Все цитаты из книги «Три дня Индиго»
— Да ты и так мне помогла вчера, — сказал я. — Как мы со Слугами-то, а?
— Извини. Единственный выход. Я же не могу всех их убить. Хотя, наверное, могу! Но не хочу.
— Надеюсь, — ответил я. — Я ведь призванный. Пусть и в отставке.
— Как-то очень легко отдаёте нам планету, — заметил я.
— Ага, — сказал я. — Обычный, хозяйственный. Лезвие вымазано этим гелем. Но у дыры края выгнуты наружу.
Дарина отцепилась, соскользнула с меня и столь же молниеносно метнулась к Милане. Та даже вздрогнула и отшатнулась.
И я слился с ней, кусая её губы и ни о чём уже не думая.
— Ого, — сказал я, будто знал сроки приготовления мутагенов. — Вы меняете хранителя?
— Мы же оба знаем, что ты выберешь, — ответил он.
К сожалению, к Селене так притереться не получалось.
— Продавец очень много себе позволяет, — задумчиво сказал Инсек.
— Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку.
Мы, наверное, думали об одном и том же. Но говорить не хотели.
Пошла к люку, как-то странно переступая по полу.
Странный это был разговор — в самой знаменитой точке бывшей Луны, рядом с кораблём Инсека и посадочной ступенью «Орла».
Почему-то я совсем не ждал от Миланы такого.
— Ты спроси, пожалуйста, Дарину, — сказала мама. — Сколько это ещё будет продолжаться?
Я посмотрел на Виталия Антоновича. Наш старший отвёл взгляд.
— Абсолютно, — подтвердил я. — А ты знаешь, что ещё должно быть в скафандре?
— Приходите за наградой завтра к девяти утра. Спасибо за чаепитие.
— Они очень стараются достичь сингулярности, — продолжал Инсек. — Пробуют разные способы.
— И будете убивать чужую стражу? Да они ведь тоже люди! Дети двухметрового роста!
— Может быть, ты придёшь днём? Поиграем снова?
— Дарина, я выйду к ним навстречу! — выкрикнул я. Повернулся.
Я посмотрел на Елену. Она, оказывается, трясла меня за плечо.
— Хорошо. Загляну сейчас в Гнездо, потом вернусь к нашим.
Я глянул — да, среди коробок от еды лежал и контейнер с мутагеном матери.
Другой Максим покачал головой, будто я ляпнул какую-то глупость.
— Нет? — оживился полковник и быстро вошёл. — А где он? И как ты узнал?
Тут меня и окликнули с бульвара — в очень знакомой манере.
Может быть, я только что получил шанс сам забрать подарок для Дарины.
— Что с тобой происходит? — спокойно спросил Инсек.
— Мне казалось, что он больше не рискнёт приближаться к Гнезду, — сказал я. — Тем более к этому.
— Попробуем взять ещё боеприпасов, — предложил я. — И позовём наших.
— Не надо, — остановил я его. — Прежний прав.
— Тебе руки надо перевязать? — спросил он.
— Надо уходить, Макс. Там… всё чисто? — Елена кивнула на конференц-зал.
Ну вот, протащили, и что нам теперь — стрелять в охрану?
— И вообще мне полезно изучать отношения…
— Чего? — поразился я. — У Гнезда так много денег?
Моя шпага всё ещё опускалась вниз, я поймал её у самой поверхности Селены. Глянул на Милану.
— Нам неприятно другое, — сказал Лихачёв.
Внутри помещение было разделено серым матерчатым занавесом, идущим от самого потолка. Потолок слабо светился, воздух стал ощутимо прохладнее — Продавцам нравилась температура около пятнадцати градусо…
Дарина встретила меня сразу за дверью Гнезда.
— Мы поругались, — заметил я. — Ты ушла, потому что мы поругались.
Камни подо мной слабо вздрогнули — это упало рядом обезглавленное тело Алекса. Ему повезло меньше, ногами оно оказалось на поверхности, туловищем перевалилось через край.
И вдруг я почувствовал, как Гнездо тянется ко мне — тревожно и быстро, будто набегающая волна. Я даже отстранился на миг, попытался закрыться. Это не очень приятно, когда с тобой начинают говорить вн…
— Прекрасно. Я Арчи Гудвин. Гудвин великий и ужасный. Иди, почитай «Волшебника Изумрудного города».
— Почему же у меня ощущение, что мы в говно залезли? — спросил я.
— Она ушла, — ответил я. — Действительно ушла.
— Я пойду в Раменки, — сказал я. — Я их переспорю. Обязательно.
— Зачем это мне? — спросил Продавец удивленно. — Какой в этом смысл?
— Ничего. Если честно, мне эти недели было как-то одиноко и пусто. Наверное, подсела на адреналин.
Второй Призыв всё же возможен. Дарина тогда соврала!
— Похороните меня, ладно? Чтобы в земле? По-человечески.
Только о его предложении стать Кандидатом умолчал.
— Да ничего крутого! — Лихачёв до обидного насмешливо глянул на меня. — Совершенно обычная штука. В гидравлических приводах и муфтах используется. У меня в боевом костюме тоже есть.
— Ну что, будем ковырять дальше? Может, засунуть в него эндоскоп?
— Продолжу продуцировать смыслы, — кивнул я. — Либо я, либо Гнездо, верно?
После корабля Инсека московский воздух казался сухим и прохладным. Влажные пряди волос налипли Милане на лоб, я протянул руку, поправил ей волосы… и замер. Мы неловко улыбнулись, потом синхронно отдё…
— Мышцы особенные… как у той. — Наська нахмурилась и призналась: — Правильно мы ушли. Не хочу смотреть.
Я запрыгал, заплясал в воздухе, ускользая от вспыхивающих нитей-лучей, стремительно летящих сгустков плазмы и медленно ползущих пуль — тех самых, из учебного оружия. Лазерные лучи были опаснее всего,…
Дарина помолчала. Эти вопросы Изменённые обсуждать не любили.
Виталий Антонович вообще подруг меняет часто, но серьёзно, мне кажется, ни к кому не относится.
— Сука! — выкрикнул я и сорвал экран со стены. Никаких проводов у него не было.
— Мне двадцать, — обиделась поэтесса. — Я просто мелкая. Маленькая собака до старости щенок… Что, не хочешь?
— Заберёшь, — согласился Алекс. — Но если мы не сможем запустить экраны, то развлекаться придётся здесь.
