Припомнив, что дома вообще насчёт пожрать шаром покати. Купил в знакомом уже коммерческом буфете две кральки ''краковской'' колбасы. Сала шматок. Сайку белого хлеба. Полбуханки ржаного. Соленых огурцов дюжину. И водки, что подешевле, бутылку.
— Вот это по-нашему, — улыбнулся Сталин. — Вот за это надо выпить.
Чувствую я себя под их взглядами просто обоссаным. Сижу на грубой табуретке и обтекаю. Неприятное ощущение.
— Капочка, что скажешь. С чего начать? — выступил Пешнёв.
В межвоенный период обучался ночным и слепым полетам.
Когда я выбрался из сугроба, Островской и след простыл.