— Там же почти невесомость, вы отвыкли… — Лихачёв кивнул. — Пошли, пошли…
— Мы к вечеру придём. Я только расскажу Гнезду, что тут и как.
— Слушай, сядь, а? — попросил я. — А то словно официантка стоишь! Сядь!
Значит, так можно? На полном серьёзе? Не так, когда мужчина женат на одной женщине, с ней семья, дети, дача, собака, ипотека в банке и секс по расписанию, а любит другую — с ней романтика, страсть, любовь?
— Даже теоретически. Тут вопрос не в силе воли и не в развитости интеллекта. Он это понимал, но в его картине мира существовал Бог, загробная жизнь, рай и ад. В ад он не хотел, а на рай рассчитывать не приходилось.
Но я двигался слишком быстро, это был полёт, а не прыжок — спица скользнула по скафандру, вспарывая ткань, ключица отозвалась болью, левая рука ослабела.