Все цитаты из книги «Три дня Индиго»
Наконец он смирился. В очередной раз коснувшись поверхности после прыжка, я не «прилип» к камням, а оттолкнулся и прыгнул снова.
— В городе вялом и старом — лица молодого лезвие! — воскликнул бомж. — Словно в дурмане пьяном слово услышать трезвое!
— Извини. Единственный выход. Я же не могу всех их убить. Хотя, наверное, могу! Но не хочу.
— У меня тут когда-то работал племянник, — сказал деда Боря. — Троюродный. Но это не важно, он бы помог… но он уехал из Москвы.
— Может быть, ты придёшь днём? Поиграем снова?
— Меня с работы, Милану из института, при желании найдут и тебя за что посадить, и как близких зацепить… — Лихачёв покачал головой. — Ребятки, я не хочу вас подставлять. Эта женщина — не преступник, …
Странный это был разговор — в самой знаменитой точке бывшей Луны, рядом с кораблём Инсека и посадочной ступенью «Орла».
Бананы, впрочем, толком не вызревали — как ни штрафуй, а всё равно посетители их обрывали ещё зелёными.
— Мы же оба знаем, что ты выберешь, — ответил он.
Это был наш лунный сон, а то, что происходит на Луне — остаётся на Луне.
— Как-то очень легко отдаёте нам планету, — заметил я.
— Нет? — оживился полковник и быстро вошёл. — А где он? И как ты узнал?
К сожалению, к Селене так притереться не получалось.
Почему-то я совсем не ждал от Миланы такого.
— И будете убивать чужую стражу? Да они ведь тоже люди! Дети двухметрового роста!
Пошла к люку, как-то странно переступая по полу.
— Надеюсь, — ответил я. — Я ведь призванный. Пусть и в отставке.
Да, это был древний лунный модуль. Тот самый, на котором люди впервые прилетели на Луну. Точнее, его посадочная часть, навсегда оставшаяся на Луне. Как же американцы обижались на Инсеков, разрушивших…
— Иван родил девчонку, велел тащить пелёнку.
— Ого, — сказал я, будто знал сроки приготовления мутагенов. — Вы меняете хранителя?
— Почему же у меня ощущение, что мы в говно залезли? — спросил я.
— Ага, — сказал я. — Обычный, хозяйственный. Лезвие вымазано этим гелем. Но у дыры края выгнуты наружу.
Значит, позвонил ему капитан. Ну что ж, его можно понять.
Другой Максим покачал головой, будто я ляпнул какую-то глупость.
— Да ты и так мне помогла вчера, — сказал я. — Как мы со Слугами-то, а?
— Похороните меня, ладно? Чтобы в земле? По-человечески.
Дарина смотрела на меня с сомнением и надеждой одновременно. Я не стал ей пересказывать ни свой разговор с Инсеком, ни мозговой штурм, который мы устроили с Лихачёвым. Не хотел зря обнадёживать.
— И вообще мне полезно изучать отношения…
— Тебе руки надо перевязать? — спросил он.
— Продавец всё-таки дал? — спросила Дарина зачарованно.
— Нам неприятно другое, — сказал Лихачёв.
Мы, наверное, думали об одном и том же. Но говорить не хотели.
Я глянул — да, среди коробок от еды лежал и контейнер с мутагеном матери.
— Ничего. Если честно, мне эти недели было как-то одиноко и пусто. Наверное, подсела на адреналин.
— Попробуем взять ещё боеприпасов, — предложил я. — И позовём наших.
— И я тебе не верю, — сказал я, касаясь её груди.
— Что с тобой происходит? — спокойно спросил Инсек.
— Ты спроси, пожалуйста, Дарину, — сказала мама. — Сколько это ещё будет продолжаться?
Эта дрянь была человеком — по меньшей мере, по части эмоций! Она всё чувствовала! Она просто ненавидела и презирала людей!
И я вдруг ощутил себя на месте этого деда. Представил себя… нет, не в глуши, какая тут глушь, сто метров до железки, десяток километров до полустанка. Но на обочине. И не потому, что на обочину спихн…
— Ну только третьей силой, — признался я. — И вряд ли Высшим, для него это грубая работа.
Дарина встретила меня сразу за дверью Гнезда.
— Не надо, — остановил я его. — Прежний прав.
— Зачем это мне? — спросил Продавец удивленно. — Какой в этом смысл?
— Продавец очень много себе позволяет, — задумчиво сказал Инсек.
Гнездо ответило, что всё нормально. В нём есть жница и двенадцать куколок. И ещё шесть гостей, стражи и жницы. Гости немного смущали Гнездо, но оно готово было их терпеть. Конечно, когда в Гнезде поя…
Ну вот, протащили, и что нам теперь — стрелять в охрану?
— Почему? — Милана неловко улыбнулась. — Я толком ничего и не сделала… хорошего… это всё Максим.
Ну и где же Лихачёв, где, в конце концов, Иван?
— Вот что он такое, — сказал Продавец, сжимая и разжимая пальцы. — Кукла. Можно ещё привести в пример Гнездо, оно тоже сочетает обязательные, но заменимые биологические элементы и волновые структуры…
— Твои недавно ушли. Молодцы, много стали гулять, это полезно.
— Мы поругались, — заметил я. — Ты ушла, потому что мы поругались.
— Прекрасно. Я Арчи Гудвин. Гудвин великий и ужасный. Иди, почитай «Волшебника Изумрудного города».
— Ты замечательно выглядишь, — сказал я. Мы были в её комнатке, и она даже включила яркую лампу, чтобы мне было удобнее.
— Можно подумать, вы в Бога верите, — ответил я и сел рядом с Виталием Антоновичем.
— Хорошо. Загляну сейчас в Гнездо, потом вернусь к нашим.
И вдруг я почувствовал, как Гнездо тянется ко мне — тревожно и быстро, будто набегающая волна. Я даже отстранился на миг, попытался закрыться. Это не очень приятно, когда с тобой начинают говорить вн…
— Нет задания, нет оплаты, — Продавец покачал головой.
Рыжий парень, похожий на Рона из детского фильма, уже превратился в груду песка, перемешанного с форменной одеждой. Из штанины медленно высыпалась струйка. Что меня потрясло — так это рыжий налёт на …
Дарина отцепилась, соскользнула с меня и столь же молниеносно метнулась к Милане. Та даже вздрогнула и отшатнулась.
На столе перед Изменёнными лежали какие-то брошюры, исписанные листы бумаги и оружие.
— Абсолютно, — подтвердил я. — А ты знаешь, что ещё должно быть в скафандре?
Внутри помещение было разделено серым матерчатым занавесом, идущим от самого потолка. Потолок слабо светился, воздух стал ощутимо прохладнее — Продавцам нравилась температура около пятнадцати градусо…
— Приходите за наградой завтра к девяти утра. Спасибо за чаепитие.
И я слился с ней, кусая её губы и ни о чём уже не думая.
У дверей стояла стража — Изменённый, мутировавший в охранника. Он или она (у стражи разница стиралась) походил на человека, но не так, как куколки или жницы. Выше ростом, лицо шире человеческого и од…
Только о его предложении стать Кандидатом умолчал.
Я полез в карман, но деда Боря внезапно взял меня за руку.
А я сделал выпад, пытаясь дотянуться до него остриём шпаги.
Я посмотрел на Виталия Антоновича. Наш старший отвёл взгляд.
— Чего-чего? — заинтересовался деда Боря. — Ещё и атака на Инсека? Ну Максим…
После корабля Инсека московский воздух казался сухим и прохладным. Влажные пряди волос налипли Милане на лоб, я протянул руку, поправил ей волосы… и замер. Мы неловко улыбнулись, потом синхронно отдё…
— Продолжу продуцировать смыслы, — кивнул я. — Либо я, либо Гнездо, верно?
