Все цитаты из книги «Еврейское счастье военлета Фрейдсона»
— Нам не надо девятьсот. Два по двести и пятьсот, — улыбаюсь.
''На дворе январь холодный, в отпуск едет Ванька-взводный. В небе солнышко палит, в отпуск едет замполит''. Ну, а так как я ни то, ни другое, то отпуск я провел в марте. Хотя для иной местности это с…
Утром продолжили секс-марафон с подмахом и счастливым повизгиванием.
Очки-консервы летные с затемненной верхней частью стекол.
Малолетка и мокрощелка — выдал мозговой комментатор.
Самой трудной задачей для меня было отказаться от распития спиртосодержащих напитков с начальством после таких мероприятий. А зачем мне ребёнок, по пьяночке заделанный? Отговаривался, что врачи запре…
— Гарднеровский фарфор. Остатки былой роскоши. Большой сервиз был на дюжину персон. И вот всё, что от него осталось. Молочник есть ещё дома. Ничто не вечно…
Они-то по очереди курить выходили, а я нет. Не беседу, а какой-то конвейер устроили они мне. И все с шуточками, с прибауточками. Еврейский анекдот им расскажи. Да не простой, а какой с детства помниш…
— Вот это по-нашему, — улыбнулся Сталин. — Вот за это надо выпить.
— Тогда не будем тянуть время. Излагайте.
— Вы коммунист, кандидат в члены ВКП(б). Образование у вас среднее специальное. Вы окончили семилетнюю единую трудовую школу, аэроклуб и военное училище летчиков. И, наконец, главное… происхождение… …
А там у него эта неразлучная парочка — Шумская с Костиковой, с разговором про баню.
— Все по местам, — командует толстая повариха. — Извините, товарищ комиссар. Вы нам потом всё дораскажете. Нам наших героев сейчас кормить надо.
Выдал инвалиду беломорину. Дал прикурить от американской зажигалки.
Выстроились ромбом, как звёзды на петлицах у генерала-армии, и полетали на запад штурмовать эту проклятую железнодорожную станцию, обходя сам Сталинград, вернее его руины, с юга.
— Алевтина Кузьминична, вы — кудесница, — восхищенно сказал я, глядя при этом как Костикова заправляет кровать списанными из госпиталя драными простынями.
— Алевтина Кузьминична, мне все нравится, — снял я свою пафосную каракулевую шапку. В комнате было тепло. Под окном проходила длинная батарея водяного отопления. — А где кухня?
Обедали в номере, ласково поглядывая друг на друга. Нам комфортно было вдвоем. Раздетым, без военной формы даже война на время забылась. Но все хорошее всегда кончается.
Врач с любовью показал мне со всех сторон этот чайничек. Похвастал.
— Здравствуй, опа, Новый год, — мне это ровно ничего не говорило.
— Давай, мать, не пороть горячку, — ищу заполошно выход из столь неординарной ситуации.
Утром Лиза меня сама разбудила. Ошарашенная донельзя. Оказывается, решила она приласкаться ко мне, пока я сплю, и кончила на моей коленке. Теперь вся мокрая.
— Но комиссар же сказал давеча, что выговор не приговор, — напомнил я.
— Стоп! А вот и не подеретесь, — прикрикнул я на раздухарившихся сопалатников. — Кто будет тот и будет. А если бы, как Коля предположил, что приедет к нам сам товарищ Сталин, то переодели бы всех, а …
А в голове пронеслась мысль про какого-то Дункана МакЛауда. Кто такой? Почему не знаю?
— Что делать будешь, комиссар? — озабочено спрашивает.
В темной палате ярко, как два красно-желтых карлика, звездами мерцали папиросы у окна.
— Какая же ты грязная? Не наговаривай на себя, — оглаживал я ее плечи в грубом сукне.
Тихонько, стараясь не стучать костылем, прокрался на свою койку, аккуратно смел в два присеста вечную вечернюю пшенку с олифой, а вот остывший чай пить не стал.
— Заткнись, а… — попросил танкист. — Надоело твое ёрничанье. Что мне без ног тут ''Вставай страна огромная'' разучивать. Так не встану же. Не на что.
— Расслабьтесь и прочитайте, что написано на наградной табличке, — предложил я.
— Эй, мужик, коли жить хочешь, то клифт с колёсами скидывай и рви когти. Сидора только оставь — они уже тебе без надобности.
— Но ведь Англия вроде как помогает нам. Материально, — раздался густой голос из зала. — Я вот воевал на подаренном английском танке ''Валя-Таня''. Правда, недолго. Сожгли его фашисты.
— Никак нет, — улыбнулась врачиха. — Именно Иосиповна. Через букву ''Пэ''. Именно так моего отца писарь в кантонисты записал. Давно. До исторического материализма еще. Вы крови не боитесь?
Язык мой — враг мой. Ну, зачем я ему рассказывал по дороге про врачебно-лётную комиссию?
— А что же вы тогда одеваетесь в палате раненых?
— Требование расписаться на конверте в получении и отдать его обратно, — настаивает курьер.
— Я вам, товарищ Чечельницкий, не мешаю своим присутствием? — заелся я. — Успокойтесь. Я с женщинами не воюю. А вот с вами могу. Такой лоб и не на фронте… Окопался тут, в тылу, в тепле и при пайке по…
— Так может изменить принцип комплектования. Не заменять сточившиеся полки, а добавлять в них лётчиков россыпью.
Вообще группа была подобрана хорошо образованная для ого времени. Один я без среднего, но зато со звездой. Фрейдсоновский диплом Салехардского техникума, по большому счету, в Москве разве, что за ФЗУ…
А там на фронт. Другие долги пора отдавать.
Тут Лиза пришла с молоком, и стрёмные разговоры мигом прекратились.
— Я Ваня-хант, одноклассник твой. До седьмого класса мы вместе учились, а потом мои переехали в Лабытнанги и меня увезли из Обдорска. Не помнишь? А Лёшкой тебя вся школа звала, — голос его опускался …
— Ну-у-у-у… — растерялся я в потугах выбора.
— Значит заводской брак. Приходи. Поменяем.
Но все равно в Тюмень прилетел весь как поломанный и твёрдо решил, что на штурмана дальней авиации, как пророчествовал мне Жигарев, я переучиваться не буду. В отличие от настоящего Фрейдсона я не нас…
— Но только сегодня, — строго сказала военврач Костикова и пригрозила. — Станешь пить — брошу тебя.
Тем разительнее был контраст со Сталиным, который каждому новоявленному герою лично пожал руку, а потом сказал короткую, но выразительную речь. Харизма из этого человека просто била. Глаза цепкие, но…
М-м-м-м… да этот юмор, всплывший в моей голове, оказался чужд местному населению. И мое счастье, что всё списывается пока на мою еврейскую хитромудрость. Моё еврейское счастье.
— Давайте здесь, бумажек много предстоит, так что зря время терять на переходы по длинным коридорам, — ответит Коган.
— Тридцать семь с половиной квадратного метра жилой площади, не считая прихожей и санузла. Все согласно вашему ордеру на вселение.
— Ну, что ж… Резонно… Давайте знакомиться заново. Соломон Иосифович Туровский, — представился эскулап. — Ваш лечащий врач, кроме ноги. Ее хирурги лечат. В детстве меня мама Шлёмой звала. Но чаще шлим…
И все ржут. Застоялись товарищи командиры как жеребцы на конюшне.
— Александр, давайте я сначала их прочитаю, — попросил я.
— Чирва-Коханная. Гедвига Мосиевна, — четко выговорил политрук. — Член комиссии Партконтроля ЦК. Ласково — тетя Гадя.
В четыре приема принял вертикальное положение. Гипс справился, когда я на него наступил — боли не было. Но рисковать я не стал, устаканился на одной ноге, надел халат в рукава и затянул концы пояса э…
— Так и запишем, — скрипел перышком Коган.
Почему-то такое ощущение отовсюду, что нам в Сталинграде сидеть всю зиму. И Новый год тут, в степи, встречать. В которой ямщик замёрз.
— Если дадут карточки последней аэрофотосъемки и довоенный план города подробный — выполняемо. Умельцы в полку есть. Столяр-краснодеревщик имеется. А радистка Завьялова фигурки забавные из глины лепи…
''А Сонечку я тебе, гнида, не прощу…'' — подумал я мстительно.
— Конечно диагональ, — подтверждаю. — И гимнастерка габардиновая.
И повернулся к нам, сказав с облегчением.
— Всё будет хорошо. А теперь покорми меня тем, что долго не готовить. Жрать хочу как из пушки.
Ну да, ну да… Не знаю как насчет получше, но то что достать легче — верю. Ленд-лиз… Контрабанда моряков с арктических конвоев… Она же и с Персии прёт в довесок к танкам и самолетам от союзников… С бр…
Оба комиссарских посетителя мне улыбались. Хорошо так.
— Вот вам настоящий политрук, — указываю на него брошюркой, — у него и спрашивайте.
Подошел к самолёту с номером ''17'' на борту. Точно. Сидит в кабине стрелка и улыбается мне. Счастливой такой улыбкой.
