Все цитаты из книги «Невидимка и (сто) одна неприятность»
Я пялился, понимал, что пялюсь — и совершенно неприлично! — и не мог заставить себя оторвать взгляд.
— И когда оно закончится? — недоверчиво уточнила я, опасаясь верить в тот вариант, который без косточек. Все же обещаниями Лагранж до сих пор просто так не раскидывался…
Ну призрак. Ну два. Спасибо, что сообщили. Изгоним!
И он потянул меня к выходу. В дверях я обернулась напоследок, бросая последний взгляд в зеркало. И улыбнулась.
Я сглотнула пересохшим горлом. Перевела мучительный взгляд с подарка на дарителя, вновь погружаясь в топкое чувство неловкости.
— Согласно завещанию мистера Лагранжа, а также миссис Лагранж, вы являетесь их единоличным наследником и сможете вступить в законные права по достижении двадцати одного года, а до тех пор государстве…
— Что ж… постарайтесь отдохнуть, мисс Хэмптон. Мне очень жаль, и мы сделаем все возможное, чтобы исправить ситуацию. Доброй ночи.
Остановившись на этом, вне всякого сомнения, разумном решении, я выдохнула, и жизнь в Горках потекла своим чередом. Я снова была Невидимкой, даже для Лагранжа, который, кажется, моей просьбе внял. По…
Поколебавшись еще мгновение, я подтянула колени с коробкой повыше и осторожно потянула за кончик ленты.
— Да, Невидимка, физическую подготовку тебе не мешало бы подтянуть… хорошо хоть ты заранее спортивной формой озаботилась!
Настроение опять стремительно скатывалось к отметке “отвратительное”.
Оценив мой жест и крайне сложное выражение лица, Даниэль прыснул новой порцией ржача.
Еще не веря, что он так легко сдался, но не дожидаясь, что передумает (или что сама передумаю…), я вытянула форменную рубашку из-за пояса брюк, задрала и тихонько ахнула — живот и бок живописно расцв…
Потому что я прекрасно понимала, что несмотря на всю очевидность ситуации, просто не будет.
Слишком увлекшись дыхательной гимнастикой, я каким-то образом пропустила момент, когда Лагранж подошел и плюхнулся на подоконник.
— Давай вернем всё, как было? Возвращайся домой, Эления очень любит тебя, и твой старый дом — его можно выкупить, я выяснил! И всё будет хорошо, я обещаю! Девочка моя, я был не прав, но я искренне …
Вместо того, чтобы открыть глаза, я их закрыла еще и руками (и грудь, кстати, тоже закрыла, очень удобно).
Мужская рука сгребла меня за талию и придавила, мешая поднялся.
Если бы я задавила в себе горе, обиду и жгучую несправедливость, вполне возможно, со временем мы бы и ужились. Вернее, отчим потерпел бы меня до полного совершеннолетия, а потом мы бы разъехались к в…
Я пригубила и с удивлением осознала, что держу в руках теплое молоко с медом.
На что он рассчитывает? Что, вот что он может мне предложить?!
И, как ручку, достал из внутреннего кармана пиджака шприц.
Кроуч замолк, Лали тоже молчала. Я тоскливо думал о том, что от того, чтобы сейчас невежливо распрощаться с этим типом, взять Лали за руку и утащить подальше от всяких идиотов, меня останавливают тол…
Призраку до отдельно взятого Даниэля Лагранжа было глубоко фиолетово.
“Мне какое дело до ваших оценок?” — бросил бы я, если бы это была не Лали. А так пришлось только запихнуть поглубже злость.
— Выметайся! — окончательно разозлилась я. — Тебе сюда нельзя!
И это давление всё нарастало и нарастало — как и крик беснующегося внутри звезды призрака, и все ярче светилась зеленым некромантским светом сама звезда.
Мой собственный пустующий стул рядом с Даниэлем смотрелся донельзя странно. Дико.
Ей по вкусу были такие игры. Мне… мне все же было больше смешно. И нужен был ответ.
К уроку я приступила, находясь мыслями скорее в розовой дымке своей влюбленности, чем в классе с мистером Кроучем.
А вдовствующая миссис Хэмптон, ныне же миссис Стивенс будет охать и ахать и заламывать руки и дрожать голосом. И скажет, что она, конечно же, желает для дочери всего самого лучшего, но ей необходимо …
И я рухнула на покрывало, блаженно вытянув гудящие от постоянного сидения конечности.
— Я не пойду с вами, — тихо сказала Лали. — Вы не имеете права меня забирать. Вы не мой опекун, не наставник учебного заведения, под чьей ответственностью я нахожусь, и не полиция. Я не обязана с вам…
— Магической силы, тупица, — расфырчалась красавица.
Это действительно чувство уместности. И баланса. И магического равновесия.
Мне стыдно и горячо от этого взгляда. Хочется прикрыться. И не хочется.
— Мисс Хэмптон, — длинный сухой профессорский палец постучал по моей парте, и я вскинула глаза, выныривая из противной каши мыслей. — Соберитесь, если не хотите заработать дополнительные часы.
Я с нажимом провела по спине вниз, добавляя крохотную толику силы в это прикосновение…
— Лагранж, — крикнула я в потолок. — Прекращай идиотизм, я не собираюсь никому ничего рассказывать.
Я остановился возле библиотечных дверей. Наглухо закрытых и запечатанных заклинанием библиотечных дверей.
Я приготовилась визжать и жмуриться — ой, что будет…
У меня в голове молнией пронеслась веселая мысль, что мы снова поменялись местами: я — целую, а он офигевает от этакой наглости. Но, в отличие от него, нужного опыта мне не хватало, и что делать с об…
Даниэль прикрыл глаза и потер виски. Выглядел он все же преотвратно, и сердце снова кольнуло острой жалостью.
— Но ведь вам объяснили, что сила мисс Хэмптон взята под контроль и больше не угрожает окружающим? — въедливо уточнил адвокат.
Приемная. Ректорский кабинет. Мистер Торнвел суров и хмур. При нашем появлении его брови тоже дрогнули в удивлении, но тут же снова сошлись на переносице.
Тонкие холодные пальцы скользнули в мою ладонь, и я крепко их сжал в ответ.
— Раздевайся и становись на малую передающую звезду. Сегодня будем раскачивать резерв длительным наполнением со стабильной динамикой наращивания давления. Твоя задача — максимально открыться и без …
Но после Эриндейла в кабинет привели Доннована. А потом Лотти…
Я вежливо кивнула ему, пряча в углах губ торжествующую улыбку, и мы с Даниэлем наконец-то прошли мимо.
Мирей в одиночестве мне удалось выцепить только незадолго до ужина, когда она возвращалась из стоящей особняком от замка лаборатории, где у нее проходили индивидуальные сессии.
— Итак, какая там самая ходовая руническая связка у некромантов?
— Ну и спектакль… — протянул Даниэль, скидывая сумку и ботинки и бессовестно растягиваясь на моей кровати.
Лагранж даже не подумал меня остановить или перехватить. Он хохотал, уворачивался, подставлял ладони и плечи. Коробка с конфетами упала с колен, и они рассыпались по покрывалу.
Взгляд Даниэля сделался жестким, губы сжались в линию.
Парень потянулся, размялся и принялся нарезать круги по двору.
И это было неожиданно приятно — то, что он, оказывается, так болел за меня.
— Следуйте за мной, — он снова повернулся лицом к двери.
— Лали, девочка моя, я так рада тебя слышать!
До одури хотелось сделать это прямо сейчас, прямо здесь, забраться ладонями под блузку, под юбку, ощутить ими нежный шелк кожи, а потом и вовсе избавиться от дурацких тряпок, но я только сильнее сжим…
А когда он наступил — поняла, что ничего не чувствую. Ни радости, ни воодушевления, ни предвкушения восстановленной справедливости.
И я чувствую, как у меня меняется дыхание. И сердцебиение. И губам становится горячо и сухо.
Это имело бы смысл, охрана у нашего богоугодного заведения была дай боже — мышь не просочится. Но зачем тогда его забирать? Не надежнее держать здесь безвылазно, пока не решится проблема?
— И здесь хорошо информация подана. Конкретных описаний сочетаний ты нигде не найдешь, собственно, поэтому это и задача. Но тут правда ничего сложного, просто теория и немного логики.
— Все хорошо, — пробормотала я, зачем-то вытирая сухие щеки и часто моргая. Слезы так и не пролились, и слава богу! — Со мной все нормально. Идем отсюда.
Он застыл каменным изваянием. Вот как был — так и застыл. Даже не попытался меня как-то перехватить поудобнее, и вообще.
