Почерк у Миланы был аккуратный, почерк девочки-отличницы, его даже студенческая жизнь не испортила.
— Вот, — одобрил я. — Ведь умеешь, когда хочешь!
— Ну а ваш коллега подсел на измену. Стал вопить, что ему стыдно. Пошел, сделал в синтезаторе топор из какого-то странного металла. И убил себя.
— Тебе руки надо перевязать? — спросил он.
— Ну… что-то слыхал, — ушёл я от прямого ответа. — Так их вряд ли отправляют цветочки нюхать. На то они и стражи, верно? Или ты прям хочешь воевать?
— Почему? — Милана неловко улыбнулась. — Я толком ничего и не сделала… хорошего… это всё Максим.