— А я бодрый и свежий, поспал немного, — похвастался я, не уточняя, что это было в процессе «контролируемой инволюции». Может, потому и не хочется спать? Мой организм перебрали заново, словно двигате…
— Дарина, я выйду к ним навстречу! — выкрикнул я. Повернулся.
Посадочный модуль вздрогнул, слегка наклонился.
Я посмотрел на Елену. Она, оказывается, трясла меня за плечо.
— Да ничего крутого! — Лихачёв до обидного насмешливо глянул на меня. — Совершенно обычная штука. В гидравлических приводах и муфтах используется. У меня в боевом костюме тоже есть.
— Плевать на Гнездо! — выкрикнул я. И мысленно так его обругал, что слабое присутствие на краю сознания мгновенно отхлынуло в панике. — Ни одно Гнездо не стоит живого ребёнка! И тебя оно тоже не стои…
Моя шпага всё ещё опускалась вниз, я поймал её у самой поверхности Селены. Глянул на Милану.
Я постоял, глядя на крошечную красную точку звезды Росс сто двадцать восемь, которую обычный человек увидеть не может. Потом глаза устали, и я потерял её в звездном небе.
— Вариант, — Лихачёв кивнул. Глаза у него заблестели. — Или же она уникальна и её хотят захватить! Иди к Наське! Пусть признаётся, откуда взяла кристалл. Можно пообещать раменским, что такого больше …
Инсек протянул лапу к стене, и в той начал формироваться, выступая из поверхности, зеркально-матовый экран.
— Я пойду в Раменки, — сказал я. — Я их переспорю. Обязательно.
Может быть, я только что получил шанс сам забрать подарок для Дарины.
Камни подо мной слабо вздрогнули — это упало рядом обезглавленное тело Алекса. Ему повезло меньше, ногами оно оказалось на поверхности, туловищем перевалилось через край.
До этого момента слушали меня внимательно, вопросов не задавали, сомнений не высказывали. И это было хорошо.
— Надо уходить, Макс. Там… всё чисто? — Елена кивнула на конференц-зал.
— Если это кристалл Наськи, — добавил я. — И если у неё есть ещё такие, или она способна произвести новые…
Просто это у них было. Как-то совсем просто.
— Это постсингулярная форма разума первого порядка. Он вышел за пределы физического тела и теоретически всемогущ. Но для перехода к подлинному всемогуществу, постсингулярности второго порядка, Высший…
Второй Призыв всё же возможен. Дарина тогда соврала!
— Наська, извини… — я присел, взял её за руку. — Сам не свой. Это всё эти, отношения… Ты как себя чувствуешь? Всё нормально?
Накануне Перемены в Москве было меньше тысячи таксофонов. Стояли они в таких местах, что многие москвичи про них вообще не знали и уж тем более никогда не звонили. Зачем, если в кармане даже у ребёнк…
Виталий Антонович вообще подруг меняет часто, но серьёзно, мне кажется, ни к кому не относится.
Мне это не понравилось. Не потому, что я так беспокоюсь за соблюдение правил дорожного движения. Но это же центр, рядом Кремль! Через минуту у этих машин будет полиция. Хорошо, если просто погрузят н…
Мы запрыгнули на опоры и встали так, чтобы корпус прикрывал нас от приближающихся врагов. Модуль представлял из себя решётчатую конструкцию высотой метра в три и диаметром метра четыре, внутри которо…
— Откуда мне знать, я не офицер и не солдат, — буркнул я. — В армии не служил. Сейчас вообще мало кто служит.
Кафе потихоньку начало оживать. Выглянул, кивнул нам и исчез внутри повар. За крайний столик села случайная парочка, любуясь церковью.
— Чего? — поразился я. — У Гнезда так много денег?
Парень бежал следом, в руках у него была спортивная сумка, и он то ли что-то с ней делал, то ли что-то из неё доставал.
— Да ладно, я сам неправ. Ты как себя чувствуешь?
Может быть потому, что связаны Гнездом. Если Слуги — это эгоизм в абсолюте, безразличие к чужим мыслям и чувствам, то Изменённые — их полная противоположность. Нет, они не коллективный разум, не сков…
— Возможно, — сказал я. — Уничтожение толпы Слуг считается за изменение мира?
Тут меня и окликнули с бульвара — в очень знакомой манере.
— Я имею право, я член общества! — продолжал он ломать комедию.
— Там детишки с нашего двора и с чужого, — сказал я тогда. — Извините. Но это мой выбор. Я не стараюсь быть лучше, чем я есть.
Я застонал, схватившись за голову. Когда в театре актёры так делали, мне всегда становилось неловко — казалось, что они переигрывали, люди так на самом деле не страдают. А сейчас я вцепился в волосы,…
— В новостях говорили про стрельбу в Представительстве, — сказал отец небрежно.
Но стратега на Земле больше не было. Высший увёл её с собой — и тем самым остановил надвигающуюся катастрофу. Мы были в шаге от нового Армагеддона, но тот не случился.
— Они очень стараются достичь сингулярности, — продолжал Инсек. — Пробуют разные способы.
— Мне двадцать, — обиделась поэтесса. — Я просто мелкая. Маленькая собака до старости щенок… Что, не хочешь?
Надо сказать, что примеру певицы последовало всего несколько Слуг. Видимо, оторвать себе голову было очень сложно. А может быть — страшно.
— Ну… что-то слыхал, — ушёл я от прямого ответа. — Так их вряд ли отправляют цветочки нюхать. На то они и стражи, верно? Или ты прям хочешь воевать?
И самое главное — я не хотел рисковать ради Инсека.
— Зря мы эту версию с порога отвергли, — сказал Лихачёв. — Что за хренов криптонит в топоре, интересно?
— Может, Инсек исторического кино насмотрелся? — спросила Милана. Подняла одну из железяк. Вот они, кстати, были как раз из синего-серого корабельного металла. — Классическая французская боевая рапир…
— Да. Только если откажешься, то память обо всём рассказанном я тебе сотру.
— Странно как-то, — сказал я. — У нас в фантастике всё иначе было.
— Всё это договор, договор зверей окраски разной, — бомж хихикнул. — Пойду я к Серёже, посижу до утра, почитаю ему… А вы приходите на новоселье! Там, дальше по бульварам! К Володе я пойду, к Высоцком…
Да и вообще, девушкам простительно не разбираться в науке!
Мы встали у стены, прислушались. Голос у девчонки был тонкий, пронзительный, пробивался даже сквозь музыку.
— Ну что, будем ковырять дальше? Может, засунуть в него эндоскоп?
Я вдруг захохотал, глядя в застывшее лицо охранника.
— Виталий… — прошептал я. — Старший, мы справились…
— Сука! — выкрикнул я и сорвал экран со стены. Никаких проводов у него не было.
— Сегодня в одном здании соберутся полсотни Слуг, — сказал я. — Мне с товарищами необходимо их убить. Всех и быстро.
Жница обняла её, прижалась. Она была на полголовы ниже Миланы и казалась сейчас младшей сестрой, обнимающей старшую.
— Мне казалось, что он больше не рискнёт приближаться к Гнезду, — сказал я. — Тем более к этому.
— Согласен, — кивнул Лихачёв. — Даже не пытайся. Судя по реакции твоего друга с Селены, есть шанс всё ухудшить.
— Через эти — нет, — ответил я. — Они на Селену ведут… Спасибо, что впустили.