— О чем вы беседовали? — полюбопытствовала я, когда силуэт мистера Торнвела скрылся за деревьями, и мы тоже в свою очередь направились к замку — на нашу последнюю здесь прогулку.
— Ну нет уж! — возмутилась я, сообразив вдруг, что действительно останусь без “возмездия”. — Ты куда собрался, а красить?! Никаких исключений! Раз приперся, делай то, зачем приперся. Не хватало мне е…
Три шага, и я опустилась коленями на каменный пол.
Вопрос был задан таким небрежно-светским тоном, что сразу всем было понятно — это нападение.
Что-то неуловимо изменилось вокруг в этот момент. Как будто пахнуло откуда-то теплым ветром, а вместе с ним прилетели запахи весеннего сада и цветущих яблонь…
Вслед за ней вышел мистер Торнвел — прямой, как палка, от распирающего его бешенства, бледный и с желваками на скулах.
Мы тут же прекратили валять дурака, и сделали вид что мы — серьезные, успешные, взрослые люди, родители двоих чудесных девочек, гордость королевства и цвет магической науки и так далее, и тому подоб…
Несмотря на слова Даниэля о том, что отношения у них с отцом сложные, я обрадовалась его появлению. Сложности сложностями, но ведь наверняка мистер Лагранж не допустит, чтобы его сына безвинно обвини…
Как ни странно, глядя на высокого крупного мужчину, перечеркнувшего мою жизнь ради своего эго, боли я не испытывала. Было напряженное ожидание и злое любопытство: ну-ну, посмотрим, что ты будешь врат…
Ужасно хотелось спать. Под боком у Даниэля было тепло, уютно и… защищенно, что ли.
Вместо того, чтобы взять ее у меня из рук, Лагранж взял… меня. Ухватил за запястье, втащил в комнату и закрыл дверь.
— Ну-ну, Элалия, не делайте такие несчастные глаза. Мы тут не ради меня, а ради вас. Садитесь.
— Привет, бука, — Лагранж расплылся в улыбке, когда я открыла дверь. — Вот принес, чтобы ты на выходных могла себя занять и не слишком по мне скучала.
Я разжала руки, отстранилась и осторожно, сама не веря, что это делаю, коснулась губами теплой щеки.
Мысленный подзатыльник самой себе, как всегда, помог, еще и желудок чуть не выдал громким урчанием, и не дожидаясь очередного его бунта, я быстро пересекла башню и села рядом с Лагранжем.
— Мне нужны книги по юриспруденции. Гражданское, семейное, можно еще финансовое право. Смитт, Лаверс и Дорбенштайн у меня уже есть. Что-то другое. Хорошо, если найдешь практические разборы процессов …
— Что ж ты так его убиваешь, ты же его так не убьешь! — вернул шпильку Даниэль, и я смущенно наморщила нос. Он отвлек меня, и я так и не сказала того, что хотела.
Когда ворота мигнули символами и дернулись, открываясь, сердце тоже дернулось, сбиваясь с ритма, а потом принялось разгоняться, не реагируя на мои “тпру, э, куда!”.
— Как?.. — я осеклась и потерянно протянула: — О-о-о…
И под слитный шум общего движения, я вместе со всеми опустилась на жесткую скамью зала судебных заседаний, ощущая внутри звонкую пустоту. До этого момента на протяжении нескольких недель эмоции скака…
Половина меня от этого пребывала в парализующем ужасе. Она требовала запереться в комнате и впасть в летаргию на месяцок-другой, чтобы про меня все опять забыли. Другой половине было глубоко плевать.
— Как твой день? — подал я голос, с трудом выдергивая себя из полудремы — закрытые глаза, теплый живот под щекой и медитативные движения действовали не хуже снотворного.
Я не знаю, как бы я всё это выдержала, если бы не ты.
— Кроме слов Элалии и разгромленного дома, — уточнил отчим. — Я не маг. Что я должен был делать?
— Ты меня за дуру держишь? — ровно осведомилась я.
Я заскрипела зубами. Ну не сейчас! Но все же повернулась к окликнувшей меня Мирей. Алисон так и не выпустили, без лучшей подружки красавица заметно скучала, так что миссия развлекать Мирей неравномер…
— Может и по коридорам ночью с тобой бродить нечего?
Удивительно, но это вдруг стало казаться таким незначительным. Это было очень странное ощущение. Я сама себе удивлялась. Но все эти проблемы вдруг сделались очень далекими, будто я все время смотрела…
Но я с удовольствием съела свой обед и прилежно выслушала все рекомендации — не перенапрягаться, не волноваться, не колдовать сверх меры. В глазах целителя все равно сквозило беспокойство. Наверное, …
С третьим упражнением я решила не рисковать и не дергать везение за хвост, выверенно и скупо воспроизвела технику, не играясь больше с силой, и только когда мистер Кроуч выдал свою похвалу, сияя ярче…
И мало того, что взялась, но еще и победила в ожесточенных метаниях, касающихся фундаментального вопроса: встречать или обойдется.
— Похожи? — удивилась Лали. — Да в каком месте?!
Я стушевалась, опустила ресницы. И новому поцелую не сопротивлялась.
— Садись, — скомандовал Лагранж, и я с огромным удовольствием подчинилась, почти не чувствуя ног от волнения. Стоило мне сесть, как заклинание-подушка развеялось, свежий вечерний воздух хлынул в легк…
Мысли вязко варились в голове, как густое абрикосовое варенье, которая кухарка любила готовить в летнем доме, где в июле в избытке плодоносили абрикосовые деревья. Я сидела на полу, завернувшись в ке…
Его руки выпускают мои волосы, спускаются вниз, гладят плечи, с нажимом проводят по ребрам, и поддергивают вверх майку — совсем чуть-чуть, чтобы только провести кончиками пальцев по тонкой полоске об…
Если я не пойду, это должно явно дать Лагранжу понять, что в предложении я не заинтересована. И тогда — возможно! — он отвалится. В конце концов, ну серьезно, не будет же он за мной таскаться, когда …
До шестнадцати я был на строгом домашнем обучении, из общения с внешним миром — только выходы с отцом на различные мероприятия, многолюдные, но не способствующие созданию каких-либо продолжительных о…
Наклонившись, я подобрала с земли учебник — мятый, грязный и с надорванной обложкой. Надо починить, прежде, чем возвращать, подумала я и поспешила в свою комнату.
А когда я проморгался сквозь пот, заливающий глаза, огромное облегчение сменилось всепоглощающей яростью: надсмотрщик, державший Лали в захвате, валялся у стены недвижимой грудой, а Лали, моя Лали, б…
Щекам от этой мысли стало невыносимо горячо.
Угу-угу. Только каждый раз, стоит речи зайти о трате чуть более серьезной, чем покупка пары сережек, мама бежит с вопросами к нему. Если это “не контролирую” — то, боюсь, я не хочу знать, что такое …
— Мы можем оставить опции в подвешенном состоянии, если вы будете соблюдать мои требования, а вам в свою очередь что-то от меня потребуется, вы придете и попросите.
Глаза Лагранжа сверкнули азартом. И через несколько мгновений я визжала и хохотала, вжавшись спиной в стену, потому что коварные лагранжевские руки в попытке отобрать у меня мое, безбожно и безжалост…
В моей жизни никогда не будет больше Лали — которая и так слишком пострадала из-за меня. Я не смогу сдержать данное ей обещание — найти ее и быть с ней. Мне не убежать.
— Скажешь хоть слово — вышвырну в окно, будешь охлаждаться там, — на полном серьезе предупредила я прежде, чем улечься рядом и прижаться к горячему мужскому боку.
— Не нервничай, — ухмыльнулся парень. — А то еще уронишь… даму, — из-за двери раздался бессильный рык. — И ты не нервничай, — светло-серые глаза с темной окаемкой смотрели прямо на меня.
— Элалия! Открой глаза, немедленно, — приказ ввинтился в мозг, жесткие руки сгребли за плечи и с силой встряхнули так, что у меня клацнули зубы. — Сейчас же!
По крайней мере, понятно, зачем она меня вытащила. Здесь никто ничего не делает просто так, по доброте душевной. Душевной доброты у нас у всех здесь острый дефицит — на себя не хватает, не то что на …
И повалился на бок с ней рядом, растеряв остатки сил от облегчения.
Нет, пол под нами не провалился, просто на мгновение перед глазами все поплыло, сменило цвет на зеленоватый, как при взгляде сквозь бутылочное стекло, накрыло ощущение невесомости, а потом… темнота. …
И над всей этой конструкцией вился, клубился, медленно уплотняясь, белый дымок.
Даниэль просто смотрел. Держал меня и смотрел. И только поймав мой взгляд, качнулся вперед. Я снова зажмурилась. Уперлась ладонями в его грудь, желая остановить, но...