— Нет задания, нет оплаты, — Продавец покачал головой.
— Откуда мне знать, я не офицер и не солдат, — буркнул я. — В армии не служил. Сейчас вообще мало кто служит.
— Там детишки с нашего двора и с чужого, — сказал я тогда. — Извините. Но это мой выбор. Я не стараюсь быть лучше, чем я есть.
— Где в этих трико могли храниться питательные растворы? — удивилась Милана.
Жница обняла её, прижалась. Она была на полголовы ниже Миланы и казалась сейчас младшей сестрой, обнимающей старшую.
Посадочный модуль вздрогнул, слегка наклонился.
Стараясь не приближаться к Слуге, я сделал несколько шагов к Милане. Я уже видел, что она жива, видел её лицо за посветлевшим стеклом шлема. Я даже успел кивнуть ей и поймать ответный взгляд, беспомо…
Это нечто движущееся, принимающее любую форму… если только отдать правильный приказ…
— Продавец всё-таки дал? — спросила Дарина зачарованно.
Значит, позвонил ему капитан. Ну что ж, его можно понять.
— Ну да, этим не убьёшь… Без стрельбы не могли обойтись?
Меня покачивало, потряхивало, потом я почувствовал ладонь на лице. И невольно вспомнил, как Трофимов просил его потрогать, чтобы ощутить напоследок прикосновение человека.
— Не надо отвечать немедленно, — сказал Инсек. — Я понимаю, что вы нуждаетесь во времени для размышлений. Предложение озвучено, и оно делается лишь один раз. Отправить вас на Землю?
— Зря мы эту версию с порога отвергли, — сказал Лихачёв. — Что за хренов криптонит в топоре, интересно?
— Да? — удивилась Наська. — Правда, что ли?
Темноты тут особой не было, и фонари горели вовсю, и витрины, и яркая иллюминация, растянутая через Дмитровку.
— А мне прозрачный, — сказала Дарина и ткнула себя в щёку.
Ника кивнула, вполне удовлетворённая ответом.
— Через эти — нет, — ответил я. — Они на Селену ведут… Спасибо, что впустили.
Это был наш лунный сон, а то, что происходит на Луне — остаётся на Луне.
— Я думал, что Гнёзда не воюют, — сказал я.
— Я знаю, где они соберутся этим вечером, — продолжил Иван. — Их ещё немало осталось. И я хочу, чтобы вы их уничтожили.
Инсек протянул лапу к стене, и в той начал формироваться, выступая из поверхности, зеркально-матовый экран.
Я вдруг захохотал, глядя в застывшее лицо охранника.
— Наська, извини… — я присел, взял её за руку. — Сам не свой. Это всё эти, отношения… Ты как себя чувствуешь? Всё нормально?
— Меня с работы, Милану из института, при желании найдут и тебя за что посадить, и как близких зацепить… — Лихачёв покачал головой. — Ребятки, я не хочу вас подставлять. Эта женщина — не преступник, …
Эта дрянь была человеком — по меньшей мере, по части эмоций! Она всё чувствовала! Она просто ненавидела и презирала людей!
Рядом со скафандрами на полу лежали шпаги.
Неожиданно она протянула мне руку. Это было так странно, что я пожал её в ответ. Ладонь была совсем человеческая, и кожа не гладкая, как у жниц и стражей.
— Согласен, — кивнул Лихачёв. — Даже не пытайся. Судя по реакции твоего друга с Селены, есть шанс всё ухудшить.
— В моём пиджаке посмотри, — крикнул из-за занавеса Лихачёв. — В правом кармане. Только учти, у меня настоящие, не электронные. И крепкие.
— Возможно, — сказал я. — Уничтожение толпы Слуг считается за изменение мира?
Мы встали у стены, прислушались. Голос у девчонки был тонкий, пронзительный, пробивался даже сквозь музыку.
Но стратега на Земле больше не было. Высший увёл её с собой — и тем самым остановил надвигающуюся катастрофу. Мы были в шаге от нового Армагеддона, но тот не случился.
— Давайте говорить, Максим, — предложил Продавец. — Вы мне интересны по целому ряду причин, которые, впрочем, я не стану обсуждать.
Если бы скафандр ответил голосом, я бы не удивился.
— А я бодрый и свежий, поспал немного, — похвастался я, не уточняя, что это было в процессе «контролируемой инволюции». Может, потому и не хочется спать? Мой организм перебрали заново, словно двигате…
Я застонал, схватившись за голову. Когда в театре актёры так делали, мне всегда становилось неловко — казалось, что они переигрывали, люди так на самом деле не страдают. А сейчас я вцепился в волосы,…
Никаких реплик, никакого шума. Они улыбались, кивали, смотрели то на Нику, то на меня, но попусту не говорили.
Я помолчал. Я чувствовал, что Гнездо слышит каждое моё слово, даже непроизнесённое.
— И я тебе не верю, — сказал я, касаясь её груди.
— Уймись, — сказал я. — Что-то близится, я знаю. Что-то очень плохое. Веди.
Я хлюпнул носом. Нос болел, но крови, к счастью, не было. Не хватало ещё залить скафандр кровью.
Он замолчал, потом дёрнул длинной передней лапой.
Я попытался вновь оттолкнуться, но эти слишком умные ботинки намертво прилипли к камням! Меня качнуло вперёд, я почти коснулся шлемом камней, выпрямился.
— То есть причина не в том, что я тебе более симпатичен?
Да, это был древний лунный модуль. Тот самый, на котором люди впервые прилетели на Луну. Точнее, его посадочная часть, навсегда оставшаяся на Луне. Как же американцы обижались на Инсеков, разрушивших…
Я бы от какого-нибудь супероружия не отказался.
У дверей стояла стража — Изменённый, мутировавший в охранника. Он или она (у стражи разница стиралась) походил на человека, но не так, как куколки или жницы. Выше ростом, лицо шире человеческого и од…
— Хорошо прыгаешь, — сказала Ника. — Да, она жива, только неподвижна.
Может я и зря не стал с ними спорить. Но не умею врать детям.
— Что происходит? — выкрикнула Дарина так громко, что её голос прокатился по всему вестибюлю, где обычно глохли все звуки.
— В новостях говорили про стрельбу в Представительстве, — сказал отец небрежно.
На столе перед Изменёнными лежали какие-то брошюры, исписанные листы бумаги и оружие.