Может я и зря не стал с ними спорить. Но не умею врать детям.
— Мальчики, не ругайтесь, — попросила Елена. — И тебя, Игорь, это касается в первую очередь.
— А мне прозрачный, — сказала Дарина и ткнула себя в щёку.
— Вы должны были дольше здесь оставаться?
Это нечто движущееся, принимающее любую форму… если только отдать правильный приказ…
Он замолчал, потом дёрнул длинной передней лапой.
Рядом со скафандрами на полу лежали шпаги.
— Мне дайте, — попросила Елена азартно. — Вы и не представляете, через какие щели я внутрь человека заглядываю… потом напомните, расскажу анекдот… про поклейку обоев…
— Где в этих трико могли храниться питательные растворы? — удивилась Милана.
Я попытался вновь оттолкнуться, но эти слишком умные ботинки намертво прилипли к камням! Меня качнуло вперёд, я почти коснулся шлемом камней, выпрямился.
— Он ведь во мне тоже был, — сказала она. — Я потом уже поняла, когда вспоминала.
Ника кивнула, вполне удовлетворённая ответом.
— Ты начнёшь мучиться. Я знаю, ты такой. Тебе захочется покаяться перед Дариной. Извиниться. Сказать что-нибудь… что ты был не в себе, что это нервный шок, адреналин… что я тебе соблазнила…
— Да? — удивилась Наська. — Правда, что ли?
Стражи ещё ожидали монаха. Пожалуй, тот задержался лишь для того, чтобы дослушать мой разговор с Продавцом. Очень любознательный Изменённый…
Конечно, я не собирался рассказывать ей лишнее.
Он сделал несколько снимков, вздохнул. Видимо, представлял себе, как Продавца разбирают на части специалисты.
Меня покачивало, потряхивало, потом я почувствовал ладонь на лице. И невольно вспомнил, как Трофимов просил его потрогать, чтобы ощутить напоследок прикосновение человека.
А потом, когда она всё-таки поправилась и у неё появились друзья, их всех убили.
Никаких реплик, никакого шума. Они улыбались, кивали, смотрели то на Нику, то на меня, но попусту не говорили.
Полковник был в штатском, но пиджак оттопыривала кобура.
— Это нормально? — спросила Милана, глядя на меня. В её глазах вспыхнул испуг, и это тревожило. Она ведь смелая, почему она испугалась?
— То есть причина не в том, что я тебе более симпатичен?
— Так тоже неправильно, — сказал я. — Для тебя неправильно.
— Мы бы просто стали мыться… — ответил я.
Она удалялась всё дальше и дальше, а я смотрел вслед, пока её фигура не затерялась среди непроглядных теней. И только тогда поверил, что мы и впрямь живы.
— Практически для того же. Чужой эмоциональный опыт порождает собственные чувства. Кто-то использует приспособления, считывающие эмоции с кристаллов. Кто-то их потребляет напрямую. Даже простые крист…
— Слушай, хватит издеваться, а? — попросил я.
Я слышал, как она возилась на кухне. Звякала посуда. Насколько я знал, государство выделяет Изменённым продуктовые наборы, ну, как безработным, пенсионерам, детям. Так ещё со времён первой ковидной п…
— Хорошо прыгаешь, — сказала Ника. — Да, она жива, только неподвижна.
— Айгуль, забери бутылку, — ответил Виталий. — В холодильник только не надо ставить, не употребляют коньяк холодным. Мы поздно вечером вернёмся допивать. Надеюсь… На мой счёт запиши… нет, лучше, сейч…
Потом я попросил проводить меня к Дарине и тут же понял, куда идти.
— Заберёшь, — согласился Алекс. — Но если мы не сможем запустить экраны, то развлекаться придётся здесь.
— В полночь. Нам приказано уйти сегодня, мы уйдём в полночь.
Да, Иван точно был навеселе. Может, и не от выпивки. Может быть, он просто слишком доволен произошедшим.
— Эй, пыхнем? — кто-то взял меня за руку. Не за рукав, а ладонь в ладонь.
— У женщины, перенёсшей Призыв, с которой я когда-то говорил, вырос оторванный палец, — ответил Лихачёв. — В монастыре, где она доживает, это считают чудом Господним, дарованным ей за раскаянье и бла…
Если бы скафандр ответил голосом, я бы не удивился.
И явно ждал, когда мы перелетим через «линию вскрытия».
— Мышцы особенные… как у той. — Наська нахмурилась и призналась: — Правильно мы ушли. Не хочу смотреть.
— В книжке правили не волки, а свиньи… — сказал я. — Беда в том, что я не могу тебе доверять. Ну к чему вам с кем-то договариваться? Не вижу смысла.
— Давайте говорить, Максим, — предложил Продавец. — Вы мне интересны по целому ряду причин, которые, впрочем, я не стану обсуждать.
— Она ушла, — ответил я. — Действительно ушла.
— Так и сделаю, — решила Наська. — Милана ушла, кстати. Они там щебетали с Дариной, потом Милана ушла.
— Если бы. Счастливые не пьют. Остальное — несбывшиеся амбиции, поиски смысла жизни и прочие печали.
Дарина помолчала. Эти вопросы Изменённые обсуждать не любили.
— В моём пиджаке посмотри, — крикнул из-за занавеса Лихачёв. — В правом кармане. Только учти, у меня настоящие, не электронные. И крепкие.
— Только я сделаю одну вещь, — сказал Лихачёв.
— Не надо отвечать немедленно, — сказал Инсек. — Я понимаю, что вы нуждаетесь во времени для размышлений. Предложение озвучено, и оно делается лишь один раз. Отправить вас на Землю?
Стараясь не приближаться к Слуге, я сделал несколько шагов к Милане. Я уже видел, что она жива, видел её лицо за посветлевшим стеклом шлема. Я даже успел кивнуть ей и поймать ответный взгляд, беспомо…
Мы были на Луне, а всё, что происходит на Луне, там и остаётся.
Она отстранилась, но сумела сделать это так, что я понял — она не брезгует мной, а наоборот, не хочет запачкать своим прикосновением.
— Конечно, застрелиться сможете, если что. Только вас и трогать не станут.
Я бросился за ними, встал у стеклянных дверей. Стражи и жницы быстрым шагом уходили к Тверскому.
— Ну да, этим не убьёшь… Без стрельбы не могли обойтись?
И выбежал из комнаты Дарины — ошарашенный, в мятой одежде, со свёрнутым плащом под мышкой и кроссовками в руках (не могу спать в обуви), чувствуя себя слабаком и трусом.
Следом прошли остальные. Парень, который вёл Милану, тоже что-то ей негромко сказал на ушко. Милана не стала отвечать или улыбаться. Просто прошла.
— Да. Но обстоятельство изменилось. Предложение отозвано.
— Да уж, прилетели на нашу голову… — вздохнул штатский.
У неё очень медленно шла первая фаза мутации, она несколько лет провела неподвижно. Лежала и читала книжки, их на удивление много оказалось в Министерстве культуры. Читала, похоже, всё что попало, не…
Это было крошечное кафе, на пять или шесть столиков. Нам нашёлся один свободный. Елена и деда Боря заказали коньяк, я попросил зелёный чай покрепче.
— Уймись, — сказал я. — Что-то близится, я знаю. Что-то очень плохое. Веди.
Что мне стоило сказать ей две-три уклончивые фразы? Всё равно она чувствует тот клинч отношений, в который я попал.
— Это не для Инсеков, это для Изменённых.
Неожиданно она протянула мне руку. Это было так странно, что я пожал её в ответ. Ладонь была совсем человеческая, и кожа не гладкая, как у жниц и стражей.