Мистер Блейк молчал, несмотря на то, что стопка бумажек в его руках почти не уменьшилась. Кажется, без какой-либо реакции Даниэля он не планировал продолжать.
А те, кто в любом случае не планировал связывать свою жизнь с магией, страдали за компанию.
Девочка-невидимка молчала, не торопясь раскидываться обещаниями, которые ей не очень-то хотелось выполнять. Это напрягало еще больше. Если бы она была уверена, что Эриндейл ничего ей не сделает, она …
Я поудобнее уселась на кровати и выжидающе уставилась на Даниэля. Парень ухмыльнулся, отвинтил крышку и опустил кисточку в пузырек.
Я медленно сел, морщась от боли. Кашлянул, сплюнул на пол кровью из разбитой губы. Вытряхнул порошок из волос, где его осело больше всего. Протер слезящиеся глаза. Щелкнул пальцами, как зажигалкой, и…
А я пошла, опустив голову, чтобы не видеть шока и изумления окружающих, не видеть осознания и бешенства в глазах Криса, и, особенно — не видеть потрясенного выражения на лице Мирей.
А я пыталась отыскать у себя в душе этот самый нервный срыв — и не могла. На смерть Эрика Лагранжа после того, как я видела, как подвешенный на цепях корчился от боли его собственный сын, мне было гл…
Звонок к началу лекции застал нас в дверях одной аудитории.
— Машину подали. Ты гото… — Лагранж стремительно вошел в номер и застыл, уставившись на меня, как на привидение.
Да чтоб вас всех! Что за хрень тут творится?!
— Эриндейл окучивал Мирей. Она, кажется, даже вполне нормально окучивалась, но потом увидела меня и… в общем послала его, демонстративно. Но какого хрена эта тварь к тебе полезла, я не знаю…
Я старалась не бежать слишком, но каблуки стучали по каменным полам звонко и зло.
Мирей резко остановилась, я дернулась, как собачка на поводке.
Внутри екнуло уже совершенно ни разу не приятно.
— Не надо меня никуда отводить, я в состоянии везде дойти сама.
— Плевать на Эриндейла. И всех остальных.
Зря она это, потому что даже слабый уклон резко сделался ощутимым, и меня захлестнуло паникой — будто я вот-вот сползу туда, вниз. Пальцы вцепились в черепицу, я зажмурилась и постаралась выровнять д…
— Все нормально, Лали. Сегодня я умирать не собираюсь. Обойдемся без твоих реанимационных талантов. Да и потом еще даже отбоя не было…
Кажется, если бы я сам не остановился, она бы все позволила мне прямо там, под деревом.
Ну...в конце концов, в высшей магии я не разбираюсь…
— Зато мы завтра выспимся! Мама девчонок на выходные забрала.
— Я не маг, — с легким оттенком брезгливой усталости повторил мистер Стивенс. — Откуда мне было это знать? Я действовал из благих побуждений, желая лишь помочь.
— Ты не поверишь! Я буду повышать квалификацию Алисон! Алисон Деспорт из Горок, помнишь?
— Ваш тон неуместен, юноша, — ноздри ректорского носа гневно раздулись. — Воспитанники подтвердили, что получили наркотик из ваших рук. Тем не менее, мы обыскали всех.
— Лали, я не приносил в Горки наркотики. И не употребляю их. И никогда не употреблял. У меня нет доказательств, но это правда. Пожалуйста, поверь мне.
— Я сама разберусь! — ежик спрятал недоверчивый нос и беззащитное пузико и растопорщил иголки.
Потянула на себя крышку и принялась спускаться. На середине лестницы, когда моя голова еще торчала из люка, я все же взяла себя в руки и подняла глаза на парня, так и не сменившего позу.
— Того! — презрительно плюнул Лагранж. — Как только у таких достойных людей, как твои родители, выросло такое ничтожество. Не удивительно, что они тебя сюда сослали.
Чего я хочу — указано моим адвокатом в исковом заявлении: избавиться от опекуна, не способного исполнять опекунские обязанности должным образом, получить компенсацию за годы жизни в исправительном з…
Стушевавшись, я позволила ему не только улечься, но и притянуть себя к нему под бок. На широком плече лежать было удобно, вот только лица совершенно не видно. А рубашку он застегнуть не потрудился, т…
Как оказалось, шаги за поворотом затихли не потому, что Даниэль ушел.
— Я сказал, что это похоже, — я выделил голосом это слово, — на призрака. Читай дальше.
Нас погрузили в машину без опознавательных знаков скорой помощи и привезли в маленькое и неприметное здание без блестящих табличек с надписью “больница”.
У меня до сегодняшнего дня особых причин его не любить не было.
Присутствующие в зале суда уважительно выдохнули: в качестве компенсации я потребовала ту сумму, что досталась маме в наследство от отца. Я и не рассчитывала получить ее целиком, это был просто спос…
Я подняла на Даниэля растерянный взгляд, в груди снова что-то жгло и покалывало. Карандаши и бумага — это не конфеты и драгоценности. Конфеты и драгоценности — это, конечно, очень приятно, но они уни…
И сейчас мистер Дарруэл объяснял нам, неразумным, что же все-таки случилось.
В голове шумит. Я вижу как шевелятся его губы, но слова воспринимаю с трудом.
Когда мы прибыли в Ортвуд я машинально отметила, что пятнадцать минут назад в Горках прозвенели подъем. Если вдруг мистер Дарруэл не являлся проверить среди ночи, все ли со мной в порядке, то где-то …
— Меня зовут миссис Элалия Лагранж, и я буду вести у вас спецкурс по рунологии, и вам следует учесть что я вас боюсь, поэтому прошу относиться ко мне бережней!
— Сначала “иди в задницу”, а потом “натурой не беру”. Ты очень противоречивая, седая девочка.
Он не мог. Я — Невидимка. Я никому не интересна.
Даниэль поднялся, но вместо того, чтобы одеться и подчиниться, подошел ко мне, бесшумно ступая босиком по полу.
— Хотя бы потому, что в принципе неизвестно, когда мы сможем действительно уничтожить призрака. Всем будет проще, если мисс Хэмптон просто переждет этот момент у родителей. К тому же, если я правильн…
Он повернулся и первым зашагал прочь. Я посмотрела на мерцающую в лунном свете розу, досадливо выдохнула, стиснула ее в кулаке и зашагала в свою комнату.
Я повернулась, отвела ветви куста, закрывающие обзор, и кивнула в освободившийся просвет.
Там скоро должно было начаться самое интересное: виртуозное и непринужденное уничтожение самолюбия противника.
Кстати вот о “рассказать мисс Деспорт” это прямо очень интересная тема. Я вот точно ничего не рассказывала мисс Деспорт!
Я оттолкнулась от стены и отчаянным рывком, в три прыжка влетела между Даниэлем и пришпиленным к стене, как мотылек, Крисом.
Я застыла и одарила Лагранжа недоверчивым взглядом. Не смеется, вроде. Даже не улыбается больше.
Меня сорвало. Я замахнулась, но парень перехватил мою руку, обжигая прикосновением.
Сосредоточившись, я потянул на себя всё, что так усиленно в меня вливали. Все до донышка, до последней капельки.
А я кристально ясно осознала — все это изначально планировалось не для меня. С самого момента приезда в Горки Даниэль методично разрабатывал план побега.
Я лежала с зажмуренными и не знала, как у меня это получится. Потому что сейчас, когда всепоглощающее, невыносимое желание ушло, оставив после себя кисельные мышцы и сильную, но приятную слабость, ем…
Я сидела в приемной ректора, завернувшись в плед. Все еще знатно потряхивало, хотя одежду на мне быстро высушили, и теперь она, непривычно жесткая, раздражала кожу. Глаза щипало , но я терла нос и ку…
От этого толчка по всей спине прошла волна слабых зеленых вспышек. Какой-то сложный удивительный подкожный узор. Он так быстро погас, что я не успела его рассмотреть.
Худосочный, никогда и никому не возражающий Кармайкл, безропотно пересел за стол к Заку, игнорирующему Лагранжа со сдержанным достоинством.
И оставалось только гадать, что именно собирался мне сказать Даниэль.
— Лали, — он прервал мои невнятные лепетания, — они все исправят и ты вернешься. Хотя лучше бы не возвращалась. Для тебя лучше, глупышка. Тебе больше не нужны Горки.
Я зло притопнула ногой, тряхнула волосами. Внутри бурлило и кипело.
Я глажу широкие плечи, обтянутые белой тканью футболки, слегка царапаю их ногтями, кладу ладони на часто вздымающуюся грудь.
Возможно, нужно было еще что-то сказать, я, правда, хоть убей не могла сообразить что, но от необходимости это делать меня избавил гулко разнесшийся по библиотеке щелчок двери.