— В полушубках катается конвойный эскадрон НКВД, который в Лефортово расположен. А пёхом патрули с истребительного батальона народного ополчения, — пояснил нам водитель. — Чем их только не вооружают.…
Живой, только вот мое сознание мне с кем-то изменяет. Ничего не помню. Бред голимый. Сны доктора Фрейда под тусклой ''лампочкой Ильича''…
— Да четыреста грамм в одно рыло за раз много будет. Но помянуть ребят надо. А может, еще выйдут?
— Куда в такую грязь? Разве что по взлетной полосе, — возразил я ему. — Но там нас будет видно отовсюду.
Стайка женщин в зеленых ватных безрукавках поверх белых халатов пялилась на нас, перешептываясь.
— Первые эвакуационные поезда были не специальные как сейчас, а обычные плацкартные. Коридор от двери узкий изломанный углами. Неудобный. Носилки не протащить. Разве что боком. А боком ранбольного но…
— Ты иди, — нахмурился политрук, — А я тут вызова жду. — Показал он глазам на дверь, за которой прокураторствовала тетя Гадя.
Полез в свои сидор и чемодан — доставать пока продовольственные гостинцы. Выкладываю нас стол. Куча впечатляет. Одна банка тушенки в сидоре пробита пулей. Вслепую. Пуля так в банке и осталась.
— Не помню вот: курил я или нет, — я действительно этого не помнил. Но, по крайней мере, табачный дым меня не раздражал.
— Есть, — влезаю. — Надо макет города делать. И на этом макете узнаваемые ориентиры указать. И задание проработать заранее пеше по-самолётному.
И как меня, разутого и раздетого, обмундировывали в Центральном ателье для генералов.
— Мама, я вашей воле покоряюсь, но я никогда не смотрела на Лёшу иначе, как на брата, — выдавливает из себя девушка.
— Я так понимаю тебе в этот месяц не летать, так что вспучивания живота будет нестрашным. А музыкальный супчик весьма питателен. Упаковывай всё в сидор и беги, герой, к вещевикам, пока я не передумал.
Втроём за один раз перетащили все мое барахло из гостиницы в машину.
— Вот. Война. Пришлось уплотниться, — пожаловался извиняющимся тоном доктор, пропуская меня вперед и щелкая выключателем тусклой люстры-тарелки. — В моем старом большом кабинете теперь начальник отде…
Что сказать… знатно я прибарахлился всего за одну ненужную мне японскую железку. Лезвия, иголки, нитки, полотняные отрезы… Прочая мелочь типа порошкового брадобрейского мыла и компрессорных салфеток.…
— Яичный порошок американский, который они поставляют в Англию в долг, как антифашистскую помощь соратникам в борьбе. А та продают его нам, — пояснил политрук.
Она так гордилась моими наградами, словно мы их вместе заработали. И еще тем, что она военный врач.
Раков растянул меха баяна, а Арапетян запел речитативом с легким кавказским акцентом, пожалуй даже нарочитым несколько, для юмора.
Доктор, снимая вскипевший чайник со спиртовки, и священнодействуя над процессом заварки, охотно откликнулся. Все же врачи редко бывают чинодралами.
Военный прокурор Тюмени был настолько любезен, что помог мне почистить браунинг, показав мне его неполную разборку. Сказал, что познакомился с этой системой в 1939 году во время Освободительного похо…
''В течение ночи на четвертое января наши войска вели бои с противником на всех фронтах. Заняли ряд населенных пунктов и в их числе город Боровск'', - вещала черная тарелка красивым женским голосом. …
Следующие две недели я ездил в Сокольники как на работу. От госпитализации отказался — нечего чужое койко-место занимать. Тем более, что паёк опять получил натурой, после того как сдал отпускной лист…
Мы с ней пока по степи просто гуляем. Разговариваем. Даже не целовались ни разу.
— О! На ловца и зверь бежит. Я тут тебя не один раз вспомнил. Садись. Чай будешь? — радушный хозяин кабинета пожал мне руку.
— Товарищ командир, вы же должны понять — служба.
Обычная учеба там также не прекращалась. Учились рядом с нами люди из кадрового резерва партии. Будущие секретари райкомов и обкомов. Косили на нас глазом и не признавали за ''своих'' — петлицы у нас…
Народ влез в кожу — у кого есть. И все плащ-палатки и плащ-накидки подоставали. Девчата по команде облачились в голубые рейтузы и тут же получили кличку ''голубая дивизия''.
— Спасибо, — я был глубоко тронут, что отцы-командиры не забыли даже такую мелочь. Хотя по текущим временам это вроде совсем не мелочь.
Жара в этом мае была аномальная, и мне стало плохо. Я упал на горячий асфальт, и кто-то мне совал под язык мятную таблетку валидола.
На второй странице ''Красная звезда'' и номер. Номер совпадал с тем, что был выгравирован на самом ордене ниже винта. И дата награждения — 01.01.1942.
— Лейтенант, подсвети. — Попросил я, когда убрал возвращенные удостоверения в полевую сумку. — Пистолет я тут выронил, надо найти.
— Хорошо, что я бросил эту вредную женскую привычку, — сделал Раков многозначительную рожу.
Она оглянулась. Точно Соня Островская. Мой ангел жизни.
Он даже бровь поднял от удивления, потом поманил за собой и пошел впереди, нисколько не сомневаясь, что я иду за ним следом.
— Добро. Ты отличный истребитель, Ариэль, но если тебе летать не дадут, ты готов на земле служить. К примеру, в штабе ПВО? Или в авиацию дальнего действия штурманом?
— Не дамочка, а военврач третьего ранга, — поправляю его строго. — Вы не на бандитской малине. Посему предлагаю перейти на русский язык без блатных лексиконов. Милая, чай поставь, — это я уже к Ленке…
То, что тушка у меня настоящего Фрейдсона давно понятно и доказано биохимией. Милая Берта Иосиповна Гольд это доказала на местном научном уровне — хоть в суд доказательства отдавай. А вот кто тот, кт…
Чуть в стороне — метров в двадцати, деревянная рама с умывальниками. И яма помойная за ней.
— Товарищи коммунисты, прежде чем мы перейдем к повестке дня нашего собрания я хотел бы спросить вас, есть ли какие-либо ходатайства или пожелания по повестке, — замполитрука, который по совместитель…
— Угощайтесь, товарищи, — предложил комиссар, заваривая чай, который у него хранился в дореволюционной жестянке фабрики Высоцкого, и, улыбнувшись, добавил. — Не бойтесь. Сало кошерное, солили его рук…
— Спасибо, что решившись явить миру чудо, милая Соня, вы остановили свой взор на мне, — сказал как можно проникновеннее. — Я этого никогда не забуду.
— Пусть присутствует. Путь послушает. Но только с совещательным голосом. Чтобы не было тут…
Попросил помочь собрать ему шмотки, так как переселяется он от нас — выделили ему каморку два на три метра без окна в личное пользование ''для переночевать''. А рабочее место комиссар определил ему в…
Коган покивал, во всём со мной соглашаясь и, наконец, изрёк.
Дежурная сестра с заспанным мятым личиком равнодушно выдала мне баночку из-под майонеза, пустой спичечный коробок и одноразовый деревянный шпатель которым доктора любят лазить в глотки пациентам, при…
Эх, просчитался Антон Чувырин! Никто за тебя драться не станет, если ты отойдешь в кусты. Здесь каждый дерется за себя и за Родину! За свою семью и за Родину! За свою судьбу и судьбу Родины! Не отдер…
— А у тебя какое счастье? — повторил мой жест Ваня самогоном.
В открытую дверь был слышен неопределяемый бубнёж под громкие визги юной санитарки.
— А на яблоке или помидоре, что лучше, потренироваться не пробовала?
Чай был очень вкусным и ароматным. Крепко заваренным. (ага… я тоже вспомнил про ''жиды, не жалейте заварки'', но озвучивать анекдот не стал). Кусковой сахар безумно сладким. Мне хотелось еще сушку с …
И сразу большой многоголосый мужской хор на всю страну запел ''Вставай страна огромная…'' Проникновенно так запел как молитву.
— Люди, Коля, к коммунизму приходят разными путями, — не отрываясь от своего занятия, ответил Коган. — Но потом уже идут, глядя в одну сторону — в светлое будущее.
Дошкандыбав до конца коридора не торопясь поднялись по широкой мраморной лестнице на бельэтаж, и доктор завел меня в тесную тёмную каморку, где помещались только однотумбовый стол, двухэтажный сейф, …
— Дома нет. Жить негде. Вот так вот: не жил богато, не хрен начинать.
Ворона и я получили из рук Хрущёва по ордену Александра Невского. Как на знамени.
— От тебя? Самую малость: если меня убьют, то помоги матери оформить Лизиного ребенка, как моего законного сына.
— Обязательно, — согласился с ним комиссар.
Дома надрывался звонок телефона. Еле успел добежать.
— Не понял? — поднял брови капитан госбезопасности.
