— Это больно? — спросил я с тревогой. Вопрос был детский, даже непонятно, как я мог такой задать! Но меня вдруг стало всерьёз тревожить, больно это или нет. То, что я умираю — не волновало, а вот при мысли о боли становилось страшно.
— Пищеварительный комплекс не является жизненно важным, но обильная иннервация и кровоснабжение этой зоны делают его уязвимым…
— А про это мы никому не расскажем, — пробормотал я, глядя на сползающее тело Слуги. — Никому-никому. Я был бесстрашным героем.
Дверь захлопнулась у них перед носом. И открываться не захотела, сколько они её ни дёргали.
У Комка ждал знакомый серчер с соседнего района, парень помладше меня, ушлый и активный, день и ночь шатается по центру. То ли очень деньги нужны, то ли копит на что-то. Мы поздоровались, обменялись ничего не значащими вопросами. «Ты как?» — «А сам?» — «Лут какой-то мелкий идет». — «И не говори». — «Где промышляешь?»
— Дурында. Из-за несчастной любви, конечно?