И даже когда после почти часового перерыва секретарь объявила “Всем встать, суд идет” — я все еще держалась. За всё, то хорошее, что было у меня в новой жизни.
— Спасибо, Невидимка, — шепнула она, проходя мимо. — Давно мечтала о такой практике!
Лагранж оказался за предпоследней, через две двери от комнаты Криса.
Я, признаться, больше прогуливался, чем искал. Хоть мне и было любопытно, как у белобрысой получилось так хорошо обвести всех вокруг пальца…
Он просто прогуливает, Лали. И мозги полоскать за это будут ему, а не тебе. Даже не думай отправляться его разыскивать. Это не твое дело. Даже если ему плохо — это не твое дело.
— Не слишком? — кажется, мой голос вместо того, чтобы звучать по-королевски небрежно, прозвучал как-то жалостно. Он такой красивый в этом костюме! Взрослый, элегантный… не хотелось смотреться рядом с…
Он щедро плеснул воды в небольшой тазик и принялся смывать с себя мои художества.
Лагранж ойкнул, но не выпустил, только ловко провернул в объятиях, чтобы оказаться лицом к лицу.
И больше ничего не успела — он меня поцеловал.
Мел снова бодро застучал по доске, складывая белые линии в имя автора и название его труда по рунологии.
Я дернулся, леденея, хватая ртом воздух и открывая глаза — но еще до этого из бездны ужаса меня выдернул неистовый визг “Дани-и-и...”, оборвавшийся задавленным хрипом.
Я отодвинула очередную стопку и полезла на стремянку за следующей.
За этим вопросом последовала долгая тишина. Стал донельзя отчетливо слышен стук часов на стене. И под него я переводила взгляд с ректора на Лагранжа, пытаясь понять, что происходит.
Ха, знал бы папаша, что я вчера чуть не оставил его без “достойного наследника” впал бы в бешенство.
— Здесь дают колбасу, — невпопад заметила я. Конфет вот не дают…
— Я спасла тебе жизнь, — угрюмо озвучила я очевидный факт.
“Потому что не ожидал, что за это ему придется отвечать” — могла бы я ответить на этот вопрос. В ином случае, уж он как-нибудь позаботился бы о том, чтобы сфабриковать заключение должным образом.
Я потерла глаза. Магические символы, даже напечатанные на обычной газетной бумаге и потому лишенные своей силы, все равно через некоторое время работы с ними начинали плыть перед глазами, подмигивать…
— И не надо так оскорбленно хлопать на меня своими ресницами! — он потерся носом о мой нос, легонько поцеловал.
— Тут мужчина, и тут… а тут женщина, но пятьдесят лет… ой!
Точные действия. Знакомый алгоритм. Выверенность скупых движений и филигранность магических потоков. Приятная сложность задачи, заставляющая колдовать не “на отвали”.
Спохватившись, что следующим занятием у нас руны, и значит, сейчас я увижу Даниэля, я вскочила, схватила сумку, скороговоркой выпалила “Спасибо-большое-до-свидания-мистер-Кроуч!” и бросилась из класс…
В сознание он так и не пришел, а к холодному поту, и прочим неутешительным симптомам прибавилось еще и затрудненное дыхание.
— И зачем вам столько книг разом, будьте любезны разложить все по местам прежде, чем доставать следующие.
Рука Лагранжа скользнула вверх, вытаскивая карандаш из неряшливо закрученного пучка, и волосы волной рухнули мне на плечи. Мужская пятерня сгребла их и легонько потянула, заставляя меня запрокинуть г…
Да во мне ни капельки ничего не осталось, какое такое новенькое? Отпустите меня уже пожа-а-алуйста.
— Меня. Зовут. Элалия. Ясно тебе? Лали. Если на это язык не поворачивается — Невидимка. Все. Больше никаких вариантов. Понял? И еще — мир не крутится вокруг тебя, Лагранж. Есть люди, которым на тебя …
На лице Даниэля нарисовалось нешуточное беспокойство.
Конечно, за нормальной одеждой мы тоже поехали. Но и в том магазине я задержалась...
Я знаю, что нужно сделать, чтобы избавиться от этого ощущения.
Я желал ему смерти. Но я не хотел его убивать. И только едва заметная уху оговорка мистера Блейка не давала полностью погрузиться в гложущее чувство вины — говоря про ситуацию, в которой Эрик Лагранж…
Лагранж провел пальцами по коже, коснулся губ. Я изумленно распахнула глаза, успела увидеть его лицо близко-близко, успела даже разомкнуть губы, набирая воздух для возмущенного оклика…
— Хватит меня щекотать, ежик, я не железный.
Я судорожно, с сухим всхлипом выдохнула и резко отступила на шаг, выворачиваясь из его рук. Дура, Лали! Теперь он решит, что ты на него вешаешься!
Настоящей, всамделишной замковой крыше. До благословенной земной тверди, которой я так обрадовалась, было добрых шесть этажей…
Когда до завершения октограммы снова оставалось всего ничего, щит лопнул. От невидимого и неощутимого взрыва отдачи зазвенело в ушах. Голубое сияние снова погасло, Даниэль пошатнулся, я бросилась к н…
При воспоминании о Эриндейле, я даже плечами невольно передернула. Парень так и норовил оказаться поближе, заставляя меня практически жаться к наставникам, несколько раз пытался завязать разговор. Но…
Отличный вопрос, мистер Торнвел! Чего же я хочу?..
Призрак убийцы метался, запертый в своей клетке.
И я послушно сложила в сумку то, что Лагранж сказал сложить.
Маска на глазах, клеммы на висках, щиколотках и запястьях. Металлический, кисловатый привкус во рту, мерный механический пульс, ощущаемый по всему телу - меня лечат электрическим током. Уже три сеанс…
— Так зачем откладывать на год с лишним то, что можно сделать через два дня?..
Стоит рядом, держит за руку, заглядывает в глаза. Имею право немножко растянуть момент в качестве компенсации за прочие страдания?
— Объяснить, — уточнил я очевидное и развил мысль: — Что это за хрень и что она делает в моей сумке.
Каблук туфли прицельно опустился на чужую ногу.
Сплошные плюсы словом, и чего я переживала?
— Хочешь — белка, — согласился Даниэль и охотно продолжил: — Хочешь — мышка, хочешь котик, хочешь зайчик. А хочешь конфеты — иди сюда.
Я забилась в свой угол, окинула столовую беглым взглядом, оценивая не изменились ли расстановки сил…
Нотариус, составляющий для нас долговое соглашение, с трудом сдерживал улыбку. Мне было плевать — я слишком дорожила обретенной, пусть еще шаткой, но все же независимостью.
— Мы можем никуда не идти, — промурлыкала я, запуская пальцы в густые волосы.
Про Мирей, про Криса, про то, что Торнвела сместили… а потом — вернули. А потом — он сам ушел, на пенсию, и его место занял Кроуч. И нет, этого она уже не застала, но было интересно, и она следила за…
Я цедила улыбку ему в футболку и слушала. Сначала про лошадку, потом про паровоз, потом слово за слово рассказывала про наш с отцом поход на яхте, когда мы попали в шторм, а потом случайно выяснилось…
Когда он сперва удивленно приподнял брови, а потом рассмеялся, я поняла: помнит!
Не было насмешливого прищура, и углы губ не подрагивали, сдерживая улыбку. Он был серьезным и даже… грустным каким-то.
Я не хотела здесь присутствовать. Но через это тоже нужно было пройти.
Застарелые злость и ненависть, когда-то искусственно задавленные, трепыхнулись внутри, но беззубо, вяло — и снова осели, взятые под контроль волевым усилием.
Даниэль едва заметно подобрался, дрогнули, напрягаясь, плечи. Серый взгляд торопливо пробежался по мне сначала сверху вниз, потом снизу вверх, вернувшись к глазам. И держал, не отпускал.
— Я распоряжусь, чтобы тебе увеличили содержание. Не позорь фамилию мелочностью.
— Превосходно, Элалия. Просто превосходно. Сегодня вы совершили невероятный рывок, я очень вами горжусь.
Зачем я вообще пришла сюда “торчать”, я сама себе объяснить затруднялась.
Хотя когда сегодня утром я проснулся, весь изгвазданный мерзкой черной загустевшей жижей, мне было не до смеха. Лицо, волосы, грудь, кровать — все было в дегте. Я вылетел в коридор, готовый убивать т…
—Просто я пока тебя ждал тут каждый кирпич уже осмотрел. Пусто. Если что-то и было — то развеялось. А может и не было. Я имею в виду следы… булочку?