В ней (всё-таки в ней, не в нём) была какая-то удивительная наивность. Чуточку детская, а чуточку от учёных чудаков из старых книжек. И, несмотря на нелепую внешность, монах мне нравилась.
— Елена ещё сто очков тебе вперёд даст, — мрачно сказал я. — Деда Боря отвязный, мне кажется, ему и умирать не страшно. А Василий не такой уж и дед.
Темноты тут особой не было, и фонари горели вовсю, и витрины, и яркая иллюминация, растянутая через Дмитровку.
— Не уничтожаем, — Инсек потряс головой. — Не считай нас злодеями, никому не нужна беспричинная жестокость. Мы лишь забираем их смыслы. Когда мы уйдём по пути Высших, у них будет шанс попытаться повт…
— Я тоже не школьник… почти. Короче, я тут кристаллик надыбал, хороший гринк… ну как хороший, неплохой, решил сразу в Комок сбросить…
— Что происходит? — выкрикнула Дарина так громко, что её голос прокатился по всему вестибюлю, где обычно глохли все звуки.
Отец, впрочем, потихоньку продолжал выпивать. Как он сказал, в его возрасте отказ от алкоголя так же опасен, как и злоупотребление.
А во-вторых, я не верю, что такое возможно.
— Не надо пытаться звать на помощь, — сказала мне Ника. — Это кончится болью и новыми жертвами.
Елена подошла к нам. Лицо у неё стало мертвенно-белым.
— У тебя хороший боевой опыт, — согласилась стража.
— Продал, за гринк. А таблетки, которые я хотел купить, подарил. Они ещё дороже стоят.
— Я думал, что Гнёзда не воюют, — сказал я.
— Кого, — ответил Виталий и потрогал очки. — В фойе два монстра. Шестилапые, уничтожители. Не видели?
Я запрыгал, заплясал в воздухе, ускользая от вспыхивающих нитей-лучей, стремительно летящих сгустков плазмы и медленно ползущих пуль — тех самых, из учебного оружия. Лазерные лучи были опаснее всего,…
— Макс, я тебе благодарен за предложение. Но у нас мало шансов.
— Беспокоиться не надо. Я не несу угрозы.
Не знаю, было ли это проявлением осторожности Слуг или же случайностью. Но они и впрямь устроили своё собрание так, что никакую взрывчатку мы использовать не могли.
— Макс, ты опять смотришь только на то, что видишь… Анна!
Я хлюпнул носом. Нос болел, но крови, к счастью, не было. Не хватало ещё залить скафандр кровью.
— Там же почти невесомость, вы отвыкли… — Лихачёв кивнул. — Пошли, пошли…
Почерк у Миланы был аккуратный, почерк девочки-отличницы, его даже студенческая жизнь не испортила.
— Ты тоже красивая, — сказал я. Пытаясь не подольститься, а понять. — И по Луне чуть ли не босиком ходишь…
Я помолчал. Я чувствовал, что Гнездо слышит каждое моё слово, даже непроизнесённое.
— Так, Максим. Сейчас я тебе кое-что скажу, и не спорь, ладно?
Он даже очки снял и очень неодобрительно на меня глянул.
— Приближаются, — глядя на четыре красных отметки, сказал я. — Пошли к белому значку? Он же здесь не зря отмечен.
Причина была мне понятна — Селена не шар, это широченный конус, ну или если совсем точно — шаровой сектор. Центр масс Селены лежит ближе к прежней поверхности Луны, к основанию конуса. Вестибулярный …
— Ну так и ты договорился с Иваном, верно?
Я бы от какого-нибудь супероружия не отказался.
— Верно! Дозирование информации, дорогой Максим, ключ к успеху. Толпа удовлетворится тем фактом, что богатые и знаменитые тоже смертны. Коллеги, завидующие им, радостно примут новость о распутных нар…
Лихачёв заколебался. Видимо, представил, как всё это будет. Он, конечно, всякого навидался, но…
— В какой-то мере эти кисти до сих пор живы, — сказала Елена. — Хотя основная часть Продавца разрушена, но синяя жидкость продолжает питать биологические части.
— И не Слуга, — Иван вздохнул. — Я не люблю Слуг. Это простейшая, примитивная форма усовершенствования людей. Сила, подвижность, скорость реакции, выносливость, мышление — всё немножко лучше, всё выз…
— Сможешь. Инсек тебе доверяет и идёт на контакт. Наш с тобой разговор он не услышит, я отключила запись. Да, и в качестве доказательства добрых намерений…
На самом деле она была в своей комнате. Большинство жниц любят уединение, у них есть какие-то комнаты, где раньше сидели люди, занимающиеся культурой.
— Не правда ли, это неплохое доказательство честной игры? — спросила Ника, не оборачиваясь.
— Будь ты ростом в метр с кепкой — да. А твои метр восемьдесят…
— Интересная версия, дорогой Холмс, — сказал я. — Но почему топором?
— Ты говорил, что это запрещённый товар и вы больше никогда его не продадите!
Я осторожно убрал ладони, посмотрел в её сиреневые глаза и поцеловал. Вынул наушники. Из них едва слышно доносилась музыка — кто-то призывал порвать тишину, проклинать тьму и проклинать свет.
— Так и думала… — вздохнула Наська. — Вам как, поспать получилось?
— Это совмещённые личности, — терпеливо пояснил Инсек. — В каждом есть главенствующее ядро сознания, но оно время от времени вбирает в себя других. Тот Прежний, с которым ты общаешься, ассоциация дву…
— Нет, — ответил Лихачёв. — Про задницу, которую некогда почесать. Или чуть раньше? Ах да, про фарш из раменских. Ты говорил об Изменённых из большого Гнезда?
— Если ты хочешь спросить, родной ли ты нам, — да, родной.
— А вы не делали Изменённых? Если уж они такие хорошие бойцы?
— То есть люди станут из рабов — наёмниками? — спросил я.
Потом, как мог тихо, подкрался к ней (пол был покрыт в несколько слоёв коврами и одеялами), присел и закрыл ей ладонями глаза.
Если бы не перестрелка, я бы обязательно постоял с куколкой на парящем мосту, вынесенном из парка над рекой. А потом мы бы пошли мимо Кремля и Исторического музея. Мне хотелось поболтать с Наськой и …
— Было б кульно… — сказала Наська и чуть-чуть улыбнулась. — Нет. Нам и искать не положено, — она стрельнула глазами на Дарину.
— Давайте я просто скажу, что у неё заболела бабушка, — сказал я.
— Ага… Не беспокойся. Меня там уже не было к этому моменту.
И через несколько минут мы с Миланой оказались на Селене.
Медленно-медленно, боязливо, готовое в любой момент отпрянуть, Гнездо коснулось меня.
Я отказался от завтрака (хотя у Изменённых на удивление хороший кофе). Деньги в кармане были, я собирался что-то съесть по пути. Дарина ушла куда-то в глубины Гнезда, я направился к выходу.
— Следов воздействия напильника не наблюдаю. Металл твёрдый, идентифицировать не могу. Судя по весу, это не сталь.
Дарина станет настоящей, а она хочет этого больше всего на свете.
— И впрямь, откуда? За что можно ненавидеть ухоженного мальчика-мажора, у которого всё в жизни схвачено? За что можно ненавидеть смазливую и умную тёлку, отбоя не знающую от парней?
— Же пошла руки помыть, — донеслось до меня.
— Ну, знаешь, в нашем положении, чем больше неразберихи — тем может быть и лучше. Пусть они все смотрят друг на друга с подозрением, а?
— Я знаю, где они соберутся этим вечером, — продолжил Иван. — Их ещё немало осталось. И я хочу, чтобы вы их уничтожили.
