Обменялись новостями. Драй покинул Полоцк, женившись второй раз. То есть восемь лет назад. Служил волынскому князю. Теперь — никому.
Их сородичи, приготовившиеся было к вылазке русов, немало изумились, увидав своих.
Лучинка упала на колени, схватила вялую руку боярыни, прижалась губами к сухой, пахнущей травами коже… Мир пошатнулся. Сердце — птица в силке.
— Сто гривен — это не вира, — спокойно произнес Пежич. — Это головное князю нашему. За убийство. А виру тебе вдова сама назначит. За мужа и сына. За дворню побитую, за дом порушенный, за всё разворованное. Кто ответ держит? Он? — Варяжский меч — граница меж жизнью и смертью — указал на сварга.
— Горевестник уже скачет, — успокоил сотника Артём. — А сейчас мы еще одного пошлем. Самое время.
Желающих рассудить не нашлось. В силу Сварога многие веровали, но скрестить клинки хоть с кем из воеводиного семейства рискнули бы немногие. Однако эти немногие были сплошь княжьими людьми и кланялись в большинстве не Сварогу, а своему Перуну.