Наставник Алисон уже действительно был там. Он сидел в одном из двух кресел для посетителей, мы остались стоять. Я не знала некроманта, не знала даже как его зовут. Алисон может и упоминала, но поско…
— Мне нечего вам сказать, мистер Торнвел.
Я смотрела на него, и сердце разрывалось, от жалости, от боли, от несправедливости. Зачем он пришел? Лучше бы не приходил!
Бесполезно. Шаги библиотекаря раздавались все ближе, а угрозы становились все страшнее.
Тошнило. Если бы я вчера нажрался, то сейчас бы проблевался, и сразу бы полегчало. Но увы. Рвать желчью, выворачивая наизнанку желудок, не было никакого желания.
С чего вообще Лагранж взял, что я могу ему помочь?!
— Нет, — Лагранж мотнул головой. — Я хочу вывести из замка тебя. Дарруэл один раз уже ошибся, когда думал, что изгнал призрака. Он может ошибиться и по поводу двух имеющихся дней. Если мы сможем уйти…
Даниэль, и правда смотревший на ректора взглядом далеким от дружелюбного, медленно кивнул. Мистер Торнвел повернул голову ко мне, и я тоже для вида покивала. Не то, чтобы мне было кому рассказывать. …
Нет, я решительно не понимала, как в таких условиях можно открывать глаза.
Несколько часов назад я ужинала в Горках под все еще любопытными взглядами других воспитанников. А теперь стою на перроне, кутаюсь в кофту и жмусь к Даниэлю. Нас никто не останавливал. Даже не обраща…
Да, я могла бы сейчас выдернуть руку и остановить его. Или вернуться сама.
То самое пресловутое “чувство магии”, о котором сейчас говорил мистер Кроуч, это, по сути, по сути, один из главных инструментов, необходимых магу, чтобы взять силу под контроль.
— Ты же хотела подать на отчима в суд, верно? Когда выйдешь из Горок?
— Не надо успокоительного. Кто-нибудь, приведите Лагранжа.
Вообще-то, то, что происходило со мной последние несколько дней, называется “Даниэль Лагранж и его дурацкие тайны”!
— Меня сегодня можно не провожать, — крикнул я ей вслед. — Но встречать — обязательно!
— Не беси меня больше, Лагранж. И не таких на место ставили.
Зазвенели в рамах стекла, свет мигнул и стал глуше...
— Потому что если уничтожить одного призрака из связки, второй с большой вероятностью тоже исчезнет. А уничтожить призрака можно или изгнанием, или…
— Тс-с, это я, — успокоила меня тень, голосом Лагранжа.
Конечно, одним секретом больше, одним меньше. Мне же плевать на его секреты, они меня ни капельки совершенно не волнуют, от меня можно что угодно скрывать, и ничего, все пойму, все прощу…
Ректор вернулся на свое место. Алисон покосилась на нас, а потом прошла и села во второе кресло. Мы остались стоять.
— Хэмптон! Где ты? Ну же, выходи, Невидимка!
Это почему-то рассмешило, и я успокаивающе погладила руками каменно напряженные плечи, коснулась губами подбородка и обвила ногами его талию, прижимаясь плотнее.
— Как ты себя чувствуешь? — я провела кончиками пальцев по его лбу, отводя пряди челки.
Что там говорил мистер Кроуч про повторное появление симптомов магической блокировки?..
А потом обе напряженные фигуры расслабились, Даниэль выпустил смятую одежду, а с ней и Криса, и пошел ко мне, не опасаясь удара в спину. Не обращая внимания на жадные взгляды.
— Я занятой человек, мисс Хэмптон, мне некогда иметь дело с детскими истериками.
Я насупилась. Парень сообразил, что про вчера он упомянул зря, и извинительно потерся носом о мой нос.
Потом я сидела, завернувшись в него и меня трясло — крупной неконтролируемой дрожью, которую не помогали унять никакие дыхательные техники. Протянутое целительницей зелье в стакане, я смогла проглоти…
Сначала мы просто валялись в постели и вертели схему с охраной, как детскую головоломку, вертя и вырывая друг у друга детали: "Сюда! - Нет, сюда! - А это вот так... - Или, может, лучше так?"
Я обернулась. Даниэль сидел, пристрои локти на колени и смотрел на меня с улыбкой.
Со старой пожелтевшей фотографии в овальной рамке с завитушками на меня смотрел наш призрак.
— Я так рада, что все обошлось! Ведь обошлось, правда?..
Но какое это отношение имеет к призраку? Может она погибла от бабочки?..
Каменная лестница, ведущая к захоронениям, тускло светилась зеленоватым: именно на ее ступени некроманты наложили запирающие печати.
Я села, не дожидаясь следующего указания — закрыла глаза, вдохнула и с шумом выдохнула, расслабляя тело.
И только когда мой арсенал медицинских навыков был исчерпан, нахлынуло опустошение. Нужно было подняться, собрать вещи, уйти к себе. Лабораторную никто не отменил, да и помимо нее и другие задания ес…
— А описать? — Даниэля мой отказ на удивление не озадачил и не сбил с толку.
За срывом магическим у меня почти всегда следовал нервный.
Даниэль помолчал, перебирая воспоминания, я притихла мышкой, осторожно поглаживая грубоватую ткань пижамы — такой же, как у меня.
Пока я металась, Даниэль взял мои ладони и положил к себе на грудь, крепко прижимая поверх прохладными пальцами. Самое простое заклинание добровольной передачи из двух частей. И свою он уже произноси…
Ощутив прикосновение ко второй щеке, я даже не сразу поняла, что это уже не кисточка.
— В первую очередь — да. Здесь — документы о неразглашении.
— Что это? — я протянула руку и коснулась пальцами разбитой губы — припухшей, с красной полоской треснувшей кожи.
Самолетик ворвался в комнату, сделал по ней круг и опустился ко мне в подставленную ладонь.
Логическая цепочка, выстроенная годами, проведенными в Зеленых Горах, сложилась мгновенно — если бы Лагранжа отпустили из кабинета на все четыре стороны, он бы шел один. А сопровождение наставника по…
— Пурум пурум пум пум, пурум пурум пум пум, — бубнила я себе под нос детский мотивчик, листая и откладывая очередную книжку в библиотеке. В моем углу, “историческом”, никого не было, можно было позв…
— Упала с лестницы, — выдавила я, не поворачивая к Даниэлю головы. Врать в глаза я умею не очень хорошо, а правду говорить при наставнице…
— Вот поэтому и пришла. Еще не хватало, чтобы ты меня разыскивал! — пробубнила я.
С таким же спокойным взглядом я положил руку на спинку его стула. И дернул.
Пусть только попробует сказать, что не считается!
— А Алисон? — как-то хрипло и неуверенно спросила первая красавица. Выглядела она неважно, как будто потускнела. Говорят, одни переносят блокировку хуже, чем другие…
Даниэль схватился за горло и, захрипев, рухнул на колени.
Я изумленно хлопнула ресницами — мы же только начали?..
— Я уже сказала. Тебя это не касается, Лагранж. Ты меня искал? Нашел. Свободен. Занимайся своими делами. И не смей за мной идти, а то я могу и передумать насчет рассказа о сегодняшней ночи. И посмотр…
— Мне необходимо поговорить с сыном наедине.
Вполне, господин ректор! В ваших прекрасных глазах я предпочитаю быть идиотом, а не наркоманом!
— Отец всегда был… сложным человеком. Требовательным. Для него любых успехов и усилий было недостаточно. Похвалы были скупы и приправлены всякими “но”. А неудачи карались жестко. И я из кожи вон лез,…
Ректор выглядел разъяренным, мистер Лагранж не претерпел никаких изменений, все также безупречно-безэмоциональный, мистер Кроуч стискивал зубы и бросал на ректора выразительные взгляды. Даниэль… Дани…
“Конечно”, — вздыхает мама и трогает надушенным платком угол глаза, отчего у нее выступают слезы. — “Но мы с мужем нашли для Лали самое лучшее заведение. Я уверена, со временем все наладится, там раб…
Контроль над телом — я сама, осознанно, вызываю в себе те так тщательно сохраненные ощущения, когда мое тело наполняется магией после трех дней голодовки. Мне тепло в солнечном сплетении, и немного п…
Не верила, когда показались редкие огни ночного города. Не верила, когда Даниэль отпустил утомленное животное, которое, едва с него сняли заклинание-поводок, с диким ревом умчало обратно в лес. Не ве…
А отцу придется здорово потрудиться, чтобы найти другое подходящее под его требования заведение. Я могу предположить разве что тюрьму, но оттуда, вот жалость, на выходные не отдают!
Выброс силы ударил в грудь, повалил с ног, вышиб дыхание. Упругая волна, пройдя сквозь тело, словно выкачала жизненные силы. Мгновенно навалилась непомерная слабость, закружилась голова.