— Вот потому-то тебя и в Сталинград не пустили, что много знаешь. Нельзя тебе в плен попадать. — Качаю головой.
А меня, после вчерашнего, надолго не хватило. Излился почти моментально.
— А как правильно? — спросил я, — усаживаясь на койку, и отставляю свои костыли в сторону. Заметил про себя, что идея моя пошла в массы, но мне же бинтов с ватой для костылей и не дали. Вот так всегд…
Хрущёв неожиданно оказался человеком с тонким юмором и повесил мне за десять боевых вылетов медаль ''За отвагу'', как и остальным стрелкам — сержантам. За 15 боевых вылетов стрелку положен орден ''Кр…
— Попросили вам прочитать, вот и читаю. Я ни разу не политрук а такой же ранбольной как и вы. Разве что выздоравливающий уже.
— И последнее — в порядке усиления, придают нам в качестве заведующего гнойным отделением опытного доктора из железнодорожной больницы — Эстер Сергеевну Баумкрайц. У меня все.
Потом три седых доктора в больших медицинских чинах, шлепнули печать и выдали мне заключение: ''Годен к строевой службе в Красной армии''.
— Товарищи, моя фамилия простая и самая распространенная — Кузнецов. Старший батальонный комиссар. Я здесь представляю партийную организацию истребительного авиационного полка ПВО столицы, в котором …
— Поцелуй меня, Арик, потом будет некогда.
— Так. Ладно. Раз обмыть шпалы и звезды не получается, пошли, братцы, это перекурим. Арик, доставай, что там у тебя осталось вкусного, — Данилкин бодрился, а глаза были у него грустными.
— Нет, — смущенно ответил политрук. — Павла Когана, брата моего троюродного. А слышать ты их и не мог. Он мне их в письме прислал в сентябре прошлого года.
— Какой, какой… Сам в сортире видел какой. Лысый. Целый командир дивизии. Его сюда из центрального госпиталя наркомата перевели под опеку Туровского долечиваться от грудной жабы.
Покачал головой политрук и ничего мне на это не сказал. Вынул из планшетки и протянул мне тонкую бежевую брошюрку из ''Библиотечки красноармейца''
Бросив пестик в миску, и вглядываясь в закатное небо из-под ладони, она от нетерпения подпрыгивала.
— Сдайте партбилет. Потому, что утверждать это решение партсобрания будет не партийный комитет Главсанупра, в котором недостаток кворума, а Комиссия партийного контроля ЦК ВКП(б), потому как тут явно…
Вот ведь политик, как говорится, всякое лыко вплетает в свою строку. Я этот полк еще в Москве сам выбрал, а вышло, что я хрущёвский подарок.
По крайней мере, мне удалось самому нагнуть Тыниса с его ''установочными беседами'', на которые он постоянно дёргал лётчиков. Запретил такие беседы на будущее с лицами, с которыми он уже провёл их хо…
Василий Иванович на мой вкусно пахнущий бумажный пакет только огорчённо покачал головой.
С шеи на цепочке свисали миниатюрные часы, циферблат которых он как раз рассматривала, когда я заходил в кабинет. Ну как кабинет. Пустая палата, в которую внесли стол со стульями, а кровати убрали.
— Кто тут герой? — оглянулся лейтенант по сторонам.
— Ойц!… - воскликнул Коган. — Вот так прямо.
— Кто такие двухсотники? — спросил я Гулина.
Стукнула в сенях дверь — или мать с работы, или Лиза со школы.
Ленка купила себе на талоны две пары чулок нитяных. Бежевых. Сказала: ''на весну''.
— Есть такое дело, — поясняю. — После клинической смерти я ничего не помню, что было до 1 января 1942 года. Такова вот моя хромая судьба. Вы мне не подскажете, как мне до Старого Обдорска добраться о…
Припомнив, что дома вообще насчёт пожрать шаром покати. Купил в знакомом уже коммерческом буфете две кральки ''краковской'' колбасы. Сала шматок. Сайку белого хлеба. Полбуханки ржаного. Соленых огурц…
Старостой назначили второго нашего майора, который Кенигсберг бомбил в самом начале войны. Осенью он неудачно сел на вынужденную, весь переломался и после полгода по госпиталям валялся. Этот был воле…
— Я согласна, — потупила она взгляд. — А платок чудесный.
— Нет. — Честно ответил — Но любой лётчик осваивает новый тип машины заново. Освою и я. — Настаивал. — Осваивал же раньше.
Расстегнул кожаное пальто, чтобы достать из кармана гимнастёрки деньги.
— За деньги дорого, — отвечает. — Народ все больше меной живёт. Как в Гражданскую.
Какое же это наслаждение — бриться нормальным станком безопасной бритвы. Прежние жильцы оставили зеркало в ванной, за что им моё большое отдельное спасибо. И хотя госпитальный брадобрей брил все же л…
— Товааарищ капитаан, путееем снакомы: я политрук Тынис Ратас, оперупааалнамоооченый осопаго оттела в полку. Тумаю, са снакомство нам надо выииипить. — И вынимает из кармана широкого галифе бутылку в…
— Что дел больше не стало в госпитале? — прикрикнул на них доктор. — Подумаешь чудо какое… Воскрес человек — радоваться надо. Быстро все поскакали светомаскировку на окна ладить, а то смеркается уже.
Скромно отпраздновали. В лётной столовой. Просто был ужин, но с выдумкой поваров. Обилие фруктов и овощей — осень благодатная. Всем досталось по полстакана водки из неприкосновенных запасов интендант…
Остались прогулки по заснеженному Александровскому саду. Продрогли. Побежали в гостиницу греться. Благо рядом.
Смеёмся втроём. Вместе с нами хихикает официантка, принесшая Завьяловой компот.
— Лучше поцелуй меня и садись в кабину, — отвечает. — Вылет скоро. Докладываю: к ''илюше'' подвесили две бомбы-сотки, четыре эРеСа и полный боекомплект к пушкам и пулемётам. А у меня это не первый бо…
На другой стороне дороги, метрах в семидесяти от машины со счетверенным пулемётом остались одни дымящиеся обломки. Бедные девочки.
Сталин повернулся к советскому президенту и полушутливо сказал.
Каждый шаг германо-фашистской армии и ее союзников на захваченной советской территории Украины, Молдавии, Белоруссии и Литвы, Латвии и Эстонии, карело-финской территории, русских районов и областей н…
— Молодой человек, что вы себе позволяете тут? — в помещение порывисто влетел пожилой уже доктор, с несколько излишней полнотой, с пузцом и продолжил мне одышливо выговаривать. — Это же уму непостижи…
— У нас в Новом порту, — отчитывался мужик рабочего вида, — 23 тысячи рублей собрано на строительство танковой колонны ''Омский колхозник''. Это не считая того, что новопортовские рыбаки вдвое увелич…
— Ариэль Львович Фрейдсон родился 14 сентября 1917 года в селе Старый Обдорск Тюменской губернии в семье ссыльного революционера, видного деятеля партии анархистов-максималистов. Его отец — Лев Фрейд…
Сержант ГБ терпеливо меня ждал в коридоре. Только шапку теплую снял со светлой головы.
Включил движок на прогрев. Серебристый круг пропеллера стал прозрачным.
Перехватил чемодан в другую руку и потопал по разбитой в пыль дороге по указанному направлению, имея ориентиром узкую спину старлея.
— Хватит вам двор откапывать, — капитан, обиходив лошадей, появился на крыльце. — К столу зовут. А покурить и в сенях можно — не так холодно будет.
Сестра с нашего этажа. Наверное, ее за мной Туровский послал.
Пили чай, лакомясь настоянным на калине мёдом. Чай у матери в заготконторе продается без карточек, но только для тех, кто лисьи, да песцовые шкурки сдаёт. Ну, а кто шкурки сдаёт старается кладовщика …
Он раскрыл папочку с крупным заголовком ''Дело'' и показал мне издали в ней подшитые листочки из школьной тетрадки в косую линейку с крупным округлым почерком. И даже помахал этой папочкой слегка.
— Подарили… За золото, — спокойно ответил Коган. — Как и в первую мировую войну, когда Англия помогала Российской империи только за наличное золото. Так и сейчас Англия помогает нам за золото. Импери…
Когда я выбрался из сугроба, Островской и след простыл.
Я пересел куда указали, а комиссар перешел почти на шепот. Однако я все слышал разборчиво, но делал вид, что не слышу.
Прохожу в комнату, не снимая кожаного плаща и фуражки.
Четвёртая — Приказ за сегодняшний день N-скому штурмовому авиаполку всеми наличными силами ликвидировать эшелоны с горючим в ближайшем тылу войск Манштейна, на полустанке у станицы Нижнечирская. Подп…
— Лучше, Лен, ты ко мне. Я сегодня еще в ''Москве''. И талоны в ресторан остались — звезду обмоем?
— Тогда ускоряем процесс… давайте сюда ваш пальчик. Кровь надо брать натощак. И можете отвернуться. Ваша мужественность в моих глазах не пострадает. Я вспомнила, что слышала о вас. О вашем беспарашют…
У моста и на площади тянулись вверх тонкие стволы малокалиберных зениток, около которых копошились молодые девчата в серых шинелях. Зенитки были обложены по кругу мешками с песком.
