет подмога.
— Две куны хватит, — сказал второй стражник. — Девку безмытно пустим. А не та ли это девка, которую намедни лехиты силком увезли?
Гошка стоял ни жив ни мертв. В род! О таком он и мечтать не смел. Чаял может, в детские при дружине… Вот бы счастье!
Старший брат им явно гордился. И бился о заклад с местными воеводами, что Годун одолеет любого сверстника.
— Этого добра еще нанюхаешься, — пообещал Артём. — Отпереть ворота!
Добрыня кликнул одного из своих, распорядился негромко…
— Что ж ты, братец, со старшими так неуважительно? — строго спросил синеглазый хузарин. — Хоть бы вниз сошел. — И вдруг подхватил Гошку, вынул из седла и поставил на землю. Теперь Гошкины глаза оказа…
— Да это Годун, большой секрет. Но тебе я скажу. Надо, чтобы люди императора, которые проверяют товары, просто посмотрели в другую сторону.
— Потому что хотел ромей меня с боярином Серегеем поссорить. Зависть во мне возбудить. А вышло — наоборот. Потому что, воевода, что для моих врагов плохо, то для меня — хорошо. А ромеи мне — вороги, …
Что ж, подумал Славка, будем ждать переговорщика.
Караваны такие ходили и в Булгар, и через Булгар. И считался этот путь много безопасней тех, что шли через Европу.
И тут же крепко получили по зубам. Закаленная многими войнами Святославова рать прошлась по булгарским землям, как коса по луговине. Но данью обязать этих булгар Святослав даже не пытался. А может, п…
Правда, женщины часто говорят такое мужчинам. Хотят понравиться. Боятся, что их побьют…
Стражники улыбались часто, шутили с возницами и меж собой, да еще, к удивлению Гошкиному, торговались, будто на рынке. И мыто со всех брали разное.
— Я приму! — не раздумывая, ответила Лучинка. Боярыня сказала: «женой»! Голова Лучинки закружилась от невозможного счастья, слезы потекли по щекам…
Но кто-то из толпы закричал вот этот, маленький!
— Жор! Ты что это?! А ну не балуй! Пошел, пошел!
Сшиблись! Точнее, это булгарин думал, что сшиблись, а на самом деле в последнее мгновение Ворон непринужденно и легко (ах, какой выучки требует такая непринужденность и легкость!) взял пару саженей в…
Люди Семирада мнутся у ворот, косясь на мохнатого Хозяина. Хотя лучше б им не медведя бояться, а безусых отроков, что под присмотром сотника Равдага рубят друг друга тупыми мечами. Рубят-то рубят, но…
Но что делать? Подзуживаемый втихую всё тем же Хаконом, Золотой Харальд продолжает стоять на своем. Если убивать нельзя, то что тогда? Отдать часть Дании? Ни за что!