На основах магического самоконтроля, которые шли первыми в понедельник (“залог успешной недели!” как любил говаривать профессор) Лагранж не появился. Я периодически косилась на то место, где он обычн…
— Здесь что-то не так, — медленно произнес Лагранж, и слова сорвались с его рта облачком пара. Здесь, конечно, было холоднее, чем снаружи, где вовсю буйствовал май, но не настолько же…
Нет, серьезно. Прямо здесь и сейчас в самом расцвете сил. Меня хватит инфаркт, и мое бренное тело похоронят прямо тут в Горках, потому что за пределами Горок оно никому не сдалось. И сядем мы на пара…
— Кто здесь? Профессор Лунгрен, это вы?..
— Даниэль, ты же не обязан это наследство тратить на себя любимого. Ты знаешь сколько в стране чудесных организаций нуждающихся, в финансировании? — она поерзала, устраиваясь удобнее, подняла руку и …
— Мисс Хэмптон, я совсем забыл. Мистер Кроуч поставил меня в известность по поводу ваших успехов. Крайне рад за вас. В ближайшее время я лично свяжусь с вашими родителями…
Даниэль расстегивал блузку медленно, чувственно, неторопливо. Пуговица за пуговицей, вдоволь смакуя мое молчаливое согласие. А когда ткань разошлась — не торопился прикасаться. Просто смотрел, как то…
Перед глазами вспыхнуло воспоминание — капли воды, стекающие по позвоночнику, горячее дыхание на шее, тяжелая ладонь, скользнувшая по бедру…
Лагранж хмыкнул, помолчал немного и медленно и очень тихо произнес.
В голове мелькнула мысль “Убивать!”, и рука как-то сама собой приняла ее за приказ. Учебник по некромантии взмыл в воздух и влетел прямо в лоб Лагранжу, явно не ожидавшему от меня такой подлости. Пар…
— Твой резерв почти наполнился, — вмешался в мои мысли холодный голос.
Я застыла изваянием, несмотря на то, что стоять уткнувшись лбом в лагранжевское плечо, было ужасно неудобно. Зажатый между нами учебник больно впился углом в живот, но я боялась пошевелиться даже рад…
Я стремительно перегнулся, чтобы посмотреть вниз и успел увидеть мерцающее распростертое “тело” — неестественная, изломанная поза, растекающаяся кровь — за секунду до того, как оно исчезло.
Спина “расцвела”. Узор вспыхнул ярче, проявляясь уже не просто причудливыми линиями.
— Фигня, в душе поскользнулся, — Лагранж мотнул головой, и я испуганно отдернула пальцы.
Примерно это бубнила я про себя, крадучись шарахаясь среди ночи по коридорам школы.
Я покосилась на парня, поглядывающего на меня с ленивой хитрецой.
Лестница как лестница. Помутнение сознания от перенапряжения?
И оставшееся до подъема время, я сидела и просто бездумно пялилась на нежно-розовое небо.
— Ах ты ж моя радость! — умилился Лагранж, обвивая руками мою талию. — Но отмазка не катит. Давай.
Структурные маги моего уровня всегда в цене.
Титаническим усилием воли, я заставляю себя закрыть глаза. Ме-едленно набираю в грудь носом и выдыхаю ртом, как учили при панике.
— Не говори только больше никому пока, ладно? Я знаю, что сама хотела все наставникам рассказать, но… она мне столько раз помогла. И я хочу ей помочь. Мне не хочется, чтобы ее просто уничтожили.
— Заткнись, — неожиданно для самой себя буркнула я.
С меня каким-то чудесным образом стянута кофта — я даже не заметила когда и как. И горячие ладони скользят по обнаженной коже, а потом ложатся на талию и пальцы осторожно поддергивают маечку.
Мел бодро застучал по дереву, и семь базовых рун некромантии выстроились в ряд на доске.
Я облизнула губы, поудобнее перехватила мужскую ладонь, надеясь, что мои пальцы ощущаются не слишком ледяными и мокрыми, и шагнула следом за Лагранжем во тьму ведущей вниз лестницы.
Что ты делаешь, Лали? Правильно. Ты паникуешь. Отставить.
Понять, откуда они звучат, было совершенно невозможно. А потом к шагам добавилось громкое сбивающееся дыхание. Кто-то бежал, задыхаясь. И когда во мне уже начала подниматься паника, в темноте вдруг к…
Я даже не успела заметить, когда он навел сонные чары. А парень снова принялся колдовать.Только вот странность, на этот раз мне почему-то не нравилось то, что он делает. откуда-то изнутри поднималось…
— Почему? — Даниэль удивленно приподнял брови, и я как-то машинально отметила, что его одежда тоже не совсем в порядке… это что, я что ли сделала?!
Что-то было в его голосе. Полное отсутствие фальши.
— Потерпишь? — Даниэль заглянул мне в глаза. — Это для уверенности.
— Иди сюда, — я распахнул объятия, и Лали со скорбным вздохом переползла ко мне на колени и обняла, уткнувшись носом в шею.
— Кого? — девушка слегка повернула голову.
Я машинально подставила руки и в ладони мне шлепнулось крупное красное яблоко.
— Хам! — резюмировала я, когда силы иссякли, и застыла, тяжело дыша и скрестив руки на груди.
От смысла сказанного я отчаянно покраснела, застеснялась и попыталась вывернуться.
Девицы рядом испустили дружный томный вздох.
— Ты ничего не видел! — прошипела она мне в нос, приподнимаясь на цыпочки.
Мистер Локвуд вежливо улыбнулся. И пусть ему не удалось выдавить из отчима признание, что желая мне самого лучшего, он желал это исключительно за мой счет — все равно было понятно, какой был задан в…
— В замке есть какие-нибудь хроники? История, записи событий я не знаю…
Зачем вообще это все? На него и так половина Горок вешается, ему меня в длинном списке обожательниц не хватает?
Мирей, наверное, дорого бы отдала, чтобы оказаться сейчас на моем месте…
— Ничего особенного. Нет, вру. Кое-что было о-о-очень особенное!
— М? — отозвался Даниэль, и это “м?” отдалось забавной вибрацией в ухе.
А на полу под этим волшебством было разложено покрывало, рассыпаны подушки, а на покрывале стояла бутылка с водой, два стакана и лежала большая, огромная просто коробка конфет.
В принципе я понимала. Но мне хотелось бы, чтобы ректор Торнвел на пальцах разъяснил мне, как именно я могла их остановить, или как я дальше существовала бы в этом коллективе, если бы действительно л…
Может, из-за склепа, конечно. А может из-за того, что у него только вчера было истощение, а он сегодня опять выложился чуть ли не на максимум.
— Ничего такого, — я пожала плечами и отправила в рот еще одну изюмину. — Она стояла посреди коридора. Я увидела ее, остановилась. Она улыбнулась и выпустила бабочку. А потом исчезла.
Иллюзия — это просто. Иллюзиями вообще в основном развлекаются дети, потому что обмануть они никого не обманут, но это же весело, если по комнате, например, скачет розовый единорог с радужной гривой.
— О боже, милая, что с тобой случилось?! Я так переживала, детка! Это так ужасно! Я все понимаю, но ты так напугала меня! И еще мистер Торнвел! Господи, ну как же я испугалась, милая! — как будто с…
И на данный момент — сильнейший маг в истории человечества. Единственный.
— Господи, скажи мне, ну вот чего ты к ним прицепилась, а? — голос Алисон меня не удивил, а вот то, что она говорила, оказалось совершенно неожиданным.
Красивая, яркая. Куда ни зайдешь — ее сразу видно.
До конца я, спохватившись, не далась. Лагранж устроился на приставленных к ящикам подушках, как на диване, а я села напротив, сложив ладони на коленях, как приличная девочка, и еще покрутила головой …
— Куда мы идем? — я наконец-то сподобилась ознакомиться с той частью плана, которую не планировала осуществлять.
Он ведь не уйдет? Не оставит меня здесь одну?
Я выпрямилась, повернулась, и впервые за сегодня подозрительно и внимательно на него уставилась. И…
Ну понятно, Лагранж, с его структурным образованием! Ему-то это, конечно, ничего не стоило! Дунул-плюнул…
— Нет, — совершенно открыто признался мистер Стивенс. — Меня сразу предупредили, что заведение — лучшее в своем роде, и устроить туда ребенка не так просто.
— Ладно, грозный ежик, засчитано. Хотя по самообороне я тебя еще погоняю, — он плюхнулся на кровать и протянул мне руку. — Иди сюда.
Голова гипсового ангелочка, нависшего над нишей отвалилась и бахнулась на пол перед самым моим носом, брызнув осколками и белой пылью.