— Да ладно, я сам неправ. Ты как себя чувствуешь?
— Макс, я тебе благодарен за предложение. Но у нас мало шансов.
Это было крошечное кафе, на пять или шесть столиков. Нам нашёлся один свободный. Елена и деда Боря заказали коньяк, я попросил зелёный чай покрепче.
— Вот что он такое, — сказал Продавец, сжимая и разжимая пальцы. — Кукла. Можно ещё привести в пример Гнездо, оно тоже сочетает обязательные, но заменимые биологические элементы и волновые структуры…
Медленно-медленно, боязливо, готовое в любой момент отпрянуть, Гнездо коснулось меня.
— Только я сделаю одну вещь, — сказал Лихачёв.
Просто это у них было. Как-то совсем просто.
Стражи ещё ожидали монаха. Пожалуй, тот задержался лишь для того, чтобы дослушать мой разговор с Продавцом. Очень любознательный Изменённый…
И явно ждал, когда мы перелетим через «линию вскрытия».
— Это нормально? — спросила Милана, глядя на меня. В её глазах вспыхнул испуг, и это тревожило. Она ведь смелая, почему она испугалась?
Лихачёв заколебался. Видимо, представил, как всё это будет. Он, конечно, всякого навидался, но…
— Чего-чего? — заинтересовался деда Боря. — Ещё и атака на Инсека? Ну Максим…
Следом прошли остальные. Парень, который вёл Милану, тоже что-то ей негромко сказал на ушко. Милана не стала отвечать или улыбаться. Просто прошла.
А во-вторых, я не верю, что такое возможно.
— Ты говорил, что это запрещённый товар и вы больше никогда его не продадите!
Елена подошла к нам. Лицо у неё стало мертвенно-белым.
Я полез в карман, но деда Боря внезапно взял меня за руку.
— У меня тут когда-то работал племянник, — сказал деда Боря. — Троюродный. Но это не важно, он бы помог… но он уехал из Москвы.
Я постоял, глядя на крошечную красную точку звезды Росс сто двадцать восемь, которую обычный человек увидеть не может. Потом глаза устали, и я потерял её в звездном небе.
Да, Иван точно был навеселе. Может, и не от выпивки. Может быть, он просто слишком доволен произошедшим.
И я вдруг ощутил себя на месте этого деда. Представил себя… нет, не в глуши, какая тут глушь, сто метров до железки, десяток километров до полустанка. Но на обочине. И не потому, что на обочину спихн…
— Айгуль, забери бутылку, — ответил Виталий. — В холодильник только не надо ставить, не употребляют коньяк холодным. Мы поздно вечером вернёмся допивать. Надеюсь… На мой счёт запиши… нет, лучше, сейч…
Кафе потихоньку начало оживать. Выглянул, кивнул нам и исчез внутри повар. За крайний столик села случайная парочка, любуясь церковью.
— Странно как-то, — сказал я. — У нас в фантастике всё иначе было.
— Ну только третьей силой, — признался я. — И вряд ли Высшим, для него это грубая работа.
— Я имею право, я член общества! — продолжал он ломать комедию.
У неё очень медленно шла первая фаза мутации, она несколько лет провела неподвижно. Лежала и читала книжки, их на удивление много оказалось в Министерстве культуры. Читала, похоже, всё что попало, не…
Я бросился за ними, встал у стеклянных дверей. Стражи и жницы быстрым шагом уходили к Тверскому.
Что мне стоило сказать ей две-три уклончивые фразы? Всё равно она чувствует тот клинч отношений, в который я попал.
— А вы не делали Изменённых? Если уж они такие хорошие бойцы?
— Это неразумно. Наша цивилизация враждует с вашей, мы используем вас точно так же, как использовали Прежние.
Дарина смотрела на меня с сомнением и надеждой одновременно. Я не стал ей пересказывать ни свой разговор с Инсеком, ни мозговой штурм, который мы устроили с Лихачёвым. Не хотел зря обнадёживать.
До этого момента слушали меня внимательно, вопросов не задавали, сомнений не высказывали. И это было хорошо.
— У тебя хороший боевой опыт, — согласилась стража.
— Так и думала… — вздохнула Наська. — Вам как, поспать получилось?
— Там же почти невесомость, вы отвыкли… — Лихачёв кивнул. — Пошли, пошли…
— Интересная версия, дорогой Холмс, — сказал я. — Но почему топором?
— Эй, пыхнем? — кто-то взял меня за руку. Не за рукав, а ладонь в ладонь.
Парень бежал следом, в руках у него была спортивная сумка, и он то ли что-то с ней делал, то ли что-то из неё доставал.
Он сделал несколько снимков, вздохнул. Видимо, представлял себе, как Продавца разбирают на части специалисты.
Отец, впрочем, потихоньку продолжал выпивать. Как он сказал, в его возрасте отказ от алкоголя так же опасен, как и злоупотребление.
— Ты замечательно выглядишь, — сказал я. Мы были в её комнатке, и она даже включила яркую лампу, чтобы мне было удобнее.
— Можно подумать, вы в Бога верите, — ответил я и сел рядом с Виталием Антоновичем.
— Сегодня в одном здании соберутся полсотни Слуг, — сказал я. — Мне с товарищами необходимо их убить. Всех и быстро.
Но, в общем-то, я знал, где находится каждый Изменённый. Ощущал каждую куколку, осторожно идущую к защищённой зоне. И чужую стражу возле Гнезда тоже чувствовал.
— Да уж, прилетели на нашу голову… — вздохнул штатский.
— Вариант, — Лихачёв кивнул. Глаза у него заблестели. — Или же она уникальна и её хотят захватить! Иди к Наське! Пусть признаётся, откуда взяла кристалл. Можно пообещать раменским, что такого больше …
— Почему? — Милана неловко улыбнулась. — Я толком ничего и не сделала… хорошего… это всё Максим.
И через несколько минут мы с Миланой оказались на Селене.
А потом, когда она всё-таки поправилась и у неё появились друзья, их всех убили.
— Так, Максим. Сейчас я тебе кое-что скажу, и не спорь, ладно?
— Так и сделаю, — решила Наська. — Милана ушла, кстати. Они там щебетали с Дариной, потом Милана ушла.
Пошёл на кухню, в два больших пакета сгрёб всю еду из шкафов и холодильника.
— Максим, у нас много еды, ты не волнуйся. Сок неплохой, даже куколки пьют.