— Полковник, — сказал я. — Вы что, серьёзно?
— На Селене, — уточнил я. — Слушайте, можно мы сядем?
Мы встретились в Малом Толмачёвском переулке, напротив итальянского визового центра. Здесь всегда были люди, и мы не привлекали особого внимания.
Я лёг. Просто расслабился и медленно опустился на пол. При такой низкой силе тяжести металлический пол казался мягким, словно перина.
— Редкая штука, — согласилась девица. Помялась, посмотрела на подругу. — Ну попробуй снова.
Теперь Продавец безмолвствовал. И я пересказал ему всё: и как позвал Лихачёва, и как мы нашли «экспертов», и как явился Иван и предложил свою помощь. Закончил соболезнованиями, которые передал Прежни…
— Мы же вас защищали! — воскликнул я. — Дрались за вас на Селене!
С ней сейчас было Гнездо. Жница общалась с ним, запрашивая и получая информацию с невозможной для меня скоростью и свободой. Я сидел тихо, смотрел на неё и боялся прикоснуться, чтобы не вывести из тр…
— Это неразумно. Наша цивилизация враждует с вашей, мы используем вас точно так же, как использовали Прежние.
Корабль Инсека. Белая точка «Орла». Край Селены и зелёная точка — это я.
— Мне разрешено делать с ним всё, что угодно, — сказал я. — Только нельзя его выносить из Комка.
Может быть, просто решил посмотреть на посадочный модуль «Орла» с другой стороны.
У санитарного фургончика стояли трое в штатском, в костюмах, и двое полицейских в форме. Явно присланная Иваном охрана.
— Это механическая жизнь! — прошептала Наська с явным восхищением. — Перед нами сломанный автопродавец!
— Максим, у нас много еды, ты не волнуйся. Сок неплохой, даже куколки пьют.
— Что случилось дальше? — спросил Лихачёв. — Что последнее вы помните?
Она положила ладонь на шлем, побарабанила пальцами по стеклу.
— Не подумай, я не курю… — виновато сказала Милана. — Ну, постоянно чтобы — не курю. Сейчас только вот.
Я молчал. Дарина безнадёжно заглянула мне в глаза.
Меня подбросило метра на три вверх и метров на десять вперёд. Я опускался томительно медленно, но, кажется, набирал скорость в полёте, гравитация помогала. Вот сейчас будет самый сложный момент…
— Максим, дорогой… Ты вот сам в это веришь?
— Лживая мразь! — взвыла Ника, в ужасе оглядывая зал. — Мразь!
— Очень странное тело. Я бы сказала, что это усиленный человеческий организм. Отдельное кровоснабжение гиппокампа и таламуса, они аномально развиты. В чём смысл? Печень, сердце — тоже отличаются. Энд…
Полицейских постов у Гнезда не было, Изменённые этого не любят. Где-то наверняка стояла камера, но с тех пор, как Инсек ужал для людей скорость передачи данных на расстоянии, все камеры стали стацион…
Вот это понимание осознанного и спокойного одиночества — оно было смыслом?
Ещё секунд пять надеялся, что это случайно позвонивший пьяный или хулиган.
Нацепив очки, я оглянулся. Половина Слуг уже была мертва, остальная работала над этим.
— Ты пришёл к Дарине? — спросила стража с любопытством.
— Ни тебя, ни тем более Наську я привлекать не стану!
— А я в Сирии тогда работал, — кивнул мужчина. — По контракту. Такая паника началась, только держись… Все ломанулись в Хмеймим, никто ничего не знает, слухи самые разные. И тут… — он сделал театральн…
— Может, тебе его доставить? — Иван ухмыльнулся. — Возьмёшь под опеку диковатого ребёнка? Справишься? Это ведь даже не из детдома дитё усыновить, это как Маугли из джунглей забрать!
Печать задрожала во мне, отдавая приказ, — и стражи мягко повалились на землю.
— Разобрался, — понимающе кивнула Ника. — Ясно. Максим, никакой взаимной симпатии мы не испытываем, притворяться не стану. Ты бы с удовольствием уничтожил меня. А я — вас обоих. Но у нас патовая ситу…
Но, в общем-то, я знал, где находится каждый Изменённый. Ощущал каждую куколку, осторожно идущую к защищённой зоне. И чужую стражу возле Гнезда тоже чувствовал.
— Я был далеко, — сказал я, чувствуя себя очень неловко.
— Какой кринж, — Дарина поморщилась. — Ты же не такой, Максим. Идём, уговорил.
Она всё поняла. Шприц лежал в контейнере рядом с ампулой. Дарина молча смотрела, как я набирал жёлтую жидкость, потом кивнула на Наську.
— А казнить злодея не надо? — спросил я с подозрением.
Что ж, я им признателен хотя бы за то, что они наговорили. Никаких сомнений, как поступать, больше не было и быть не могло.
А за линией вскрытия начинается пропасть, уходящая во Вселенную. Боковая поверхность Селены уже далеко не такая ровная. Вначале, конечно, она тоже была гладкой, но несчастный огрызок Луны продолжает …
— Здравствуйте, Максим! — выпалил мальчишка с неожиданным восторгом и выключил воду. — А правда, что вы на Селене сражались с врагами?
— Мне тоже не верьте. Даже себе не верьте. Но в первую очередь — не верьте Прежнему. Попытайтесь понять игру, которую он ведёт. Что ему на самом деле требуется.
— А, — я кивнул, сел рядом на пол. — Наська, извини. Ты на меня обиделась.
Чудом добытый мутаген мог спасти Дарину. А может быть, и Наську. Они стали бы обычными девчонками… я бы остался не совсем обычным, но пусть…
— Нет, — сказал я. — Спасибо за разговор, ребята. Вы славные.
— У них нет эмпатии, — пояснил я. — Эта девушка, Ника, сказала, что они сами от неё избавляются. Чтобы было проще жить.
— Далеко, — ответил я. — Подожди, хорошо? Жди возле американского корабля. Ты можешь подождать или пойдешь к Инсеку?
В полной растерянности я смотрел на Алекса, пытаясь понять логику его слов. Ощущение было, словно общаешься с психом. Я ему про то, что готов организовать переговоры, а он рассуждает, достаточно ли м…
— Максим, ты сейчас точно тут не нужен. Оставь эту работу мне и полковнику.
Я наморщил лоб. Снова? С кем из Стражи я играл?
— Вы становитесь мудрее, Максим. Вы начали понимать, что информация — это самый дорогой товар.
Рояля выпили? Как можно выпить рояль? Да он бредит! Но меня передёрнуло, словно морозом.
Поэтому я на бегу отвесил ему пинок — и роллер по дуге улетел в кусты. Кажется, он сломал себе ногу, но я не стал приглядываться.
— Какая-то техника Инсека? — предположил я.
В щёки. Так, по-братски-сестрински. Что было, то было, мы этого не забывали, но и не вспоминали вслух. Милана выглядела сегодня замечательно, к тому же была не в джинсах, а в юбке. Честно говоря, мне…
Ещё я всерьёз подозревал, что дома меня уже ждут — и не добрый Лихачёв со своими ребятами, а вежливые люди в штатском, которые из-за нас сейчас стоят на ушах и огребают от начальства по полной.
— Это был не сон, Геннадий, — сказал Лихачёв после короткой паузы.
И колет ей мутаген, в последней надежде успеть открыть сейф… и хотя бы вооружить своих подопечных адекватным оружием.
— Хорошее место! — сияя, сказал бомж. — Много читателей, много поклонников. Живой, живой поэт. Уходить буду куда-нибудь.