Советское правительство считает своим долгом довести до сведения всего цивилизованного человечества, всех честных людей во всем мире свое заявление о фактах, характеризующих чудовищные преступления, …
— Вы пейте чай, Ариэль Львович, угощаетесь всем, что на вас смотрит. А идиш, молодой человек, это еврейский язык. Не единственный. Есть еще ладино на котором говорят сефарды. Иврит, доступный лишь ра…
— В гостинице. А то я баню пропустила на этой неделе. Обмороженных вал просто. А эта… ''деревянный крест'' которая, только сегодня на службу явилась.
Штурман полка убыл в госпиталь по ранению. Дурацкому. Пуля влетела в открытую форточку бронекабины.
Смирнов усмехнулся и озадачил замполитрука, который не только принес мне мое удостоверение, еще полковое на старшего лейтенанта, но и оформленное по всем правилам увольнительное удостоверение на трое…
Их совместный боевой путь: штурм Мелитополя, форсирование Сиваша, строительство моста через Сиваш, штурм Джанкоя, штурм Сапун-горы и Севастополя, форсирование Днепра, Яссы, Болгария, Югославия, Венгр…
После ужина была баня, куда мы вместе с Данилкиным шкандыбали уже сами, а Ракова на носилках носили санитары.
Потребовал объяснений у комиссии, настаивая на том, что я абсолютно здоров, руки-ноги-голова на месте. Интеллект сохранен.
— Треплемся мы, — ухмыльнулся чекист, — а должны беседовать. Я же должен в ходе этой беседы вам задать несколько вопросов.
— Нет такой возможности у Ил-2, - поясняет инженер. — Выхлопные патрубки лётчика слепят.
— Думаю, на Ваганьковском или Донском. Для Новодевичьего вы хоть и герой, но чином не вышли, — просветил меня доктор. — Не говоря уже о Кремлевской стене.
— Убери, — приказываю строго. — День в разгаре. Работать надо, а не бражничать. Вам понятно?
Парторганизация госпиталя была вполне себе представительная, учитывая сильно кадрированный личный состав учреждения. Оба врача, комиссар с политруком, интендант Шапиро, три медсестры, комендант госпи…
— Комиссаром нельзя стать по принуждению.
Сначала они на меня посмотрели, как на ущербного какого. Но потом опомнились и учли мои мозговые травмы. Поняли и простили.
— Разберитесь уж пожалуйста, — тетя Гадя вышла из-за своего фикуса. — А я вам обещаю, что буду держать это дело на контроле.
Хорошо ему говорить ''будь самим собой''. А кто я сам собой? Ага… Кто бы мне самому подсказал. Ладно, понимаю его так — быть Фрейдсоном. Ничего не помню, ничего не знаю, ничего не скажу, ничего не по…
— Ты, летун, если курить хочешь, то двигай сюда, под форточку, — предложил кавалерист. — Дежурная сестра минимум полчаса тут маячить не будет. С пониманием баба.
— Правда? Не врёшь? — столько энтузиазма да в мирных бы целях.
— Идите, Чечельницкий, а то фронтовики нынче народ на язык резкий. За меня не бойтесь. Я же не боюсь. Кого мне тут бояться? Коммуниста?
Третья — приказ командующего Сталинградским фронтом генерал-полковника Ерёменко А.Н. с требованием батальонному комиссару А. Л. Фрейдсону исполнять обязанности командира полка с сегодняшнего дня впре…
— А я ему как дам по кабине из двух стволов, — взахлёб рассказывала моя жена в столовой, после того, как опрокинула премиальные сто грамм за сбитый. — Только стекла в стороны полетели брызгами. А он …
Остались на плацу я, Хрущёв и командир полка майор Ворона Михаил Тарасович, длинный и носатый, как французский генерал Де Голль, глава ''Сражающейся Франции''. Его фото недавно в ''Правде'' публикова…
А что? Как бабы говорят: ''хер на хер менять, только время терять''. В постели мы идеально подходим друг другу. И как я понял вчера: зрелая женщина это вам не девочка-подросток, которая не умеет еще …
Не прекращая орать тревогу, подобрал пистолет от Недолужки с паркета. Оказался тривиальным ТТ. Осторожно оттянул затвор — ствол без патрона. Все по уставу. Стрелять в меня Недолужко не собирался, тол…
— Сами порежетесь о бритву, вертясь и челюстью щелкая, а ведь подумают, что это я квалификацию потерял.
В обед, поедая пустые капустные щи, я уже вполне успокоился и подумал, что ''тараканьи бега'' отменяются, как меня через дежурную сестру вызвали к товарищу Ананидзе.
— Капочка, что скажешь. С чего начать? — выступил Пешнёв.
— На фронт его отправьте с воспитательными целями. В ротах действительно политруков не хватает. Это я от многих слышал тут.
— Дык, с морозу же, — ответил Александр, протягивая руку для пожатия. — Повезло, что почти до самого госпиталя на машине подбросили, а то замерз бы напрочь в хромовых сапогах. К ночи морозец ударил т…
— А мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Как видишь, я тоже уже капитан. Начальник транспортной милиции в Лабытнанги. Как ты сам, Лёха, рассказывай.
И снова со всеми нами за столиком чокнулся фужером. Опустил в него губу. И не прощаясь, пошел к другим столам.
И аэродром моих штурмовиков, к которым я приписан комиссаром, тоже на левом берегу. Километрах в десяти отсюда. Пешком на жаре особо не дойдешь с грузом-то. Чемодан, большой вещмешок американский и с…
— Они изнасиловали тебя? Да? — прорезала меня догадка.
— Можно, — разрешил я. — Только они не ходят.
— Настала утренняя пора в госпитале: все мерятся остатками конечностей, — хохотнул Данилкин. — Ты, Анастас, привыкай.
Завьялова — казачка. Соблазнить на бой ее легко, а вот отвадить ее от боя, без потери отношений, невозможно. Тем более, после вручения ей медали ''За отвагу'' из рук члена Политбюро. У нее даже погов…
— А почему у меня анализы только сегодня берут? — поинтересовался.
Он был очень недоволен тем, что Туровский увел новоиспеченных военврачей от нас.
— Народу там очень много, живут бедно, но семьи большие, по десять — двенадцать детей. Бывает и больше. А вы тут как? Сбиваете?
Душа встрепенулась в надежде, но ее командующий ухватил за крылья и заземлил.
— А с чем едят эту вашу фугу, — заинтересовался я. Все же о моей судьбе речь идет.
Вот тут я и пожаловался на свое подвешенное состояние с продовольствием. Кремлёвские талоны в ресторан закончились. Аттестат на руках, но в столовой требуют сдать его за целый месяц. А у меня положен…
— Пошли лучше пообедаем. Сегодня закладка и на комиссию рассчитана, так то и на тебя порция найдётся, — потащил он меня в столовую.
— Килограмм двести пятьдесят бомбочка прилетела, — прикинул шофёр.
— Тогда окороти своего особиста, — прозвучала неожиданная просьба.
Жизнь — она такая непредсказуемая. А я, дурак, радовался в штабе фронта, что нет нужды ждать на жаре машину из полка. С оказией доеду. А что на полуторке — так я не привередливый.
Дом в самом центре Москвы в переулках параллельно улице Горького. Совсем рядом с памятником Пушкину, как сказали. Даже от Кремля пешком максимум двадцать минут мимо Центрального телеграфа.
— Дашь папироску, скажу, — ответила эта небритая морда, дыхнув на меня мощным сивушным перегаром.
Лизавета пекла блины. Сегодня, оказывается, второй день масленицы.
Обхожу эту нескладную фигуру и чешу по коридору в свою палату, слыша за собой тоненький комариный голосочек.
Уперся устойчиво костылями с паркет и лягнул со всей дури назад загипсованной пяткой этому гебистскому антисемиту в колено. Хорошо пошло. Давно известно, что чем больше шкаф, тем громче он падает.
И всё, что под тобой проплывает часами — всё твоё.
— А почему ты вдруг по-еврейски заговорил?
Немного поспорили по поводу формы и размера ''ушей'' галифе. Не люблю я слишком большие. Не тот у меня рост.
В палате госпитальный старшина одаривал ранбольных табачным довольствием. Всем, даже майору, которому был положен ''Казбек'' выдали ''Беломорканал''. По пятнадцать пачек из расчета на весь январь мес…
После еды, перекура, мыльно-рыльной экзекуции хромого брадобрея, таблеток и декокта повели меня на лечебную физкультуру. Пока еще в гипсе и на костыликах.
Коган выстрелил, выбив щепку из паркета рядом с валенком сержанта.
О! Это уже ко мне обращение. Чуть не зевнул.
— В сенях. Как выйдешь: направо умывальник. Держи утирку, — протянула она мне вафельное полотенце.