— Макс, ты опять смотришь только на то, что видишь… Анна!
— У женщины, перенёсшей Призыв, с которой я когда-то говорил, вырос оторванный палец, — ответил Лихачёв. — В монастыре, где она доживает, это считают чудом Господним, дарованным ей за раскаянье и бла…
— То есть люди станут из рабов — наёмниками? — спросил я.
— Ты начнёшь мучиться. Я знаю, ты такой. Тебе захочется покаяться перед Дариной. Извиниться. Сказать что-нибудь… что ты был не в себе, что это нервный шок, адреналин… что я тебе соблазнила…
— Если ты хочешь спросить, родной ли ты нам, — да, родной.
— Это не для Инсеков, это для Изменённых.
— В книжке правили не волки, а свиньи… — сказал я. — Беда в том, что я не могу тебе доверять. Ну к чему вам с кем-то договариваться? Не вижу смысла.
Мне это не понравилось. Не потому, что я так беспокоюсь за соблюдение правил дорожного движения. Но это же центр, рядом Кремль! Через минуту у этих машин будет полиция. Хорошо, если просто погрузят н…
— Ну… что-то слыхал, — ушёл я от прямого ответа. — Так их вряд ли отправляют цветочки нюхать. На то они и стражи, верно? Или ты прям хочешь воевать?
Я слышал, как она возилась на кухне. Звякала посуда. Насколько я знал, государство выделяет Изменённым продуктовые наборы, ну, как безработным, пенсионерам, детям. Так ещё со времён первой ковидной п…
— Не уничтожаем, — Инсек потряс головой. — Не считай нас злодеями, никому не нужна беспричинная жестокость. Мы лишь забираем их смыслы. Когда мы уйдём по пути Высших, у них будет шанс попытаться повт…
В ней (всё-таки в ней, не в нём) была какая-то удивительная наивность. Чуточку детская, а чуточку от учёных чудаков из старых книжек. И, несмотря на нелепую внешность, монах мне нравилась.
— Было б кульно… — сказала Наська и чуть-чуть улыбнулась. — Нет. Нам и искать не положено, — она стрельнула глазами на Дарину.
— Я тоже не школьник… почти. Короче, я тут кристаллик надыбал, хороший гринк… ну как хороший, неплохой, решил сразу в Комок сбросить…
Она удалялась всё дальше и дальше, а я смотрел вслед, пока её фигура не затерялась среди непроглядных теней. И только тогда поверил, что мы и впрямь живы.
И выбежал из комнаты Дарины — ошарашенный, в мятой одежде, со свёрнутым плащом под мышкой и кроссовками в руках (не могу спать в обуви), чувствуя себя слабаком и трусом.
— Да. Только если откажешься, то память обо всём рассказанном я тебе сотру.
— Не надо пытаться звать на помощь, — сказала мне Ника. — Это кончится болью и новыми жертвами.
Бананы, впрочем, толком не вызревали — как ни штрафуй, а всё равно посетители их обрывали ещё зелёными.
На самом деле она была в своей комнате. Большинство жниц любят уединение, у них есть какие-то комнаты, где раньше сидели люди, занимающиеся культурой.
Меня подбросило метра на три вверх и метров на десять вперёд. Я опускался томительно медленно, но, кажется, набирал скорость в полёте, гравитация помогала. Вот сейчас будет самый сложный момент…
— Ага… Не беспокойся. Меня там уже не было к этому моменту.
Она всё поняла. Шприц лежал в контейнере рядом с ампулой. Дарина молча смотрела, как я набирал жёлтую жидкость, потом кивнула на Наську.
— Твои недавно ушли. Молодцы, много стали гулять, это полезно.
— Продал, за гринк. А таблетки, которые я хотел купить, подарил. Они ещё дороже стоят.
— Аргумент понятный, — сказал я. — Чего вы хотите?
— Слушай, хватит издеваться, а? — попросил я.
— Виталий… — прошептал я. — Старший, мы справились…
— Приближаются, — глядя на четыре красных отметки, сказал я. — Пошли к белому значку? Он же здесь не зря отмечен.
Причина была мне понятна — Селена не шар, это широченный конус, ну или если совсем точно — шаровой сектор. Центр масс Селены лежит ближе к прежней поверхности Луны, к основанию конуса. Вестибулярный …
— Когда тебе было три года, ты ел лимоны, — сказал папа. — Брал лимон и сгрызал, словно яблоко или мандарин.
— Я могу узнать, что за «обстоятельство»?
— Плевать на Гнездо! — выкрикнул я. И мысленно так его обругал, что слабое присутствие на краю сознания мгновенно отхлынуло в панике. — Ни одно Гнездо не стоит живого ребёнка! И тебя оно тоже не стои…
Ещё секунд пять надеялся, что это случайно позвонивший пьяный или хулиган.
— Не могу, не могу, не могу без тебя! — вдруг выпалила Милана. Её глаза расширились, она застонала, мучительно и сладостно, отдаваясь безраздельно и до конца.
Мы с Миланой, в своих опереточных скафандрах, и девушка Ника, стоящая в вакууме в тоненьком летнем платье.
— Не подумай, я не курю… — виновато сказала Милана. — Ну, постоянно чтобы — не курю. Сейчас только вот.
— Ему и его ребятам чуть больше правды, — Иван улыбнулся. — Почти вся. Собравшиеся на встречу баловались мутагенами Инсеков в надежде обрести бессмертие и стать сверхлюдьми. Приняли новый мутаген…
Я с сожалением отставил стакан и принялся рассказывать. Как мог коротко, передавая лишь суть разговоров, не вдаваясь в странные истории про «возвышение» и «контроль смыслов», но, разумеется, когда за…
— Полагаю, мне придётся разрешить раменскому Гнезду взять с собой оружие, — сказал Инсек. — Это уменьшит разрушения в городе и потери среди Изменённых.
— У меня есть магнитик! — неожиданно сказала Милана. Достала из сумочки маленький фонарик. — Вот тут, на торце, он примагничивается…
— Он что, там лежит? — уточнил Иван. Пожевал губами, потом сказал: — Так. Вы хотите сказать, что Продавец мёртв?
— Хорошее место! — сияя, сказал бомж. — Много читателей, много поклонников. Живой, живой поэт. Уходить буду куда-нибудь.