— Они быстрые, ловкие, безжалостные. Обычные пули их толком не берут.
— Цела. Когда вас увезли… — он махнул рукой. — В общем, её я отправил домой. Потом носился со своими по городу… не понял сразу, где вы объявитесь. Да и кто бы понял? Потом здесь работал.
— Я в детстве однажды спаяла радиоприёмник. Мне подарили конструктор, там были такие маленькие смешные детали и печатная плата. Взяла у папы паяльник, и сама спаяла. Даже поймала две радиостанции…
Хорошо, что он кончился. В апреле я буду спать до обеда, гулять с Дариной, искать кристаллы, как порядочный сёрчер, и, наверное, готовиться поступить в институт. Вести почти обычную человеческую жизн…
Мебели в каморке больше не было. Открытая дверь была крест-накрест заклеена яркими красными лентами с надписью «STOP». В углу стояла видеокамера на штативе, ещё какая-то аппаратура, от которой тянули…
Я даже коснулся его ладони, выпачкав руки в крови, но уже через мгновение пальцы Виталия перестали быть тёплыми и влажными, рассыпались сухим песком. И кровь на моей коже тоже осыпалась тончайшей кам…
— Ничего страшного, — успокоил я. — Меня проводит Гнездо.
Мы с Миланой, в своих опереточных скафандрах, и девушка Ника, стоящая в вакууме в тоненьком летнем платье.
— Судя по размерам магазина и патрона, туда входило десять зарядов. Мы расстреляли три, потом извлекли из магазина ещё двенадцать. И патроны оставались. Откуда они брались — не знаю. Оружие у нас заб…
— Он что, там лежит? — уточнил Иван. Пожевал губами, потом сказал: — Так. Вы хотите сказать, что Продавец мёртв?
— Максим, такое дело… — Лихачёв скривился. — Эта… Татьяна… не человек.
— Это больно? — спросил я с тревогой. Вопрос был детский, даже непонятно, как я мог такой задать! Но меня вдруг стало всерьёз тревожить, больно это или нет. То, что я умираю — не волновало, а вот при…
Коктейль я цедил до тех пор, пока в стакане не остался один лёд, потом — холодная вода, а потом — тёплая водичка с лёгким запахом лимона. Тогда я вернул стакан бармену и с удивлением понял, что даже …
Откуда я взял массу для этого тела? Я же сейчас вешу сотни две кило?
Впрочем, призванного они бы тоже разделали на раз-два, не сомневаюсь.
В старые времена это был зал для совещаний. Огромный овальный стол, хорошие кожаные кресла. На стене большущий экран, обычный, человеческий, и проектор с другой стороны зала. Свет, конечно, был приту…
— Не надо подозревать меня в мелком жульничестве, — Иван вздохнул, открыл дверцу маленького бара, встроенного в перегородку лимузина. Там, как я и ожидал, обнаружился хрустальный графинчик, из которо…
Обо всём случившемся она, конечно, знала от Наськи.
Сливки творческой интеллигенции Москвы убивали сами себя.
— Он издевается? — спросила Милана. — Не скафандр, а трико какое-то! И где эти… — она пошевелила пальцами, — баллоны! С воздухом?
Я кивнул. Пуэр так пуэр. Ценник был конский, но как-то меня перестали волновать деньги.
— Вот и правильно, — сказала Ника, когда я побрёл за Алексом.
— Знаю. Меня и зовут Гарри. Причём в его честь.
Я даже подошёл ближе и помахал ладонью у него перед глазами.
Я решил, что мне очень, очень повезло, что я не стал шутить про девушек и физику.
Мне показалось, что его голос очень утомлён. Я повернул голову. Странное ощущение, тело стало неестественно мягким и расслабленным. Милана смотрела на меня… нет, кажется без страха, но растерянно. По…
— Не могу, не могу, не могу без тебя! — вдруг выпалила Милана. Её глаза расширились, она застонала, мучительно и сладостно, отдаваясь безраздельно и до конца.
— Долго — нельзя, — вздохнул отец так же негромко. — Скажи, когда ты с Миланой, — ты думаешь о Дарине?
— Да нет, спасибо, мы домой, — сказал я. — Наши товарищи пока останутся.
— Доставь ребят в минкультовское Гнездо. Головой отвечаешь.
— Когда тебе было три года, ты ел лимоны, — сказал папа. — Брал лимон и сгрызал, словно яблоко или мандарин.
— Может быть, и хватит. Да, это одна доза. Но мы с Наськой не очень большие и наши Изменения пока не глубокие. Может хватить.
— Аргумент понятный, — сказал я. — Чего вы хотите?
— Я не использую Слуг, — резко ответил Иван. — Это профанация и дикость!
— Что я несу, зачем? Потом расскажете… Вы хотите есть? Пить? Спать?
— Крайне любопытная ситуация, — сказал он наконец. — В какой-то мере тревожащая… Слушайте, давайте поговорим как разумные люди?
Я уже понял, что он прощупывает меня. Пытается понять, насколько я владею оружием.
Внутри Комка тоже стало не так просторно. Внутрь шли два шланга и толстый кабель в резиновой оплетке. Появилось несколько лабораторных столов, какие-то серьезные микроскопы, приборы, устройства медиц…
— Это неправильно, — сказала мама. — Мы северная холодная страна. У нас должны быть снега и мороз.
— Гена я. Геннадий Трофимов, Геннадий Климович. Почему не вижу ничего?
Может быть, она и впрямь почувствовала. А может быть, хотела, чтобы я пришёл.
Нужен разум, чтобы создать и осмыслить что-то новое. Чем больше информации, тем больше силы. И где-то там, в конце пути, сингулярность и Высшие. А ещё дальше, возможно, просто Высший. Один, вобравший…
И ещё они абсолютно бесчувственны, хоть и прекрасно имитируют эмоции. Там же в зале есть творческие люди, музыканты и писатели, поэты и художники! Но им не жалко никого, ни чужих, ни своих. Они специ…
Я осторожно погладил жницу по спине, по обтягивающему комбинезону. Ткань мягко разошлась под пальцами, я коснулся кожи — такой же гладкой, но тёплой.
— Мутаген нейтрализован, однако обычным путём исправить последствия невозможно, — сообщил Инсек. — Но вы не должны расстраиваться. Мы используем обратимую контролируемую инволюцию. Максим, лежи споко…
Некоторые вещи мы просто не можем не делать.
— Может, вошла, умерла, а ваш товарищ её затащил за штору? — предположил я.
До меня стало доходить. Медленно, но верно.
В общем, если вам интересно, то я сбежал.
— Ну… да. Любая скоростная пуля имеет фугасное действие. Но тут происходил чистый выброс плазмы, никак не связанный с массой патрона. Почему патрон вылетал из ствола, да ещё так быстро, мы не поняли.
— И что? Вы возьмёте эти свои… бластеры? Плазменные пушки, лазеры, чего там ещё?
Пошёл на кухню, в два больших пакета сгрёб всю еду из шкафов и холодильника.
Через пять минут мы с Лихачёвым пошли к таксофону. Он отзвонился в свой отдел и продиктовал список реактивов и медицинских инструментов, которые надо привезти «хоть купив, хоть отобрав у судмедэкспер…
Виталий, мрачно глядя на меня, раскрыл перед ней сумку.
В общем-то я не рассчитывал и убежать, даже если стража ухитрится отвлечь Ивана секунд на десять.
Я подумал, что Продавец мог бы и уточнить эту деталь.