Штурмана и лётчиков встречал на аэродроме в Кубинке ЗиС-101 с водителем, и отвозил их в ''Дом Полярника'' на Бульварное кольцо. Так, что меня весьма удачно по пути забросили на Пушкинскую площадь. А …
Девчонки есть девчонки. Хихикают. Переглядываются. Мне глазки строят.
— Так точно, товарищ полковой комиссар, — с готовностью ответил я и пересев за приставной столик и стал писать.
Тара представляет собой холщевый мешок, опечатанный по всем правилам личной сургучной печатью уполномоченного Особого отдела. Печать сломана, и тара вскрыта при всех указанных в настоящем акте.''
— Коммерческий, — кратко ответил на мой вопрос Василий Иванович. — Тут карточки не отоваривают, а цены непмановские. Водка почти как на барахолке стоит. Зато есть почти всегда.
О присвоении звания Героя Советского Союза старшему лейтенанту Фрейдсону А. Л.
— Милый, куда иголка, туда и нитка. Куда ты, туда и я. Я всегда рядом. И не возражай. А стрелок я отличный, сам знаешь. Даже сбитый ''мессер'' есть. — Говорит серьёзно, без кокетства.
— Что я тебе говорил, — подмигнул Коган. — И орден Александра Невского будет. Все подготовлено. Ждут только решения Политбюро.
— Бой продолжит летчик Фрейдсон. Возможно даже лучше, чем новый я. — заявил уверенно и твердо, глядя прямо в глаза академику.
Прежде чем начать разграблять это великолепие, отпустили нас на четверть часа в туалет, где все кололи дырки в гимнастерках-кителях и привинчивали новые награды. Хитромудрый Абрам Семёныч мне заранее…
— Тогда у меня по этому поводу будет к вам несколько вопросов, — не отставал от особиста комиссар. — Во-первых — почему отправляете ранбольного за пределы объекта без соответствующего распоряжения на…
— Лара, сегодня особое задание. Мы в огонь идём. Можем все не вернуться.
Коган по такому случаю запустил нас в свою каморку. И деликатно удалился.
— Так, — подтвердил я. Тушку, которая мне досталась, я уже успел подобно изучить.
От Бюро пропусков проводили меня по лестнице в большую приемную и там усадили на стул — ждать. Шинель и шапку на вешалку пристроил. Вот что неудобно в военной форме — так это постоянно перекидывание …
Я подхватил стоящий около двери приготовленный для меня однополчанами полупустой сидор с привязанными к нему бурками. Закинул его на плечо. Подхватил костыль.
Как мне не хотелось, а пришлось выпустить Ларису в полёт через три дня. Так и простоял у ''колдуна'' весь час, пока группа Никишина не вернулась на аэродром. Слава богу, все вернулись. Без потерь. А …
Все шло хорошо, я уже потихонечку готовился к отъезду, как вдруг меня как мешком из-за угла: Ленка сделала аборт. В своём госпитале. Оперировала ее Шумская, та давно руку набила на таких операциях ещ…
Военный прокурор толково и доходчиво пояснил мне интерес милицейского лейтенанта подвести меня к чистосердечному признанию в убийстве, без разницы, с какой мотивировкой. Убийцу в форме он передает во…
А я во все глаза смотрел на свои новоявленные богатства. Воистину ''Не было ни гроша, да вдруг алтын''.
— У них там один грамотный перец был. Все мои выстрелы считал. — Прикуриваю папиросу от папиросы. — Насчитали восемь и решили, что я всё — пустой. А у меня в браунинге в магазине целых тринадцать мас…
Ваня-хант примчался через неделю, привез самогона и мороженую оленью тушу в подарок.
— Не потрибно. У довгий направо и на вихид. Там у двори нас автобус чекаэ. В ньому пичь топиться. Жарко буде дюже.
— Дальше обещал добрый доктор Богораз мне модельный протез. Чтобы я без костылей только с тросточкой ходил как пижон. И службу в горном военкомате на родине посулил. Мне особая мясомолочная диета нуж…
Я вдруг ясно разом вспомнил: кто я такой. Всего лишь обычный инженер и зовут меня Юра. В честь Юрия Гагарина — первого космонавта Земли. Давно уже я на пенсии. Очень мирный человек. Даже в армии служ…
Когда замполитрука вышел, комиссар мне сказал, понизив голос,
Генерал оторвался от телефона, по которому требовал его с кем-то соединить.
— Это до войны было так можно. А сейчас нельзя. — Отвечает сержант милиции. — Инструкция новая. Вынужден задержать не прописанного человека до выяснения.
И пошел, скинув мне чертежный тубус и вещмешок. Раздеваться направился, однако, в ближний гардероб, а не в свою каморку в дальнем корпусе. Чтобы мне долго не ждать. Воспитанный молодой человек и вежл…
— Ты что думаешь, что евреев блондинистых не бывает? — явно обиделся политрук.
— Смотря какой, — это уже Айрапетян снова вклинился. — Если в прифронтовой полосе то да. Точнее смотри список частей входящих в действующую армию. Лучше анекдот расскажи.
— Прогулку заканчиваем. Идём подбирать тебе амуницию. Учти, летим без парашютов. С той высоты, на которой полетим, он бесполезен.
— Можешь не беспокоиться. Чем могу всегда помогу.
Чувствую я себя под их взглядами просто обоссаным. Сижу на грубой табуретке и обтекаю. Неприятное ощущение.
— Ариэль Львович, я всё понимаю. Не был бы я циником, не был бы хорошим врачом. Соня сейчас в таком возрасте, что соблазнить ее ничего не стоит. У девочки подростковый шторм в крови. Как там, в модно…
Печь в дому стояла по центру, разделяя здание на три комнаты и кухню. Кухня там, где у печи зев. Из сеней попадаешь в ''залу'', где сейчас сидим. Из залы двери в комнату и кухню. А из кухни еще одна …
— Товарищ Фрейдсон холост, — ответил комиссар полка, не вставая с места. — Понять его можно — то учеба, то длительная китайская командировка, то финская война, постоянные ночные полёты… Некогда было …
— Недолужко, Вашеняк, что здесь происходит, черт возьми?! — О, и Ананидзе нарисовался для полного комплекта.
— С момента моего воскрешения, — я постарался говорить спокойно и подбирать слова, — я помню только то, что произошло после этого знаменательного события. Что было до него — вся моя жизнь, для меня с…
— А что не сразу? И новоселье зажал. Так, да? А еще друг называется.
Попросил пришить на пальто петлицы, голубые с золотой каемкой. Со шпалой. И на фуражку что положено: ''крылышки'', кокарду, ''капусту''.
Костикова старалась приезжать ко мне ночевать каждую ночь, но у нее не получалось — дежурства ночные в госпитале. Врачей чуток прибавилось, но и ранбольных стало под две тысячи человек.
Мы пили чай, наслаждаясь процессом. С вкуснейшими горчичными сушками-челночками.
— Как помер? — удивился я. — Такой живчик был.
Я тишком под тулупом кобуру расстегнул. Береженого — бог бережет. И вообще: пусть лучше судят трое, чем несут шестеро.
Хуже нас для фрицев только красные снайпера в городе. Там уже взошла звезда Василия Зайцева. И его всесоюзная слава гремела как у первых героев, которые спасли челюскинцев.
Дальше был гардероб для посетителей, забитый шинелями личного состава формируемых санитарных поездов. За стойкой дремал седой дед в черной овчинной телогрейке поверх белого халата исполняющий видать …
Активизировалась гитлеровская брехня о налетах немецкой авиации на Москву. Немецкое командование завело манеру публиковать лживые сообщения о якобы успешных действиях немецкой авиации на Востоке. Осо…
— Лиза нравится. — Не хочется мне обижать девушку, как бы всё не обернулось. — Девка она красивая. Не нравится мне, что меня рассматривают только как быка-производителя.
— Я их таблицу выучила наизусть. А очки одела такие, чтобы только видеть, куда окулист указкой тыкает, — цыкнула врачиха зубом этак с гордостью. — Ну вот, как раз и чайник вскипел. Вы любите чай пить…
Ага… Вот и халат больничный из толстой бежевой байки. Обшлага и воротник шоколадного сукна. На воротнике еще белый воротничок навыпуск пришит, сменный, чтоб сукно не залоснить. Попробуй до него с заг…
— Товарищ комиссар, как бы старые награды лётчикам выбить из Хрущева, который их отменил уже два раза, — вроде как совета прошу.
Врач подтвердил Лизину беременность перед самым отъездом. И душа моя совсем успокоилась. Отдал я долг матери, который висел на моей душе тяжестью камня.
А я опять засмеялся. Дошла до меня соль анекдота. Как до жирафа.
Безрукий политрук на подколку никакого внимания не обратил. Видимо привык уже. Снова пристал ко мне.
— За дискредитацию высокого звания коммуниста, бытовое разложение и наплевательское отношение к своим служебным обязанностям. Занятый стряпанием липовых дел, он совсем запустил свою настоящую работу.
Никишин, правда, не злоупотреблял и стрелков в экипаже менял. Готовил резерв.
