Девка. Славка подумал: Лунд прислал. Симпатичная девка. Даже чем-то на Рогнеду похожа. Но — не Рогнеда.
— Это меч из земли франков, — сказал Артём. — Сковать такой меч может лишь мастер, которому ведомо таинство соединения разных видов металла. Кузнец берет три полосы мягкого железа и сковывает их вместе. Затем скручивает, надрубает, плющит и снова расковывает в пластину. Из нескольких таких пластин куется сам клинок. Вот почему он такой красивый, вот откуда на нем такие дивные узоры. Вот откуда в нем настоящая крепость. Сломать такой клинок невозможно. Он не боится даже лютого холода, от которого становятся хрупкими дорогие синдские сабли, такие вот, как этот — Артём похлопал но ножнам собственной сабли. — Но это, Годун, еще не все. К мощи самого клинка следует прибавить твердость лезвия, а для этого края клинка наращиваются кромками самой твердой стали.
— На постоялом дворе поснедаем. Там, где развилка на Туров, — ответил Заврата. — Горячего поедим, пивка примем. — Заврата сладко прижмурился.
Задача его была проста. В тридцати шагах от Гошки, на гибком пруте пялилась дырками-глазницами пустая тыква. Вот в эти дырки Гошке и следовало посылать стрелы.
— Эти деньги — мне, — уточнил он. — Наемникам император должен заплатить отдельно. Столько, сколько положено.
Вокруг Рогнеды — жены и дочери киевской и союзной знати. Там и Доброслава Артёмова возвышается. Аккуратно кушает утиное крылышко. Если бы Сладислава не побрезговала языческим пиршеством, сидела бы сейчас среди них.