Он переливался всеми цветами — от красного до фиолетового, удивительным образом соединившимися, но не смешавшимися. Как там говорил Джеймс Бонд: «Взболтать, но не смешивать»? Вот и здесь: горела руби…
— Беспокоиться не надо. Я не несу угрозы.
Я кивнул. Пуэр так пуэр. Ценник был конский, но как-то меня перестали волновать деньги.
— Нет, объяснять ему ничего не надо. Так больше шансов, что справится.
Обо всём случившемся она, конечно, знала от Наськи.
Я даже не удивился. Слуги, похоже, просто не умели действовать без двойного дна. Запустить вирус в моё тело, заразить вирусом скафандры…
— Ну? — она заинтересовалась и даже отложила книжки.
Мы запрыгнули на опоры и встали так, чтобы корпус прикрывал нас от приближающихся врагов. Модуль представлял из себя решётчатую конструкцию высотой метра в три и диаметром метра четыре, внутри которо…
У санитарного фургончика стояли трое в штатском, в костюмах, и двое полицейских в форме. Явно присланная Иваном охрана.
— Без идеологии, конечно, жить можно, — сказал Лихачёв скрипучим голосом. — Можно без всего. Видишь, Максим, можно даже без тела жить. Покупать кристаллики. Но некоторые сами на них подсаживаются…
Иван ушёл куда-то в сторону бульвара, по пути, как мне показалось, временами начиная смеяться.
— Долго — нельзя, — вздохнул отец так же негромко. — Скажи, когда ты с Миланой, — ты думаешь о Дарине?
— Дверь закрылась. Наверное, тебе надо спросить у заказчика, что теперь делать. Удовлетворён ли он результатами расследования.
— Он ведь во мне тоже был, — сказала она. — Я потом уже поняла, когда вспоминала.
— А вот и они, — деда Боря помахал рукой. К нам приближались Виталий и Елена. В отличие от деда Бори, они были с хорошо знакомыми мне сумками.
— Нет, — ответил я. — Мы попробуем напасть со спины. Подло и бесчестно.
— И впрямь, откуда? За что можно ненавидеть ухоженного мальчика-мажора, у которого всё в жизни схвачено? За что можно ненавидеть смазливую и умную тёлку, отбоя не знающую от парней?
— Вы должны были дольше здесь оставаться?
И колет ей мутаген, в последней надежде успеть открыть сейф… и хотя бы вооружить своих подопечных адекватным оружием.
Я сильно мотнул головой. Раз, другой, ударяя Алекса стеклом шлема по лицу. Кажется, мне удалось сломать ему нос, потекла кровь, срываясь крупными каплями на лацканы костюма. Но он даже не моргнул.
Наська точно так же тихо взвизгнула и от избытка чувств стукнула меня по голове. Шутя, конечно. А так куколки сильнее взрослого человека, могла бы и оглушить.
До меня стало доходить. Медленно, но верно.
Он явно размышлял, и поводов для обдумывания у него было ровно два.
— Я был далеко, — сказал я, чувствуя себя очень неловко.
— А я в Сирии тогда работал, — кивнул мужчина. — По контракту. Такая паника началась, только держись… Все ломанулись в Хмеймим, никто ничего не знает, слухи самые разные. И тут… — он сделал театральн…
— На Селене, — уточнил я. — Слушайте, можно мы сядем?
Мебели в каморке больше не было. Открытая дверь была крест-накрест заклеена яркими красными лентами с надписью «STOP». В углу стояла видеокамера на штативе, ещё какая-то аппаратура, от которой тянули…
Она положила ладонь на шлем, побарабанила пальцами по стеклу.
Виталий, мрачно глядя на меня, раскрыл перед ней сумку.
Дарина станет настоящей, а она хочет этого больше всего на свете.
— Какой кринж, — Дарина поморщилась. — Ты же не такой, Максим. Идём, уговорил.
Нацепив очки, я оглянулся. Половина Слуг уже была мертва, остальная работала над этим.
Нужен разум, чтобы создать и осмыслить что-то новое. Чем больше информации, тем больше силы. И где-то там, в конце пути, сингулярность и Высшие. А ещё дальше, возможно, просто Высший. Один, вобравший…
— Мне дайте, — попросила Елена азартно. — Вы и не представляете, через какие щели я внутрь человека заглядываю… потом напомните, расскажу анекдот… про поклейку обоев…
— Крайне любопытная ситуация, — сказал он наконец. — В какой-то мере тревожащая… Слушайте, давайте поговорим как разумные люди?
— Это механическая жизнь! — прошептала Наська с явным восхищением. — Перед нами сломанный автопродавец!
Накануне Перемены в Москве было меньше тысячи таксофонов. Стояли они в таких местах, что многие москвичи про них вообще не знали и уж тем более никогда не звонили. Зачем, если в кармане даже у ребёнк…
Печать задрожала во мне, отдавая приказ, — и стражи мягко повалились на землю.
— Не правда ли, это неплохое доказательство честной игры? — спросила Ника, не оборачиваясь.
— И поняли, что она не совсем человек, — кивнул Иван. — И схватились за голову — «да мы ведь режем труп Прежнего!» И перепугались, и решили сообщить мне.
— Кого, — ответил Виталий и потрогал очки. — В фойе два монстра. Шестилапые, уничтожители. Не видели?
Может быть, она и впрямь почувствовала. А может быть, хотела, чтобы я пришёл.
Наблюдатели не должны приближаться к объекту слежки. А этот, судя по всему, собирался попросить огонька.
— Максим, такое дело… — Лихачёв скривился. — Эта… Татьяна… не человек.
— Странно, — продолжала монах. — Я даже не сразу поверила, но печать Гнезда сошла с тебя… — она помедлила, — оставив активный след. Ты можешь говорить со своим Гнездом?
Я даже подошёл ближе и помахал ладонью у него перед глазами.
— Очень грустно, — согласился я, глянув на отца. Тот пожал плечами. Я чмокнул маму в щёку. Алкоголем от неё не пахло, и это меня сильно радовало. Такое ощущение, что, признав существование пришельцев…
— Вначале я хотела убить тебя, когда сумею подчинить скафандр, — пояснила Ника. — Мучительно, но довольно быстро, времени для игр мало. Потом прикончить твою подругу и пойти к кораблю. Но…
— Это совмещённые личности, — терпеливо пояснил Инсек. — В каждом есть главенствующее ядро сознания, но оно время от времени вбирает в себя других. Тот Прежний, с которым ты общаешься, ассоциация дву…
Алекс не отреагировал. Я запоздало подумал, что для него мои слова могут значить лишь одно — мы боимся схватки.