— Товарищ капитан, вы же понимаете, чтобы беспокоить таких людей, надо иметь веское основание, — ехидно улыбается местный Цербер.
— Я и не целовалась ни разу еще с мальчиками.
— Рождения вы тысяча девятьсот семнадцатого года. Тринадцатого сентября по новому стилю. Вы можно сказать ровесник республики. Значит, вам исполнилось полных двадцать четыре года. По задокументирован…
— Не обязательно сегодня. Сегодня с вас только мерки снимут, — информирует он меня.
Я вложил в нее заявление. И выписку из инструкции.
На установочной беседе в политуправлении фронта спросили меня: не хочу ли я перейти на командную должность. Я ответил ''конечно, хочу'', но только во фронтовой полк. Желательно истребительный, по спе…
Точнее к тому, что осталось от первого подъезда. Первые полтора подъезда как обрубило. Видны были внутренности остатков квартир. И в этом было что-то неприличное, как будто подглядываю я за интимной …
А вот преподаватели отнеслись к нам с полной душой. Готовы были терпеливо разжевывать нам непонятное, пока не уясним.
— Как тебя зовут? Меня Ариэль, сокращенно — Ари. Арик.
Коган и Чечельницкий в коридоре мило беседовали друг с другом, подпирая противоположную стенку.
Въехать тройке во двор мешали сугробы. И пока капитан мотался за своим самогоном и пельменями из оленины, мы с сержантом активно помахали лопатами, откапывая ворота. И всё равно капитан еле-еле в них…
— Вызывают утром меня в особотдел. Почему ты, сука, в танке не сгорел? Я им отвечаю, честно говорю: в следующей атаке обязательно сгорю.
— Та-а-а-кс… Сапоги. — Внимательно смотрит на меня Семёныч через свои ужасные линзы.
Мюнхенский сговор стран Запада с Гитлером и их противодействие объединению всех прогрессивных сил мира против фашизма оставляли в то время Советский Союз в будущей войне один на один с Германией. И н…
— Тогда с тебя полтинник, — переиграл инвалид. — Нужный ты человек, капитан. Я по тревоге в бомбоубежище не доползаю. Вся надежда на вас, соколики.
— В сказках любящие друг друга по настоящему умирают в один и тот же день. Я или погибну вместе с тобой или просто тихо скончаюсь в тот же день на аэродроме от тоски. Без тебя мне жизни нет.
Отправляли на боевую работу штурмовиков мы с начштаба самостоятельно. Звеньями по четыре самолёта. Как одно звено вернулось, выпускаем следующее. Так над районом нашей ответственности штурмовики вися…
— Мыла дадите? — спросил на всякий случай. А вдруг?
— Саш, ты случаем на художника не учился? — спросил, глядя, как четко он выводит буковки гуашью.
Постелил я Саше с Машей списанные матрацы у батареи отопления на пол. И оставил их там вести половую жизнь. А сам задернулся шторой от них в алькове. С Костиковой. И Ленка оторвалась по-полной с согл…
Я за ними. Я замыкающий, потому как стрелок с пулемётом на заднюю полусферу только у меня. У них у всех одноместные штурмовики.
— Возьму винтовку и пойду в пехоту. Давить фашистов надо как гнид, чтобы не плодились.
Ущипнул себя за локоть. Больно. Знать не сплю. Наяву такая хня творится. Ой, мля… Неудобно даже перед девчонкой стало.
— Поели. Теперь поработать надо. — Откинулась Лиза спиной на стену.
В палату приполз исключительно на морально-волевых. Упал на койку и тупо уставился на то, как Коган ваяет на ватмане траурное объявление по полковнику Семецкому.
После восьмого моего выстрела, три фигуры поднялись и борзо побежали ко мне. Явно не с культуртрегерскими намерениями. Ножи в лунном свете блестели в их руках. И подползли, ведь, гады, довольно близк…
Остановил излияния танкиста только прибывший обед. Кормили нас вроде неплохо, блюда все были простые, но готовили их вкусно, и все равно оставалось легкое чувство голода. Мне так было мало, чтобы поч…
— Так чёж вы нам тада проповедь читаете про пяхоту? — это меня спросили уже с ближайшей койки.
Хорошо, что я все формулы магического марксизма еще при вступлении в партию выучил. А о войне… Я стал говорить не о подвигах на фронте, а о госпитале, который забит под завязку обмороженными бойцами.…
— Ты знаешь, где меня найти, — оставила женщина за собой последнее слово.
Меня представил Туровский, комиссия представилась сама.
— Даже поговорить об этом не с кем. Богораз давно и окончательно выкрест. Со всеми вытекающими. С бабами-санитарками о таком не поговоришь — не поймут. Хотя, подсовывал я им читать Шолом-Алейхема, на…
Ксения встряхнула мою запасную гимнастёрку с новыми знаками различия.
Ателье меня не впечатлило. Обстановка казенная, простенькая. Ничего лишнего.
Ленка сегодня в ночь дежурила и упросила меня остаться. Шлялся по госпиталю до отбоя. Рассказывал раненым, как вкалывают люди в тылу. Для того чтобы фронт ни в чем не нуждался.
Мехлис оставил мне на страничке, вырванной из блокнота пятизначный номер телефона.
Комендантом дома оказалась холёная дама лет тридцати пяти, которой меня быстро сдали с рук на руки. Товарищ Коростылёва, как представилась.
— Чьи стихи? Я раньше их не слышал, — задумчиво спросил Данилкин. — Твои?
— На конфеты сменяют, — поддержал Ракова Данилкин. — Все жизнь им послаще будет. Разбирайте, братва, костыли, пошли в сортир курить.
— Тебя? Всегда. — Ответил я. — Жду и хочу.
А в комнате реально холодновато. На окнах изморозь. ''Он рисует на стекле пальмы, елки, пряники. Говорят ему сто лет, а шалит как маленький…''. Зима. Прямо, Новый год. А я тут голый лежу весь уже в г…
— Ну, что там с большого котла выкроить еще одну порцию, — протянул политрук. — А вот табак, кофе, сахар, спирт — продукты строгой отчетности.
— Дамочка у вас, гражданин, без прописки проживает, — сообщает мне сержант милиции — два синих кубаря в лазоревых петлицах. Пожилой уже мужик. Из простых патрульных, видно, поднятый на должность кадр…
— Не все… Один ты. Но из бывших истребителей никого нет со счетом меньше пяти сбитых машин. У двоих только по три. А из бывших бомбардировщиков — лиц, имеющих менее двадцати пяти боевых вылетов. А по…
По званиям они не представились, хотя Сигалов в голубых петлицах синего френча носил по два ромба, а Ципинюк по три шпалы. Только эти ромбы-шпалы были не красной эмали как в армии, а синей.
Пистолет нашёлся быстро. Обстучал с него снег и в карман сунул. Магазин поменять… Не забыть бы.
Меня еще не кормили и не поили. Даже водой.
— Хорошо. В ваш полк я сам сообщу, что вы воскресли.
Михалыч со стрелком отошли, а я забрался на крыло. Как же неудобно лазить в унтах и меховом комбинезоне.
— В морге у нас полковник Семецкий лежит. Хладный уже. Надо бы как-то траурно оформить… наглядно в холле. Это теперь ваша же епархия?
— Нашел чем удивить, — махнул рукой Раков. — Вот если бы англичанка нам его задарма давала, тогда я бы подивился в каком лесу медведь сдох.
— Что ордена надел — молодец. А еще лучше вам до собрания повторить Устав и Программу партии не мешает. Спрашивать же будут.
— Узнаю, — ответил старший батальонный комиссар. — Даже свидетельствую, что этот человек и есть капитан Фрейдсон Ариэль Львович. Адъютант старший второй эскадрильи нашего истребительного авиационного…
Бомбы тоже ушли в сторону. Всё же бомбить на кабрировании никто из нас не умел. А бомбы, как оказалось, совсем по-другому летят, нежели бросать их с пикирования. По совсем другой траектории. Перелете…
— А вот это, товарищи, — взял слово Коган. — Мы и должны обязательно выяснить. Товарищ Фрейдсон после клинической смерти ничего не помнит. Но вы-то должны помнить, что вы привозили ему в гостинец. По…
Смирнов на него косо посмотрел, но ничего не возразил на это предложение.
— Ну вот, пусть теперь просохнет, а мы пока покурим и вы — рукастые — мне эту наглядную агитацию повесить поможете в холле.
Про неудачи Крымского фронта говорить не стал. Мехлиса разжаловали до корпусных комиссаров и отправили членом военного совета на фронт, в какую-то армию. Так, что мой браунинг уже ни для кого не стра…
— Ари, у тебя в Москве комната. Неужто, там нет в шифоньере парадного комплекта формы? Ни за что не поверю.
— Да и хрен бы с этим, — отозвался комиссар. — Выговор не приговор. Заодно персональное дело Ананидзе рассмотрим на партсобрании в их присутствии, — подмигнул комиссар Когану. — Там на него жалоб нов…
— Товарищ полковой комиссар, Герой Советского Союза капитан Фрейдсон. Представляюсь по случаю вручения мне ордена Ленина и медали Золотая Звезда.