— Они с самого начала нервничали, — сказала Дарина, по-прежнему стоя у столика. — Ну… звали нас к себе, помнишь. Мы отказались, вроде бы ничего… они даже прислали своих на помощь…
— Двести двадцать две стражи и хранитель, — ответила Же без колебаний.
Это было слишком похоже на душевую в корабле Инсека. Тот же горячий влажный воздух, те же странные запахи.
Но умирать, не зная, победили мы или нет — ещё страшнее.
Охранники явно нервничали, но ждали команды.
Милана на миг закрыла глаза, словно пытаясь не смотреть на меня. Потом сделала шаг, прижалась всем телом — не рассчитав притяжения Милана влетела в меня, словно с разбега. Она была выше Дарины, мы см…
Нет, я понимал, что у «Экс» есть и другие помещения. Где крепкие мужики примеряют силовую броню и палят в тире, а фрики-учёные изучают инопланетные артефакты.
Глаза у Серёги забегали. Нашёл он кристалл, ясное дело, рядом. На нашей территории. Потому и решил сразу от него избавиться.
Так что я посмотрел на часы, ужаснулся времени и сказал, что мне надо быстренько умыться и бежать с отчётом к Продавцу. Что я совсем не хочу завтракать (враньё) и пока не поговорю со своим нанимателе…
— Что ты наделал, сука, что ты наделал! — закричала она.
— Откуда он там взялся? Ты в Гнезде кристаллы находил?
— В Хайфу? — поддел его Виталий. Мне кажется, исключительно по привычке.
— Мне кажется, это не Прежняя, — сказал Лихачёв мрачно.
Светловолосый пригладил волосы, будто собирался выйти к доске. Отличник, наверное. И явно очень «домашний».
— Все, — сказал я. — Продавец сказал, что пить будут все.
Вокруг меня были дети. Кто-то совсем маленький, кто-то уже здоровенный, с меня ростом, но всё равно — я видел нескладные фигуры и мягкие черты лица.
— Тебе не кажется, что всё это удивительно нелепо? — спросила Милана. — Рядом с нами межзвёздный корабль, а мы должны оборонять его двумя шпагами!
— Жуть! — с восторгом сказала Наська. И быстренько ретировалась в сторону, убегая от взгляда Елены.
— Мама деликатно даёт нам поговорить, — сказал папа. — Что стряслось?
Третий выстрел я сделал с упреждением — и пуля ударила девушку в грудь. Она была в тёмном джинсовом комбинезоне, тоже не самая подходящая одежда для тёплого солнечного дня, зато куда удобнее для боя,…
Видимо, такое официальное обращение возымело действие, куколка даже не пикнула.
— Я могу узнать, что за «обстоятельство»?
Может быть, чешуйчатая ткань прилипла к моей коже, вросла в неё, дотянулась до сосудов? Или тут действовали какие-то устройства, о которых я и не догадывался, направлявшие жидкость прямо в кровь или …
— Я не против, — сказал Продавец. — У нас нет постоянных врагов, бывают лишь временные недопонимания. Мы очень доброжелательны. Но… но…
Сглотнул вставший в горле комок. Вот уж не хочется проверять, сумеет ли скафандр утилизировать рвотные массы.
— Не факт, что завтра смогу, — ответил я. — Надо сейчас.
— Если всё прошло правильно, то тварь сдохла, — сказал Алекс. — Максим мёртв или в коме.
— Нет, — сказал я. Мысленно обругал Гнездо, так, что оно растерянно притихло. — Ты остаёшься, занимаешься учёбой, получаешь свои пятёрки с плюсом. Потом я непременно всё тебе расскажу и посоветуюсь. …
В общем-то тут точность не требовалась, но я попал идеально.
— Да, разные. И дробь на всякий случай. Ту самую, петрификационную.
— Куда их? — спросил «Рон» своего очкастого товарища.
— Знаю. Дарине, — быстро ответила Наська. — Мой на тумбочке.
— Вот это «нет»! — я ткнул пальцем в кепи. — Трубку тоже взяла?
— Это было достаточно неприятно, — пояснил Лихачёв. — Решили снять стресс. Ты девочку оставил в Гнезде? Правильно, нечего ей тут делать…
А потом идущий позади Слуга остановился и начал оборачиваться.
— Я заходил сейчас в соседний Комок. Хотел кое-что купить, но… в общем, не продали.
Их производители, кстати, тоже выиграли от Перемены.
Вот тут я сомневаться перестал. Очень уж мне не понравилась эта штуковина.
— Биологический организм можно изменять бесконечно… — Наська ковыряла ногой пол. — В любую сторону. Добиваться нужных качеств. Живая клетка очень пластична. А механические устройства ограничены, даже…
— Без идеологии, конечно, жить можно, — сказал Лихачёв скрипучим голосом. — Можно без всего. Видишь, Максим, можно даже без тела жить. Покупать кристаллики. Но некоторые сами на них подсаживаются…
— Мне теперь это улаживать, — вздохнул Иван. Протянул пистолет обратно Дарине. — Держи, жница. Трофейное.
Нормальной реакцией для парня было бы пожать плечами, улыбнуться, вернуться к товарищу.
— Возможно, — сказал Продавец, помедлив. — В этом есть логика, но… но… слишком просто. Слишком незатейливо даже для существа моего возраста и опыта.
— А я уж собрался тут пару дней провести. Жене позвонил, чтобы бельё и чистые рубашки собрала.
— Главное, чтобы у нас было «потом», — добавила Милана.
Чёрт. Меня как под дых ударили. Вот эта её весёлость и энергия — они порой заставляют забывать, что передо мной куколка. Которую родная мать отдала в детстве в Гнездо. Которая несколько лет лежала, п…
Её глаза были открыты, она смотрела на меня — так же растерянно и испуганно, как, наверное, я только что смотрел на Дарину.
Вокруг них был воздух — тонкая голубоватая плёнка, сантиметра два-три атмосферы, обволакивающей тела.
— Прежние и есть Человечество. Шесть тысяч лет назад война дошла до того, что мы нанесли удар по вашей планете. По Земле. Цивилизация была разрушена и отброшена назад, но колонии людей в других мирах…
Наблюдатели не должны приближаться к объекту слежки. А этот, судя по всему, собирался попросить огонька.
Стража переступила с ноги на ногу. Что-то её тревожило.
— Ну? — она заинтересовалась и даже отложила книжки.
Я оставался частью Гнезда, я был здесь своим. Но что-то случилось, и Гнездо меня… боялось?
— Как в жизни, — согласился я. — Давай, не дёргайся попусту. Всё уладим.
Это было всё равно, что биться об стену. Скафандр превратился в застывшую кольчугу, в пустотелую статую, где я был замурован.
— И поняли, что она не совсем человек, — кивнул Иван. — И схватились за голову — «да мы ведь режем труп Прежнего!» И перепугались, и решили сообщить мне.
— Оно умрёт! — выкрикнула Дарина. — Гнездо живо до тех пор, пока есть хотя бы одна жница, хотя бы одна куколка. Без живого Изменённого Гнездо умирает. Новая мать может прийти в эти стены и создать Гн…
Губы Дарины мягко коснулись моего уха. Я повернул голову. Она молча смотрела на меня своими сиреневыми мерцающими глазами. Я потянулся к ней, поцеловал.
— Ни капельки! — ответила Наська так быстро, что стало ясно — врёт.
Алекс остановился. Значит, не показалось!
Мне показалось, что под капюшоном мелькнула снисходительная улыбка.
— У нас… — я запнулся. — Мои отношения — это мои отношения. И я не собираюсь их рассказывать всякой… всякой…
Помещение, в котором нас ждал Инсек, было совсем небольшим. Он сидел на круглом подиуме, в своей странной манере — подогнув под себя брюшко и вытянувшись вверх. Глаза, похожие на человеческие, внимат…
Наконец Наська раскланялась, спрыгнула, взяла меня за руку и деловито потащила вперёд.