— Строители из мальчишек хорошо получаются, — добавила Наська.
— Не надо подозревать меня в мелком жульничестве, — Иван вздохнул, открыл дверцу маленького бара, встроенного в перегородку лимузина. Там, как я и ожидал, обнаружился хрустальный графинчик, из которо…
Полицейских постов у Гнезда не было, Изменённые этого не любят. Где-то наверняка стояла камера, но с тех пор, как Инсек ужал для людей скорость передачи данных на расстоянии, все камеры стали стацион…
— Ну… да. Любая скоростная пуля имеет фугасное действие. Но тут происходил чистый выброс плазмы, никак не связанный с массой патрона. Почему патрон вылетал из ствола, да ещё так быстро, мы не поняли.
— Ладно, хватит. Я всё осознал. Отведи меня к Дарине.
Я вспомнил, как в детстве, где-то на море вместе с родителями, впервые попробовал кофе — именно из такого кофейника. Небо было ослепительно голубым, день только начинался, солнце вставало над морем, …
Их производители, кстати, тоже выиграли от Перемены.
Конечно, я не собирался рассказывать ей лишнее.
А за линией вскрытия начинается пропасть, уходящая во Вселенную. Боковая поверхность Селены уже далеко не такая ровная. Вначале, конечно, она тоже была гладкой, но несчастный огрызок Луны продолжает …
Не знаю, как и что мы успели бы обговорить — Дарина была на нервах, она явно рвалась обратно, в импровизированный класс. Но я услышал шёпот Гнезда, повернулся и увидел жницу.
Мы встретились в Малом Толмачёвском переулке, напротив итальянского визового центра. Здесь всегда были люди, и мы не привлекали особого внимания.
Я подумал, не связаться ли вначале с Продавцом.
— Редкая штука, — согласилась девица. Помялась, посмотрела на подругу. — Ну попробуй снова.
Да и вообще, девушкам простительно не разбираться в науке!
Вот это понимание осознанного и спокойного одиночества — оно было смыслом?
— Оно умрёт! — выкрикнула Дарина. — Гнездо живо до тех пор, пока есть хотя бы одна жница, хотя бы одна куколка. Без живого Изменённого Гнездо умирает. Новая мать может прийти в эти стены и создать Гн…
Два скафандра, напоминающие детские карнавальные костюмы. Никаких баллонов, да.
А почему бы и нет? У монстров, нападавших на Гнездо, была.
Это значило, что моё появление ошеломило и разозлило его.
Я лёг. Просто расслабился и медленно опустился на пол. При такой низкой силе тяжести металлический пол казался мягким, словно перина.
— Что за… — сказал я и, опёршись на стойку, перепрыгнул к Продавцу. Наклонился, посмотрел в проглядывающее сквозь ткань лицо. Глаза были закрыты, лицо казалось мёртвым.
Наконец Наська раскланялась, спрыгнула, взяла меня за руку и деловито потащила вперёд.
С ней сейчас было Гнездо. Жница общалась с ним, запрашивая и получая информацию с невозможной для меня скоростью и свободой. Я сидел тихо, смотрел на неё и боялся прикоснуться, чтобы не вывести из тр…
— Ты тоже красивая, — сказал я. Пытаясь не подольститься, а понять. — И по Луне чуть ли не босиком ходишь…
— А если это выращенная искусственно кисть руки? — предположила Милана.
— Разобрался, — понимающе кивнула Ника. — Ясно. Максим, никакой взаимной симпатии мы не испытываем, притворяться не стану. Ты бы с удовольствием уничтожил меня. А я — вас обоих. Но у нас патовая ситу…
— Если это кристалл Наськи, — добавил я. — И если у неё есть ещё такие, или она способна произвести новые…
Он даже очки снял и очень неодобрительно на меня глянул.
— Сегодня точно день смеха, — сказал Иван, отсмеявшись, похлопал меня по плечу и встал. — Вызову. Через пять минут будет ждать здесь. Эконом-класс устроит?
— Может, Инсек исторического кино насмотрелся? — спросила Милана. Подняла одну из железяк. Вот они, кстати, были как раз из синего-серого корабельного металла. — Классическая французская боевая рапир…
— Ага. Пошли-ка, сынок, сядем и поговорим. Орать не будем, мебель ломать тоже, хорошо?
Сливки творческой интеллигенции Москвы убивали сами себя.
— Мне разрешено делать с ним всё, что угодно, — сказал я. — Только нельзя его выносить из Комка.
Думаю, в этом был какой-то офигительно крутой символизм, но сейчас у меня не нашлось времени это обдумывать.
Она отстранилась, но сумела сделать это так, что я понял — она не брезгует мной, а наоборот, не хочет запачкать своим прикосновением.
Во-первых, это прекратит действие договора между Инсеками и Прежними, верно? А я хочу этого? Нет, Инсеки не ангелы. Но Прежние теперь мне нравились ещё меньше!
— Почему тогда вы пошли против Прежних? — спросил я.
— В полночь. Нам приказано уйти сегодня, мы уйдём в полночь.
Вокруг меня были дети. Кто-то совсем маленький, кто-то уже здоровенный, с меня ростом, но всё равно — я видел нескладные фигуры и мягкие черты лица.
— Мне теперь это улаживать, — вздохнул Иван. Протянул пистолет обратно Дарине. — Держи, жница. Трофейное.
Я поверил Ивану. Какой бы сволочью он ни был, но Слуги по подлости и лёгкости вранья его крыли.
— Вот и правильно, — сказала Ника, когда я побрёл за Алексом.
— Нет, — ответил Лихачёв. — Про задницу, которую некогда почесать. Или чуть раньше? Ах да, про фарш из раменских. Ты говорил об Изменённых из большого Гнезда?
Помещение, в котором нас ждал Инсек, было совсем небольшим. Он сидел на круглом подиуме, в своей странной манере — подогнув под себя брюшко и вытянувшись вверх. Глаза, похожие на человеческие, внимат…
— Вы же биолог, детка, — Прежний одобрительно кивнул. — Вам должно быть интересно. Очень удачно Максим подбирает себе девушек.
— Максим, дорогой… Ты вот сам в это веришь?