Последний же взял на себя труд представить даму. Молодую девушку в их компании фавнов в возрасте. Коротко стриженую сероглазую светлую шатенку с лицом Нефертити из соседнего двора, невысокую и стройн…
Блин, когда Коган все успевает? Ночами еще врачиху драть. Электровеник, блин.
— Ну-у-у-у… бурки теперь у меня есть. Тулупчик, надеюсь, в госпитале найдется какой-нибудь на время. Гипс снимут, так хоть по дворику госпитальному погулять без привязи, свежего воздуха глотнуть. А т…
— Ананидзе посадите в морг. Он снаружи запирается.
— Зато мы, его боевые товарищи, в этом не сомневается, — встал комиссар авиаполка, гневно брызнув взглядом на Ананидзе. — Товарищи, так как у товарища Фрейдсона затруднения медицинского порядка, что …
— Не спорю. Я не спорю. А врачи будут спорить. Повторяю в отличие от меня у них ответственность. Для меня вы, простите за откровенность, любопытный случай. Для науки психологии. А наука психиатрия, х…
Вроде всё устаканилось. но тут неожиданно грянула долгожданная врачебно-лётная комиссия в Сокольниках. И та вынесла свой суровый вердикт: ''к лётно-подъёмной работе не пригоден''.
Через пять минут в ту же квадратную дырку выдали самодельный трехлитровый бидон из жести, полный керосину, как выяснилось. Самое странное, что очередь никак на эту левую продажу не отреагировала.
— Напишет ротный писарь бумагу… — Выводил танкист душевно. — Подпишет ту бумагу комбат. Что честно, не нарушив присягу пал в смертном бою солдат…
— Ничего, — махнул рукой замполитрука. — Я еще подрежу. На здоровье.
— А ты, я смотрю, еще тот ходок. Когда только успел?
— Потом еще час ждал, пока операционная освободится. А там быстро — чик и все. И нет ноги. Как не было. Я на столе, а нога в тазу…
Все терпеливо ждали, когда он закончит эту процедуру.
И вроде не врёт. По крайней мере, в глазах врунчики не бегают.
— Вот вам братья-близнецы. Только разные отцы и матери тоже, но до чего похожи, — укатывался танкист.
— К тому, что вы — табула раса. Фактически чистая доска, на которой любой захочет писать свои письмена, но… вы обладаете сохранным интеллектом, логикой, и свободой воли. Подозреваю, что ваша ретрогра…
— Вели они себя грубо, толкали меня — а я на костылях между прочим, жидом обзывали, кстати. А когда отказались меня соответственно погоде обмундировать и заговорили между собой на неизвестном мне язы…
И что они там пишут, друг другу не показывают. Не имеют такого права.
— Тарасыч, отпусти меня на полдня в Красную слободу.
— Не больно-то вы вежливы, — улыбается эта ''кровавая гебня''.
Я напрягся внутренне, но не возразил — место-то мной не куплено.
— Когда звезду покажешь? — спросил Данилкин.
И опять ржут всем автобусом. А оторжавшись снова запели хором.
Официант как из дореволюционного кино: прилизанная блестящая причёска, белая куртка, полотенце через локоть.
До завтрака еще, под радио-аккомпанемент из черной тарелки русского струнного оркестра народных инструментов, мне неожиданно выдали новый ненадеванный еще халат и новую смену белья. И теплые войлочны…
— Молодцы, военлёты, — констатировал Данилкин.
— Если меня убьют, то судьба знать такая. Поплачь тогда по мне, Арик, и женись снова. Столько нашего народу поубивало. Надо восполнять.
К тому же каждый мой вылет даёт минус вылету Ларисы. Как мне еще ее сберечь. Любимую.
К ноябрьскому контрнаступлению осталось у нас 16 боеготовых машин и 15 летчиков. Но, не смотря на это, начальство ставило нас в пример, как штурмовой авиаполк, у которого самые маленькие потери в бою…
Проходя мимо Сонечки, я озорно подмигнул ей, нахально улыбнувшись.
Закрыл глаза. Улыбнулся. Представил Соню и… закачал ногой в этом пыточном инструменте с противовесом.
Не выдержав, милиционер соскочил с саней, подбежал ко мне и хлопнул своей лапой по плечу.
Обмывает меня эта дева попеременно голой рукой и мягкой тряпкой. Рукой чаще. Тренируется, видать, пока я еще теплый…
Тут отбой подоспел и непреклонная дежурная медсестра выключила в палате свет.
— Что вы… — оправдывается. — Муха не сидела. Даже в тапочках. Так с лета в полотняном чехле на стеллаже и лежат. Разве, что нафталином провоняли. Но без этого никак нельзя было — мех все же.
Умылся и стал разбирать неожиданно свалившееся на меня вчера богатство по полкам своей тумбочки — вечером недосуг было, да и устал я — еле голову до подушки донес.
— А горячая вода там есть? — вдруг спросила Костикова.
На удивление у меня после ателье осталось еще приличная сумма денег. Хватило в коммерческом буфете и на это азербайджанское вино и на черную икру со сливочным маслом. И на бутерброды с севрюгой горяч…
Налёт был короткий. Не более пяти минут. И все это время стучали над головой пулемёты. Бухали взрывы, но не близко.
— У-гу… Налобник подшить на колпак или будете опускать?
— Кто ты такой, капитан? — спросил меня Гетман, разливая остатки коньяка.
— Да всё просто, Ариэль. После Гражданской я десять лет прослужил старшиной эскадрона. На сверхсрочной. И думал до пенсии старшиной служить. А на смотре сам Буденный за отличную рубку шашкой мне часы…
— Зачем? — спросил я, но коробку с орденом из кармана вынул.
Уполномоченный Особого отдела — оперативное донесение.
Коган на меня несколько странно посмотрел.
— Ой, что это я так… — смутилась врачиха и представилась. — Берта Иосиповна Гольд, биохимик.
Вот практически и весь мой первый день. Да… еще ужином няня покормила. Пшенной кашей с постным маслом в пустой столовой. Выдала она же белье в каптерке — рубаху и кальсоны. Там же я его и натянул на …
Внутрь меня не пустили, но вызвали ко мне начальника секретариата Мехлиса.
Ну, кому отдых, а мне только усиление партийно-политической работы.
— Вот. Капитан ВВС Ариэль Львович Фрейдсон. Участник трёх войн. Герой Советского Союза. С сегодняшнего дня ваш комиссар полка. Он вас научит Родину любить! Разойдись!
— А как же? — даже плечами пожала от моего ''дурацкого'' вопроса.
— Товарищ капитан, будете выпендриваться я вообще пропишу вам постельный режим. И палату — одиночку.
— Так я же не по заданию, — отвечаю. — Для себя читаю.
Из нашей палаты доносились приглушенные звуки баяна. Я в очередной раз подивился толщине стен и хорошей звукоизоляции этого старинного здания.
Отвальную устроили мне в горпотребсоюзе. В него входила заготконтора, в которой работала мать. Инициатива исходила от нового председателя — Исаака Акмана, недавно присланного из Тюмени. Он, неведомо …
— Род войск? — Абрам Семёныч утвердил свой портновский метр снова себе на шею.
— Я тебя на своих санях довезу, — посерьезнел капитан. — Заодно к Засипаторовне на ночлег напрошусь. А то собрались мы в ночь через речку по зимнику переправиться — не самое умное решение. Заедем тол…
Сапоги подошли как родные. На носок. А без лисьего чулка можно их носить и на портянку. Вкладные чулки действительно оказались из бело-рыжего короткого лисьего меха. Роскошь необычайная. А уж удобств…
Некоторое время молчали, переглядываясь. Никто не хотел говорить слова, которые могли бы повредить в будущем. Наконец Коган разродился.
На обратном пути столкнулся у аэродрома с Завьяловой.
— По писят. — ответил он мне после затяжки. — Но с тебя стольник.
— Получишь сухим пайком до конца месяца. И таким образом твой продаттестат за январь будет погашен.
Посмотрев в большое зеркало театрального холла, я вынужден был констатировать, что мы красивая пара. Именно в форме. Синий низ, зелёный верх. Молодые, стройные, утянутые ремнями.
Звали его грозно — Платон Кречетов. Такие имя-фамилия бы летчику-штурмовику впору, а не минеру. Минёр — профессия тихая. Последствия ее громкие, но это уже издержки производства.
— Не послушаю, — твёрдо ответил. — Моё место на фронте. А эта звезда только сильнее обязывает.
— Ой, и правда герой, — прикрыла губы ладошкой Костикова.
— Что поделать, — ответил он мне тоном доброго дядюшки. — С того момента как отогнали от Москвы фашиста на сто пятьдесят километров, все фронтовые надбавки сняли не только с пищевого довольствия но и…
— Только одно, товарищ Сталин, бить врага по настоящему, по большевистски.
В машине сержант ГБ передал мне пачку талонов.
Мать после того, как я рассказал ей про свою амнезию, опечалилась.