А с другой стороны, какой смысл? Если погром в Третьяковке повесят на нас, то рано или поздно всех возьмут.
Я зарычал-заревел, вставая. Утробным жутким рёвом, от которого обделался бы самый свирепый земной медведь. Во мне было два с половиной метра роста, и я каким-то образом — даже не хочу понимать, каким…
Она и сама симпатичная, что уж притворяться, взгляды притягивает…
— А, вот ты чего напрягся… — Иван кивнул. — Считай, что это вроде Призыва. Заставить тебя сплясать на столе я бы так не смог. А вот сделать то, что ты и сам не против, — зайти в «Рэдку», к примеру…
И холодный воздух Саельма ударил мне в лицо.
— Он знал, что я так сделаю, — сказал деда Боря севшим голосом. — Мы все… договорились. Никаких следов.
Я с сожалением отставил стакан и принялся рассказывать. Как мог коротко, передавая лишь суть разговоров, не вдаваясь в странные истории про «возвышение» и «контроль смыслов», но, разумеется, когда за…
Первая пуля вошла Нике в грудь, а вторая в лоб.
Теперь я шёл, не отрывая взгляда от парней впереди. Те приближались к Большому Устьинскому мосту, нависающему над набережной. Интересно, что они станут делать, если мы остановимся? Место не то, чтобы…
Всё-таки я не был уверен, что Продавец мёртв.
Моя бывшая рапира превратилась в широкий крестообразный крюк, крепко вбитый в камень. Я потянул руку — крюк словно бы утончился и вылез.
— Он Защитник, — пояснила старшая стража. — Он был призван Гнездом для защиты и получил силу Изменённых. Когда сила Призыва была с ним, он мог порвать меня на кусочки.
— Не выйдет. Мутагены в таком возрасте не работают. Иначе бы в Гнёзда и кого постарше забирали, верно?
Два скафандра, напоминающие детские карнавальные костюмы. Никаких баллонов, да.
Стоял в паре шагов от дверей, ждал. Когда я вошёл в фойе, он поднял руку и помахал: увидел, несмотря на темноту и грязноватые стёкла.
— Зайдём, — решил я и взялся за ручку двери.
Продавец некоторое время стоял, глядя на меня. Потом поднял руку и стянул с головы капюшон.
— Хорошо, — согласилась Ника. — Максим, если ты попытаешься нас обмануть, я накажу твою подругу. Это будет незаметно внешне, но причинит ей серьёзную боль и оставит калечащие повреждения на всю жизнь…
— Замолкни, — сказала Елена так, что он замолчал.
— Странно, — продолжала монах. — Я даже не сразу поверила, но печать Гнезда сошла с тебя… — она помедлила, — оставив активный след. Ты можешь говорить со своим Гнездом?
Милана рассмеялась и растрепала мне волосы.
— Нет! — Лихачёв покачал головой. — Никаких прогулок. Мне будет спокойнее, если вас довезут до дверей.
— У меня есть магнитик! — неожиданно сказала Милана. Достала из сумочки маленький фонарик. — Вот тут, на торце, он примагничивается…
— Нет, объяснять ему ничего не надо. Так больше шансов, что справится.
— Ну… полиция… мы ведь на камерах засветились.
Вообще какой-то день женских тревог сегодня! Разве что Наська лучится оптимизмом, но это в силу возраста.
— Максим, боюсь, ничего полезного ты от нас не получил.
— Спасибо за исчерпывающий ответ, — сказал Алекс. — Крайне интересно. Тогда вам нужно выполнить одну нашу просьбу, и мы предоставим вам свободу.
— Эй! — выкрикнул я. — Тут… есть кто-нибудь?
— Дверь закрылась. Наверное, тебе надо спросить у заказчика, что теперь делать. Удовлетворён ли он результатами расследования.
— Дед, сдались тебе антропологи… — сказал я.
— Ну, странностей со мной каких-то не было в детстве?
— Нет, но это обидно… Инсек тебе что-то обещал?
— Вначале я хотела убить тебя, когда сумею подчинить скафандр, — пояснила Ника. — Мучительно, но довольно быстро, времени для игр мало. Потом прикончить твою подругу и пойти к кораблю. Но…
— Мальчики, я в любом случае с вами, — сказала Елена. — Но на что вы рассчитываете?
— Чё ты меня хоронишь, а? — разозлился я. — Мы зачистили клинику!
— У меня нет никаких претензий, — сказал Иван. — Режьте дальше.
— Да я уже почти привык, — признался я. — Спасибо большое. Отправьте нас в Гнездо, полковник.
— Пойду, — сказал он. — Ты это, сходи сейчас. Продавец всё-таки.
— Какие отношения? — спросил я, медленно закипая.
— Ты жестокий и бессердечный! — заявила Наська, вытирая пальцем несуществующую слезинку. И унеслась по коридору.
Я уж не говорю про то, что он впитывал все физиологические жидкости — кровь со шлема тоже как-то незаметно исчезла. И даже про то, что температура оставалась комфортной, не было ни жарко, ни холодно.
— Смыслы, смыслы… — я махнул рукой. — Заладили одно и тоже! Вся возня в галактике — ради идей…
— Там сказано, чтобы он выполнял распоряжения, отданные сотрудником по телефону. Пусть сажает Милану в машину и отправляет сюда!
Ника улыбнулась. И в тот же миг Милана дёрнулась, попыталась подняться на ноги. Её отнесло от опоры «Орла», она упала на четвереньки, неловко поднялась, взмахнула руками, удерживая равновесие.
Не знаю, сколько народа служит у Лихачёва в подчинении, никогда там не был. Но вначале трубку взял мужчина с резким командным голосом, потом я добрался до какой-то юной девицы. А лишь потом мне позва…
Да не, это совсем уж кино. Сгорели бы в прах, и точка…
А в следующий миг я увидел самого себя. Ничуть не изменившегося.
— А я ничего, — сказал я. Но прозвучало это так фальшиво, что я и сам понял — вру.
Сама эта тусовка, которых я не особый-то и любитель? Свет, звук, стихи? Тот гормональный фон, что создают в замкнутом пространстве три десятка молодых парней и девчонок, в большинстве уже разбившихся…
— Сейчас они мои куколки, — сказала жница. Помедлила. — Да, я буду их учить.
— Может быть, вы займётесь металлической частью?
Миг — и она уже была на крыше. Её фигурка пронеслась на фоне лунного кольца и исчезла.
— Остальные люди тоже здесь? А миленькая жница?
— Смотри в себя, зови Гнездо, откройся! Совсем откройся!
Я понимал, что всё к этому идёт. Но всё же попытался оттянуть неизбежное.
— Почему сразу в туалет? Хочу выпить рюмку! Нервы шалят! Да, в туалет… тоже…
— Микроскоп, — сухо сказала она. — Хороший.
— Нет ещё. Сейчас Елена смотрит… сердце… — Милана глубоко затянулась. — Давай не об этом, а? Как у тебя дела?
— Да. Поэтому я считаю оба предложения равноценными.
— Какая гадость, — сказал я искренне. Может, в какой-то другой момент я бы отнёсся к экстравагантной обложке спокойнее, но сейчас у меня из головы не шёл труп Прежней, который сейчас вскрывали, и нед…
Может быть, потому я и не принял предложение Прежнего?
— Ладно, хватит. Я всё осознал. Отведи меня к Дарине.
— Кристалл? — сказал я. — Семицветный кристалл?