Я очень легко принял все эти призывы: «Переходи на нашу сторону, у нас печеньки». Ну а как иначе? Каждый ведь в глубине души уверен, что он очень важная персона, что от него всё на свете зависит.
Если бы не перестрелка, я бы обязательно постоял с куколкой на парящем мосту, вынесенном из парка над рекой. А потом мы бы пошли мимо Кремля и Исторического музея. Мне хотелось поболтать с Наськой и …
Я вновь взревел — с радостью, и побежал навстречу страже.
— Сможешь. Инсек тебе доверяет и идёт на контакт. Наш с тобой разговор он не услышит, я отключила запись. Да, и в качестве доказательства добрых намерений…
— Мы же вас защищали! — воскликнул я. — Дрались за вас на Селене!
— Знаю. Меня и зовут Гарри. Причём в его честь.
— Немного, — сказал я. — Они сильные и быстрые. Их четверо. Будет трудно.
В щёки. Так, по-братски-сестрински. Что было, то было, мы этого не забывали, но и не вспоминали вслух. Милана выглядела сегодня замечательно, к тому же была не в джинсах, а в юбке. Честно говоря, мне…
— Конечно, застрелиться сможете, если что. Только вас и трогать не станут.
— Обалдеть, — решила Оля, затягиваясь. — Первый раз вижу Изменённую на тусе, да ещё и с человеком. А я вот хотела познакомиться с парнем-Изменённым.
— Максим, ты сейчас точно тут не нужен. Оставь эту работу мне и полковнику.
— Двести двадцать две стражи и хранитель, — ответила Же без колебаний.
Больно не было, нет. Было хорошо и легко.
Охранники явно нервничали, но ждали команды.
— Да. Но обстоятельство изменилось. Предложение отозвано.
Ещё я всерьёз подозревал, что дома меня уже ждут — и не добрый Лихачёв со своими ребятами, а вежливые люди в штатском, которые из-за нас сейчас стоят на ушах и огребают от начальства по полной.
— Елена ещё сто очков тебе вперёд даст, — мрачно сказал я. — Деда Боря отвязный, мне кажется, ему и умирать не страшно. А Василий не такой уж и дед.
— Мне тоже не верьте. Даже себе не верьте. Но в первую очередь — не верьте Прежнему. Попытайтесь понять игру, которую он ведёт. Что ему на самом деле требуется.
Я подумал, что Продавец мог бы и уточнить эту деталь.
— Не слыхал, что стражей тайно отправляют с Земли на другие планеты? — понизив голос, спросила она.
— Это больно? — спросил я с тревогой. Вопрос был детский, даже непонятно, как я мог такой задать! Но меня вдруг стало всерьёз тревожить, больно это или нет. То, что я умираю — не волновало, а вот при…
Может быть, просто решил посмотреть на посадочный модуль «Орла» с другой стороны.
У него даже была аудитория: на каменных ступеньках-скамейках вокруг памятника сидели несколько пожилых дам, длинноволосый мужчина с гитарой, молодая некрасивая девушка, как ни странно, — поглядывающа…
— Мы бы просто стали мыться… — ответил я.
— Если бы. Счастливые не пьют. Остальное — несбывшиеся амбиции, поиски смысла жизни и прочие печали.
— Же пошла руки помыть, — донеслось до меня.
Конечно же, душ решил надо мной поиздеваться. Из лейки текла то холодная, то горячая вода. С непредсказуемым чередованием.
Я оставался частью Гнезда, я был здесь своим. Но что-то случилось, и Гнездо меня… боялось?
А я сделал выпад, пытаясь дотянуться до него остриём шпаги.
Гнездо ответило, что всё нормально. В нём есть жница и двенадцать куколок. И ещё шесть гостей, стражи и жницы. Гости немного смущали Гнездо, но оно готово было их терпеть. Конечно, когда в Гнезде поя…
Пьяным ни он, ни Елена не выглядели. Полагаю, у них был долгий опыт общения с алкоголем.
Мне кажется, даже старшая стража не владела всем объёмом информации и не могла понять, кто или что стремительно бежит им навстречу.
Или нажарить стейков на гриле. Надо узнать у Дарины, что тут с грилем.
Некоторые вещи мы просто не можем не делать.
— Нет. У меня даже доступа к счёту нет, он был у матери. Но можно что-то придумать. Что-то продать.
Кусок поверхности Селены — довольно ровный, с несколькими кратерами разных размеров. Серо-коричневый фон, то ли рисунок, то ли фотография, не понять…
Оставив Андрея у памятника, я двинулся назад, к метро.
Алекс больше не пытался вести диалог. Всё сказанное раньше тоже было лишь словесной шелухой — никаких серьёзных переговоров Слуги не планировали.
Я отказался от завтрака (хотя у Изменённых на удивление хороший кофе). Деньги в кармане были, я собирался что-то съесть по пути. Дарина ушла куда-то в глубины Гнезда, я направился к выходу.
— Ну так и ты договорился с Иваном, верно?
«Я открылся, — сказал я мысленно. — Ну? Что ты хочешь или можешь сказать?»
У меня кружилась голова — от волнения и восторга.
Продавец молчал так долго, что я всерьёз подумал, не завис ли его мыслительный аппарат. Киборг всё-таки.
— Как-то странно… — Елена пожала плечами. — Ритуал?
— Доставь ребят в минкультовское Гнездо. Головой отвечаешь.
Но волна превращения уже опускалась вниз, крошились плечи, с отвратительным шмяканьем упали руки — ещё человеческие, но уже каменеющие.
— Зато теперь можешь говорить, что знаешь меня с детства, — сказал я.
Он так огромен, что любая планета была бы счастлива иметь подобный спутник. Высота конуса около двух тысяч километров. Точно посчитать трудно, ибо вершина конуса — раскалённое ядро бывшей Луны. Оно р…
Это было слишком похоже на душевую в корабле Инсека. Тот же горячий влажный воздух, те же странные запахи.
Теперь я шёл, не отрывая взгляда от парней впереди. Те приближались к Большому Устьинскому мосту, нависающему над набережной. Интересно, что они станут делать, если мы остановимся? Место не то, чтобы…
Он отошёл в сторону, вернулся с топором. Осмотрел, пожал плечами.
Я стоял и смотрел на девушку. Стекло её шлёма было равномерно-тёмным, непроницаемым.
Мы были на Луне, а всё, что происходит на Луне, там и остаётся.