Горячий шепот, торопливые поцелуи в перемешку со сладкими укусами. Моя голова мечется по подушке, а пальцы сминают простынь.
Мистер Локвуд практиковал дольше, чем я вообще жила на свете, и потому повидал всякого и не склонен был удивляться людям, с которыми сводила его профессия. Но даже его восхищала непробиваемая наглост…
Я прибавила ходу — и мужчины по правую и левую сторону подстроились под мой шаг.
То, что парни будут мстить — это факт. Как — пока под вопросом. Кому?..
Лагранж хмыкнул. И поцеловал живот над пупком. Потом пупок, потом ниже пупка… эй, куда?!
— Лали, — Даниэль ткнулся лбом в мой лоб. — Я открою тебе страшную тайну, моя испорченная девочка. Иногда поцелуи и объятия — это просто поцелуи и объятия, а не прелюдия.
— Да, входи, — бросила я, с замиранием сердца, уверенная, что это Даниэль. Можно было просто выйти к нему в коридор, но выйти было страшно.
Перед Даниэлем лег первый листок, украшенный массивной печатью королевской службы безопасности.
— Я завтра все доделаю и передам тебе то, что нужно…
Он демонстративно закатал рукава, а я не удержалась и все же от души ткнула локтем в находящийся в заманчивой близости бок.
Одеяло не нащупывалось. Зато вместо него нащупалась мужская рука, лежащая на моем бедре. Пальцы стиснули тазовые косточки, вдавливая мою попу во что-то твердое, и шею снова щекотнуло — теперь горячим…
Удивительное дело, но по мере рассказа мистер Торнвел не высказывал совершенно никаких эмоций. Не ощущалось ни злости, ни бешенства, ни недовольства. Он смотрел на Даниэля так, будто тот ему про пого…
Это просто обыкновенный шантаж. Он ублюдок, но не настолько же, чтобы угрожать ни в чем не повинной девушке?..
— Правда и это ты умудрился перечеркнуть глупостью — зачем нужно было тащить с собой девицу? Впрочем, ладно. В итоге все сложилось удачно. Раз мисс Хэмптон настолько тебе дорога, то я думаю, ты согла…
— С ума сошел? Никуда я не пойду. Сейчас подадим сигнал и нас снимут.
— А Мирей? — все же строго напомнила я, надеясь, что это не звучит ревниво. Потому что это — не ревность! Я просто в армии служить не планирую! Это не мое!
— Да, уверен. Я готов его повторить, если хотите, вы можете вызвать кого-нибудь другого дня подстраховки, но… теперь я уверен, что это не даст результата. Нам надо выяснить, откуда взялись призраки, …
— Заливаешь! — присвистнул Адриан, первым не сдержав изумления.
Закрыв глаза, я уткнулся лбом в лоб Лали. Вытащил руки из-под майки, одернул ее, пригладил ткань.
“Я не люблю сладкое!” — чуть не ляпнула я исключительно из духа противоречия. Возможно, так и стоило сделать, но я настолько растерялась, что продолжала молчать.
— Три дня подвала, мисс Хэмптон, — устало сообщил мне ректор. — Как и остальным участникам этого опасного и глупого мероприятия.
А, была-не была, пропади оно всё пропадом, будем импровизировать!
— Ого! — искренне восхитился я. — Поздравляю, отличные новости!
— Идемте, мисс Хэмптон! Скоро обход, вам необходимо вернуться в свою палату!
Адвоката, который хорошо поставленным голосом исполнял необходимую формальность: излагал сторонам суть дела, о которой все присутствующие и так были прекрасно осведомлены — я слушала лишь краем уха, …
Ну и наверное, я все еще до конца не верила.
Даниэль встал и щелкнул выключателем. И пока глаза не успели привыкнуть к темноте, я вскочила и тут же юркнула под одеяло. Но когда Лагранж вернулся к кровати, все же милостиво протянула ему краешек.
— Почему никто не конспектирует? — и бросил на мгновение прервавшемуся Лагранжу: — Вы продолжайте, продолжайте.
— Естественно, он меня вернул. И тогда посадил на поводок — это черное заклинание. И достаточно доходчиво вбил, что ему плевать на то, чья кровь течет в моих жилах. Потому что это он меня вырастил, в…
— Что ты тут делаешь?! — вопрос мы задали одновременно и следом за ним в воздухе зависла продолжительная тишина.
— А зачем ты использовал именно это заклинание? Дважды… оно ведь… ну… — я смутилась, не находя красивого научного определения. — Не боевое…
— Давай, — раздалась сухая, как щелчок хлыста, отцовская команда.
Арвинг слушал внимательно, даже переспрашивал и уточнял отдельные моменты, а присутствие в разговоре “третьего лишнего” меня не смущало. Если отец пожелает вмешаться — милости прошу. Но скорее всего …
Я покачала головой, стащила заколку с волос и протянула ему обратно.
Дыхание. Сердцебиение. Контроль над телом…
Внезапно Алисон резко зашипела и согнулась пополам, прижав к животу стиснутые кулаки.
Зато я его не желаю, но почему-то мое мнение никого не интересует. Ладно, может у меня все же получится как-то увидеть Лали и сказать ей, чтобы не придумывала себе ерунды, что к наркотикам я не имею …
Вместо рун перед глазами теперь как назло отпечаталось совсем другое…
Крис умчался окрыленный собственными успехами, а я задержалась расставить книги. И когда возвращалась одна в свою комнату замок уже был тих и пустынен. По идее после девяти воспитанникам запрещалось …
— Поздравляю тебя. Ты большая умница! Я горжусь тобой!
Его изнутри распирало невообразимой мощью, которая может раскатать этот замок по камешку в одно мгновение, а этот идиот шутил про мою пижаму. И держал эту силу так крепко, что было очевидно — он, мож…
— А если бы, допустим, было… есть какой-то способ точно определить? Какой-нибудь такой… — я вспомнила колдовство Даниэля на крыше и его сомнения после, — стопроцентный.
Студенческий кафетерий в академии бурлил голосами — что, впрочем, никак не мешало мне паниковать, глядя невидящим взглядом в план лекций.
Боже, боже, как стыдно! Я сейчас провалюсь под землю и умру! Или умру — и провалюсь. В преисподнюю. Мне там самое место.
Он снова сел на кровать, а потом взял и легко перетащил меня к себе на колени, как куклу. Я нахохлилась, но ничего не сказала (в конце концов, булки никогда не будут лишними!) и вгрызлась в яблоко.
А то я не знаю, что он почти наполнился... Я всё это чувствую, хренова ты рептилия!
С каких пор на мои тычки Лагранж морщится?..
На самом деле я хорошо знала преподавателя и догадывалась, какой логикой он руководствовался. Полагаю, он тоже знал, что Крису нужен этот балл, и что я его на него вытяну. А Лагранж со всем его багаж…
Не реветь. Не реветь. Не реветь, я сказала!
— А твой? — огрызнулась я. — Почему он отправил тебя сюда?
...с мамой мы помирились. Хотя не то, чтобы помирились. Просто… она однажды позвонила мне и предложила сходить выпить кофе, так просто, будто ничего не случилось. А я… а я пошла, поняв, что после суд…
И он ведь по итогу даже после смерти добился своего: я сын Эрика Лагранжа и не имею права теперь быть кем-то другим.
— И как вы намерены это объяснить, мистер Лагранж? — ректор вздохнул. Тяжело. Устало.
Удивительно, но бой шел почти бесшумно, один раз только прогрохотал стул, который Крис попытался швырнуть в Даниэля, чтобы отвлечь его внимание. Сверкали вспышками щиты, искрили столкновением силы. И…
— Ага. Но я тебе сейчас еще добавлю. Чего еще не хватает во всей этой схеме?
— Я подумаю, — прошептала я, не открывая глаз.
Сердце ухнуло в пятки. Ну все, теперь безупречной ведомости точно конец…
— Рассказывайте, мистер Лагранж, — произнес мистер Торнвел ровным невыразительным тоном. — Мисс Деспорт уже, конечно, ввела нас бегло в курс дела, но хотелось бы услышать информацию, так сказать, из …
Даниэль прикончил кашу, звонко бросил ложку в пустую тарелку и на несколько мгновений демонстративно возвел глаза к потолку, откуда не так давно на нас просыпался магиегасящий порошок. А потом неторо…
Сзади раздался глухой шлепок, я обернулась — многострадальное тело мистера Даста снова валялось на полу. Даниэль отодвинул меня плечом и все сделал сам. А как только от пламени остался лишь запах гар…
Право слово, на мой счет он мог бы не утруждаться. Горло и шею мне подправили еще в подвале, а ссадины на запястьях, оставленные браслетами все равно плохо поддаются магии, да и не доставляют серьезн…
Ночная рубашка, длинные светлые волосы — ослепительные в лунном свете, падающем из окна. Тонкие черты лица.
