Да, я могла бы сейчас выдернуть руку и остановить его. Или вернуться сама.
Я приготовилась визжать и жмуриться — ой, что будет…
Я повел плечами, переступил ногами, слегка меняя позу, чтобы струя душа била прямо в затылок.
И даже когда после почти часового перерыва секретарь объявила “Всем встать, суд идет” — я все еще держалась. За всё, то хорошее, что было у меня в новой жизни.
Угу-угу. Только каждый раз, стоит речи зайти о трате чуть более серьезной, чем покупка пары сережек, мама бежит с вопросами к нему. Если это “не контролирую” — то, боюсь, я не хочу знать, что такое контроль в представлении Людвига Стивенса.
Я разжала руки, отстранилась и осторожно, сама не веря, что это делаю, коснулась губами теплой щеки.