— Он знал, что я так сделаю, — сказал деда Боря севшим голосом. — Мы все… договорились. Никаких следов.
Я задумался. Иван с любопытством наблюдал за мной.
— Спасибо, — сказала Дарина. — Тогда мы уйдём.
— Да? — удивился Иван. — Так… А что с Татьяной?
— Может быть, и хватит. Да, это одна доза. Но мы с Наськой не очень большие и наши Изменения пока не глубокие. Может хватить.
Через пять минут мы с Лихачёвым пошли к таксофону. Он отзвонился в свой отдел и продиктовал список реактивов и медицинских инструментов, которые надо привезти «хоть купив, хоть отобрав у судмедэкспер…
— Эй! — выкрикнул я. — Тут… есть кто-нибудь?
— Я что-то не то сказала, — произнесла монах озабоченно. — Знаю, я много говорю с людьми. Это так интересно…
— Ни тебя, ни тем более Наську я привлекать не стану!
— Вначале информацию. Что случилось с Продавцом и Татьяной Воробьёвой?
— Мальчики, не ругайтесь, — попросила Елена. — И тебя, Игорь, это касается в первую очередь.
С Еленой мы поздоровались за руку, при всей разнице в возрасте мы уже через многое вместе прошли.
— Извини, что сорвался, — сказал я. — Мне это неважно. Правда.
— Что-то слышал, — сказал я неуверенно. — Удивительно, что ты знаешь.
Я вымылся, после визита в музей это было просто необходимо. Выбрал в шкафу новое бельё, носки, джинсы, рубашку. Достал из сейфа все деньги и кристаллы, большую часть положил в коробку из-под мобильни…
Теперь Продавец безмолвствовал. И я пересказал ему всё: и как позвал Лихачёва, и как мы нашли «экспертов», и как явился Иван и предложил свою помощь. Закончил соболезнованиями, которые передал Прежни…
— Если всё прошло правильно, то тварь сдохла, — сказал Алекс. — Максим мёртв или в коме.
Все слова Миланы, такие разумные и мудрые, про Луну, на которой «всё остаётся», про то, что никогда не надо рассказывать любимой об измене… все они вдруг стали пустыми и бессмысленными.
— Может, тебе его доставить? — Иван ухмыльнулся. — Возьмёшь под опеку диковатого ребёнка? Справишься? Это ведь даже не из детдома дитё усыновить, это как Маугли из джунглей забрать!
«Рон» пялился на меня с полным равнодушием, а вот «Гарри Поттер» прищурился и посмотрел с любопытством. Кажется, он не так прост.
— У меня есть необычные, — признался я. — Я тут кое-что делал для Продавца, ты не в курсе…
Я молчал. Пистолет с одним магазином забрали Слуги. Одна обойма и десяток патронов с дробью остались в Гнезде, в сумке вместе с сеткомётом.
Рыжий парень, похожий на Рона из детского фильма, уже превратился в груду песка, перемешанного с форменной одеждой. Из штанины медленно высыпалась струйка. Что меня потрясло — так это рыжий налёт на …
Лучше сходить к Продавцу и закончить наши с ним дела. А уж потом вернусь и поговорю с девчонкой. Пусть пока отойдёт.
Он замолчал, глядя то на Лихачёва, то на меня. Ни Милана, ни Наська, стоявшие дальше, его явно сейчас не интересовали.
— В чём проблема? — сварливо ответил он, залпом выпив коньяк.
Я зарычал-заревел, вставая. Утробным жутким рёвом, от которого обделался бы самый свирепый земной медведь. Во мне было два с половиной метра роста, и я каким-то образом — даже не хочу понимать, каким…
И зачем тогда тянуть на свою сторону обычного парня Максима?
— Да я вовсе не собирался просить у тебя бластер! — возразил я.
И тут был не только посадочный модуль. Валялась какая-то тонкая длинная палка с ленточками-лохмотьями на конце… упавший флаг? Какие-то небольшие контейнеры…
«Гарри» что-то забубнил себе под нос — видимо, у него в ухе был передатчик. Мы ждали. Прошла минута, дверь распахнулась и появилась Ника.
Но теперь, конечно, сразу было ясно, что Наська — Изменённая.
Моя бывшая рапира превратилась в широкий крестообразный крюк, крепко вбитый в камень. Я потянул руку — крюк словно бы утончился и вылез.
Тот, первый, Призыв я ощутил совсем не сразу.
— Да, я такая! А я вот рассказала бы тебе про отношения, если бы они у меня были. Но мне пока мальчишки не нравятся. Мне только один человек нравится, он очень крутой, но… куда старше меня и он не св…
— Максим, это всё может оказаться гораздо опаснее, чем я думал, — сказал Продавец. — Вы вправе отказаться от моего задания.
На входе в Гнездо стояла Же. Во всяком случае мне показалось, что это она.
Он попробовал. Маленькая «болгарка» визжала, пытаясь вскрыть корпус, но через несколько минут полковник признал поражение.
— Но почему? Зачем большому Гнезду такое нужно?
Елена подошла к Милане, обняла её, женщины немо застыли.
Мне показалось, что я даже вижу в рваной ране, среди крови и белых осколков кости, багровое свечение особой пули.
— Тогда зови мелкую. Тащи шприцы. Вы станете людьми, ты поселишься у меня. А Наська парой этажей выше, мои старики от счастья с ума сойдут.
— И что? Вы возьмёте эти свои… бластеры? Плазменные пушки, лазеры, чего там ещё?
Нормальной реакцией для парня было бы пожать плечами, улыбнуться, вернуться к товарищу.
— Нет, — сказала Дарина. Кажется, с сожалением. — Нельзя.
— А откуда мы знаем, где здесь что? — резонно возразила Елена. — Это киборг! Он может думать этой жижей, корпусом… может быть, там, в глубине, плавают какие-нибудь мыслящие схемы!
Я подумал, что она всегда так поступала, когда к отцу приходил кто-то поговорить «по делам». И была на кухне ровно столько времени, сколько шли «серьёзные разговоры». Однажды папа ей сказал: «Ты идеа…
— Верно! Дозирование информации, дорогой Максим, ключ к успеху. Толпа удовлетворится тем фактом, что богатые и знаменитые тоже смертны. Коллеги, завидующие им, радостно примут новость о распутных нар…
Но ведь это не просто клинок переменного размера! Это не шпага, которая может стать длиннее или превратиться в кинжал!