Обхожу эту нескладную фигуру и чешу по коридору в свою палату, слыша за собой тоненький комариный голосочек.
— Так. Ладно. Раз обмыть шпалы и звезды не получается, пошли, братцы, это перекурим. Арик, доставай, что там у тебя осталось вкусного, — Данилкин бодрился, а глаза были у него грустными.
— Тогда окороти своего особиста, — прозвучала неожиданная просьба.
— Пусть присутствует. Путь послушает. Но только с совещательным голосом. Чтобы не было тут…
— Не дамочка, а военврач третьего ранга, — поправляю его строго. — Вы не на бандитской малине. Посему предлагаю перейти на русский язык без блатных лексиконов. Милая, чай поставь, — это я уже к Ленке обращаюсь. И опять к участковому: — Так какие претензии у вас лично к военному человеку, старшему командиру, служащему в московском госпитале и прописанному в посёлке на станции Ухтомская в ближайшем Подмосковье?
— Убери, — приказываю строго. — День в разгаре. Работать надо, а не бражничать. Вам понятно?