— Будешь мне настроение портить после свадьбы — переведу к себе в ординарцы, — пригрозил не притворно. — Всех медалей не заработать. Да и не за медали воюем.
— Мне, Семен Михайлович, лишний раз заварить труда не составляет, зато заварка всегда свежая, а не чайный трупик. Чай полезный только первые двадцать минут после заварки. Потом — это всего лишь подкр…
Москва. 1-й Коммунистический красноармейский госпиталь. 4 января 1942 года.
— За что же так женщину плохо обозвали? — возмутился майор.
— Ариэль, а куда ты дел хорошие папиросы, которые мы тебе перед Новым годом привезли? — старший батальонный комиссар прищурил левый глаз.
Продолжаю рассказывать. Конечно, так красиво, как у Когана, у меня не получается. Но слушают меня внимательно. Можно сказать, каждое слово ловят.
— А сколько чай стоит в коммерческих магазинах?
А мы втроём потопали вслед за грузовиком, который медленно ехал впереди нас, освещая фарами дорогу. Раненых бандитов, что ли, растрясти боялся шофёр?
Маленький пузырек от духов ''Ша нуар'', но не с духами, а с бензином. ''Для зажигалки'' — догадался.
В палату вернулся как раз к утренней сводке.
Проснулся от хохота. Здорового такого ржача людей, долго томящихся на больничной койке и не знающих уже, куда девать накопленную энергию.
Полк активно готовит свои землянки к зимнему сезону. Печки ладят, трубы. Укрепляют брезентом склады кизяка.
— Берта Иосифовна, — повторил я, мягко ее поправляя.
— Пусть сдаст партбилет, и забирайте, — сказал замполитрука, как председатель собрания.
— Чому ж я не сокил, чому ж не летаю… За что ты, боже, у меня крыла отнял… Я б землю покинул и в небо злитав…
Попутно брадобрей поведал нам, что такая бритва у него уже была до революции. Продал ее ему в девятьсот седьмом году один офицер, вернувшийся из японского плена.
— Не Есенин, конечно, но у парня большое будущее, — вальяжно напророчил кавалерист.
Когда за академиком закрылась дверь, я вдруг понял, почему он сегодня пришел без ассистентки. Да чтоб не настучала. Пуганая корова на куст садится… Но все равно спасибо ему. Другой бы мог и не просве…
— Попробую, — согласилась и ускакала сайгой договариваться.
— Нравится? — склонил Коган голову к левому плечу.
— Боюсь, что нет, — отозвался я, имея в виду их с комиссаром подготовку к заговору против Особого отдела. О чем они с меня, кстати, они взяли страшную партийную клятву — молчать.
Приподнял девочку и посадил сверху, а наделась она уже сама, почти без крика. Скорее с удивлением.
— Вот именно, товарищ Ананидзе, — почесал комиссар переносицу тыльной стороной ладони, в которой были зажаты ремешки сержантских планшеток. — Так что до выяснения всех обстоятельств я вынужден вас ад…
Н-н-н-н… да, это не мой полуторный матрац на медных пружинах.
В межвоенный период обучался ночным и слепым полетам.
— Не нужно. Сошьют тебе новую форму в Центральном ателье НКО. Оплатишь только работу. Тебе, как раз, жалование и за сбитый бомбер с полка деньги привезли. Получишь в кассе госпиталя. Они уже там. Мой…
— Я позволяю? — возмутилось всё во мне. — Это вы тут, что себе позволяете? Обмывать живых людей как покойников. Это вас тут такие религиозные обряды? Сатанинские или вуду? (боже, что за хрень я несу?…
— Завидовать нехорошо, — наставительно сказал я. — Надо просто надеяться на лучшее. Тогда и на нашей улице перевернется грузовик с пряниками.
— Резонно. Теперь все? Пошли. Сначала в кабинет к Ананидзе. В каптерку его уведут потом.
— А поцеловать? — обиженный голос Ларисы.
— Какой второй? — переспросил лейтенант, все еще держа в руках бандитский наган.
— Вы не передумаете? — глянул он на меня глазами бассета.
— Тогда вам стоит поторопиться, а то скоро комендантский час начнется, — предупредила меня жена майора Борисова, востроносая дама с недобрым стеклянным взглядом.
— А как у него с семейным положением? — спросила, выглянув из-под фикуса тетя Гадя.
— А что такое мелодекламация? — спросила медичка, когда за Коганом захлопнулась дверь.
Жара. Июль на дворе. И вот раздеваемся мы, девчонки, до трусов и лифчика. Надевают нам на спину длинный клеенчатый фартук. Становишься на четыре кости в вагонном коридоре, а спину тебе бойца раненого…
— Чешется — хорошо. Чешется, значит, выздоравливает, — прочитали мне нотацию. — Для того доктор вам и прописал занятия ЛФК.
— Петлицы пришьете, в фуражку звездочку вставите, и будет вполне форменная одежда, — уговаривает меня брадобрей. — А вот вам воротник меховой из того же гуанако. Можно пристегнуть. И ходить так зимой…
Как говорится в народе: ''на ловца бежит овца''. Собрался я всё же после обеда вновь выйти купить этот керосиновый бидон, снова прогулявшись на Маяковку. Выходя из подъезда, наткнулся на безногого ка…
Погода устоялась. Минус пять где-то по Цельсию, а солнышко уже по-весеннему припекает. Местные говорят, что им лета не надо, оставьте такую погоду круглый год. И комфортно, и гнуса нет. А рыбу можно …
— Лишь бы на пользу делу пошло, — поддержал меня начальник политотдела бригадный комиссар Щеглов. — Народ в полку бодрый. Уныния не наблюдается. Все настроены на победу.
— Комиссию из Сербского Шлёма уже вызвал. Я завтра с утра с Мехлисом созвонюсь по старой памяти, — пообещал комиссар. — Ты что можешь? Не жмись на блат. Сам все понимаешь.
Видать артиллерийский майор им уже надоел со своей ногой. Это я тут со свежими ушами.
— Вываливай свои беды, — сказал уставший генерал-полковник. — У тебя десять минут. Постарайся уложиться.
Оттаяв от сосулек, усы у него оказались пегие. Глаза болотно-зелёные в желтую крапочку. И стрижка ''под ноль''.
Старший батальонный комиссар был лет тридцати или сильно моложав. На груди ордена Красной звезды и Знак почета. Выше них маленький красный флажок депутата. На левом рукаве выше локтя вышитый золотом …
— Вот: эта за квартплату, это за свет, эта за газ, эта за телефон, — раскладывала она небольшие книжечки бланков на столе и тараторила. — Электрический счетчик над входной дверью, газовый — в ванной.…
Это да. Обмороженных действительно вал в связи с новым наступлением. Даже меня из палаты выжили. Сапёрный майор с руками и пехотный подполковник с ногами провоняли все вокруг мазью Вишневского. За од…
Рядом шли мои взрослые внуки. Сын не смог — был в заграничной командировке.
— Справка с работы, выписка из домовой книги по месту старой прописки, ваше заявление, что просите прописать. И резолюция коменданта, что она не против.
И с чистой совестью пошел в курилку, пока она пустая, а то за разговорами с Коганом так покурить и не успел.
Бойцы в палате превратились в одно ухо и даже шушукаться, как школьники прекратили. А продолжил, не напрягая голоса, читать скупо, скучно, не как артист, и даже не как Коган умеет.
Сержант в углу в разговоре участия не принимал. Прикидывался ветошью. Очинял карандаш. Аккуратно и неторопливо.
Коган стал выглядеть браво. Особенно блестя медалью ''За боевые заслуги'', но все портил свободно висящий левый рукав с сиротливой красной звездой. Наконец и его заправили за ремень.
— Ну, да, два лаптя по карте, — усмехнулся Раков.
Не знаю почему, но мне стало стыдно перед этой женщиной.
— Предельно ясно. И насколько понимаю, я никому не должен говорить об этом нашем разговоре.
Закусывает ломтиком лимона, присыпанным тертым кофе и сахарной пудрой. Вкусно закусывает. Я тоже так хочу.
— А столица и есть, — не унимается девушка. — Столица Ямало-Ненецкого округа. Не хухры-мухры.
Сел на лавочку. Ноги в бурках, сам весь в тулупе закутанный на ватную душегрейку. Воротник поднял. Пригрелся. Тепло мне, хотя морозец крепкий — градусов семнадцать. Воздух свежий. Лепота. Даже курить…
— Долго жить будете. Примета такая, — улыбнулся вождь. — Просьбы, пожелания есть?
— Если мужик кобелино, то это на всю жизнь, — смеётся.
— Давай, собирайся и ноги в руки. А то нам маякнули, что тетя Гадя уже выехала.
Тыниса отправил с парой механиков рыскать по окрестностям, но найти сбитую Лопатой ''раму'' и снять с нее все пулемёты и боезапас. У меня появилась идея насчёт ''семнадцатого''. Тем более, инженер да…
Как всегда первым выступил Коган, стяжав на себя всё внимание.
— Есть, товарищ седьмой, ждём курьера и по получении бумаг вылет через полчаса.