А сказать-то было нечего. Первый поход в качестве великого князя киевского — и такая оплошка.
Ни разу не проиграл, хотя среди Гошкиных противников попадались и дети варягов, и потомки нурманов. Однако ни у кого из них не было такого пестуна, как Рёрех. И таких учителей, как Артём и Богуслав, владевших не только варяжским двуручным боем, но и уловками ромейских благородных патрикиев, которые, не отличаясь большой силой, могли биться (и успешно) с двумя-тремя противниками, превосходящими их и силой, и тяжестью оружия.
Чужеземец спрыгнул с коня. То же самое сделал и его молоденький спутник.
Примерно у полусотни гридней луки и плечи были достаточно сильны для подобного выстрела.
— Я поклянусь, — перебил Славка. — Но не Перуном, а Господом Иисусом Христом. Клянусь, что не задумал худого и вернусь сюда с княгиней Рогнедой! — Славка вытянул из-за пазухи крест и поцеловал его. — Годится?
— Я не франк и не ромей, — сказал Богуслав. — Я рус. Мы умем уважать чужую веру.