Я неуверенно повернула голову, встречаясь взглядом с серыми глазами.
Я сжималась в ужасе, но не могла оторвать глаз от происходящего, завороженная мощью разбушевавшихся стихий.
Она не должна здесь находиться, ей здесь не место.
— Проблемы моего сына с наркотиками вас никаким образом не касаются, юная мисс. Занимайтесь своими делами, и не суйте нос в чужие.
— Зачем? — Элалия упаковалась в свою кофту и, кажется, ощутила себя чуточку увереннее, по крайней мере, голос окреп. — Я же не заблужусь, да и вдруг кто-то увидит…
Я застыла, сверля его злым взглядом, готовая ударить, если придется. Я не маленькая девочка, я умею за себя постоять. Чему-чему, а этому Горки учат.
Я повел плечами, переступил ногами, слегка меняя позу, чтобы струя душа била прямо в затылок.
Я сделала над собой усилие и отвернулась, уставившись в окно.
— А у тебя? — торопливо поинтересовалась моя девочка, отчетливо засмущавшись.
Вина, смущение и бубубу возились, толкались, спихивали друг дружку с пьедестала, и не могли решить в каком направлении мы — они и я — хотим действовать.
Даниэль на это распоряжение кивнул вместе со мной.
И тоже застыла — черные глазищи, приоткрытые губы, взлохмаченные волосы через плечо, ключицы вразлет, руки крест-накрест скрывающие и нет, нежная кожа живота с выемкой пупка…
А потом пускаться в путаные объяснения, пытаясь не выдать нелегальное посещение библиотеки, выброс на крышу, взламывание печатей и прочие прелести нашего с Лагранжем времяпровождения?
Стоило нам подняться, как пальцы наших рук сами собой мгновенно переплелись.
За время жизни в Горках я столько раз придумывала этот диалог, что, когда он вдруг случился в реальности, не смогла ничего сказать. Горло перехватил болезненный спазм.
Лагранж — ходячая катастрофа. Взять хоть сегодняшние синячищи. Он будет стоить мне репутации, учебы, и бог знает чего еще… тогда как мне осталось совсем чуть-чуть продержаться до полного совершеннол…
Хорошо хоть она не стала его благодарить за данные показания — великое дело, правду сказать! Мда, свое уважение к горочным наставникам ежик привить мне так и не смогла…
Я зажмурился, потом открыл глаза, обвел вокруг мутным взглядом, пытаясь сообразить где я, и сколько еще идти.
Уже вечер, уже поздно, уже стемнело. А здесь, под деревьями, темнота еще гуще и мне едва видно, как блестят его глаза. И тело, когда зрение подводит, переключается в режим иных ощущений.
— Всю малину обломал. Ладно, выкручусь. И позвони через недельку, может что еще скажу.
Лагранж скомкал фразу, не объясняя, за что извиняется — за то, что выдал нас? За то, что не успел раньше?
При моем появлении, Крис кивнул и зашагал к третьей учебной.
Он перевел недоуменный взгляд с меня на Лагранжа и обратно, и едва заметно нахмурился. Посмотрел на часы.
В груди что-то остро защемило. Я уткнулась носом в теплую шею и тоже закрыла глаза.
Есть же разница, кого учить — вчерашних школьников, или состоявшихся специалистов, зачастую — существенно старше меня самой?
Не хочешь иметь дел с местным контингентом? В этом мы с тобой схожи, седая девочка…
— Мне нужны книги по юриспруденции. Гражданское, семейное и финансовое право. Любые, кроме Смитта, Лаверса и какого-то там “штайна”. Еще практические разборы громких дел в этих сферах.
— Ваш отец запретил Зеленым Горам проводить расследование в связи с обнаружением у вас наркотиков...
— Понятно? — Лагранж свернул схему и повернулся ко мне.
— Тем более спит, я тебе, как человек прочувствовавший это на себе заявляю!
Я обернулась, уставившись на него с непониманием. Лагранж выпрямился, повел плечами, разминаясь.
Оказывается, в тот момент, когда мне казалось, что всё кончено и я бодрым парусником мчусь к первому призу нашей регаты под названием “запечатывание дара”, у меня был резкий скачок вперед.
Он, может быть, и не желает. Считает, что руководство Горок справится. Да, им придется сложнее, но с чего бы ему, Людвигу Стивенсу облегчать им работу? В конце концов он им за мою безопасность деньги…
Краткие минуты облегчения, когда Лали была у меня в руках — теплая, нежная, отзывчивая…
Я силилась отыскать внутри себя хотя бы зачатки угрызений совести или страха, что все обнаружится — и не могла. И когда взъерошенные, красные, оттертые до блеска парни появились на занятии, с трудом …
Так… Усталость, горечь, и желание, чтобы всё это скорее закончилось.
Даниэль уставился на девицу с недоумением, будто вообще не понимал, что это, откуда взялось и чего оно тут висит. Ухватил лежащие на его плечах запястья и без видимого усилия расцепил мертвую хватку,…
А я вспомнила, какой нам явилась Лианна в самый первый раз: испуганная, загнанная, отчаявшаяся…
Я смущенно кивнула. Слова объяснений куда-то потерялись, получалось только сиять под восхищенным взглядом.
Я стиснула зубы, и снова нащупав ладонь Даниэля, сжала её.
С наслаждением ткнув его освободившимся кулаком еще раз, точнехонько между ребер, я подскочила. Лагранж сел, не торопясь вставать на ноги, и пристально посмотрел на меня снизу вверх.
— В таком случае подпишите это, это, это и это. А это я заберу на исправление и принесу вам завтра утром. Вас устраивает прошение об эмансипации, составленное нашими юристами или вы предпочитаете выз…
Я была так рада его видеть живого, улыбающегося, пусть и осунувшегося, усталого, но все равно — улыбающегося, что внутри все искрилось какой-то кипучей энергией, а та, не находя особо способов прилож…
Я почесала нос и отвернулась. Лабораторка на троих сама себя не сделает!
В нервном, мигающем свете и без того давящая обстановка казалась пугающей…
— А ты мне нет! — рывком обернувшись огрызнулась я.
Девицы прыснули смехом, а Алисон вдруг выхватила у меня учебник.
Вместо этого написанная фраза проступила ярко-красным в моей тетради, прямо поверх рисунков.
— Но как же, Лали, милая…Ты же столько времени не была дома…
Даниэль открыл глаза и посмотрел прямо на меня. Разомкнул пересохшие губы.
Лали, судя по всему только что вставшая с массажного стола, едва слышно ойкнула и обхватила себя за плечи, прикрывая грудь.
По тому, как он смотрит на меня, откровенно любуясь.
Отличная мысль кстати! И самой тогда умирать не придется!
— Значит, мистер Лагранж прав, и “Зеленые горы” действительно идут вам на пользу.
— Для того, чтобы вытащить тебя из Горок.
Шутки шутками, но когда я таки выставила Лагранжа из своей комнаты, Мирей действительно все еще сидела на подоконнике. Может быть, конечно, это просто совпадение. А может быть и нет.
— Эриндейла лечила, — с беззлобной улыбкой поддел Даниэль, и не дав мне возмутиться, продолжил: — Давай, ежик, поделись силой, не будь жадиной.
— Да, книг. Таких нет в нашей библиотеке. Ты выезжаешь в город, у тебя есть возможность привезти.
Я приподнялась на локте, недоверчиво вскинув брови.
— Увы, но нет, миссис Лагранж. На чистой силе можно работать только в том случае, если вы Деспорт-Гилберт. Во всех остальных случаях приходится пользоваться подпорками из начертания, ритуалистики и …
Оглушенная увиденным, я растеряла всю ярость.
— Впервые за несколько месяцев. Радостное событие?
Я кивнула и помахала раскрытой ладонью с едва заметными белесыми шрамами-символами.
— И… как ты? — из всех вопросов, толпящихся в голове — и почему же? и почему после этого ты убегал из дома? и почему тебя отправили именно сюда? и почему выгнали из Академии? и как в конце концов так…
— Никак, — я дернул плечом. — Может, вы попробуете?
Даниэль, сидевший рядом, стиснул мою ладонь под столом жестом поддержки и ободрения.
Стоило признаться самой себе, что Лагранж мне нравится — действительно нравится — как тщательно выстроенные бастионы и запреты самой себе посыпались, будто выстроены они были из песка. И мне даже не …
— Да ладно, она не сама, Рок ее просто любит вот и решил вознаградить за прилежность!